С Ваней Гацко я познакомился зимой далёкого уже 1988 года когда нас, сотни полторы молодых привезли в воинскую часть для прохождения действительной военной службы.Ехавшие вместе, мы успели уже немного познакомиться. Но после бани, где нас обрили наголо и после выдачи обмундирования мы перестали друг друга узнавать, мгновенно став одинаковыми, бритыми, растерянными мальчишками. Узнавали только Ваню. Все зубы у него были железные. Его так и прозвали"Человек с железными зубами". Но он не обижался. Я не помню случая чтоб он обиделся, сорвался, заистерил или с кем-то поссорился. Всегда спокойный и выдержанный, что бы ни случилось. Он как бы и окружающим передавал частицу своего спокойствия.
В то время нам постоянно хотелось есть. "По духовщине" мы были постоянно голодные. Научно выверенные нормы питания, где не было ни одной лишней калории, щедро ополовинивались начальниками складов, вороватыми прапорами, кухонной обслугой, хлеборезами и прочим маслокрадами. Хлеба выдавали по кусочку. Но это белого. В столовой стояли подносы с горами чёрного хлеба, нарезанного на куски. Но его есть было западло для любого солдата прослужившего больше месяца. Полусырой и глинястый он производил жуткое несварение желудка и газы сравнимые по силе воздействия с боевыми отравляющими веществами запрещенными Женевской конвенцией. Но молодым есть этот хлеб было можно.
-"Опять духи чернухи напоролись. Запахи чёртовы." - ворчали по вечерам деды в казарме.
И не дай Бог если у тебя в кармане при осмотре находили чёрный хлеб. Сержант сгнобит,свои засмеют и деды обольют презрением. Я никогда не брал хлеб из столовой,боясь насмешек. А Ваня брал и вечером, после отбоя протягивая мне с верхней койки половину своего куска.
Насмешек он не боялся и как настоящий русский мужик отказывался подчиняются навязанных правилам.
Да, Ваня Гацко был настоящий русский мужик из деревни где-то под Харьковом.
В те времена ещё и в голову никому не приходило что украинцы это предки шумеров, что они изобрели колесо и азбуку, построили египтянам пирамиды и выкопали Чёрное море. Западенцы называли себя Бандерой с замечательной самоиронией и киевляне подчеркивали свое отличие от остальных украинцев своим столичным статусом. А так русские, украинцы и белорусы держались вместе не вдаваясь кто и откуда.
Как- то и подошли ко мне два киевлянина Лебедик и Светюха.
-"Слушай тему" -интелегентно начал Лебедик:" Знаешь, че Ванька зимой носит? Ты умрёшь. Прощай молодость!!! "
-" Сам сказал, клянусь" -смеясь добавил Светюха.
Объяснять столичным пижонам что в деревне не очень и подходишь в "найках" было глупо и я защел с другой стороны.
-" О, ясно... значит он из тех."
-"Из каких это тех? "- заинтересовался Лебедик.
-" А вы спросите, может он ещё телогрейку носит... Тогда расскажу."
Воодушевленные новым развлечение они побежали расспрашивать Ваню.
-"Носит, носит, реально. Он сам сказал"
-" Ну значит слушайте. - начал я рассказывать. - "Есть такие пацаны, которые спецом оденут прощай молодость и телаги и приезжают в город. К нам в Москву например. Или к вам в Киев. Например из Казани или из под Харькова. Домой едут в кроссовках" найк" и в наших кожаных куртках. А если им не отдать, проломят башку. Вы б по осторожней над Ванькой хихикали.
-"Вы чего тут, парни?" - спросил подошедший Иван.
-"Да ничего, Вань, совсем ничего. Москвич вон родину вспомнил" -торопливо ответил Светюха.
-" А в Казани не был, говорит" -добавил Лебедик:"и в Харькове тоже"
-"Так приезжай после армии то. Говно вопрос. " - пригласил Ваня. Больше над ним Светюха и Лебедик не смеялись.
Произволу дедов Ваня тоже не особо поддавался. На общих работах всем коллективом когда, пахал по черному, а воротнички никому не подшивал и сапоги не чистил. Выгребал, конечно, за это первые полгода, как и положено. Зато потом ходил орлом. Когда его пытались припрячь деды, просто уходил.Отвечая на все фразой-"А оно мени надо?" Хватали за рукав, сбрасывал чужую руку и уходил спокойно, без ругани. Это в конце концов надоело и от него совсем отстали. А знаменитое его "А оно мени надо?" стало девизом тех, кто не подчинялся чужой глупости и принуждению.
Как - то на учениях, после полосы припятствий загнали нас в железный гараж, дали команду "Газы" и пустили хлорпикрин. Стоим все в противогазах, нормально все, спокойно ждём когда все закончится и вдруг один солдат падает. Мы дверь открыли, вытащили его на воздух. Смотрим... Это Ванька и без противогаза. Ну, пришёл в себя потихоньку, мы и спрашиваем-"Что ж ты делаешь, то, а? Чудо ты морское?"
