В кабинете раздался требовательный крик журавля. Чигин сморщился. Ничего хорошего эти пронзительные звуки не предвещали. Академик Плещеев никогда не вызывал без дела, и всегда почему-то связанному с убийством или ещё чем похуже, как тоже самое нашествие эльтов. После этого случая все смотрят на инспектора с испугом, словно он инопланетянин какой! А он ничего особенного в себе не замечает. Нет, ну ладно бы, действительно, что-то особенное в нём было. Да хотя бы шестой палец на ноге или заячья губа. Так нет ничего подобного. Всё как у всех: две руки, две ноги и одна голова. А вот эльты эти проклятые в ней что-то нашли. Но что? Этот вопрос не давал инспектору спать. Вдруг и взаправду там, под черепной коробкой, извилины не так лежат, ну не в ту сторону?
Чигин открыл звуковод:
– Слушаю.
– Вы, вот что, голубчик, не «слушаю», а отнеситесь со всем вниманием ко мне. А то «слушаю»! Это что такое?!
– Товарищ Плещеев, если что серьёзное, то обращайтесь, пожалуйста, по форме.
– Ага, так значит! Хорошо-с! Товарищ Главный инспектор, так хорошо?
– Слушаю, – ровным голосом повторился Чигин.
– Нужно срочно провести энцефалограмму вашего мозга.
– Зачем, позвольте узнать?
– Как зачем! Опять вы со своей канцелярщиной! Из научного интереса не подойдёт?
– Нет. Требуется разрешение товарища Аристова для обследования сотрудника ВТС.
– Экий вы буква! Прямо аж противно стало сразу. И что теперь, мне звонить генералу из-за вас? А ему понравится, когда из-за обычного анализа его дёргают?
– Думаю, что нет. Но порядок требуется соблюдать.
– Тогда заявлю полное обследование со вскрытием черепной коробки.
– Это как это? – встревожился Чигин.
– А очень просто. Тут вот ко мне общественники заявились. Хотят прояснить вашу природу. Я здесь бессилен. Глас народа. А с народом, сами понимаете, не поспоришь.
– Фамилии зачинщиков?
– Я предложил общее собрание, но они хотят обойтись малой кровью исключительно из уважения к вашим заслугам.
Инспектор сделал длинную паузу. Он до синих пяток не любил всякие там вторжения в свой организм, единственное, чем он дорожил после службы.
– Аристов не даст разрешения.
– Блеф. Ещё как даст! А так обосную, что вас, милостивый государь, разберут на запчасти и раскидают по баночкам с формалином. Он уже закидывал вопрос о вашей аномалии, но я отвёл на психологию. Поверьте, если бы не общественность, то и дела нет. А так, сами понимаете, к стенке припёрли. Уж лучше я вас обследую, чем какой-нибудь прохиндей из академии. А ведь передадут, здесь и думать нечего. Такой экземпляр грешно упускать. Соглашайтесь, или я на вас общественность спущу. А она, вам ли объяснять, что стадо: кто громче крикнул, тот и прав.
– Только энцефалограмму?
– Ну если ещё МРТ. Но не более. Уверен, стоит только взглянуть на строение вашего мозга, как всё встанет вдоль стенки. Ну а что же ещё их могло напугать?
– Кого?
– Послушайте, не прикидывайтесь дурачком. Эльтов, конечно! Ну что, звонить Аристову?
– Подождите, а поднимусь…
В кабинете академика сидели на кожаном диване с прямыми спинами Лев Проскурин и Вячеслав Большой. Их Чигин сразу вспомнил, эти субъекты недавно проходили по странному делу о виртуальных пчёлах. Один гражданин написал жалобу на разработчиков. Чересчур азартного игрока досрочно выдернули во время сеанса с очаровательной блондинкой с помощью виртуального укуса африканской пчелы. Последствия оказались катастрофическими, но Лев быстро нашёлся, предложив пострадавшему в качестве компенсации, побыть самому этой самой пчелой. С чем жалобщик немедленно согласился.
