Флот Белой России. Нестор Монастырёв

\\ Автор сделал сей информ сбор//
из мемуаров Нестора Монастырёва
 не для издания или плагиата,
а для сбора и заготовок нужных
абзацев, информации, ФИО нужных лиц,
 геогрфическая навигация и ттт\дддд
лишь для применения частИчек информации
 к поэме "Две ЭЭпохи Вениамина"
  и сценариюю "Царский след"
    на портале Стихи-Ру.
   №№ части готовятся...
Не хватает информации за офицерский
состав не лишь Белого царского Флота,
  но и..,- офицеров флота Англии,
воеваввших Антантой на стороне Белых.
       Да и ещё проще,-
автор распределяет файлами и папками
 информ-сбор по теме. фио, событиям
    19-го и 20-го веков,
которые прилагАются к 3-м поэмам
    на портале Стихи-Ру:
1: "Две ЭЭпохи иерея Вениамина";
2: "Царский след. Булыгин Соколов.
3: "История Белого Флота царской России"
       Да и ещё проще,-
  по файлам автор легче читать
 и копировать нужную информацию
для поэм в Стихи-ру на своей странИце,
часто соединяемых темой 19 и 20-х веков.
 Конечно-же по наличию тихого времени,
когда нет фаш-укро-хунто и НАТО-бомбёжек
   по окраине родной ГОРловки,
которая фаш-бомбится бандеро-режімом
   с 2014-го фаш-майдана !!!
Дата начАла информ-сбора: 2 марта 2024-го.
  хххххххххххххххххххххххх
    \\* ПРЕДИСЛОВИЕ *//
  Нестор Александрович Монастырев.
    Гибель царского флота.
Предлагаемые российскому читателю мемуары
   принадлежат морскому офицеру
Императорского Черноморского флота,-
Нестору Александровичу Монастырёву.
Имя для широких читательских кругов
     абсолютно или мало-известное,
тем более, если принять во внимание,
  что публикуемые воспоминания,
как и все остальные работы Монастырева
никогда не издавались на русском языке
 при коммунистах СССР категорически !!

  Однако лет 40—50 назад среди обитателей Русского
морского зарубежья и профессиональных морских историков
Запада книги Нестора Монастырева, по праву считавшегося
    патриархом русской зарубежной маринИстики,
пользовались широкой известностью и популярностью.
Изданные на французском, немецком и итальянском языках
они заняли достойное место в коллекциях лучших
   библиотек Европы и Северной Америки.

Капитан 2 ранга,- Нестор Александрович Монастырев,-
родился в Московской губернии 16 ноября 1887 года.
После нескольких курсов Московского университета
неистребимая тяга к морю превращает его в 1909 году
     из столичного студента в юнкера флота.
После сдачи положенных экзаменов по полной программе
Морского корпуса Монастырев получает 5 октября 1912-го
    офицерский кортик и погоны мичмана.

Первые годы морской службы прошли на кораблях
Черноморского флота. Нестор Александрович окончил
Школу подводного плавания на Балтике к 1914-му,
но остаться в рядах Балтийского флота ему не удалось.
Вместе с остальными офицерами-черноморцами
     Монастырев вернулся в Севастополь.

   В первые месяцы мировой войны на Черном море
Нестор Александрович плавал на эскадренных миноносцах,
   поддерживавших правый фланг наших войск,
наступавших на Трапезунд*, а затем получил назначение
минным офицером на только что построенный, единственный
   в мире подводный минный заградитель «Краб».

  На «Крабе» Монастырев участвовал в знаменитой
постановке мин у Босфора, на которой подорвался
   германский легкий крейсер «Бреслау».
За этот блестящий успех Нестор Александрович
был награжден Георгиевским оружием и получил
     из рук императора Николая-II
высочайший подарок — золотой портсигар.

Следующая важная веха в морской службе Монастырева —
  командование подводной лодкой «Нерпа».
В этой должности он встретил февральскую революцию.
    Встретил безусловно враждебно,
 ибо воспоминания Монастырева не оставляют
никаких сомнений в его монархических симпатиях.
    \\ @@^^^^> Монастырёв - М* //
Твердые монархические убеждения неминуемо приводят
 М* к конфликту с силами, разваливающими флот
   как боевую единицу в тяжелые дни войны.
 Для людей, с первых минут Первой Мировой,
занявших пораженческую позицию, куда приятнее
и ближе был, допустим, капитан 2 ранга М.М.Богданов,
   с февраля 1911 года протиравший кресла
в качестве адъютанта Штаба Севастопольского порта,
  чем храбрец офицер-подводник лейтенант М*,
ежесекундно смотревший смерти в глаза в горловине
   Босфора или у берегов Анатолии и Румелии.

  Окончательный развал флота застал
    Нестора Александровича М*
    командиром подводной лодки «Скат».
Заочно приговоренный большевиками к смерти,
Монастырев чудом спасся во время массовых
   убийств офицеров красными матросами
в Севастополе в декабре 1917 — феврале 1918 годов.

Когда Крым перешел под контроль Добровольческой
 Белой Армии, его назначили минным офицером
подводной лодки «Тюлень», укомплектованной
   исключительно офицерским составом.
На «Тюлене» М* участвовал в боевых действиях
  против красных на Азовском море.
Последним его кораблем стала подводная лодка «Утка»,
командуя которой, М* в составе Русской эскадры
15 ноября 1920 года навсегда покинул Севастополь
  и через Константинополь перешел в Бизерту.

 В эмиграции начинается новая страница жизни
  Нестора Александровича. Под его редакцией
и руководством в Бизерте вышел в 1921—1924х
31 номер первого журнала Русского морского
    зарубежья — «Морского сборника».

Проживая в Африке, М* продолжал интересоваться
   историей Российского морского флота.
  Из под его безусловно талантливого пера
    одна-за-другой выходят книги:
«В Черном море 1912 — 1920». Париж, 1928;
«На службе Императорскому флоту». Берлин, 1930;
«История Русского флота» (совместно с С.К.Терещенко).
Париж, 1931; «На трех морях». Тунис, 1932;
«Подводный корабль». Париж, 1935; «Груманд,
неизвестный Шпицберген», «На борту „Фуко"».
 Париж, 1937; «Дорога на норд норд-ост»,
   «Земля Франца-Иосифа». Париж, 1937.

    До сих пор не увидели свет,
оставшиеся в рукописи работы М*:
«Одиссея Русского Императорского флота»,
 «Северные витязи», «К теплым морям».

За свою плодотворную творческую деятельность
М* был награжден французским правительством
     Орденом «Пальм Академик».
 Скончался Нестор Александрович от инсульта
  на своей ферме в г. Тарабарка в Тунисе
13 февраля 1957 г., не дожив нескольких
  месяцев до своего 70-тилетия.

 Первое знакомство отечественного читателя
   с творчеством Нестора Монастырева,
офицера-подводника и писателя-мариниста,
является необходимым шагом на пути возвращения
на многострадальную Родину доброго имени
     еще одного русского человека.
       ннннннннннннннннн
  В 1909-м Нестор Монастырёв
 окончил Московский университет.
     1909 — юнкер флота.
1912 — Морской кадетский корпус
(корабельный гардемарин, затем — мичман).
1914 — офицерский класс подводного плавания.
  Служил на минном заградителе
     «Великий Князь Алексей»
 и эскадренном миноносце «Жаркий».
     В 1915 — минный офицер
   на подводной лодке «Краб»
бригады подводного плавания ЧМ,-
    Черноморского флота..
3 декабря 1916-го чин лейтенанта,
 награждён Георгиевским оружием
   и золотым портсигаром.
Старший офицер подлодки «Кашалот»,
 с марта 1917 — старший офицер
 подводной лодки «Буревестник».
Октябрь 1920 — капитан 2-го ранга.
   25 марта 1921 — в составе
Русской эскадры в Бизерте (Тунис),
командир подводной лодки АГ-22,
      1921- июль 1922 —
командир подводной лодки «Утка».
Октябрь 1922 — декабрь 1922 —
начальник дивизиона подводных
лодок Русской эскадры в Бизерте.. 
   В 1921—1923 годах —
  основатель и редактор
«Бизертинского морского сборника»,
выпустив 26 номеров журнала.
Служил на кораблях Русской эскадры
в Бизерте до дня последнего спуска
  Андреевского флага на них
    в октябре 1924 года.
Остался жить в городе Табарке в Тунисе.
Морской писатель, автор 10 книг
и большого количества публикаций
  по истории русского флота,
член Исторической комиссии
  Общества бывших русских
морских офицеров в Америке.

 Собранный Нестором Монастырёвым
огромный архив исторических документов
после его кончины передан Американо-
русскому историко-просветительскому
и благотворительному обществу «Родина»
(г. Лейквуд, штат Нью-Джерси, США).
Оттуда в 1994, 1996 и 1998 годах
 он был передан в дар России.
     \\\\* СЕМЪЯ *////
      Родители: отец —
Александр Николаевич Монастырёв:
присяжный поверенный 'округа
 Московской судебной палаты;
мать — Марья Андреевна Монастырёва;
  дед — Николай Монастырёв,-
священник Вологодской губернии;
его родной брат,- Сократ Монастырёв,
 совершил перелёт в 1922 году
  по маршруту Москва-Баку
 на самолёте «Илья Муромец».
      Жена —
Монастырёва Людмила Сергеевна
(15 октября 1891 (Москва) —
25 сентября 1957 (Табарка, Тунис)),
урождённая Енишерлова, врач,
прикомандированный к Морскому ведомству,
в Севастопольском морском госпитале.
В Вооружённых силах Юга России
и Русской Армии до эвакуации Крыма.
На 25 марта 1921 — в составе
Русской эскадры в Бизерте (Тунис).
    М*хххххххххххххххххх*М
          1 частЪ
Нестор Александрович Монастырев.
  //*Гибель царского флота*\\
    ЕЕ~~~~~~~уУу~~~~~~~~ЭЭ
   Прекрасный майский день.
 Ослепительно блестят на солнце кресты
Исаакиевского собора и шпиль Адмиралтейства.
 1900-1905 гг. С фортов Петропавловки
    гремит пушка, фиксируя ПОЛдень.
Для выпускников сегодняшний день особенно радостный
и поэтому лучи солнца кажутся еще более яркими
 и прекрасными. Сегодня их всех произвели
в корабельные гардемарины* и поэтому все с трепетом
и надеждой смотрят в будущее, мечтая о желанной
    и манящей службе морского офицера !!

 После обеда Нестор переодевается в новую форму
и уже в ней нанёс несколько визитов в городе.
А завтра адмирал вручит каждому предписание,
  распределяющее гардемаринов по кораблям.
После этого им предоставят небольшой отпуск
и Нестор успевает съездить в Москву повидать родных.
Так что,- погоны офицера и морской кортик
 Монастырев получает 5 октября 1912-го.

      В тот-же вечер поезда',
 отошедшие от Петербургских вокзалов,
   понесли около сотни гардемарин*
в различные уголки необъятной России
насладиться двухнедельным отпуском
  перед уходом в летнее плавание.

Какое наслаждение ехать в вагоне 2-го класса,
причем легально! Еще вчера вагон 2го класса
  был для гардемаринам «запретным плодом»,
   так как до производства в гардемарины
они имели право ездить только в вагонах 3-го класса.

 И им доставляет удовольствие немного позабавиться
над офицерами армейских полков, а пуще — над солдатами,
которые часто впервые видят гардемаринскую форму
  и не знают, как себя вести по отношению к ней...

В Москве, куда направляюсь, моряки появляются редко
 и их знаки различия почти никому неизвестны.
Как редкому гостю гардемарину в Москве все рады,
    его балуют, разрешая что угодно,
  чем Нестор с друзьями и пользуются
 во время стремительно пролетающего отпуска.
   И вот Нестор спешит на скорый поезд,
   отбывающий в Санкт-Петербург.
 Нестор нежно целует маленькую ручку,
     держащую букетик фиалок.

Сигнал к отправлению и поезд мчит Нестора на север.
 Короткая ночь быстро пролетает в воспоминаниях
о прошлом и в мечтах о будущем. А утром — Петербург.
  Над городом туман. Заезжают в корпус
 гардемарины, чтобы привести себя в порядок
     и ждут приказа о распределении.

Нестор получает назначение на крейсер «Рюрик»,
 находящийся в настоящее время в Кронштадте.
Через некоторое время старый колесный пароход
 «Котлин» уже везет всех к месту назначения.
В устье Невы мимо проплывают эллинги* заводов,
огромные корпуса достраивающихся новых линкоров
«Гангут» и «Полтава» и ремонтирующегося крейсера
     «Олег» — ветерана Цусимы.

   При виде старого крейсера,-
 Нестор вспоминал рассказ одного матроса,
которому привелось служить на «Рюрике» —
     не на том новом «Рюрике»,
на который направляется Нестор Монастырёв,
     а на старом «Рюрике»,
погибшем вскоре в русско-японскую войну...
  (...??????.....)....
Старый матрос удивительно образно рассказывал
Нестору о гибели того «Рюрика», когда крейсер,
 потеряв управление, расстреливался в упор
      всем японским флотом,
  пылая в вихре рвущихся снарядов,
героически продолжал бой, когда убиты и ранены
все офицеры, палубы и батареи завалены трупами,
  но единственное уцелевшее орудие
     продолжало огонь по врагу !!

Напрасно «Россия» и «Громобой» пытаются помочь «Рюрику»,
 отвлекая огонь японцев на себя — железное кольцо
 вокруг погибающего корабля сжимается все сильнее.
      Он кренится, валится на борт
  и навсегда исчезает в бездне океана.
 Но остается жить его славное имя —
     символ доблести и чести.
Именно под впечатлением этого рассказа
  Нестор и решил стать моряком.

     \\-- 2 частЪ --//
Из состояния задумчивости Нестор вывел голос
     его сокурсника — гардемарина,
ехавшего в Кронштадт этим же рейсом «Котлина».
«Привет, — обрадовался он при виде Нестора,—
 на какой корабль ты идешь?» «На „Рюрик"».
«Не может быть? — еще более радуется он,—
    Я тоже. Значит будем вместе!»
«Но я что-то не вижу „Рюрика"», — заметил Нестор,
вглядываясь в корабли, стоящие на рейде Кронштадта.

     Приятель посмеивается:
  «- Тебя плохо проинструктировали,
а мне сообщили по секрету, что крейсер стоит в доке
и простоит там еще дня два — три, а потом выйдет в море.
 Ты знаешь, что „Рюрик" флагманский корабль?
   Это обещает нам замечательное плавание!
Плавать под флагом самого командующего Балтийским
   флотом — это что-нибудь да значит!»

Приятель от восторга стал жестикулировать руками,
    поскольку у него не хватало слов
  для характеристики адмирала Эссена.*

   «- Это настоящий моряк, — продолжал он. —
Во время последней войны он был командиром „Новика"
и „Севастополя". У него мы пройдем настоящую школу!»

«- Я как раз вспомнил сейчас минувшую войну
   и старый „Рюрик"», — признался Нестор.

«- Правда? — изумился сокурсник, — И я тоже !
Но меня это совпадение больше удручает, чем радует,
    памятуя о судьбе старого „Рюрика"».

