Б А Б Н И К
Ей никогда ещё не приходилось слышать от незнакомых ей мужчин о её женских прелестях, а совсем недавно...
...Н. стояла на автобусной остановке. Людей в то утро было совсем немного: две пожилых тётушки, девчушка-школьница и беспокойно снующий туда-сюда сухощавый и патлатый, в заношенном белом картузе и таких же древних, секондхендовских кроссовках тип годов пятидесяти; по тому как "тип" то и дело поглядывал на свои наручные часы и чего-то глухо бурчал, можно было предположить, что он кого-то дожидался. Н. уже было перестала обращать на него внимание, как вдруг почувствовала лёгкое прикосновение к своему правому плечу... Обернулась и увидела его -- патлатого и беспокойного; спросила: "Вы что-то хотите?" "Да, хочу! -- сконфуженно пролепетал "тип". -- Можно, я скажу вам комплимент?" "Говорите!" -- изумлённо вскинув бровки, ответила Н. "У вас очень красивый нос!" -- сказал он. "Я знаю, -- сказала она так, словно речь шла о предмете, известном чуть ли не половине вселенной. -- Только это? И всё?!" "Нет-нет, не всё, -- торопливо пробормотал он, -- и губы тоже!.." "Ну ну... И что же ещё красивого вы во мне отыскали?" "Ах, -- вздохнул тип, -- да вы вся!.." "Так уж и вся?" "Именно так!" -- отчеканил мужичок и даже поклонился. "Право, не знаю, что и сказать вам: поблагодарить вас, или послать?.." " Не надо, не надо! -- поспешил уверить даму её визави. -- Если вам неприятно то, что я только что вам наговорил, тогда единственное, о чём я могу вас просить, так это о прощении... Но... но, поверьте, я был искренен с вами!.. Однако, я вижу -- вы в сомнениях, вы никак не решитесь, как со мной поступить... А знаете, всё ж пошлите меня... да-да, ко всем чертям пошлите, с матерями, как у Маяковского... да-да, именно так... Не бойтесь, я не обижусь на вас, вот ни на столечко (он показал кончик мизинца) -- ведь вы такая, такая!".. И вдруг, словно очнувшись от грёз, он взглянул на часы и отчаянно возгласил: "Да что ж она не идёт! Какой дьявол держит её там?" "Вы кого-то ждёте?" -- спросила его Н. "Да вот, -- трагично приподняв кустистые брови, молвил мужчина и следом, радостно, по-мальчишечьи звонко воскликнул: "Наконец-то! Вон она, вон идёт-семенит... В шляпке соломенной.. с авоською..."
По тропке, через городской скверик, бежала женщина в светлой соломенной шляпке, в красном в синюю полоску пончо и старых, тоже, видать, секондхендовских джинсах; ноги женщины были обуты в серые домашние тапочки. "Тип"-- на неё:
-- Что так долго, Люся! Я тут волнуюсь, а ты... -- И вдруг схватился за живот... -- Ой! Ты сядь... я счас... И метнулся в кусты. Дама всплеснула руками:
-- Вот суматошный! Ни днём ему покою, ни ночью; всё б он бежал куда-то, всё б чего-нибудь делал, переделывал... Теперь вот -- в кусты... Говорила же: не ешь в той дрянной кафешке, дома кушай! Да разве он послушает... И вот -- пожалуйста; жди его теперь... Чего налопался, каких фастфудов?
-- Муж? -- спросила Н.
-- Муж, а то кто же... объелся груш, -- вздохнула дама в шляпке.
Теперь Н. лучше разглядела её. Странно, -- подумалось ей,-- они как близнецы: одного роста, оба худы, носаты, толстогубы... даже голосом схожи. Чудеса!
-- Он у вас ещё хоть куда -- вон как бойко поскакал! -- кивнула Н. в сторону скрывшегося в кустах "типа".
-- Да-а уж, - неопределённо протянула "шляпка", -- куда-куда, а туда... -- она скользнула взглядом по пышным формам своей молодой собеседницы, -- а туда он завсегда... Бабник!
-- Н. смутилась: -- Что вы этим хотите сказать?
-- Признайтесь, милочка, он вам ничего такого не говорил... ну насчёт ваших ножек и тому подобных вещах?...
-- Да нет, ничего такого, -- солгала Н.
-- Врёте! По глазам вижу: врёте... Не бойтесь, я вам никакого вреда не причиню... Ну, так что он вам тут плёл?