– Вы? – хмуро спросил Чигин.
– Ага, общественность, – быстро ответил Лев.
– Если что, то мы за вас, Феоктист Петрович, но здесь я бессилен, – добавил Вячеслав Большой.
– Не ожидал от вас такой пакости.
– Мы не хотели, но обстоятельства.
– Обстоятельства? Я вам тоже организую обстоятельства.
– Да что вы на нас наговариваете, товарищ инспектор. Уж лучше мы, чем тот господин, – напомнил о конфликте со вздорным субъектом Лев.
Не ответив, Чигин посмотрел на академика:
– Всё так серьёзно?
– Так, всё одно прорвалось бы. Не они, так другие вспомнят. Не повезло. Бывает. Но вы не отчаивайтесь. Это всего лишь энцефалограмма.
– МРТ?
– Ну и оно. А как без него? И всё! Какие вопросы? А дальше я сам разберусь. Можете, ничуть не беспокоиться. Вы лучше не тяните. Вот нашмыгните тапочки и вперёд. Нас ждут великие открытия!
Показав на странный аппарат из нескольких вытянутых колец в глубине кабинета, академик с нетерпением потёр ладони:
– Щас всё узнаем. Чик, и всё!
– Что всё? – остановился Чигин, с подозрением глядя на прямоугольный белый стол.
– Ну что вы, право! Никогда не делали МРТ?
– Эти граждане, что здесь делают?
– Свидетели, чтобы подтвердить факт обследования, – с дивана привстал Лев.
– Я вас, кажется, не спрашивал?
– Всё? Закончили дискуссию? Мне работать нужно! Идите уже. Хватит кобениться! Быстрее ляжете, быстрее встанете.
Не найдясь, что ответить на столь жизнеутверждающую истину, инспектор с опаской забрался на платформу.
Как только аппарат загудел, отправляя пациента внутрь вращающихся колец, возмутители спокойствия немедленно вскочили с дивана и прильнули к экрану аппарата.
– Ну, что там? – деловито спросил Лев, нечего не понимавший в строение мозга.
Не отвечая на глупый вопрос, академик пробурчал под нос:
– Эх, жалко нельзя взять образец. А если так? – он щёлкнул одним из тумблеров.
Из вращающихся колец раздался короткий стон, после которого кольца остановили своё вращение.
– Аппарат сломался? – встревожился с насупленными бровями Лев.
– Всё просто отлично, уважаемые коллеги! Пациент в полной нашей власти. Просто в полнейшей! Так-то.
– Подождите. Вы что сделали? Вы его убили? А как же клетки, эти ваши нервные? – видя, что Чигин не шевелиться, закричал Лев.
– С клетками всё в порядке. Он спит. Я его отправил в глубокий наркотический сон. Десять миллиграмм морфия и полный релакс. А! Каково?
– Ничего не чувствует? – с этими словами Лев поднял веко и заглянул в зрачок.
– Сейчас будете помогать. Вы, Вячеслав, берите за туловище, А вы, Лев, держите ноги. Тащите сюда, – академик показал на зловещего вида сооружение, напоминающее зубоврачебное кресло с кожаными ремнями на подлокотниках.
– Ого, это у вас для пыток?
– Молодой человек, это научное оборудование!
– А почему сразу не сказали?
– Хватит болтать! Пристёгивайте. И вот что, наденьте маски и перчатки
– А как же клонирование?
– Некогда. Не люблю я, знаете ли, все эти согласования, когда объект уже вот на столе.
– Знала бы, никогда к тебе в квартиру не зашла, – заявила Персефона, чистя специальной щёточкой свои великолепные крылья.
– Дорогая, тебе может не понравиться операция.
– Вот ещё. Жизнь с тобой похлеще будет.
– Ты что этим хочешь сказать? – немедленно взвился академик.
– Всё, брейк! Да, что вы всё собачитесь? Тут судьба подъезда решается, а вы всё о себе? Профессор, начинайте, – остановил перепалку Лев.