   Нестор к позитиву:   
«- Не будем думать о мрачном прошлом.
    Подумаем лучше о будущем.»

  Между тем «Котлин»* подошёл к пирсу
  и младо-офицеры,- гардемарины,- сошли на берег.
Пройдя мимо пакгаузов, миновав здание Инженерного училища
  Николая-I, школу машинистов и памятник Петру
в городском парке, юноши наконец добрались до доков,
 один из которых был полностью занят огромным
боевым кораблем с тремя широкими низкими трубами.
Это и был «Рюрик». По его свежевыкрашенному корпусу
   было ясно, что вскоре крейсер покинет док.

Вахтенный офицер, молодой мичман из предыдущего выпуска,
   встретил новичков на борту «Рюрика»
 с некоторой предупредительной сдержанностью.
   Он уже' офицер и дал это "юным" почувствовать.
Ответив на приветствие, мичман кричит рассыльному:
«- Платонов, отведи госпОд к старшему офицеру !»

Через несколько минут предстают новички
    перед старшим офицером.
Каждый рапортует: «Имею честь доложить
  о прибытии на крейсер „Рюрик"!»

  «- Добрый день, господа' !» —
   отвечает старший офицер,
  записывая фамилии прИбывших,
а затем приказывает рассыльному:
«- Платонов ! Покажи господам их помещение!»

 Платонов — совсем ещё молодой матрос,
но уже хорошо знающий службу на корабле
     и все матросские уловки, —
  ведёт молодых по батарейной палубе.
Те покорно следуют за ним. На палубе темно
   и юнь спотыкается на каждом шагу...
   Платонов посмЕивается себе тихо...
Наконец матрос показывает офицерам помещение,
которое будет для них и кубриком, и кают-компанией.

     Новые чувствуют себя дома
 и их охватывает радостное оживление.
Постепенно прибывают и остальные гардемарины,
 назначенные на «Рюрик». Всего их семеро !
  До поздней ночи все весело болтают,
 обмениваясь отпускными впечатлениями:
гостевания, встречи, свидания, любовь,
  слёзы, родные, семья, друзья...
 
       \*\-- 3 частЪ --/*/
 Старшим по гардемаринской кают-компании
у нас П. Фактически его власть равна нулю,
а его роль заключается в том, чтобы выслушивать
   замечания старшего офицера
  и передавать эти замечания нам.
 Совершенствовать морскую выучку
  нам предстоит под руководством
артиллерийского офицера лейтенанта Г.

     Он появляется в кубрике,
когда вся наша семерка уже в сборе.
   Лейтенант маленький толстяк,
но держится с достоинством и уверенно.
Он не кажется особенно строгим и, судя
по первому впечатлению, не будет создавать
  каких-либо искусственных проблем.

  Г. доброжелательно говорит:
   «Устраивайтесь, господа'.
Если вам что-либо понадобится, сразу же
поставьте меня в известность. До свидания.»

   Лейтенант уходит, а мы затихаем на койках.
Завтра — первый день нашей службы на военном корабле.
  Мы просыпаемся от пронзительного звука горнов,
играющих побудку. Наш «старший», проникнутый
ответственностью, вскакивает первым и довольно грубо
тормошит остальных: «Поторопитесь, господа!
    У нас в запасе всего четверть часа.
Сейчас мы будем представляться командиру корабля».

Мы соскакиваем с коек и только один из нас — К.
— продолжает спать. «Старший» пытается растолкать его,
 но К. смотрит на него отсутствующим взглядом,
отворачивается к переборке и продолжает спать.
 Нас семеро, и командир корабля знает это.

   Поэтому на церемонии подъема флага
 младо-офицеры должны присутствовать все !!,
а остаются считанные минуты,- П* хватает бутыль с водой
    и выливает ее на голову соне..;
  но,- поскольку это не помогает,
    его переворачивают с постелью.
К* падает на палубу,- тогда и просыпается.
Ворча на нас, он встает и начинает одеваться.

 Но вот раздается сигнал к началу церемонии
  и мы влетаем молнией на верхнюю палубу.
 На палубе построение. Подходят офицеры,
 на ходу застегивая портупеи кортиков,
и строятся в соответствии со своим рангом.
Справа строевые офицеры, затем инженеры,
трюмные механики, врачи. Затем мы — гардемарины.
Напротив нас — по левому борту выстроены
  вахтенные офицеры, караул и оркестр.
 Старший офицер дает команду «смирно».
Появляется командир корабля, идущий вдоль строя
неторопливой, валкой походкой старого моряка.
  Вскидываются «на караул» винтовки,
    офицеры и мы отдаем честь.

В тишине все замерли, и старший офицер отдает рапорт.
  Затем оба идут вдоль строя офицеров,
    держа руки у козырька фуражек.
У нашей шеренги командир останавливается
 и старший офицер представляет нас.
Командир корабля каждому пожимает руку и желает успеха.
После этого командир приветствует караул,
а затем поворачивается к строю матросов:
      «Здорово, ребята!»
 «Здравия желаем, Ваше Высокоблагородие!» —
    дружно отвечают матросы.

  «Минута до восьми!» — докладывают с вахты.
      Склянки бьют восемь раз.
«Флаг, Гюйс и вымпел поднять! На флаг — смирно!»
Белый флаг с синим Андреевским крестом медленно
ползет к гафелю. Оркестр играет марш «Николай I».
     Сотни глаз устремлены на флаг.
   Торжественный впечатляющий момент.

 После окончания церемонии вахтенный дает
команду разойтись, и палуба быстро пустеет.

   «Рюрик» еще три дня простоит в доке
и у нас достаточно времени, чтобы ознакомиться
со всеми помещениями и службами огромного корабля,
 зарисовав и законспектировав все необходимое.
 Но вскоре нам надоедает сидеть в доке
  и все сильнее тянет в открытое море.

 Наконец ворота дока открываются и вода,
бурля и шипя, заполняет его. Проходит два часа,
и вода достигает ватерлинии, падают и относятся
 за корму опоры, и легкое дрожание палубы
   показывает, что корабль уже на плаву.

Вечером «Рюрик» выходит на Большой Кронштадтский рейд.
  Трубы крейсера извергают густой черный дым.
Мы готовы к выходу в море и с рассветом уходим в Ревель.
      Между нами и берегом снуют катера,
в спешке идут последние приготовления к выходу.

Холодное северное солнце приближается к горизонту.
 Последние лучи заката отражают тысячами огней
в оконных стеклах дворцов Ораниенбаума и Петергофа
и исчезая, цепляются за кресты Кронштадтских соборов.
 Вдали вспыхивает зарево «Северной Пальмиры»,
а по правому борту зажигаются огоньки форта «Красная Горка».

 Королева природы медленно сбрасывает сверкающее
пурпурное одеяние, скользит по бескрайнему морскому
   зеркалу и исчезает. Ночь и тишина.

    \\\\---- 4 частЪ ----////
Рано утром вместе с горнами побудки с вахты
раздается команда: «Все наверх! С якоря сниматься!»
Пение горнов, свист боцманских дудок, топот сотен ног
разбегающихся на свои посты матросов.
Гремя и вибрируя, выбирается якорь-цепь.
Корабль дает ход и ложится на курс.
Купола Кронштадтских соборов остаются за кормой,
по правому борту проплывает старый Толбухин маяк,
      и крейсер выходит в открытое море.
 Поднявшийся легкий бриз освежает и ободряет.
Чувствуется прилив сил, дышится полной грудью.
Настроение радостное и возвышенное.
Это наш первый поход на боевом корабле.
     День пролетает как во сне.
Поздно вечером мы проходим остров Нарген,
оставляем его по правому борту и берем курс
на огни Катериненталя. Еще час — и «Рюрик»
 грохочет якорь-цепью на рейде Ревеля*.

  Всем нам уже было известно, что завтра утром
адмирал Эссен намерен поднять на «Рюрике» свой флаг.
Однако нашу радость по этому поводу разделяли далеко не все.
Присутствие адмирала на борту означает дополнительное
напряжение и нагрузку по службе для каждого из членов экипажа.
     Старший офицер буквально падал от усталости.
  Мало того, что ему нужно было до утра привести «Рюрик»
в идеальное состояние, он еще должен был провести совещание
с командирами всех кораблей, стоящих на Ревельском рейде,
    встречать их у трапа, провожать и т.п.

На корабле царила обычная в этих случаях нервозная суматоха.
 К счастью, было известно, что адмирал Эссен*
  мало обращал внимания на внешний лоск.
Он любил флот и море, и его энергия и доброжелательность
  создали ему большую популярность на флоте.
Во всяком случае, на «Рюрике» его любили все,
хотя кипучая энергия адмирала не позволяла ему долго
засиживаться на крейсере. Он постоянно переносил
свой флаг на эсминцы, плавал финскими шхерами,
   лично руководя занятиями соединений,
     приучая командиров кораблей
  обходиться в шхерах без лоцманов.

  Все это производило большое впечатление
     на офицеров и матросов,
а также и на чиновников Адмиралтейства,
где адмирала Эссена скорее боялись, чем любили.

По общему мнению всех служивших на флоте адмирал Эссен
 был именно тем человеком, который был способен
 возродить флот и вдохнуть в людей уверенность
  в свои силы после поражений минувшей войны.
Зная все это, можно себе представить с каким волнением
  мы ожидали появление адмирала на корабле.

«Флаг на „Охотнике"!» — раздается крик сигнальщика.
Стремительно приближающийся эскадренный миноносец
  «Охотник» уже виден невооруженным глазом.
  На его мачте вьется флаг командующего.
Через несколько минут эсминец уже будет у нас на траверсе.
 Все оправляют форму, горны играют «захождение».
Пение горнов доносится и со стоящих вблизи «Рюрика»
  линкоров «Андрея Первозванного» и «Павла I».
Офицеры и матросы быстро строятся вдоль борта.
  Полным ходом, неся огромный бурун,
эсминец проносится мимо наших кораблей.
С мостика «Охотника» адмирал в мегафон
    приветствует экипажи кораблей.
   В ответ звучит тысячеголосое «Ура!»
«Охотник» разворачивается и направляется к «Рюрику».

Корабельный оркестр играет любимый марш адмирала.
     К «Охотнику» мчится наш катер,
  чтобы доставить адмирала на крейсер.
Игнорируя катер, «Охотник» подходит к нашему трапу
и с ловкостью юноши адмирал Эссен прыгает на трап,
   поднимаясь на борт без помощи фалрепных.

Рапорт командира, рукопожатия с ним и старшим офицером,
   обход строя. «Здорово, молодцы !» —
звонким голосом приветствует адмирал команду.
 «Здравия желаем, Ваше Превосходительство!» —
несется в ответ. Под звуки горнов и барабанов
на мачте «Рюрика» взвивается флаг командующего.

 С этого момента начинаются бесконечные учения.
Они монотонны, бедны событиями, но именно так
    оттачивается боевая подготовка флота.

Быстро пролетают два месяца — бесценное время
для приобретения нами опыта для будущей службы.
На берег мы сходим редко, прогуливаясь для разнообразия,
предпочитая больше времени проводить на борту,
подолгу занимаясь и беседуя в нашей кают-компании,

В одно из воскресений июня 1912 года в Ревеле
в торжественной обстановке состоялась закладка
        крепости Петра Великого.
   Стоял прекрасный солнечный день.
     На море — полный штиль.
Свежевыкрашенные корабли с утра украсились флагами
расцвечивания. Все бинокли направлены на горизонт,
откуда должна появиться Императорская яхта «Штандарт».

  И вот около 9 часов утра она появляется —
медленно и величаво разворачиваясь на рейде.
Ослепительно сверкают на солнце золоченые орлы
ее носового украшения, а на мачте поднят желтый
  Императорский штандарт с черным орлом.
        На борту Государь !!!

       \\\\\-- 5 частЪ --/////
   Экипажи кораблей выстроились на палубах,
над которыми льются величаво-торжественные аккорды
  национального гимна «Боже, царя храни!»
  Гремит залп артиллерийского салюта,
    заволакивая корабли дымом.
 Офицеры и матросы кричат «Ура!»

Белый дым салюта мешает разглядеть фигуру царя,
   стоящего на мостике «Штандарта»
   с поднятой в приветствии рукой.
В этот момент каждого охватывает чувство любви и восторга.
 Это наш русский царь! Господин над 180-ю миллионами
 душ шестой части земного шара. Мы обожествляем в нем
идеал Самодержавной монархии, идеал всеобщего блага
  и справедливости, любви к своему народу.

 Однако вместе с радостью и восторгом страшное,
необъяснимое чувство закрадывается ко мне в душу.
Царь и народ. Да... И все же: как далеки они друг от друга.
  Незримая нить, соединявшая их веками,
   кажется готова вот-вот разорваться.
И это чувствую не только я, но и многие другие...

 Императорская яхта проходит мимо кораблей
   и исчезает за островом Нарген,
 где намечается продолжение торжеств.
Звучит команда «разойтись» и мы расходимся по кораблю.
Я и гардемарин Д. идем на бак выкурить папиросу
и поделиться впечатлениями. Проходя мимо одной из групп
собравшихся на баке матросов, мы слышим такой разговор:
  «Ну, видел царя?» — спрашивает долговязый
старослужащий матрос какого-то юного новобранца.

«Видел», — отвечает тот. «И как он тебе понравился?» —
       интересуется «старик».
«Да...», — неопределенно тянет молодой матрос,
а затем неожиданно спрашивает старослужащего:
«Ты вот что лучше скажи. Как такая большая страна,
как наша Россия, с такими богатствами и народом
  была вдребезги разбита маленькой Японией?»

   «Это, сынок, долго объяснять,—
отвечает старик, бросая вокруг настороженный взгляд,—
   я тебе потом расскажу...»

Мы с Д. переглянулись. Я снова вспоминаю Цусиму —
гибель флота и тысяч людей, а также кровавые мятежи
на многих кораблях и базах флота после проигранной войны.

«Знаешь, — говорит Д., как бы читая мои мысли,—
    меня постоянно преследует такое чувство,
что мы пережили еще не все последствия прошлой войны.
Я уверен, что в дальнейшем события будут еще трагичнее.
       Мы живем в очень мрачное время.
Возможно, я вижу все в черном цвете — будущее покажет.
Но ты сам видишь, как взбудоражены и взволнованы матросы,
  и при нынешней ситуации в стране
   их вряд-ли удастся успокоить...

Ты конечно знаешь, что произошло недавно на Черном море?
Все это не так просто. Честно говоря, меня это очень тревожит.
   Не верится, что все само собой уладиться».

Я понимал, что Д. прав, но мое настроение было таково,
  что не хотелось предаваться мрачным мыслям.
 Дружески хлопнув Д. по плечу, я увлек его вниз,
  поскольку уже прозвучал сигнал «обедать»,
  и на палубу вынесли ендову с водкой.
   Матросы выстроились в очередь.
Баталер с блокнотом в руках следил за раздачей чарок,
записывая пьющих, т.к. непьющие получали в конце месяца
достаточно солидную денежную компенсацию к жалованию.
     Склянки пробили полдень.
Мы спустились в свою кают-компанию к нашим 5-ти товарищам.
Их радостная беззаботность повлияла на нас
  и мы перестали думать о будущем.
Следуя традиции, мы пригласили к нашему столу офицера.
  На этот раз им оказался лейтенант Н. —
   веселый и остроумный собеседник.
Обед прошел весело, и мы с Д. нАчисто забыли
 мрачное впечатление от сегодняшнего утра.

