Глава 21: «Кривоносовским традициям жить!»
Ж/д вокзал обозначал себя гудками и скрежетом металла. За одноэтажным кирпичным зданием магазина «Экспресс» начинался поворот узкой асфальтированной дороги на территорию ж/д вокзала: с аллеями, депо, путями, платформами, зданием-дворцом вокзала. Вдоль дороги к повороту тесно росло пять толстых огромных, высотой в пятиэтажные дома, уже почти сбросивших листву прозрачных пирамидальных тополей.
За поворотом, за узким одноколейным ж/д полотном начиналась центральная аллея сквера депо, ведущая к деревянному «Красному мосту». Справа у здания депо на постаменте, из части железо-бетонной конструкции, стоял паровоз, выкрашенный свежей чёрной краской. Ване он показался живым, спящим. По форме он казался огромным, мощным носорогом с большой красной звездой на крайней плоскости кабины. Выкрашенный чёрной краской, покрытый свежим лаком, паровоз блестел и светился в бело-голубых прозрачных лучах осеннего заходящего солнца. На его чёрной поверхности отражалось темнеющее голубое вечернее небо. На газонах перед паровозом росли «голубые» зелёно-бирюзовые ели высотой в рост Вани. По всей длине паровоза сбоку был прикреплён металлический транспарант. На его белом эмалевом фоне красными заглавными буквами было ровно и чётко написано:
«Кривоносовским традициям жить!»
Ваня произнёс этот бодрый лозунг-призыв вслух. И сразу же услышал мужской низкий бас:
- Да! Именно так. Жить традициям Петра Фёдоровича Кривоноса! Я его паровоз, его верный друг и боевой товарищ. Здравствуй, мальчик! Я знаю, что тебя зовут Ваня Сверчков. Ты приезжаешь каждые выходные к своим бабушкам и дедушке. Идёшь мимо меня. Иногда с твоей матушкой Натальей Дмитриевной, но чаще один. Идёшь и не обращаешь на меня внимания. И вот, наконец ты заинтересовался. Искренне заинтересовался мной и сразу же заработал твой дар. Твой прозрачный дар разговаривать с индюками и кроликами. Только они, так сказать, «работники сельского хозяйства». А я живая умная Машина. И сейчас расскажу тебе о себе.
Я – грузовой паровоз серии Эу 684-37, уменьшительно-ласкательно: Эшак. Родился я, точнее, собрали меня в 1929 году…
- Добрый вечер, господин паровоз Эу. Моя бабушка Валя родилась тоже в 1929 году… Простите, Эу. – Перебил паровоз и за это извинился перед ним шокированный и заинтересованный Ваня Сверчков.
- Твоя бабушка, Валентина Марковна Морковина родилась в 1928 году… Я её прекрасно знаю, она талантливый врач, фельдшер, прекрасный диагност… Но свидетельство о её рождении было утеряно, и когда выдали новое вместо 1928 поставили 1929 год! И я не господин, а товарищ, а Эу – это моя модель, «вид» так сказать. А зовут меня «Комсомолец».
Ты знаешь, что такое комсомолец? – Спросил Ваню паровоз.
- Это тоже, что и пионер, только постарше…?!
- Да, примерно так… Ну, так вот, назвали меня «Комсомольцем» в 1929 году, там же, где собрали: на машиностроительном заводе «Красный Профинтерн» в областном городе Брянске. Моим первым машинистом стал Пётр Кривонос. Мне с ним очень повезло. Волевой, решительный. 1 июля 1935 года, увеличив форсировку котла в полтора раза, мы с ним провели тяжеловесный угольный состав из Славянска в Лозовую с технической скоростью 31,9 км/час при норме 19-23. «Новая эра скоростного движения открыта!» - писали тогда в газетах. А мы просто умело использовали пар, хорошо знали профиль пути и были молоды.
А вскоре, Ваня, о нашем рекорде узнала вся страна, весь Советский Союз. Стахановское движение на железной дороге стали называть кривоносовским…
- Простите, товарищ Комсомолец… Стаханов: это шахтёр, перевыполнивший нормы по добыче каменного угля за смену в несколько раз? – Снова задал вопрос Паровозу Ваня.
- Да, именно он! Нео угольной и всей промышленности СССР!
- А Нео? Это кто, товарищ Паровоз Комсомолец?
- Узнаешь, когда подрастёшь. Этот фильм ещё не снят, но Нео существовали и существуют. Это герои, новаторы. Они вдохновляют всех людей на подвиг, борьбу и труд!
- А дальше? Дальше, что было? Расскажите, товарищ Паровоз! – Просил заинтересованный Ваня.
- А дальше началась Великая Отечественная война, 22 июня 1941 года. Она разлучила нас с Петей Кривоносом. Вместе с другими паровозами славянского депо я был мобилизован в колонну особого резерва Наркомата путей сообщения. Одну из 106-ти по всем фронтам. В моей было 30 локомотивов, мы неустанно перегоняли эшелоны на огромные расстояния от самых горячих точек до Дальнего Востока. 25 октября 1941 года из Славянска ушёл последний поезд с эвакуированными работниками Славянского узла.
К концу лета 1943 года родное депо было полностью разрушено. Мне некуда было возвращаться. Я курсировал по всему СССР, охваченному войной, помогал советским воинам, раненым, перевозил заводы и фабрики, их элементы с запада Союза на Урал. Я побывал на Кавказе, в Баку, в Москве.
В Славянск я вернулся в 1947 году. Работал, как и до войны. С Петром Фёдоровичем Кривоносом мы вновь встретились лишь в 1971 году. Увидели друг друга и прослезились. И было в наших слезах больше радости, чем грусти.
А в 1975 году я – Паровоз «Комсомолец» вышел на пенсию, дав прощальный гудок по случаю завершения своего трудового пути. И был поставлен на вечную стоянку в сквере депо города Славянска, здесь, где мы сейчас с тобой разговариваем, Ваня. В конце 20 века появились электрические локомотивы, но всё начиналось с меня. Вот так-то, Ваня Сверчков.
- Спасибо вам за ваш рассказ, товарищ «Комсомолец», но я кажется опоздал на электричку, хотя уже должно темнеть, но всё ещё светло.
- Не волнуйся, Ваня. Ты успеешь. Я задержал время, чтобы ты услышал мой рассказ. Здесь я хозяин, на всей территории ж/д сквера и депо. И даже время мне подвластно здесь. И я могу его задержать и остановить.
- Спасибо Вам… Мне пора!
- Не спеши, успеешь. До новых встреч. И помни:
Кривоносовским традициям жить!
- До свидания, товарищ «Комсомолец»! Буду помнить! – Честно ответил Ваня Сверчков.