– Я академик к вашему сведению!
– Послушайте, это важно? Академик, профессор? Не вижу разницы. Вот не зря товарищ Персефона принесла бормашину – пригодилась. Как знал! Говорите, что делать, академик.
– Руки положите сюда и сюда. Как только разрежу, так и нажимайте.
– Ого, кость! Вячеслав, ты это видишь. Обычная кость. Пока всё как у всех, – с азартом заявил Лев.
Отпилив крышку черепа, Плещеев уставился на серые извилины неокортекса.
– Ничего не понимаю. Обычное строение. Я бы даже сказал примитивное.
Неожиданно Чигин открыл глаза и произнёс заплетающимся языком:
– Почему у меня руки связаны?
– Батенька, а что вы хотели? МРТ ничего не обнаружило. Пришлось рисковать.
– Не понимаю.
– Феоктист Петрович, помните, мы целиком на вашей стороне. Пришлось черепок вскрыть, но можете, ничуть не беспокоиться. Всё поставим на место, как там и было. Даже и не заметите, – поспешил успокоить Лев.
Услышав последнее заявление, Вячеслав Большой сделал круглые глаза. Лев немедленно возразил:
– И нечего так смотреть! Профессор знает, что делает. Ведь так, академик?
– Персефона, ты почему самоустранилась? Мне зажимы нужны!
– У тебя вон сколько помощников. Чигин, вам, вообще-то удобно?
– Во рту сухо.
– Это от морфия. Потом адреналинчику сделаем и огурцом пойдёте.
– Сомневаюсь. Вы здесь единственный здравомыслящий человек. Ответьте, пожалуйста, что он там делает?
– В мозгах ковыряется. Обычное занятие для него. Мои испортил, теперь за ваши взялся.
– Извините, ради космоса, у меня есть хоть один шанс выбраться отсюда живым?
– Я предлагала им клон сделать, но ведь ему невтерпёж. Он, как видит недвижное тело, так сразу кромсать начинает. Великий космос, как мне всё это надоело!
– Уважаемая Персефона, вы не ответили.
– Ну я же живая! Вот и с вами ничего не будет. Ну если только этот академик вам крылья вместо ушей не пришпандорит.
– Это зачем?
– У него спросите. Для обдува. Он ещё не придумал наверняка. Плещеев, есть идея?
– Душа моя, не мешай. Опять ты со своей демагогией.
Встав напротив головы Чигина, зажатой большими винтами с двух сторон, Плещеев со скорбным лицом заявил:
– Товарищ инспектор, ой, извините, главный, ну что могу сказать: на первый взгляд никаких аномалий не обнаружил. Сейчас возьму ткани на обследование, но, но ничего интересного. Уж поверьте мне, как старому патологоанатому.
– Подождите, академик, я ещё живой.
– Да? Ах это! Действительно. И что думаете? Ну там возмущение всякое или ярость?
– Это одно и то же.
– Вы так считаете? А вы любопытный субъект.
– Есть у меня шанс выбраться отсюда живым?
– Это на усмотрение общественности. Вы знаете, поведение хомо сапиенс в стаде такое предсказуемое, что даже противно.
– Полностью согласен. Берите скорее образец и покончим с этим.
– Вдруг мстить начнёте? Я в сомнениях.
– Профессор, мы во всём виноваты, мы и ответим. Можете, ничуть не беспокоиться. И всё же, возвращаясь к нашему спору – коль нет тут ничего особенного, то и эльтов нет, – заявил неугомонный Лев Константинович.
– Подождём анализов.
– Долго, академик? – поинтересовался Чигин.
– Испытываете дискомфорт, болит что-нибудь?
– Ага, вы так сильно закрутили винты, что живот свело.
– Живот? Странно. Могу предложить ещё морфия?
– Пожалуй.
Глава 3 Эмпирический опыт http://proza.ru/2024/02/27/741
Глава 5 Последний довод http://proza.ru/2024/03/07/1210