В этот же день Императорская яхта «Штандарт»
с царем на борту отправилась в Балтийский порт
для встречи Вильгельма II, прибывающего туда
на яхте «Гогенцоллерн» вместе с отрядом
    немецких боевых кораблей.
«Штандарт» эскортировали линкоры «Император Павел I»
и «Андрей Первозванный», а также дивизион миноносцев.

Встреча монархов прошла непринужденно и дружелюбно.
После обмена салютом, оба императора побывали
на линейном корабле «Павел I». Кайзер Вильгельм
и его свита очень внимательно осмотрели новый русский линкор.
Какими маленькими казались наши корабли по сравнению
   с линейным крейсером «Мольтке»
и другими гигантами немецкого флота.
  Вскоре визит кайзера закончился
и эскадры разошлись под гром салютов...

Оба эти события очень разнообразили монотонную
корабельную жизнь и на долгое время стали темой
     для разговоров в кают-компании.
Впрочем, главной и постоянной темой было сравнение
сил и возможностей нашего и германского флотов.
Казалось бы, ни одно облачко не омрачало политического
горизонта, но, несмотря на это, сценарии всех наших
учений были подчинены задаче отражения наступления
немецкого флота с запада и нанесение контрударов.
   Балтийский флот усиленно готовился
  именно к такому развитию событий...
На заключительном этапе летних учений весь флот
собрался на рейде Ревеля. Предстоял интересный поход.
С удовольствием повторяли мы названия городов,
 в которые предполагался заход, предчувствуя
   какие приятные сюрпризы нас там ожидают.
Первыми вышли в море миноносцы и подводные лодки.
Они должны были наносить условные удары по крупным
кораблям во время похода, а мы эти удары отражать.


     \\\\--  6 частъ --////
После обеда «Рюрик» снялся с якоря и вышел в море
во главе кильватерной колонны из четырех кораблей.
    На траверзе Балтийского порта
    начались атаки подводных лодок.
Хотя мы и были предупреждены об этом, но поняли,
что нас атакуют только тогда, когда под самым носом
«Рюрика» пронеслась торпеда. На какое-то мгновенье
на поверхности появилась подводная лодка,
которая затем быстро погрузилась и исчезла.
  Это была первая атака подводной лодки,
     которую мне удалось увидеть
и она произвела на меня огромное впечатление.

 Мы находились в море более двух недель,
 отрабатывая различные артиллерийские
и минно-торпедные задачи, маневрируя
 и перестраиваясь на полных ходах.
Все это происходило в районе между Либавой
  и островом Готланд — между рифов
   и скал Финского и Ботнического

Наконец, закончив учения, флот собирается
на рейде Ханко, чтобы отметить годовщину
Гангутского сражения* — исторической победы
  русского флота 7 августа 1714 года
    ещё при царе Петре Первом*.

 Ханко — крошечный, но красивый современный городок.
Из-за небольших глубин подойти к месту былого сражения,
отмеченного огромным крестом на прибрежных скалах,
      могут только канонерки и миноносцы.
Сегодня, в 1912 году, сто девяносто 8-я годовщина битвы.
     Корабли подняли флаги расцвечивания.
Их стальные корпуса и грозные орудия добавляют
какой-то мрачной угрюмости к мистически-зловещему
    виду финских шхер. Снова гремят салюты.
У подножия победного креста проводится торжественный молебен.
Над крестом величественно парит вспугнутый громом пушек орел.
    Незабываемо прекрасная картина.

Двести лет назад эти же самые скалы гудели
от орудийных залпов, и именно здесь Великий Петр
думал о будущем России. Перед моим мысленным взором
встает величественный образ великого царя.
Он стоит во весь рост, опершись рукой о фальшборт*
галеры, шляпа брошена на палубу, и длинные волосы
развеваются на ветру. Орлиным взглядом смотрит
он на эскадру шведских кораблей. Как не силен враг,
  но его следует победить любой ценой !!

  Вечером в офицерском собрании Ханко состоялся
торжественный ужин для офицеров и гардемарин эскадры.
   Кроме всего прочего Ханко — курорт,
      любимое место отдыхающих,
  где собирается летом многочисленное
     и весьма элегантное общество.
Там можно было встретить людей из любой губернии России.
  Вечер предвещал много интересного
  и мы — молодые офицеры и гардемарины —
     тщательно к нему готовились.
Один за другим отваливают от кораблей катера,
  высаживая на мол нас — флотскую молодежь.
Ярко освещенный зал офицерского собрания был украшен
   с большим вкусом флагами и цветами.
   На моле и в собрании играет оркестр
и музыка плавно плывет над вечерним рейдом.
  Атмосфера полностью непринужденная.

 В собрании я неожиданно встретил г-жу С.
с ее двумя дочерями, которых знал еще
 со времен своего детства в Москве.
  Я представил им своих товарищей,
 а затем мы до изнеможения танцевали.
Особенно привлекательной была младшая
из сестер — Лидия. Она понравилась нам всем
  и мы наперебой за ней ухаживали.
 Вечер затянулся далеко за полночь.
   Мы проводили дам до их дачи,
пригласили их на обед в кают-компанию
и перед самой побудкой вернулись на корабль.

 К приему гостей мы тщательно готовились.
 Бросили жребий, кто поедет их встречать.
Декорировали катер, который доставил дам к трапу.
 Вечер, проведенный в нашей кают-компании,
прошел также прекрасно, как и предыдущий,
         даже еще оживленнее.
 К сожалению, это была наша последняя встреча,
поскольку на следующее утро эскадра уходила в Ревель,
 где нас ждала монотонная рейдовая служба...

 На рейде Ревеля произошло одно событие,
   которое я надолго запомнил.
Как-то вечером старший офицер неожиданно вызвал
к себе П., который считался старшим над нашей группой.
Через несколько минут П. вернулся весьма взволнованный.
Старший офицер приказал нам сегодня ночью спать
  в обмундировании и с оружием наготове,
поскольку существует опасность мятежа матросов.
     Ночью я стоял вахту в каземате.
В караул были набраны самые надежные матросы.
Но все прошло спокойно, хотя напряжение было на лицо
  и все вокруг были какими-то нервозными.
Хотя ничего и не произошло, но ночь оставила
   очень неприятные воспоминания...

На следующее утро я увидел, как на линкоры
  «Андрей Первозванный» и «Павел I»
 поднимаются жандармы и возвращаются,
  арестовав двух или трех матросов,
  которых препроводили на стоявший
  поблизости на якоре миноносец.
Приняв арестованных, миноносец поднял якорь
    и полным ходом ушел в море.

Катер с жандармами подходил и к нам, но командир
«Рюрика» встретил их на трапе, о чем-то с ними
беседовал, после чего катер отошел от крейсера.

Позднее я узнал, что жандармы хотели произвести
обыск на «Рюрике» и арестовать подозрительных лиц.
Командир категорически этому воспротивился и,
     не допустив жандармов на борт,
   взял на себя всю ответственность.

Все это было отзвуком гораздо более серьезных событий,
произошедших на Черном море. Там готовился мятеж,
который по своему размаху и жестокости
   мог превзойти бунты 1905 года.
Только в последний момент, когда на одном из кораблей
 матросы, придя в ужас от возможных последствий,
выдали зачинщиков командованию, весь мятеж
    удалось подавить в зародыше.

  Виною всего этого было, конечно,
наше поражение в русско-японской войне,
которое страшно озлобило матросов против командования,
обвиненного помимо всего прочего еще и в совершенной
   профессиональной некомпетентности...

 В результате этого поражения Россия
на какое-то время оказалась фактически
вычеркнутой из числа ведущих морских держав...
  Когда-то третий по величине флот
 оказался полностью уничтоженным...

    \\\\-- 7 частъ --////
Недовольством в армии и народе ловко воспользовались
 разные еврейские «союзы», науськивая сумасбродную
 русскую молодежь на свержение законной власти...

  Их работа оказалась более всего успешной
    именно на пережившем Цусиму флоте,
где вспыхнула целая череда кровавых мятежей:
Гельсингфорс, Севастополь, Кронштадт, Владивосток, Баку.
  Особенно сильный мятеж произошел на Черном море,
где лейтенант Шмидт, безусловно вдохновленный наилучшими
побуждениями, и мечтая о прекрасном будущем, захватил
  со своими сторонниками крейсер «Очаков»,
начав самую кровавую вакханалию в истории Черноморского флота.
 А еще были «Потемкин» и «Память Азова»...

Пока мятежи удавалось подавлять, но все понимали,
   что пожар не потушен до конца, угли тлеют,
готовые в любой момент разгореться ярким пламенем.

1 августа, в годовщину сражения в Корейском проливе
отряда Владивостокских крейсеров, у нас на «Рюрике»
была отслужена панихида в память старого «Рюрика»
и его доблестного экипажа. Матросы и офицеры горячо
молились за души славных моряков, чьи тела
 покоились на дне далекого Тихого океана.

Героем дня стал старый кочегар Миронов,
служивший в былые времена кочегаром
    на погибшем «Рюрике».
Этот матрос из-за своего пристрастия к вину
и дракам, несмотря на впечатляющий послужной список,
 не имел ни наград, ни даже поощрений...
Он редко сходил на берег, но когда это случалось,
   возвращался на корабль пьяным
  до потери человеческого облика.
В этот день командир решил наконец произвести
   старого матроса в унтер-офицеры,
   что было и сделано перед строем,
приветствовавшим ветерана троекратным «Ура!».

 К сожалению, производство послужило для кочегара
новым поводом напиться. Получив увольнение на берег,
ветеран старого «Рюрика» пропал, и только через три дня
его отыскали где-то в окрестностях гОрода
  в состоянии, не поддающемуся описанию...

  Лето подходило к концу. Портилась погода.
В течение недели моросил мелкий дождь, затемняя горизонт.
В это время с визитом в Ревель пришла английская эскадра
в составе линейного крейсера «Инвисибл»
   и броненосного крейсера «Варриор».
Три дня их пребывания в Ревеле пролетели очень быстро.
    Напротив нас стоял на якоре «Варриор»,
и мы очень подружились с тамошними «мидшипменами»,
ежедневно обмениваясь визитами. На четвертый день команды
английских кораблей, выстроившись на палубах,
    грянули в нашу честь прощальное «Ура»,
прощаясь с гостеприимными русскими моряками.

Вскоре после ухода англичан нам сообщили
  о предстоящем заграничном плавании,
  что было встречено с ликованием.
Наша практика фактически уже закончилась,
и впереди нас ждали выпускные экзамены.
Наши восторги несколько сникли, когда мы узнали,
 что поход будет очень кратковременным,
      с заходом лишь в Копенгаген.
А нам так хотелось посмотреть всю Европу.
Мы так завидовали нашим старшим товарищам,
 которые побывали уже во многих странах.

Во время похода продолжались учения.
   Стояла прекрасная погода —
большая редкость в это время года.
Мы несли вахты, и вахтенные штурмана
постоянно учили нас определять место корабля:
днем — по солнцу, ночью — по расположению звезд.

   Проходя вдоль побережья Германии,
мы заметили ночью огни немецкого крейсера,
  следующего за нами в темноте.
   Утром «немец» исчез.
Это вызвало небольшое возбуждение.
Хотя никто еще не думал о войне,
тем не менее на немцев уже смотрели,
 как на потенциальных противников.

На следующую ночь под проливным дождем
 мы подошли к проливу Большой Бельт.
В таких условиях, в полной темноте проход
через пролив был очень опасен и труден.
Командир «Рюрика», хотя и был отличным моряком,
все-таки волновался и предлагал дождаться утра.
Однако неустрашимый адмирал Эссен* приказал
  идти в проливы не останавливаясь.
Адмирал всю ночь провел на мостике,
наблюдая за своими кораблями и радуясь,
что дал им такую хорошую ночную практику.

Все прошло гладко, без каких-либо инцидентов,
еще раз доказав высокое мастерство наших штурманов
    и хорошую маневренность кораблей.

   Утром мы подошли к Копенгагену и встали на якорь
под гром артиллерийского салюта. Встретили нас очень тепло.
Наши миноносцы стали на якорь во внутренней гавани рядом
с «Полярной Звездой» — яхтой вдовствующей
   Императрицы Марии Федоровны,
 матерью императора Николая Второго,
которая вместе со своей сестрой — королевой Англии —
находилась с визитом на своей родине — в Копенгагене,
а точнее — у своей третьей сестры — королевы Дании.

     \\хххххх 8 частъ ххххххх//
На следующий день «Рюрик» посетил датский король
и императрица Мария Федоровна. Мне впервые довелось
   увидеть супругу царя Александра III:
она медленно проходила вдоль строя офицеров,
каждому подавая руку, принимаемую с обожанием.
Все снимали треуголки и целовали кончики пальцев императрицы.
   Около нас Мария Федоровна задержалась,
     выслушав пояснения адмирала,
   что мы являемся гардемаринами
и скоро будем произведены в морские офицеры.
Мы тоже были допущены «к ручке», причем императрица
  каждому сказала «здравствуйте»
  с заметным иностранным акцентом.
Но тон и манеры,- сверх благородные со всеми.

 Затем Мария Федоровна прошла мимо матросов,
кивнув им головой и произнеся несколько любезных фраз.
Король Дании произнес обычное «Здорово, братцы!»
с таким ужасным акцентом, что мы едва не рассмеялись.
Визит Их Величеств был коротким. Они быстро уехали,
     провожаемые салютом всей эскадры.

Со второй половины дня «Рюрик» наводнили посетители,
которым гидами служили мы, гардемарины, показывая
    им корабль и все доходчиво объясняя.
Все это нас быстро утомило, но продолжалось
  очень долго — до обеда следующего дня.

Вечером третьего, заключительного дня визита адмирал
  устроил на борту «Рюрика» грандиозный бал.
Были приглашены «сливки» местного дворянства
и весь дипломатический корпус. Корабль было не узнать.
   Вся кормовая часть огромного крейсера,
искусно украшенная и освещенная, превратилась
  в большой, но уютный танцевальный зал.

Около шести часов начали прибывать приглашенные.
Мы насчитали более 500 человек. При появлении на палубе
каждой даме преподносился букет цветов, а на рукав
прикреплялась ленточка с золотой надписью «Рюрик».
   Это был старый обычай русского флота.

В начале вечера атмосфера была немного сдержанной,
 но шампанское быстро оживило холодных датчанок.
     Пары закружились по палубе.
  Вечер удался на славу и прошел отлично.
    Покидая корабль, дамы уверяли,
что никогда так хорошо не проводили время.
Русские умеют веселиться и наш темперамент
одержал победу над традиционной сдержанностью
 скандинавок. Со всех сторон на нас сыпались
  ответные приглашения. Но к сожалению,
 на следующее утро мы должны были уходить...