-"Да я, говорит, подумал. Какой смысл газ пускать, если я в противогазе. Логично пускать когда противогаз нет и проверить кто сколько выдержит. Думал вы тоже догадаетесь. Нет. Смотрю просто стоите.
Служили мы в роте связи и Ваня быстро овладел всеми связными специальности, а потом начал опровергает поговорку"Война,войной, а обед по расписанию." Уйдя с утра откапывать и ремонтировать НУП или прогревать паяльной лампой муфту он не ходил на обед пока все не сделает. Ребята говорили ему что лучше быть стройным лодырем, чем горбатым стахановцем и что Родина его не забудет, хотя и не вспомнит и все, что обычно говорят в таких случаях, а он только смеялся. У меня зубы внутрь загнуты, говорил он, если в работу вцеплюсь, то уже не отпущу, пока все не сделаю. Не могу просто. И очень скоро он заслужил прозвище "мужик".
Как-то раз, когда мы в очередной раз накосячили с нами на честный разговор вышел майор Руна. Его уважали, он был крут, суров, но справедлив. Всегда заботился о солдате. Вот он и сказал нам:"А вот если честно, парни, есть среди вас хоть один, кого можно назвать солдатом? Вы ж как в армию приходите, сразу на тормоз становитесь и шлангуете здесь два года. Ну, хоть одного мне назовите? Ну, кто?"
-" Мужик"-ответили ему.
-"Да, мужик. Согласен" - кивнул Руна и закончил:" а остальные-желудки. "
На дембель мы ехали вместе. Шесть суток на поезде. В первый день сходили в вагон-ресторан и поняли, как мало у солдат денег. На наше счастье в поезде был вагон с видеосалоном. Такое чудо мы видели впервые. Культура капиталистического мира обрушилась на нас, как помои из мусоровоза. Мы и ехали в этом вагоне все 6 дней. Смотрели по 7 - 8 фильмов подряд и питались печеньем и хлебом.
В Москве я хотел затащить
Ваньку к себе домой. Но он наотрез отказался. - "Скучаю я очень по мамке, по бате, по сёстрам. Не обижайся. Не останусь. Даже на день. Спишемся лучше, ко мне приедешь."
Пошли в метро и тут Ваня встал столпом у экскалотра. -" Он метро не видел, понял я. Обнял его и слегка подтолкнул.
Ваня охнул.
-"Ну, ты домой езжай"сказал неуверенно он-" я сам дальше.
-"Да нет уж. Я тебя на поезд посажу, потом поеду. Вдруг ты из метро выход не найдёшь или на вокзале запутаешься. Мне так спокойней. "
Я переписывался после армии со многими сослуживцами. С Поцусом из Прибалтики, пребравшимся в Германию, с Аветяном, угодившим на Карабахскую войну, с азербайджанцем Гарой угодившим туда же, и воевавшим против Аветяна.
С замкомвзвода Игорем Коноваленко. А потом связь со многими с Украины прервалась. Да у меня и с родственниками из Киева связь прервалась. В какой -то момент украинским эльфам стало опасно звонить в московский Мордор. Наитемнейший владыка может с помощью ментальной силы лишить их украинской идентичности и заставить забыть великую мечту о кружевные трусиках.
Хорошо, что Коноваленко не боится, и мы переодически общаемся.
-"Нет, брат, что с Ванькой я не знаю. Как бы его не призвали, а вот Белоконь с ума сошёл. Он теперь нацист. В правом секторе." позвонил мне замком взвода сержант Игорь Коноваленко.
-"Как Белоконь? Он же комсорг роты. Он же в партию в армии вступал." - удивился я.
-" Ну, а теперь в другую вступил.Такие хлопцы обычно очень моторные "ответил он.
-" Как бы они тебя, Игорь, не призвали."
-"А я ждать не буду. Уеду я. В Курск.К родителям жены. А Ваньку я поищу. И сообщу, если что. "
Месяца через три он скинул мне ссылку. - "Смотри ролик. Там военком в селе и Ванька наш.!!!"
На видео мордатый военком на сельской улице хватал постаревшего Ивана за рукав и пытался вести к машине и толкал что то на суржике про Великую Украину и про повестку.
Иван спокойно скинул его руку. Тихо произнёс памятную фразу
-" А оно мени надо? "повернулся и пошёл вдоль улицы. Военком тряся брюхом двинулся за ним, но его оттерли две бойкие тётки, он начал с ними толкаться и тут сбоку по камере или по оператору прилетел хороший удар. Камера упала, но продолжила снимать лёжа на боку и было видно, как по сельской улице неторопливо удаляется Иван.
Приятно все-таки, что хорошие люди не меняются. Не поддавайся им, Ваня. Ты, главное, ещё не много продержись и мы подойдём. Мы уже близко, Ваня.