Беспросветная тьма черной дыры за дверью пугала.
Виктору показалось, что кто-то страшно-жестокий, но в тоже время совершенно безразличный к его эмоциям, протянул к нему руки.
Он интуитивно отступил на пол шага от двери, но ее ручку не отпустил.
«Смелее, воин! Для вселенной и для вечности абсолютно безразлично, есть в них человек, или его нет. И ей «до лампочки», существует ли твоя планета. Ведь все события на твоей Земле для вечности абсолютно нейтральны: они ни хороши и не плохи, они просто есть», – легонько подтолкнул Виктора в дверной проем появившийся Семен.
Глубоко вздохнув и прикрыв глаза очками, Виктор стремительно вошел.
Вошел в никуда.
Тьма, абсолютная темнота взглянула на него непередаваемым, до жути, страхом.
Неизвестность, мрак и, как ему показалось, пустота дали Виктору понять: его здесь не ждали.
Он в нерешительности затоптался на месте, потянув за руку Семена.
«Смелее! Заявку я уже отправил!» – ободряюще пожал его ладонь Семен.
«Заявку? Г- м!» – хмыкнул Виктор.
«Так! А как же принцип невмешательства-нейтралитета? Что-то здесь не так!» – выдернул он свою ладонь из руки ПРВ.
Он четко понимал, что кукловод пытался дергать за ниточки на кукле.
А кукла эта – он.
«Чему быть, того не миновать», – легонько подтолкнул его в спину Семен.
«Эх, была – не была» – криво усмехнувшись и резко махнув правой рукой, Виктор вошел в архив.
Безграничность пространства вселенского архива приняла ясно различимые объем и формы.
Правда, ряды бесконечных стеллажей с полками, привычные взгляду Виктора, вдруг начали качаться и менять свой вид.
Лишь только Виктор пристально смотрел на один из них, он тут же превращался в нечто несуразное.
Иной раз Виктору казалось, что он стоит перед каким-то бесконечно меняющим свой цвет величавым деревом, похожим то на дуб, то на секвойю, а то – и на пальму, баобаб, березу, ель, тополь.
Виктор смущенно улыбнулся, взглянув на своего «патрона».
Спутник же его безучастно смотрел на него, слегка наморщив лоб.
Странность была не только в разнообразии древесных пород, кстати, отдельных, даже незнакомых Виктору, явно представителей неземной флоры.
И даже не в том, что «растения» постоянно меняли свой размер.
Парадоксальность заключалась в том, что на «растениях» были плоды.
Правда, не обычные, привычные взгляду землянина, плоды.
В ветвях, порой кажущихся какими-то белоснежными крыльями чудесной птицы, порхали какие-то мелкие букашки.
Виктор отчетливо слышал работу их чудесных крылышек.
Но это был не звук, похожий на треск, шелест и писк от крыльев жуков, мух, бабочек и комара.
Виктор, слегка наклонив голову набок, прислушался: чудесная мелодия ласкала его слух.
Она успокаивала его мысли, клонила его в сон.
На ветвях деревьев появились чудесные цветы.
Их аромат завораживал, а появившаяся под деревьями изумрудная трава звала к себе взрослого мужчину, вдруг превратившегося в малолетнего ребенка.
Виктор был уже готов растянуться во весь свой рост на шелковистой травке.
Он начал приседать, пытаясь правой рукой ее погладить.
Но, получив нестерпимый удар электрического разряда в руку, резко распрямился и оглянулся кругом.
Растения, приняв зыбкий вид, растаяли в густом тумане.
Туман рассеялся, и Виктор ощутил себя стоящим на высочайшем вулканическом утесе в бескрайней глади океана.
Абсолютная тишина и морской штиль вдруг сменились рокотом приближающихся из-за горизонта волн.
Виктор напряг зрение и понял, что это не просто волны.
Вселенский мастер сотворения миров своей божественной кистью рисовал перед гостем «архива» само время, не позабыв и про пространство.
А в них – бесконечная череда звездных скоплений, галактик, черных и белых дыр, туманностей, планет, параллельных вселенных.
Увы, они не были статичны, как на первый взгляд показалось Виктору.
Они, постоянно меняясь, рождались, взрослели, умирали и вновь возрождались уже в совершенно другом качестве.
Разум Виктора «закипел».
Его сознание отказывалось понимать всю глубину замысла вселенского творца.
Вопросы, горькие и страшные для него самого терзали его мозг.
Он стал понимать ничтожность цивилизации людей, которая своей безграничной глупостью в игре с атомом пыталась строить «справедливый мир».
Семен, стоящий рядом с ним, легонечко толкнул его в плечо: «Теперь запоминай урок третьей волны цивилизации твоей Земли!»
«А наша волна какая?» – потупил взор смущенный человек.
«Четвертая!» – коротко произнес Семен, опять превратившись в воина в металлических доспехах.
Картины атомного армагеддона, этой последней битвы добра со злом на планете, заставили Виктора страдать душой: ведь что-то подобное уже происходило и на его родной Земле.
Страшно было даже не то, что на той предыдущей Земле погибли флора, фауна, исчез человек.
Даже сама вероятность застыла в ступоре, пытаясь соблюсти всем нужный статус-кво.
Виктор зажмурил левый глаз.
«А не пришла ли нам пора собирать камни?» – бросил вопрос он в пустоту.
«Время разбрасывать камни и время собирать камни», – прогрохотала вдруг появившаяся кругом него темнота.
Виктор робко озирался по сторонам: тьма постепенно рассеялась.
Не было рядом с ним Семена.
Исчез и скалистый утес.
Безграничность водных просторов сменили не совсем четкие границы какого-то участка суши, напоминающего Виктору долину Семи озёр на его Земле.
Удивлённому взору Виктора, теперь уже облаченному в стальные латы, представились картины жизни природы у горы Белуха,
В них Виктор четко разглядел и себя, и своих закадычных друзей.
А в одном из вариантов жизни их триумвирата - бесчисленное множество куда-то стремящихся колонн-боевых порядков воинов.
А в них - и себя, и Андрея.
Но почему-то не было Валерки.
"Вот тебе, батенька, и Полигон" - горько усмехнулся Виктор.
Примечание: Продолжение следует.