По правому борту мимо нас быстро уходило
 в даль побережье Дании: замок Эльсинор —
 трагическая резиденция принца Гамлета,
     мрачный остров Борнхольм...

  Через несколько дней мы вернулись в Ревель.
     Все гардемарины быстро сдали экзамены,
после чего наша практика на борту «Рюрика» закончилась.

    Я хотел сразу договориться в штабе,
чтобы после производства попасть на подводную лодку.
Увы, согласно инструкции, в экипажи подводных лодок
  запрещалось принимать молодых офицеров
  со сроком службы меньше одного года.
   Таким образом, моя первая попытка
стать подводником оказалась безуспешной.

Перед нашим отъездом с «Рюрика» нас пригласил
  к своему столу сам адмирал Эссен.
    Мы были очень польщены',
но вместе с тем смущены и напуганы.
    Сидя в адмиральском салоне,
мы почтительно слушали рассказы адмирала,
его начальника штаба и командира «Рюрика»,
вспоминавших далекие дни своей учебы в Морском корпусе.
  Их былые походы на парусниках мало походили
на нашу практику на современном огромном крейсере.
Для них большая часть службы уже была в прошлом,
у нас — в будущем. И мы все мечтали прослужить
    также долго на флоте, как и они...

 После возвращения в корпус началось
 распределение выпускников по флотам.
 Право выбора имели только отличники.
   Впрочем особого выбора не было:
Балтика, Черное море, Каспий, Тихий океан и Амур.
  Большинство стремилось остаться на Балтике,
поближе к столице и крупным военно-морским базам:
 Гельсингфорсу, Ревелю, Либаве или Кронштадту.
 На Каспий и на Амур охотников было немного.
Что касается меня, то мне хотелось на Дальний Восток,
куда-нибудь на Камчатку или Командорские острова'.
Но судьбу мою в данном случае решил клочок бумаги
 жребия, который я развернул дрожащими
      от волнения пальцами.
 Это было назначение на Черное море.

     \\\\----- 9 частъ -----////
  Через три дня Высочайшим указом
мы были произведены в офицеры флота,
    а 5 октября 1912 года
офицерами разъехались по местам назначения.
 Мой путь лежал в Севастополь.
 
 \\* Глава II. Севастополь *//
До прибытия к месту назначения мне с трудом
 удалось получить несколько дней отпуска.
Отпуска предоставлялись туго, особенно офицерам,
   направлявшимся на Черное море,
где возникла весьма напряженная обстановка.

 Полыхала война между Болгарией и Турцией,
и симпатии России по многим причинам, естественно,
были на стороне Болгарии, чья армия победоносно
   наступала на Константинополь.
В подобной ситуации могли возникнуть любые неожиданности
и России приходилось держать свои вооруженные силы
    на юге в состоянии повышенной готовности.

По прибытии в Севастополь нам побыстрее хотелось
 узнать на какой корабль мы получим назначение.
  Большинство хотели попасть на миноносцы,
  но некоторые мечтали и о линкорах.
 Нас эта проблема так волновала потому,
что начальство никогда не считалось с желаниями офицеров,
сообразуясь исключительно с собственными планами.

    Ждать нам пришлось недолго.
Через два часа после прибытия в Севастополь
мы предстали перед адмиралом Эбергардом* —
   командующим Черноморским флотом,
     который, не теряя времени,
сразу же ознакомил нас с назначениями.

 Нестор М* был направлен на линейный корабль
«Евстафий» и получил предписание немедленно
направиться на корабль для представления командиру.
Собрав свой скромный багаж, я направился на Графскую
пристань и стал ждать дежурного катера с «Евстафия».
Вскоре подошел красивый паровой баркас с «Евстафия»,
   куда вместе со мной село несколько офицеров.
Один из них, высокий, чернобородый старший лейтенант
   сразу привлек мое внимание. Это был князь У.,
оказавшийся скромным и очень обходительным человеком.
На «Евстафий» он занимал должность старшего артиллериста.

  Согласно морской офицерской традиции,
  Нестор спросил у него разрешения
   войти в каретку катера с багажом.
Он любезно ответил, и они разговорились.
Постепенно к нам подсаживались подходившие офицеры.
Разговор шел о развитии боевых действий Балканской войны.
  Катер не отходил, ожидая командира «Евстафия».
Наконец появился и он — капитан 1-го ранга Г.
Разговор стих, и по команде «господа офицеры» все встали.
Командир вошел в каретку, поприветствовал своих офицеров
 и дал приказ отчаливать. Катер помчался в Северную бухту
и через несколько минут подошел к громаде «Евстафия».
    «Кто на катере?» — окликнули с вахты.

  Вспыхнул прожектор, освещая трап,
   и офицеры поднялись на борт.
Смертельно устав, я сразу же направился
   в выделенную мне каюту.
Она находилась на батарейной палубе
и Нестор должен был ее делить еще с одним офицером.
 Мне с трудом удалось добраться до каюты,
пробираясь согнувшись под гамаками со спящими матросами.
 Вестовой Нестора — молодой, разговорчивый
и бойкий матрос из Малороссии по имени Солмко —
торопливо распаковал чемодан и приготовил постель.
(Каждому офицеру полагался матрос-помощник.)

  На следующее утро, как и положено,
 в парадной форме после подъёма флага,
Нестор представился командиру корабля,
а тот, в свою очередь, представил Нестора остальным офицерам.
Затем старший офицер дал Нестору все нужные указания
  относительно новой службы на корабле,
после чего М* стал вникать во все подробности
     службы и жизни на «Евстафий».

  Заполненные службой дни текли монотонно.
Первая вахта Нестора М* на линкоре конечно была «собачьей»,
так называют на флоте вахту с полуночи до 4-х часов утра,
   считавшуюся самой утомительной.
И сколько таких «собачьих» вахт я отстоял на «Евстафий»!
   Сколько бесконечных ночных часов я провел,
слоняясь по затемненным палубам, борясь со сном,
который одолевалНестора ! Но и среди этих однообразных
 часов были некоторые поистине прекрасные,
когда на Севастополь опускалась ясная южная ночь,
которая, казалось, околдовала и город, и рейд,
      и стоящие на нем корабли.

 На борту и на рейде все погружено в сон.
В прозрачном воздухе звучит перезвон склянок,
     ветер доносит с берега мелодию
 какого-то оркестра в ночном ресторане...
Севастополь при свете луны действительно прекрасен.
  Его памятники, форты и бастионы являют собой
как бы законсервированное прошлое русской доблести.
  Под сводами собора св. Владимира, под массивными
мраморными плитами покоятся останки великих адмиралов.
Бронзовая скульптура адмирала Нахимова с подзорной трубой
в правой руке смотрит с пьедестала на Северную бухту.
Туда же смотрит и адмирал Корнилов со своего памятника.
     Но что они могут увидеть?

  Прекрасная школа, основанная двумя пАвшими
героями-моряками, давно прекратила свое существование.
    После проигрыша Крымской войны,
  по Парижскому мирному договору,
России было запрещено иметь военный флот
       на всём Черном море...
От этого удара Черноморский флот оправлялся долго,
 с трудом, но так и не смог до конца оправиться.

     \\\\----- 10 частъ -----////
  Некоторые офицеры-энтузиасты пытались
  восстановить умирающий флотский дух,
но их старания оказались безрезультатными.
Новые поколения воспитывались на идеях,
мало похожих на те, что царили на флоте
   во времена Сенявина и Нахимова.
Поэтому опускалась все ниже-и-ниже..,-
  русская морская держава
пока не дошла до Цусимской катастрофы.
Те, кто пережил катастрофу на Дальнем Востоке,
принесли искры, из которых возгорелся пожар революции.
Не успели замолкнуть орудия на Тихом океане,
  как они тотчас загремели снова,
   но этот раз на Черном море,
против своих-же морских русских
 и много-российских братьев...

 Царских офицеров, на «Евстафии» около 30-ти.
Офицеры делятся на два лагеря: женатые и холостые.
    Везде эти две категории разобщены,
но особенно на Черном море, где корабли
    редко уходят на долго в море,
месяцами простаивая на бочках в бухте.
 На Балтике черноморцев зовут «оседлыми
береговыми крысами», в чем есть доля правды.

 Около 5 часов «женатики», как мы их называли,
закончив служебные дела, толпились в очереди на баркас,
   который свозил их на берег к семьям.
 Холостяки, как правило, проводили все вечера'
на борту, а увольнительные на берег брали
довольно редко, чтобы немного развлечься.

  «Развлечения» в Севастополе были обычными
для военно-морской базы: два или три кинотеатра,
   заезжие труппы странствующих актеров,
несколько ресторанов — достаточно приличных,
чтобы с удовольствием посидеть там пару часов.
В таких условиях домом для всех оставался корабль.
Вечерние часы пролетали незаметно в кают-компании
за игрой в трик-трак или за пением
  под аккомпанемент фортепьяно.
Охотники до карт уезжали в Морское собрание,
  поскольку на борту карточные игры
   были категорически запрещены !!

 Иногда мы приглашали в кают-компанию дам,
чье присутствие немного сглаживало
 монотонное течение нашей жизни.
Но это случалось редко, ибо наш старший офицер,
  строгий педант, на подобные визиты смотрел
как на помеху службе и разрешение давал весьма неохотно.

 Сходя на берег, холостые офицеры
 должны были возвращаться на корабль
    с последней шлюпкой.
Кто же без разрешения оставался до утра
получал разнос от старшего офицера.
 Сам старший офицер фактически
 постоянно находился на борту.
В течение 13 месяцев службы Нестора на «Евстафии»,
ему помнится, что он съезжал на берег раза три — не более.
Когда такое случалось, «старик» ходил в каком-то смущении,
его густая рыжая борода топорщилась, и он совершенно
не походил на самого себя. А мы это событие
   называли «большим выездом сатаны»...

 В отличие от старшего офицера наш командир —
страстный игрок в бридж — часто съезжал на берег.
Случалось даже такое, когда он, уже дав старшему
  офицеру разрешение сойти на берег,
  забывал об этом и говорил ему:
«Василий Иванович, не будете ли вы так любезны
распорядиться, чтобы к трапу подали мой катер».

 «Есть !» — отвечал старший офицер, понимая,
что его собственный отпуск откладывается
    на неопределенное время.
Устав запрещал старшему офицеру покидать корабль,
когда отсутствовал командир. Это делало службу
старшего офицера очень сложной, но всем было известно,
что стать командиром любого корабля невозможно,
  не «оттрубив» до этого минимум 2,5 года
     в должности старшего офицера !!

 Молодые офицеры все любили воскресные дни,
   которые начинались с молебна.
На молебне обязаны были присутствовать все.
Затем командир собирал всех офицеров и матросов
   на корме и вел с ними беседу
  о тех или иных аспектах службы.
Затем, следуя традиции, командир приходил
  на обед к нам в кают-компанию.

 Младо-офицеры очень уважали и любили своего командира,
  а он с охотой и подолгу проводил время среди них.
Нередко по выходным дням обед затягивался до самого ужина.
За эти 6 часов командир рассказывал много подробностей
     из своей долгой морской службы,
  а мы молодежь — с упоением слушали его.
Так размеренно и мирно протекала жизнь на «Евстафии»,
  прерываемая только редкими выходами
   на эволюции и учебные стрельбы.

  Но в начале ноября произошло событие,
     выбившее всех из колеи:
 летом этого года революционные агитаторы
готовили вооруженный мятеж на Черноморском флоте.
   По заданию тайных организаций,
  готовящих свержение правительства,
на всех крупных кораблях были созданы
 так называемые революционные ячейки
для подготовки реального мятежа !!!
Но один из матросов, именно на «Евстафии»,
предупредил об этом офицеров. Зачинщиков арестовали.
Военный суд приговорил 12-ть из них к расстрелу.
Среди приговоренных трое были с «Евстафии»...

      \\\\---- 11 частъ ----////
  Для приведения приговора в исполнение
последовало предписание послать с каждого корабля
в бухту Инкерман отделение вооруженных матросов
 во главе с офицером. Тянули жребий,
   который выпал лейтенанту В...
 Увы,- незАвидная всё-таки 'участь...
 
 Как раз в эту ночь Нестор стоял вахту.
Вооруженные винтовками матросы казались спокойными,
  их лица не выражали ни малейшего волнения.
   Лейтенант В. также держался спокойно,
хотя был бледнее обычного и несколько взвинчен.
Он дал приказ своим людям спускаться в баркас*,
который отчалил по направлению к Инкерману.
      Поднималась утренняя заря.
Мимо «Евстафия» прошли баркасы с вооруженными матросами
  с «Иоанна Злотоуста» и «Памяти Меркурия».

 Через три часа отделение вернулось на корабль.
       Матросы были бледны и растеряны.
Лейтенант В. рассказал нам подробности прошедшего.

  Когда они прибыли к месту казни,
то осужденные были крепко привязаны к столбам.
 Возле каждого столба была вырыта яма.
Полукругом у места казни были выстроены
представители всех родов войск: пехотинцы,
  кавалеристы, артиллеристы и моряки.
После прочтения приговора, священник причастил
осужденных и им на головы надели черные мешки.
Некоторые из приговоренных хотели сбросить мешки,
что-то кричали, но их крики заглушила барабанная дробь.
У расстреливающих дрожали руки, винтовки ходили ходуном.
  Последовал залп и осужденные осели.
Привязывавшие их к столбам веревки
  помешали им упасть на землю.
   При этом один из осужденных —
матрос с «Евстафия» — был еще жив.

 Один из матросов, дрожа, подошел к В. и,
    не скрывая слез, сказал:
«Ваше Высокоблагородие, разрешите мне его прикончить..»
  Не дожидаясь ответа лейтенанта,
   он выстрелил второй раз.
В этот момент взошло солнце, освещая трагедию.
    Тела сбросили в ямы
 и все прошли строем мимо свежих могил.

В этот день настроение на корабле было подавленным,
   всем было как-то нехорошо на душе.
 Нестору вспоминался все время один из инцидентов
в истории английского флота, когда произошел мятеж
    на эскадре адмирала Джервиса.*
Адмирал потребовал, чтобы все виноватые на его корабле
были повешены на нок-рее. Когда командир пытался
убедить адмирала в неуместности совершения массовой
казни на борту корабля, адмирал оборвал его:
«Вы лучше признайтесь, что не в состоянии
   больше командовать кораблём !»

   Приказ был выполнен без колебаний.
Железная дисциплина — необходимое условие
  существования любого флота.
Каждый из офицеров и большинство матросов
 понимали это, но все понимали также,
что подобными методами уже не искоренить
  мятежный дух на русском флоте.
Он неизбежно вспыхнет с еще большей силой
   возмущённых казнью товарищей !!
 И все это понимали !! Все !!!

Прошло несколько дней, всё немного улеглось
 и на «Евстафии», как и на других кораблях
    потекла снова размеренная жизнь.

 Между тем на Балканах продолжалась война.
Она приняла такой оборот, что европейские
 Великие державы вынуждены были послать
     свои эскадры в Босфор.
От России туда были посланы линкор «Ростислав»
и крейсер «Кагул» с десантным отрядом солдат
      Севастопольского гарнизона.