-- Чёрт, да ничего такого, -- сдалась Н. -- Ну, хорошо: он восхищался мною и что? -- с кривой полуулыбкой отвечала она, -- комплименты мне делал... Да-да, делал комплименты и, главное, ни с того ни с сего... Поверьте, повода я ему не давала.. Я даже подумала...
-- Подумали, что он сексуальный маньяк, или по крайней мере, ненормален, так ведь? Надеюсь, вы простили его... -- Н. ответила утвердительно и женщина в пончо продолжала: -- У него это, как болезнь: едва завидит красотку, в него точно бес вселяется и требует непременно рассыпаться перед ней в любезностях; вот и с вами...
-- И давно это с ним?
-- Давненько; с того дня, как его на мне женили...
-- Женили?!
-- Именно. У нас супружество не по любви -- по случайности... Я, как видите, далеко не икона, чтоб на меня молиться, мог бы и покраше найти... Однако.....
-- Интересно, интересно! Что ж меж вами случилось-то?
-- Да ничего криминального. У него была подружка -- не мне ровня; красотка, ага... У них дело шло уже к свадебке, а тут я...
-- А вы причём?
-- Да вроде и не причём, но у него в те дни от счастья, видать, крышу снесло... Мне кажется, он устал от него -- от счастья своего, -- вот и решил хоть как-то развеяться, отвлечься. Приехал к тётушке в деревню, а там я -- по соседству гостевала: семьнадцатилетняя, прыщеватая, ни разу не целованная; не уродина, но увы! и не красавица... Ну и согласилась с ним на сеновале... А потом -- беда! И со мною беда и с ним несчастье... Ну а там... Словом, его тётушка о нашем баловстве по секрету шепнула городской кумушке, а кумушка та... Короче, дошло и до Костиковой невесты и всё у них рухнуло! А я... А я и корила себя и винила, а втайне радовалась. ... А что, быть может то был мой единственный шанс выйти замуж, и на аборт, как мне советовали и подруги и домашние, я не пошла -- родила мальчика... Хороший парень вышел! Ну и как я могла убить его! Да-а... А Костику пригрозили, братья мои пригрозили: "Ежель на Людке не женишься, мы тебе все твои члены-органы попортим!" Он и испугался, и женился..
-- Неуж-то в самом деле попортили бы?
-- Да запросто -- они у меня строгие! Но, если честно, то хоть бы он и не женился на мне, я не стала бы очень уж горевать, а ежель и совсем начистоту, то я и не хотела замуж... Но, вот, случилось. После родов я подурнела ещё больше. А когда увидела фотокарточку той, которую он так глупо потерял... Не поверите, но я жалела его, хотя и виду не подавала, правда!
-- А если бы ваш Костик завёл любовницу, -- нынче это так модно, -- что бы вы тогда?
-- Что вы, что вы! И слышать не хочет... Я ему как-то даже намекнула на это... да что там -- чуть ли не напрямую сказала... Знаете, что он ответил? Боюсь, сказал. Я ему: "Чего боишься?" А он мне: "Боюсь, брошу вас -- тебя и нашего мальчика, а это -- грех, великий грех! Нет-нет, что ты, что ты; даже и не думай!" Видите, какой...
Помолчали. А через недолгую паузу женщина в пончо спросила:
-- Признайтесь, вы ведь предположили, что мы, по крайней мере, брат и сестра? Вы не одна -- почти все так думают; говорят же: муж и жена -- одна сатана; видать, так оно и есть, а мы ещё и лицами друг на дружку походить стали.. Верите ли, и сынок наш с невесткою ликом схожи... Да-да! Намедни Костик ходил к ним -- внучонку деньжат на молочишко снёс... Туго нынче им: она -- в декретном, а он, сынок-то наш, один пашет, на двух работах -- ни выходных ни проходных! И всё одно не хватает...
... Наконец подкатил автобус, выскочил из кустов и Костик. Он бежал и на бегу оправлял рубаху, отчаянно махал кепкой, что-то кричал -- видать, просил подождать и не уезжать без него. Справный розовощёкий малый-шофёр, облокотившись о баранку, меланхолично пожёвывал "резинку" и искоса поглядывал на бегущего -- ждал.
Но вот Костик вместе со своею "сестрой" -- в пропахшем бензином тёплом салоне "пазика"; рядышком сидят. Н сидит в кресле напротив и то и дело поглядывает в сторону странноватой парочки, а те то уж щебечут, то уж чирикают!.. Про что они? Про "жисть", наверное, про что ж ещё!
27. 01. 2020
Владимир ХОТИН