  Если не считать одного события,
 пребывание отряда с М* в Босфоре
   прошло совершенно незаметно.
 Как-то во время учебных стрельб,
 по халатности комендора, случайно
  выстрелило одно из 37-мм орудий,
чей снаряд угодил в решетку дворца султана.
Можно себе представить, какой начался скандал!
Командующий отрядом с М* адмирал поспешил
  на берег с извинениями, и только после
длительных объяснений дело удалось уладить.

 Подобные инциденты обрастали слухами,
  порой совершенно невероятными,
которые носились по Севастополю и по кораблям...

 На Черноморском флоте существовала традиция:
30 ноября в память битвы при Синопе ежегодно
в Морском собрании давался бал, открывавший «сезон балов».
   Этот первый бал назывался «Синоп-ским».
К нему рьяно готовились жители Севастополя и вся эскадра.
Торжества начинались с банкета, в котором принимали участие
все офицеры флота. Отдельно устраивался праздник
и для матросов. Для всех моряков Черного моря
    этот праздник был святой традицией.

     \\\\----- 12 -----////
 Как много приятных часов М* провел за стенами
красивого здания Морского собрания Севастополя.
Там была уютная столовая, большой парадный зал,
тихая читальня. Для холостых молодых офицеров
 Морское собрание было домом, где проводились
  практически все свободное от службы время.

     И вот мой первый Синопский бал.
Один за другим подходят катера к Графской пристани.
Гремит оркестр. Ярко освещены все окна Морского собрания.
  Все залы его украшены и утопают в цветах.
В парадном зале музыканты играют легкий вальс.
  Кружатся пары, в вихре вальса мелькают
    оголенные плечи и золотые погоны.
   Насколько все это прекрасно !!!
    Просто невозможно описать...

 Зимой, с конца октября по май 1912-го,
эскадра фактически в море не выходила,
отстаиваясь на якорях и бочках в бухте.
Этот период на Черном море был гораздо приятнее,
чем на Балтике, где корабли до весны прочно вмерзали в лед.
В Севастополе же нам постоянно улыбалось южное солнце
     и было очень мало дней,
которые-бы действительно напоминали зиму.

     Зимой, чтобы занять матросов,
  часто проводились учения на берегу.
Иногда это были стрельбы по мишеням из винтовок,
но чаще — парады и марши. По улицам Севастополя
   и Историческому бульвару маршировали
   длинные черные колонны моряков.
На Историческом бульваре находилась Панорама обороны
Севастополя работы художника Рубо, захватывающая
   своей красотой и выразительностью.
       На Панораме давался вид
осажденного города с Малахова кургана.
Были видны бухты, бастионы, мешки с песком,
  чугунные пушки на деревянных лафетах...

 Ныне на Малаховом кургане сохранено
все до мелочей в память исторической обороны.
 Холодные мрачные укрепления, где последние
защитники Севастополя держались до конца.
   Повсюду видны следы осколков и пуль.
В темном углу каземата все еще висят иконы,
на которые молились доблестные герои.
    А под иконами до сих пор
  не гаснут зажженные ими лампады.
   Вокруг постоянно горят свечи...
 Эти святыни охранял глубокий старик,
бывший матрос с «Императрицы Марии», участник
 Синопского боя и обороны Малахова кургана.

   Между тем жизнь на «Евстафии»
    шла своим монотонным чередом.
Летом-1912 в 05:30, зимой в 06:30 звучали горны побудки.
Затем — четверть часа, чтоб умыться и привести себя
     в порядок, и полчаса на завтрак.
На русском флоте матросов кормили очень хорошо.
Например, на завтрак им полагался чай и полфунта
 белого хлеба с сибирским маслом, считавшимся
  без преувеличения, лучшим в мире !
После завтрака начиналась мокрая прибОрка корабля,
   на что отводился примерно час.
Затем, примерно без четверти восемь,
 раздавались короткие сигналы горна.
Старший офицер в сопровождении старшего боцмана
начинал обход верхней палубы, удостоверяясь,
  что все в порядке, везде чистота,
а металлические предметы надраены до блеска.
    После этого снова пели горны,
возвещая начало церемонии подъема флага.
   ПрибОрка приостанавливалась.
Сигнальщики с вахты следили за флагманским кораблем,
   на котором без 07-55 поднимался сигнал,
указывающий будет-ли подъём флага проводиться
      с церемонией или без.
Флаг «Хер» означал подъем флага с церемонией.

 После завершения церемонии подъема флага
были свободные полчаса. Матросы обычно курили,
собравшись на баке, а офицеры отправлялись
   в кают-компанию доесть завтрак.
За завтраком офицеры пили кофе с каким-нибудь печеньем,
но обычно предпочитали сытную турецкую лепёшку...
Когда началась война и турок в Севастополе не стало,
пропали и лепешки, о чем офицеры очень сожалели.
 Секрет их приготовления турки унесли с собой...

По уставу,- каждый офицер должен в течение
 3-х месяцев выполнить обязанности
  «дежурного по кают-компании».
Главным образом он отвечал за поставку
продовольствия на офицерский камбуз.
Эта обязанность была очень непопулярной
и не помнил Нестор случая, чтобы кто-нибудь
 добровольно вызывался быть дежурным.

Буфетчики, неизвестно почему, на кораблях
работать не хотели, их и не очень звали,
поскольку наличие буфетчика удваивало расходы
     кают-компании и казны корабля.
  На «Евстафии» дежурным по кают-компании
был инженер-механик М., которым все были довольны.
 Он полностью полагался на корабельного кока,
вполне прилично кормившего офицеров за 30 рублей,
которые каждый из них вносил ежемесячно на питание.
 Вино, постоянно попивАемое вечерами в кают-компании,
   конечно в эти 30 рублей не входило,
  не считая «чарки» водки по воскресеньям.
Кроме того, вне службы можно было заказать кофе
 с коньяком, фрукты и пирожные в каюту,
   но за дополнительную плату.
То же касалось пива и прохладительных напитков.

В общем, когда приходила пора получать жалование,-
   молодые мичманы (или мичманА..?)
после вЫчета за «стол» почти ничего на руки
  не получали и залезали в долги...
Почти все должны были портным и сапожникам...

       \\\\----- 13 частъ -----////
 Конечно, надо признать, что их "кредиторы"
не были жестоки и часто ждали сколько придется,
   отлично зная, что морской офицер
   в конце концов долг погасит !
 Но офицеры сами старались не превышать
разумных границ кредита, памятуя о скандале,
разразившемся пару лет назад во Владивостоке.

  Этот дальневосточный порт всегда притягивал
к себе разный преступный сброд из центральной России.
   И вот, там появился некий господин,
  охотно дающий в долг морским офицерам,
  предпочитая командиров миноносцев
  и прочих малых кораблей и судов.
Господин, кроме этого, поставлял на корабль
 сахар и его должники офицеры беззаботно
 подписывали ему представленные счета,
не проверяя их. Когда же счета были предъявлены
 к оплате, назначенная командованием ревизия
    быстро обнаружила всю аферу...
Замешанные в дело офицеры были строго наказаны,
аферист арестован, но пресса подняла страшный
    шум вокруг «сахарной аферы»,
обвиняя во всем именно флот, демонстрируя
невероятную ненависть, насаждаемую в обществе
     против вооруженных сил...
Это было одно из печальных последствий проигранной
войны с Японией, но дело было не только в этом.

     Главным образом дело было в том,
что армия и флот являлись естественной опорой режима,
 который все более лишался доверия своего народа.
Это ставило офицерский корпус в очень сложное положение.
   Офицеры привыкли полагать себя вне политики.
Особенно флотские офицеры — выходцы из дворянских семей
 и семей потомственных моряков — вообще никогда политикой
не интересовались, предпочитая помимо службы заниматься наукой,
искусством и музыкой, т.е. тем, к чему их приучали с детства.
Что касается привилегий, то у офицеров, насколько мне помнится,
     существовала единственная привилегия,
  позволявшая с билетом 3-го класса путешествовать
в вагоне 2-го класса. Да еще учить бесплатно своих детей
     в военных учебных заведениях. Вот и все.

Но никогда офицеры не были врагами своего народа,
 как это постоянно вдалбливали всем в голову
   различные революционные организации...

 Учебные занятия на корабле начинались в 08:30
и продолжались до 11 часов, когда сигнал «отбой»
         возвещал конец занятий.
Затем следовал обед и послеобеденный отдых.
За четверть часа до обеда все вызывались наверх,
командиры отделений убеждались, что у всех матросов
   чистые руки и отправлялись обедать.
В 13:30, выпив стакан чаю, матросы возвращались
    к своим служебным обязанностям и занятиям,
продолжавшимся до 17:00, когда подавалась команда на ужин.
После этого свободные от вахт матросы распоряжались временем
по своему усмотрению. Любители песен собирались на баке
с гармониями и балалайками, и над рейдом звучали веселые
или полные глубокой печали народные песни Малороссии.

А мы в это время в кают-компании играли в трик-трак.
    Поклонники музыки упражнялись на рояле,
       скрипке или виолончели.
Пели также и хором. У русского человека это в крови,
    независимо от общественного положения.

 В момент захода солнца, при спуске флага,
на корабле не слышно ни шороха. Царит абсолютная,
очень впечатляющая тишина, когда Андреевский флаг
    медленно скользит вниз по гафелю.

  Вскоре слышалась команда с вахты:
 «Убрать палубу, проветрить батареи,
   открыть орудийные порты !»
Свежий воздух врывался в помещения,
освежая нижние палубы, где его всегда не хватает,
  особенно летом, когда жаркое солнце
   буквально раскаляет корабль.

Наступала ночь. Звучала последняя команда:
«Надеть чехлы!» и корабль был готов к ночному покою.
Но еще долго потом светились на корме иллюминаторы
кают-компании, из которых лилась музыка и слышалось пение.
 Так протекали зимние вечера на «Евстафии».

 В феврале 1913 года весь флот, как и вся Россия,
отмечал трехсотлетие царствующего дома Романовых.
   На всех кораблях эскадры проходили смотры
  и служились молебны. В Морском собрании
была развернута выставка национальных костюмов
     России и ее провинций.

 В Севастополь прибыл и сам Государь.
По этому случаю в Морском собрании был грандиозный бал.
    Царь лично вручал офицерам
  памятные медали на георгиевской ленте.
На бронзовой медали был изображен первый царь
из дома Романовых — Михаил Федорович и нынешний —
      Николай Александрович.

 Кто мог тогда представить, что Николай-II
последний русский царь?! Кто мог представить,
что всего через четыре года мы станем участниками
  и свидетелями величайшей трагедии в истории
человечества! Поистине, пути Господни неисповедимы.

      Дни неслись своей чередой.
Южная весна не заставила себя долго ждать.
Скоро молодая зелень и первые цветы украсили Севастополь.
  Флот готовился к летней кампании 1913 года.
   Корабли грузили уголь и боезапас.
   К погрузке угля привлекались все,
  исключая некоторых старших офицеров.
Изнуряющую работу подбадривали марши,
  играемые корабельным оркестром.
Над кораблями висели облака черной угольной пыли,
  застилающей глаза. Погрузка угля —
это что-то среднее между спортом и кошмаром,
   продолжающимся целые сутки.
Особенно тяжела погрузка в жару или дождь,
но корабль, первым закончивший погрузку,
получал благодарность командующего
     флотом и денежный приз.

   \\\\----- 14 -----////
 Летняя кампания ознаменовалась частыми
    выходами на учения и стрельбы.
 Все это происходило вблизи Севастополя.
Боевые стрЕльбы проводились в Тендоровском лимане,
где линкоры сдавали артиллерийские задачи примерно
в течение трех недель. Мишенью для стрельбы' служил
     старый броненосец «Чесма».*
  Это были очень интересные учения,
поскольку все могли сразу же удостовериться
в действии пОсланных снарядов, съездив на «Чесму».
Более того, на палубе и во внутренних помещениях
   «Чесмы» размещались различные животные,
и стрелявшие могли убедиться в действии на живые
   существа осколков и пороховых газов...
             (Да-ужЖж..,-
тогда "Партии зелёных" не существовало..)

Нестор Монстырёв помнил, какое волнение охватывало их,
  молодых офицеров, когда нам предстояло управлять
артиллерийским огнем: тут надо было быть предельно собранным,
    ибо на счету была каждая секунда !!
     Старший артиллерист князь У*,
любезный и степенный человек в обиходе,
был очень требовательным, и младо-офицеры, конечно,
   своей неопытностью очень раздражали его...
Он злился, нервничал, багровел, постоянно ожидая
   выговора от флагманского артиллериста
  за их бестолковые, как он считал, действия.
Юнь-офицеры все это понимали и старались изо всех сил,
  чтобы его не подвести. И волновались страшно.

 Как-то во время стрельб на горизонте появился корабль.
Вскоре его опознали. Это была старая немецкая канонерка
  «Лорелей», стоявшая стационаром в Стамбуле.
   «Немец» направлялся в Севастополь.
Эскадра сразу же получила приказ прекратить огонь,
   поскольку совершенно незачем было раскрывать
потенциальному противнику метод стрельбы и ее результат.
 «Лорелей» прошел вблизи «Чесмы», явно демонстрируя
желание удостовериться в эффективности нашей стрельбы.

  После завершения стрельб, эскадра,
как-бы в поощрение, была послана в поход
  вдоль побережья Крыма и Кавказа.
  Такой поход был особенно приятен,
поскольку из-за вечной нехватки средств
экипажи не баловали дальними плаваниями;
И вот, наконец, все вдохнули полной грудью
  свежий ветер открытого моря !!
 Десять дней пролетели как во сне...

 Побережье Кавказа с заснеженными горами
было необычайно красиво, восхищая офицеров
     своим диким очарованием.
   В ясную погоду за сотню миль
видна снежная конусообразная вершина Эльбруса.
Нужно быть художником, чтобы описать настоящее
  великолепие этой кавказской картины !!

Побережье Турции гораздо менее красиво, тем более,
что суждено было впервые его увидеть М* осенью,
  когда после очередной напряженности
в русско-турецких отношениях русский флот
 демонстрировал силу у турецких берегов.
    В воздухе пахло войной..!!
 Эскадра прошла мимо Синопской бухты,
  напоминая туркам, если они забыли,
      о 18 ноября 1853 года !!!
Вернувшись в Севастополь, офицеры узнали,
   что турки не забыли Синопа.
 Споры улажены, напряженность снята..!!

  На политическом горизонте уже явно начали
собираться тучи, но никто ещё не думал о войне,
хотя некоторое внутреннее беспокойство все ощущали.
Молодость брала свое, заставляя беззаботно веселиться
   и бедокурить, хотя и это имело порой
     свои печальные последствия...

 Как-то в воскресный день НЕстор Монастырёв
    и несколько его друзей решили совершить
так называемую «круговую поездку по центральной
  улице Севастополя», другими словами —
     пошляться по ресторанам...
 Офицеры взяли с собой одного гардемарина*,
с которым были дружны. Гардемаринам до производства
в офицеры запрещалось посещение ресторанов и казино.
 Как раз за день до этого было по этому поводу
  специальное указание командующего флотом !!

 Игнорируя приказ, они вместе с гардемарином
забрались в темный угол одного из ресторанов,
  где попивая вино, тихо и мирно беседовали.
 Неожиданно в ресторан вошла группа офицеров
 с одного из крейсеров во главе с лейтенантом,
   пребывавшем явно не в духе...

Кампания Нестора в этот момент громко засмеялись
  и привлекла к себе внимание зашедших коллег.
Лейтенант сразу направился к их столику и,
 сославшись на последний приказ адмирала,
потребовал, чтобы гардемарин немедленно покинул
ресторан. Нестор вскипел и ответил ему весьма
       невежливыми словами...

На следующий день лейтенант подал на Нестора рапорт.
 Старший офицер с того крейсера поднялся на борт
корабля виновников и потребовал извинений, поскольку,
   по его словам, Нестор оскорбил их корабль !!

Нестор объяснил, что о их корабле вообще речи не было.
   Во всяком случае Нестор не помнил,
чтобы об этом говорил, не уловив момент не личного,
   а о чести офицерской и ко всему кораблю
  другого экипажа, раз оскорблён его офицер !!

 Бывшие с Нестором в ресторане офицеры
  поддержали его и по крайнем мере..,-
  в этом отношении дело было улажено,
    но "осАдочнк" ведь остался...
Но рапорт лейтенанта тем не менее пошел наверх,
в штаб, и Нестор боялся для себя весьма
  скверных последствий. И подеЛОМ !!!

     \\\\----- 15 -----////
  Но, слава БОГу,- помог Нестору случай:
их корабль вышёп в море для проведения очередных стрельб,
когда в кормовом каземате неожиданно воспламенился
  полузаряд для восьмидюймового орудия
  и начался довольно сильный пожар,
 причинивший серьезные повреждения !!

  Экипаж немедленно вернулся на рейд,
а штаб эскадры сразу-же начал расследование
    этого ЧП,- крайнего инцидента.
  Прибывший по этому случаю на «Евстафий»
командир дивизии линкоров,- контр-адмирал Новицкий*
      побеседовал спокойно с Нестором,
отнесясь ко всему делу весьма благосклонно.
В итоге Нестор отделался двухнедельным арестом
   без занесения в послужной список...

 Право, какой-бы оборот приняло это дело,
если бы не пожар, в тушении которого Нестор М*
      принял самое активное участие.
Через два дня, как положено, он сдал свой кортик
лейтенанту С., с которым они, кстати, были вместе
в том ресторане и он повел Нестора на гауптвахту.*
    В кают-компании посмЕивались:
  набедокУрили вместе, а отвечает один.

   Но этот арест очень расстроил Нестора,
  поскольку по кораблям упорно ходил слух
о предстоящем заграничном походе эскадры
    в Варну или Констанцу !!
 От досады Нестор готов был рвать на себе волосы,
наблюдая целыми днями из окна своей камеры за стоящей
  в бухте эскадрой — выйдет она в море или нет..?

  Дни проходили один за другим, но эскадра,
 как стояла в бухте, так и продолжала стоять.
Чтобы отвлечься,- Нестор проводил время за чтением
     и изучением английского языка.
Как-то из окна камеры он увидел великолепную картину:
 на рейде погружалась и всплывала подводная лодка !!
Как узналось позднее, это был подводный минный заградитель
«Краб», нОвенький !,- только что пришедший из Николаева
        и проходивший ходовые испытания !!
Тогда и не подозревал Нестор, что ему суждено
  провести на нем добрую половину войны,-
 первой Мировой, переходящую в Гражданскую
  между Белой Царской Армией и Красной...

 Когда, наконец, наступил долгожданный день
моего освобождения, я вернувшись на «Евстафий»,
обнаружил всех в сильном возбуждении:
    в Севастополь прибывает Царь !!
 Через несколько дней в Севастополь,
    совершив переход с Балтики,
пришла Императорская яхта «Штандарт»
и встала на якорь у Графской пристани.

     В день прибытия Царя-императора,-
корабли стали кильватерной колонной в Северной бухте
   параллельно железной дороге,
по которой должен был прибыть царский поезд.
Ждать пришлось недолго. Вскоре из-за Инкермана
появился поезд с голубыми царскими вагонами.
Поравнявшись с первым кораблем, паровоз уменьшил скорость,
и поезд медленно пошел вдоль строя эскадры. Загремел салют.
Царь стоял на площадке своего вагона, держа руку под козырек!

Прибыв в Севастополь, Царь с семьей переехали на «Штандарт».
     Экипаж Нестора стоял в южной бухте
и он с вахты мог в известной степени наблюдать жизнь
   царской семьи на «Штандарте»:
царь вставал рано утром и купался прямо с трапа «Штандарта»;
  Затем он и 10-летний царевич катались на шлюпке.
 Весь день затем царевич резвился на палубе яхты,
     всем своим видом показывая,
насколько он счастлив жить на корабле !!
Императрица и Великие княжны, особенно последние,
  очень просто и свободно гуляли по городу.

 Через несколько дней царь отбыл на «Штандарте»
    в Ялту на свою дачу Ливадия.
 Туда же отправилась и вся севастопольская эскадра.
    Пребывание в Ялте было просто великолепно.
Царь произвёл в офицеры гардемаринов Черноморского флота!
Событие это торжественно отмечалось на всех кораблях.

Свободные офицеры со стоящих на якорях кораблей
   совершили восхождение на гору Аи-Петри,
откуда открывался изумительный вид на море
   и утопающее в зелени побережье.
Все были настолько очарованы, что пробыли на вершине
до самой темноты. Не хотелось никуда отсюда уходить...

      Вернувшись в Севастополь
все стали готовиться к завершению кампании.
      Приближалась осень...

    \\\\ ---- 16 частъ ---- ////
В октябре из Морского Министерства пришло предписание
   откомандировать офицеров-добровольцев,
желающих стать подводниками, в школу подводного
   плавания в Либаве: до 1917 город Либава —
город в Латвии, на берегу Балтийского моря.
     Первые упоминания с 1253 года.
    Прибалтику, тогда Курляндию,-
Пётр Первый купил русской казной всю Курляндию,-
 которой считал народ составом нескольких земель
    современной Прибалтики до Финляндии.

    Речь идёт о Ништадтском мирном договоре*,
который завершил Северную войну между Россией и Швецией
  и согласно которому: участок Карелии, Эстляндия,
 Ингерманландия и Лифляндия отошли Петру I и России
    за 2 миллиона ефимков (серебряных монет) –
   что прирАвнивается почти 56 тонн серебра !!!
Все эти территории в то время принадлежали шведам,
которые таким способом неплохо пополнили свою казну.
Россия стала законным обладателем прибалтийских земель !

 Нестор немедленно подал рапорт командиру «Евстафия».
Командир вначале возражал, но в конце концов согласился.
 Через два дня скорый поезд помчал Нестора на Север.
  Прощай, знойный, благодатный и гостеприимный Юг!
       \\*ххххххххххххххххххх*//
Глава III. В школе подводного плавания
   В октябре Нестор М* прибыл в Либаву.
Насколько все-таки отличается серая, мрачная Балтика
   от голубого и светлого Черного моря!

При подъезде к порту Александра III открывался
      отличный вид на Балтийское море.
Устойчивый северный ветер гнал свинцовые волны,
   с шумом разбивая их о волнолом.
По небу неслись низкие, серые облака.
Шел снег с дождем, через который можно было
 различить вдали кренящийся парусник,
    идущий под штормовыми парусами.

 Либавский порт — важнейший русский
   стратегический пост на Балтике —
  недавно был отстроен заново.
К сожалению, не все работы были доведены
  до конца из-за нехватки средств.
Кроме того, в процессе модернизации базы
вспомнили, что Либава лежит слишком близко
от немецкой границы и ее вряд ли удастся
   удержать в случае начала войны.

Как бы то ни было, но в военном порту базировались
несколько дивизионов эсминцев, плавбаза гидроавиации
    и учебный отряд подводных лодок.
Торговый порт Либавы являлся по своей важности
вторым на Балтике, поскольку не замерзал зимой.
  Все это было хорошо, но местное население,
состоящее исключительно из немцев и эстляндцев,
   более всех других факторов показывало,
что разворачивать в Либаве военно-морскую базу
   было едва ли разумным шагом.

Прибыв в Либаву, М* направился в старинное
Морское собрание, где были подготовлены помещения
   для прибывавших в школу офицеров.
   М* на двоих, с еще одним офицером,
получили небольшую квартиру из двух уютно
обставленных комнат, за которые должны они были
   платить всего 75 копеек в сутки.
Впрочем, мы эту квартиру вскоре оставили,
поскольку оказалось, что нам подготовлены
  жилые помещения в самой школе.
Там, конечно, было менее уютно, но зато бесплатно.

    \\\\---- 17 частъ ----////
 Морские офицеры немного опоздали к началу занятий
и им пришлось потрудиться, чтобы догнать в подготовке
к трудным вступительным экзаменам своих товарищей,
  прибывших раньше и опережавшие на немного.
Заниматься пришлось целый день до позднего вечера.
  Ежедневно слушали лекции, которые начинались
в 9 часов утра и продолжались до 6 часов вечера
   всего лишь с часовым перерывом на обед.

 Всего в морскую школу прибыли 22 офицера,
   из них 17 — с Черного флота.
Большинство были холостяками и жили, как и Нестор,
     в общежитии при этой "мор-школе".
Дисциплина в школе была исключительно строгой !!
  За малейшее опоздание или сон на лекции
можно было получить выговор, а то и угодить под арест!
 Нашими занятиями руководил старший лейтенант Б* —
исключительно строгий офицер, а инструкторами служили
        офицеры и унтер-офицеры,
 откомандированные в школу с подводных лодок.

К Рождеству-1912 в школе начались зачеты и экзамены.
 Три лейтенанта сразу-же провалились на экзамене...
   Первые двое — поскольку ничего не учили,
а третий — главным образом из-за своей истерички-жены,
   которая никак не могла пережить смерти
 накануне экзамена своей любимой..,- собачки...
  Жена не давала собачку хоронить, требуя,
чтобы ее труп навсегда остался в доме как память
 и довела Єтім бедного морского лейтенанта
    до совершенного сумасшествия...

Наступила зима. Либава* лежала в снегу,
  порт покрылся тонкой коркой льда.
(С 1795 г., после присоединения Курляндии
к Российской империи, заботу о состоянии
торгового порта Либавы, как стал отныне называться
город, взяло на себя русское правительство.)

Каждое утро офицеров будили строевые команды
  «Напра-во! Нале-во! Смирно!»,
будто в єтом состояла основа обучения...
Но не так просто,- чеканилась дисциплина
   и усмирение желающих Космоса...

    Муштровали новобранцев,-
а для каковой цели были выделены несколько
 офицеров-слушателей,- безЖАЛОстно !!
В дополнение к учебе они вынуждены были
по-нескольку часов в день топтаться на заснеженном плацу.
 По окончании,- отправили в Царское село,-
 на традиционный весенний смотр моряков
      в Высочайшем присутствии !!
После чего их ждало распределение на корабли !!

А "новобранцы",- уже из офицеров флота,
  но подавшие рапорт на офицера-подводника,-
 лихорадочно готовились к сдаче
теоретических экзаменов, чтобы затем
 приступить к практическим занятиям !!

  В начале мая 1912-го началась практика.
Эсминцы, стоявшие в гавани, ушли в море на учения
и в порту остались только учебные подлодки.
Их было четыре. На этих лодках "новички" проводили
всё свое время, изучая их устройство, конструкцию,
различные системы, разбирая и собирая двигатели и моторы.

Затем начались учебные погружения, сначала прямо у пирса,
затем — на внешнем рейде. Кроме того, курсанты обязаны
были пройти полную подготовку и уметь работать под водой.
 Нестор вспоминает не особо приятные ощущения,
  когда он впервые надел водолазный скафандр...
  Тяжелые свинцовые подошвы тянули ко дну
и он в отчаяньи цеплялся за страховочный конец,
   инстинктивно не желая погружаться.
Вода неслась куда-то вверх, быстро темнело.
Когда он достиг дна,- у него было странное чувство
   скорее отвращения, чем страха....
В голову лезли какие-то глупые мысли
о морских чудовищах, хотя совершенно
точно было известно, что здесь их нет.

 Работа под водой очень утомительна,
да и держаться на одном месте трудно.

Погружение в подводной лодке — совсем другое дело.
 Хотя для  новичков это было в некотором роде
загадочное действо, чувствовали мы себя гораздо лучше,
     чем в громоздком снаряжении водолаза.
 Конечно, когда впервые слышишь на подводной лодке
команду на погружение, чувствуется сильное волнение,
хотя на борту находится опытный командир-подводник
 и первоклассный экипаж. Еще больше волнуешься,
 когда впервые отдаешь подобные команды сам.

    \\\\---- 18 частЪ ----////
«Задраить люки!» Голос слегка дрожит от волнения:
   «Приготовиться к погружению!
  Заполнить балластные цистерны!»
Через световой люк видишь, как вода накрывает лодку.
Из-за неопытности погружаешься глубже чем было приказано.
 Кроме того лодка начинает клевать носом.
Командир спокойно наблюдает за эхолотом, не говоря ни слова.
Быстро соображаешь, что следует продуть носовые
дифферентУющие цистерны. Лодка перестаёт клевать носом,
но погружается еще быстрее. Даёшь средний ход вперед
  в надежде удержаться на заданной глубине...
Вопросительно смотришь на командира лодки,
но тот продолжает молчать. Тогда понимаешь,
что следует слегка продуть балластные цистерны,
   но поздно... Поздно..!!
Легкий удар — лодка опустилась на грунт...

 «Очень хорошо», — улыбается командир,
но сам понимаешь, что ничего хорошего —
на большой глубине так можно погубить все:
    и лодку, и людей...

 Всплываем. «Повторить погружение!» —
     приказывает командир.
Начинаешь снова, и уже все идет лучше.
Самое главное — не терять голову и уметь
   принимать быстрые решения.
Так в течение многих дней практиковались у пирса,
  прежде чем вышли в открытое море...

 Перед погружением следует точно убедиться,
что все люки задрАены, а отверстия закрыты.
  Все еще помнили историю с «Миногой»,
   которая затонула на внешнем рейде..:
на этой лодке флажки сигнальщика попали
в вентиляционную шахту и нарушили герметичность закрытия...
Когда лодка погрузилась, через шахту стала поступать вода
 и лодка легла на грунт, к счастью, на мелком месте.
Ее довольно легко, в тот же день, удалось поднять.
   Экипаж укрылся в носовом отсеке,
задраив водонепроницаемую переборку и там ждал спасения.
     Все приготовились к худшему
и пережили несколько мучительных часов.
 Поэтому всех курсантов прежде всего
    приучали тщательно следить,
 чтобы перед погружением все люки
   и отверстия были задрАены !!

 В июне 1914-го в Либаву* специально для расширения
практики пришел отдельный дивизион подводных лодок
Балтийского флота. Курсанты побывали на многих лодках,
выходили на них в море, участвовали в учебных атаках
  на крупные корабли, с азартом, Энтузиазмом,-
  словом значительно расширили свои познания.

В напряжённом ритме боевой учебы курсанты как-то мало
 интересовались событиями, происходящими в мире...
(в Красной Армии чётно поставили полит-информацию,
      после ещё чётче в СССР !!!)
Во всяком случае,- курсанты  не придали никакого особого
 значения Сараевскому убийству и уж никак не думали,
 что оно будет иметь такие Последствия,-
   начало Первой Мировой Войны-Бойни !!!
 
 Помнится, курсантов гораздо больше взволновало
известие об аресте в Германии русского морского офицера,
наблюдавшего там за постройкой по русскому заказу
    двух лёгких крейсеров.
После резкого протеста царско-Русского правительства
 арестованного офицера всё-таки освободили.
Германское правительство принесло свои извинения,
но все были глубоко возмущены случившимся фактом !

  Немного позднее в Кронштадт пришла с визитом
  английская эскадра под флагом адмирала Битти.*
Из газет узнали, как тепло встречали в Петербурге
   и Москве моряков Великобритании.
 После визита англичан,- последовал визит
французской эскадры с президентом Пуанкаре*,
 которому также был оказан блестящий приём.

К стыду своему,- Нестор ничего не мог понять:
  к чему-? все эти визиты боевых эскадр,
   когда вокруг все так тихо и спокойно?
И почему-? в столице австрийский подданный
 подбивал к стачке рабочих военных заводов
     и был арестован полицией...

     Впрочем, вскоре все стало ясно:
не успела французская эскадра покинуть Балтийские воды,
 как пришло известие о предъявлении Австрией
ультиматума Сербии и о вмешательстве в этот конфликт
  России со своими мирными предложениями.
    Заметьте,- МИРными !!
Первой МИРовой ведь не могло и не быть !!!

Но и тогда никто из курсантов и помыслить
  не мог о войне..,- молодость глупость...
 Вернее сказать,- молодость,- малоОпытность.
     И дУмалось налегке и поспешно..:
 "Да какая война..?, когда едва прошло 9 лет
после японского разгрома, от которого Россия
   еще далеко не оправилась...
Какая-? война-??, если не закончено возрождение
флота и реформа армии !! Какая-? война-??,
если тлеют еще искры революции и кровавых мятежей,
  готовые снова вспыхнуть жарким пламенем...

Но слово «война», повторяясь все чаще и чаще,
  уже висело зАпахом гАри в воздухе !!
Сначала из Либавы была отозвана минная бригада...
 Затем базу стали покидать пехотные части.
    Никто не знал зачем и куда...

 Командир дивизиона постоянно получает депеши,
  но до курсантов не доводил ничего...
Из газет тоже ничего толком понять было невозможно...
 А неопределённость..,- утомляет расхолАженностью...
   Лучше знать Правду,- пусть и горькую !!!

 Одни считали войну неизбежной, другие, напротив,
     полагали, что все уладится...
  Но курсанты,- они-же молодые офицеры,-
в воинственной легкомысленной молодости,
    не понимали трагичности событий
и были готовы помериться силами с кем угодно..!!

Во второй половине июля-1914 в Либавском порту
  пришвартовался транспорт «Анадырь».
Он встал прямо напротив здания управления порта
и на него начали грузить все имущество "подвод-школы",
включая торпеды и запасные моторы для подводных лодок !!

 Занятия были прерваны и в течение двух дней
  вся школа подводного плавания перебралась
    на борт могучего «Анадыря».
За самолёты противника никто не думал даже...
 Самолёты вообще были как экзОтико-забава...

 Здания и постройки в случае необходимости
  решено было взорвать или сжечь.
Вот тут-то всем и стало ясно, что дело серьезное!!
 Из 4-х учебных подводных лодок —
три решено было отбуксировать в Ревель, а четвертую,
  наиболее старую — «Сиг» — затопить в канале...
    Кто учился и работал на ней..,-
 она им стала и боевым товарищем !!,
   а некоторым даже в родителя !!!

   \\\\---- 19 частъ ----////
  Между тем, хотя гавань напоминала
потревоженный муравейник, жизнь в самом городе Либава
 ( а по-просторусски называли и Любава)
текла по прежнему буднично: некоторые семьи офицеров
собирались уезжать из Либавы, но многие оставались,
    не веря в возможность войны...

 29 июля 1914-го «Анадырь» и подводные лодки
   вышли из Либавы в Ревель под охраной
1-го дивизиона эсминцев. В Либаве осталась лишь
 небольшая часть личного состава школы,
чтобы в последний момент взорвать здания,
  доки и затопить в гавани старые суда.
   Оставшиеся, собравшись на молу',
провожали корабли России взмахами рук и фуражек.

  Глубокой ночью эскадра повернули на север
    и перешли на противолодочный зигзаг,
чтобы затруднить противнику возможность нападения.

Крепчал ветер. Мы уменьшили скорость до двух узлов.
  Лодки кидало волной из стороны в сторону,
 клало на борт, грозя порвать буксирные концы.
Это доставляло много хлопот, но в общем ночь
 и следующий день прошли без происшествий,
   если не считать радиограмм,
   которые сыпались в огромном количестве.
В одной из них сообщалось, что Балтийский флот
приступил к постановке боевых минных заграждений.
Сомневаться больше не приходилось — война надвигается.

 Утром Нестора разбудили громкие крики «Ура!»,
   доносящиеся с верхней палубы:
 оказалось, что пришла короткая шифровка:
«Огонь! Огонь! Огонь!», означавшая приказ привести
 флот в полную мобилизационную готовность
   в связи с неизбежностью войны !!!

  Теперь вероятность нападения на Русский Флот
в Болтийском море Флотом Германии становилась
очень высокой, так как противник наверняка знал
    об уходе русской эскадры-отряда из Либавы.
Опасаясь быть отрезанными, эскадра увеличила скорость
      до предела всех двигателей.
    Когда рано утром 2 августа 1914-го
на горизонте открылся остров Оденсгольм,
   лежащий в устье Финского залива,-
 увидели бригаду крейсеров России,
   стоящую на внешнем рейде.
Затем появились миноносцы, сопровождавшие
в гавань торговые суда, а чуть далее — стоящие
   в готовности подводные лодки.
  Командир «Миноги» крикнул в рупор:
     «Война еще не объявлена,
но мы ожидаем этого каждую минуту !!
Вы прибыли вовремя. Счастливого плавания!»

Перед островом Нарген стояла целая флотилия
сторожевиков, которые должны были проводить
все корабли и суда через вЫставленные накануне
        минные заграждения.
Было выставлено 2200 мин, почти полностью
     загородивших Финский залив.

  Через несколько часов прибыли в Ревель,
где узнали, что сегодня утром в западной части
горизонта были замечены дымы неизвестных кораблей.
  Никто не сомневался, что это были немцы,
которые собирались напасть и перехватить.

Вечером пришло сообщение об объявлении войны !
 Было холодно и дождливо. Опускалась ночь.
Мимо прошел пОсланный в море крейсер «Аврора».
 Корабль не нёс огней и на его борту'
  не было видно ни одного человека,
царила мертвая тишина. Силуэт крейсера,
   мелькнув в ночи, мгновенно исчез.
 Всех охватило какое-то неприятное чувство.
   Непроизвольно каждый спрашивал себя:
          «Вернется ли он..?..»

Курсанты-офицеры все хотели служить на Балтике,
а не на Черном море. Однако на следующий день
пришел приказ, предписывавший всем офицерам
   Черноморского флота прибыть
  в Адмиралтейство в Петербурге.
  Чтобы успеть на вечерний поезд,-
 Нестору пришлось сразу-же собираться.

  Ревельский вокзал представлял собой
необычное зрелище, благодаря толпам народа.
Все поезда были переполнены и с большим трудом,
неся сами свои чемоданы, курсанты втиснулись
    в чистый вагон 3-го класса.
Вместе с курсантами-офицерами ехали жёны
  знакомых офицеров-подводников и молодёжь,
   естественно, разговорились.
 Женщины были полны всевозможных слухов:
одна немецкая эскадра уже стоит у устья Финского залива,
вызывая наших на бой; одна наша подводная лодка уже погибла.
   Женщины были очень взволнованы
 и курсантам с трудом удалось их успокоить...

    \\\\---- 20 частъ ----////
Ранним утром на каком-то полустанке долго стояли,
    пропуская эшелоны, следовавшие на юг.
 Первая Мировая предполагала мчать на запад,
    но движение войск шло больше на Юг !!
Один эшелон вез на фронт гвардейский казачий полк.
Казаки шумно радовались, по вагонам звучали гармонии,
слышались удалые песни. Затем мимо прошел эшелон
с гусарами, где также царило необычное веселье.
  Все с восторгом шли на войну,
 игнорирую страх перед смертью !!

 Петербург сильно изменился враз в 1914-м:
на всех центральных улицах шумели патриотические
   манифестации, несущие портрет царя.
Сами собой прекратились вдруг забастовки.
Накануне єскАдренного прибытия на Дворцовой площади,
перед Зимним дворцом, собрались десятки тысяч людей.
На балконе появился Царь. Все, как один, упали на колени.
   Многие плакали от охвативших их чувств.
Это описать невозможно, если не пережить самому.
 Ибо,- как дети пред родителем в минуту опасности !!!

  В такие моменты русский народ
может продемонстрировать чудеса доблести
и самопожертвования, на которые способен
   только Великий Славянский род.
Никому другому не дано этого понять.
Надо быть русским, чтобы понять сущность
русской души, одинаково способной взлететь
 до небывалых высот, либо провалиться
     в бездонную преисподнюю.

Охваченные чувствами сопричастности к эмоциям народа,
    с бьющимися в волнении сердцами,-
морские офицеры направились в Адмиралтейство.
Проезжая мимо Германского посольства, обратили внимание,
  что все окна в этом огромном здании выбиты,
лепнина содрана, скульптурная группа на крыше исчезла.
 Уже прослышали, что народ хотел разгромить
посольство Гермашки, но был с трудом сдержан полицией!!
 Подобные антигерманские демонстрации прокатились
по всей России, достигнув особенного накала в Москве.

 В Адмиралтействе встретил помощник начальника
  штаба капитан 2-го ранга Славинский,
который сославшись на запрос командующего
Черноморским флотом, не терпящим возражений тоном
приказал нам немедленно отправляться в Севастополь.

  Нестора и с ним офицерам возмущению
не было границ. Какой-??!! Севастополь,
  когда здесь началась война! Никогда!
И под градом протестов Славинский поспешно
удалился, и появился лично вице-адмирал Стеценко —
  начальник Главного Морского Штаба.
  Из-за своего маленького роста
 он имел прозвище «Пипин короткий»...

  По офицерским возмущённым лицам адмирал,
  видимо, сразу же прочел явное нежелание
отправляться в Севастополь, когда на Балтике
идёт война, а поэтому без всяких вступлений сказал:
«Господа! Ваш долг поспешить на Черное море,
 поскольку вы там нужны ! Черноморский флот
  остро нуждается в офицерах, а здесь,
  на Балтике, их перебор. Не волнуйтесь —
    война дотянется и до Черного моря».

   Разочарованные, бормоча проклятия,
мы покинули Адмиралтейство. Но делать было
  уже' нечего, пришлось подчиниться
   и уезжать в Севастополь...

 Под прощальный перезвон колоколов
Исаакиевского собора Нестор садился в поезд,
который должен был доставить его обратно
  на Черное море в Крым в Севастополь.
В прозрачном воздухе колокола' звучали
многозначительно и грозно. Поезд тронулся.
  Перевернулась еще одна страница
военно-морской биографии Нестора Монастырёва.
  \\*ххххххххххххххххххх*//
    Первая Мировая Война
     !!!! НАЧАЛАСЬ !!!!
  Не прошло и 48 часов, как скорый поезд
доставил Нестора Монастырёва в Севастополь.
Но в штабе флота ждало новое разочарование,-
из выпускников школы подводного плавания
   только четверо старших по чину
 были направлены на подводные лодки;
 остальные, включая и Нестора, получили
 назначение на надводные корабли.
Обидно и огорчительно стало подводникам
из офицеров, не попавших по предназначению...
 
     Особенно не повезло Нестору...
 Наверное подспудно влияли минусы
  в его фицерской учётной карточке
  с былыми молодыми инцидентами...
Нестор Монастырёв попал на вспомогательный
  крейсер «Великий Князь Алексей» —
гражданское судно, включенное в состав флота
по мобилизации и только что прибывшее из Одессы.
Делать было нечего,- он с чувством горького
  разочарования отправился на «крейсер».

 По прибытию Нестора на судне царил полный хаос:
вся старая команда, включая гражданского капитана,
  оставалась на борту. Помимо их на корабле
  находился целый батальон ополченцев.
 Военный командир «Алексея» лейтенант С*
   и Нестор много пОтово потрудились,
  чтобы придать пароходу военный вид !!

Это было особенно трудно из-за наличия на борту
штурманов и механиков торгового флота.
Конечно, это были опытные моряки, уже в летах,
но они не имели ни малейшего понятия о правилах
и принципах, на которых строится режим военного корабля.
  В то же время матросы, откомандированные
 на мобилизованное судно с боевых кораблей,
не желали выполнять приказы гражданских начальников.
На этой почве постоянно возникали инциденты и разногласия.
   Но в конце концов все пришло в норму...

Скоро офицеры получили приказ принять на борт
  400 боевых мин и приготовиться к походу.
Среди гражданской части экипажа выход в море
с таким опасным грузом, естественно,
    никакой радости не вызывал.
 К этому времени командиры уже' знали,
что два немецких крейсера «Гебен» и «Бреслау»
  под командованием адмирала Сушона*
     прорвались в Дарданеллы !!

Этот факт великолепно показывал насколько решительно
   действовали немцы, пока Россия и союзники,-
  Англия и Франция,- морские Державы,-
   колебались в полной нерешительности.
Чем-? еще можно было объяснить, что оба немецких
  крейсера более недели после объявления
   Францией и Англией войны Германии
   находились в Средиземном море..!!

 Французская эскадра сразу-же после обстрела
  немцами побережья Алжира вышла из Тулона,
  но почему-то взяла курс на запад,
 в то время как немцы уходили на восток...

    За несколько часов до объявления войны,-
отряд адмирала Сушона повстречался с английской эскадрой
 и они обменялись салютами и миролюбиво разошлись.
Английский адмирал дошел до Мальты и только после этого,
причем весьма нерешительно, начал поиск-преследование
немецких крейсеров, идущих полным ходом в Дарданеллы.
  Устная нЕкая договорённость чрез посредников..??

  \\\\---- 21 часть ----////
Неожиданное появление «Гебена» и «Бреслау»
     перед Константинополем..,-
имело огромное международное значение:
немедленно подняла голову пронемецкая партия
младотурок, фактически управляемая немецким послом
  и в итоге, не ставя в известность
    ни султана, ни правительство,
    повела дело к войне с Россией,
которая через некоторое время внезапно и началась..!!

Прорыв немецких кораблей коренным образом изменил
  соотношение сил и обстановку на Черном море,
  поставив Россию в очень трудное положение !!
 И что делали дипломаты России в Турции..???
Для чего казна России им платит жалованье ??!!!
 Почему пред Дарданелами не был вЫставлен
   дополнительный отряд заградителей
   и дальнопУшечных жсминцев ??!!!
 Нестор надеялся вскоре узнать сей вопрос,
пока, конечно-же, видя всё со своей колокольни.

Русский Черноморский флот в то время имел
в строю пять устаревших линейных кораблей,
чья скорость не превышала 14 узлов,*
два старых крейсера и несколько дюжин*
    устаревших миноносцев.
К началу Первой Мировой войны в строй вошли
    только 4 новых эсминца,
способные развивать скорость до 38 узлов.

Что касается подводных лодок, то можно сказать,
что их не было вообще, поскольку те, что были,
настолько уже устарели, что едва могли плавать
    около самого побережья...
 С успехом подлодки Царской России
 могли действовать только против турецкого флота,
    который Россия значительно
  превосходила по количеству кораблей,
 и по боевой подготовке личного состава.

 Появление «Гебена» полностью переменило роли.
 Современнейший линейный крейсер, вооруженный
тяжелой артиллерией и развивающий скорость 28 узлов,—
«Гебен» мог на равных вести бой практически
   со всем Черноморским флотом !!,
не давая ему распылять силы под постоянной угрозой
быть уничтоженным по частям. Но это были тактические
   соображения, которые командование
Черноморским флотом понимало очень хорошо.

 Но со стратегической точки зрения,-
     дело обстояло еще хуже:
в случае войны с Турцией,- Россия оказалась-бы
отрезанной от всех своих союзников и была-бы вынуждена
обеспечивать нужды своей огромной армии силами
  слабой отечественной промышленности...
 Почему ещё слабой..?? Капитал России работал
не на Россию, а на извлечении быстрой прибыли,
   что хотел изменить Столыпин,
но его явно заказали через врагов России,-
  хоть и Германский шта, хоть и МелкоАнглия,
  у которой в политике много ГАДостей:
  1 - гАДить постоянно конкурентам;
  2- постоянно стрАвливать народы;
  3- постоянно готовить стрАвливание
между народами, партиями, слоями обществ
   в других странах-конкурентах;
  4- проводить разведку всеми способами;
5 - готовить себе союзников в стане врага;
6-.. 7- .. 8- .. 9-.. 10-.. 11-...

  В случае закрытия проливов Дарданелл,-
хорошей преградой между Чёрным и Средиземным
  морями,- в распоряжении Русской эскадры
  оставались лишь Архангельск на Севере
   и Владивосток на Дальнем Востоке.
Достаточно бросить взгляд на карту, чтобы понять
  какой путь будет проходить союзная помощь,
прежде чем попасть на русско-германский фронт.

 От этих тревог офицером флота отвлекло наступление,
которое русская армия начала в Восточной Пруссии*,
стремясь ослабить немецкое наступление на Париж.
Замысел удался. Французам удалось остановить немцев
  и нанести им поражение в сражении на Марне.*
 Французы были спасены, но русская армия, увы,
в Восточной Пруссии попала в окружение и погибла
   больше всего в подлых ГАЗовых атаках,
 которые фрицы стали делать вразрез всем нормам
международной и человеческой морали !!!

 Так началась Первая Мировая Война на суше.
В отличие от ожесточенных боев на сухопутном фронте,
  война на Балтике фактически не велась,
   если не считать редких перестрелок
  между русскими и немецкими кораблями.

   Немцы усиленно ставили мины,
но об их постановках незамедлительно
 становилось известно в штабе флота
и опасные районы быстро протраливались.
Либава, как и ожидалось, в первый же день
была обстреляна немецкими крейсерами,
  но это обошлось противнику дорого.
На обратном пути новейший легкий крейсер немцев
  «Магдебург» в тумане выскочил на камни.
 Сняться с камней не удалось и их экипаж
   решил взорвать дорогущий корабль..!!
  Но и это толком сделать не удалось,
  а тут подошли русские корабли
 и немцы спешно покинули крейсер !!
Но и нам снять «Магдебург» с камней не удалось
и он, полуразрушенный, так и остался ржаветь на камнях.

 Вскоре после этого, 18 октября 1914-го,
один из ру-крейсеров — «Паллада» был торпедирован
 и потоплен подводной лодкой противника !!
Всё произошло так быстро, что когда эсминцы охранения
     ринулись к месту катастрофы,
ничего и никого уже на поверхности не было...
 Погиб весь экипаж — около 800 человек !!!
Как так ??!! Нестор и этим решил вскоре заняться,-
 спрашивая старших офицеров и рассуждая,-
  как этого избегать и что делать при взрЫвах !!!

 Примерно в это же время немецкая подводная лодка
потопила в Северном море три английских броненосных
   крейсера: «Абукир», «Хог» и «Кресси».
Такой успех немецких подводных лодок произвёл
   очень сильное впечатление !!!
Все начали осознавать значение и эффективность
подводных лодок и искать способы защиты от них.

     \\\\------22 часть------////
  Командующий РУСским Флотом на Балтике,-
 адмирал Эссен правильно оценил обстановку,
что немецкий Флот, ожидая нападения англичан,
сосредоточил свои основные силы в Северном море,
оставив на Балтике относительно слабые соединения,
чтобы предпринять здесь какие-либо серьезные действия.
 Но и русский флот был еще слишком слаб
  для активных наступательных действий,
так как новые корабли, включая дредноуты,*
   еще не были введены в строй.

  Оставались мины, и адмирал Эссен*
стал посылать по ночам быстроходные миноносцы
  ставить мины у немецкого побережья.
Подобная тактика оказалась очень успешной.
  На одной из таких мин 4 ноября взорвался
и затонул немецкий броненосный крейсер «Фридрих Карл».
  Это было возмездие за «Палладу»
   и грозное предупреждение врагу,
который уже больше не мог разгуливать
  по Балтике, как у себя дома...

 С чрезвычайным вниманием следил Нестор
  по газетам за действиями английских
и немецких кораблей на просторах океанов.
Нестор М* не мог не восхищаться смелыми
и решительными действиями немецкого крейсера «Эмден»,
 искусству его командира и доблести экипажа !!

    Когда началась Первая Мировая,-
два русских дальневосточных крейсера,-
«Аскольд» и «Жемчуг» получили приказ
  примкнуть к союзным эскадрам,
охотившимся за отрядом немецких крейсеров
       адмирала Шпее.*
«Жемчуг», уцелевший в Цусимской катастрофе,
     нашел свой конец в Пенанге,-
   в далеком Малаккском проливе.*

 «Эмден» поставил 4-ую фальшивую трубу,
 чтобы походить на английские корабли,
прорвался на эту французскую базу и торпедировал
«Жемчуг», который, переломившись пополам, затонул.
 Помнится, это известие потрясло нас всех.

 Где-то далеко гремели бои, лилась кровь,
а на Черном море пока все было спокойно.
Эскадра иногда выходила в море, демонстрируя мощь
    вдоль Анатолийского побережья.
 Из Константинополя приходили сведенья,
что оба немецких крейсера проводят совместные
 с турецким флотом учения около проливов.
  Шло время, но ничего не происходило...

Утро 29 октября 1914-го было тихим и ясным.
   Море было гладким, как зеркало.
Эскадра, недавно вернувшись после очередного похода,
стояла в Северной бухте. «Великий Князь Алексей»,
где служил Нестор М*,- находился в глубине бухты,
накануне вернувшись в гавань после постановки
   оборонительного минного заграждения.

    Рано утром Нестор был разбужен
в своей уютной каюте орудийным залпом.
Не понимая в чем дело, он быстро оделся
и выбежал на верхнюю палубу, где стал
свидетелем странного неожиданного зрелища:
  по приморским улицам с криками ужаса
разбегаются во все стороны портовые рабочие;
По набережным мечутся женщины с расширенными
  от страха глазами, громко крича;
со стороны моря доносится глухой рокот мортир,*
 сменяемый оглушительным громом орудий.

  По звуку выстрелов Нестор понял,
что огонь ведут береговые батареи,
а не эскадра, как подумалось вначале.
Нестор не успел сделать и десяти шагов по палубе,
как совсем недалеко около сухого дока, взорвался
снаряд, подняв столб огня, дыма и камней.
Еще не успела осесть пыль, поднятая взрывом,
 как, со свистом пролетев над головами,
  еще один снаряд ударил в ворота дока.

 Нестор побежал на берег к месту взрыва
    и подобрал большой осколок
и сразу стало ясно, что это снаряд с «Гебена».*
  Осколок был тяжелым и ещё очень горячим,
так что Нестор с трудом дотащил его до корабля.
Он торжественно положил осколок на стол
  в кают-компании и сказал веско:
 «Это, господа, подарок с „Гебена".
Примите его с "благодарностью"...»

 Вдруг вестовой Иван, дрожа от страха,
  смотрел на осколок, и опомнившись,
попытался удрать из кают-компании...
 Нестор Монастырёв закричал: «Иван!
Куда ты боишься опоздать, черт тебя дери!?
  Принеси-ка нам лучше кофе!»
      
   Бедный вестовой взмолИлся..:
    «Ваш Высокоблагородие..!! 
Бога ради уберите эту штуку со стола.
Еще, не приведи Господь, взорвется !!»

Несмотря на всю серьёзность момента, Нестор,
  глядя на растерянное лицо вестового,
 весело рассмеялся к удивлённому страху
бедного вестового, кой с вЫтаращенными глазами
   стал пятиться к стене и осеняться,
  увЕрившись в сошедствии Нестора с ума...
 В конце концов Нестор объяснил мягко
и он поверил, что осколок не взорвется,
  и стал подавать со вздОхами завтрак.

   \\\\---- 23 часть ----////
В этот момент обстрел рейда прекратился
    и позднее все узнали почему:
в Севастополь с моря возвращался 4-й дивизион
 миноносцев под командованием капитана
   2-го ранга князя Трубецкого.
На подходе к Севастополю миноносцы обнаружили «Гебен»,
ведущий огонь по берегу и враз поошли в атаку !!

С «Гебена» также заметили русские миноносцы
  и, прервав бомбардировку Севастополя,
пошли им навстречу, явно имея желание отрезать
   дивизион Трубецкого от базы...

Видя это, Трубецкой и принимает решение атаковать
 германский «Гебен», и его миноносцы полным ходом
  пошли на сближение с линейным крейсером !!

 «Гебен» немедленно перенес огонь на миноносцы
и добился попадания в головной эсминец «Лейтенант Пущин».
Тот потерял ход, зарываясь носом от полученной пробоины,
   но продолжал вести дивизион в атаку,
открыв по «Гебену» огонь из своих крошечных орудий.
  Конечно, силы были неравны и миноносцы
не могли долго продержаться под огнем линейного крейсера,
но тут на горизонте появился дым какого-то нового корабля.

 «Гебен» перестал стрелять по миноносцам
  и повернул навстречу этому кораблю,
которым оказался минный заградитель «Прут»,
 вышедший утром из Ялты в Севастополь.
Фактически невооруженный минный заградитель
был обречен, но, благодаря ему, миноносцам
4-го дивизиона удалось прошмыгнуть мимо
     «Гебена» в Севастополь. А «Гебен»
тем временем хладнокровно расстреливал «Прут».
   Позже оказалось, что капитаны решили
атаковать фрицев тараном, но быстро поняли,
 что намного мощные оружия и снаряды немцев
  просто зАживо похоронят все экипажи
   прямой наводкой - прямым расстрелом...
Вот цена маловнимания на создание мощьного флота
  царским двором и военными чиновниками...
 
 Командир "минзага",- мИнного заградителя,-
правильно расценив обстановку как безнадежную
и отдал приказ открыть кингстоны, спустить
спасательные шлюпки и всем покинуть корабль.
  «Прут» начал медленно погружаться...
Чтобы ускорить этот процесс, старший офицер «Прута»
лейтенант Рагутский взорвал погреб с боезапасом
  и доблестно погиб вместе с кораблем.
Не покинул корабль и старший корабельный..,-
     священник отец Антоний...
В полном облачении, освещаемый отблеском пожара,
он стоял на палубе, благословляя крестом отходящие шлюпки.
  Охваченный огнем «Прут» скрылся в пучине.
Часть офицеров и матросов, включая командира,
  были подняты на «Гебен» и взяты в плен...

 Самым скандальным из всего этого дела было то,
    что «Гебен», бомбардируя Севастополь,
разгуливал по крепостному минному заграждению,
 включаемому с берега с помощью электроцепи.
    В это утро, в ожидании прибытия «Прута»
и миноносцев, командующий приказал разомкнуть цепь,
   а включить ее в суматохе позабыли...
 О грёбанная русская безалаберность,
набИтая сверху излишними мУштрами для показов...

 Внезапное нападение немецких крейсеров
на побережье Севастополя принесло им несомненный успех:
  был потоплен «Прут», повреждены миноносцы,
а на «Лейтенанте Пущине» имелись убитые и раненые.

 Правда результаты бомбардировки Севастополя
  были ничтожными: на якорную стоянку эскадры
не попал ни один снаряд. Но можно себе представить,
что было-бы, если снаряд с «Гебена» попал, скажем,
   в какой-нибудь транспорт, груженный минами!

 И пока «Гебен» обстреливал Севастополь,
«Бреслау» в сопровождении минного заградителя
   выставил мины в Керченском проливе.

Но не взорвАвшияйся мощь-фрицевский корабль
   на отключённых русских минах,
 вЫключенных кем-то по долбо-приказу,
как по долбо-не-приказу и не включённых,-
обстрелял Феодосию, Ялту и Новороссийск,
  в результате чего было разрушено
несколько домов и уничтожены цистерны с нефтью...

  Кроме того, два турецких миноносца
под командованием немецких офицеров ночью
 29 октября 1914-го подкрались к Одессе
и, выждав, когда в гавань проходил буксир с баржами,
миноносцы пристроились к нему и, не возбуждая подозрений,
       проникли на внутренний рейд...
 Для пущей убедительности на миноносцах громко
   говорили по-русски...
Войдя в гавань, головной миноносец выпустил торпеду
по стоящей у волнореза канонерской лодке «Донец»
   и утопил ее; второй выстрелил торпедой
по канонерской лодке «Кубанец», но промахнулся —
       торпеда взорвалась на молу.
«Кубанец» открыл ответный огонь, и вражьи миноносцы,
 выпустив несколько снарядов по спящему городу,
полным ходом ушли в море. Через два месяца «Донец»
был поднят и отремонтирован. Он прослужил до конца войны,
оказывая эффективную поддержку русским войскам в устье Дуная.

    \\\\---- 24 частЪ ----////
   Немецкий план полностью удался
и его результаты были для России весьма удручающими:
   позднее узнались подробности,-
"благодаря" прорыву 10 августа 1914 года «Гебена»
и «Бреслау» в Дарданеллы, вошло в силу соглашение,
заключенное 3 августа 1914 года между Германской
и Оттоманской империями о совместных действиях !!

 На сторону немцев особенно склонялись
     военный министр Энвен-Паша
 и военно-морской министр Джемаль-Паша.
 Совместно с немцами они начали подготовку
по втягиванию Турции в войну на стороне Германии.
Однако оба эти министра не могли не считаться
с противодействием их планам и всего остального
    кабинета, так и великого визиря,
поэтому также проявляли нерешительность.

 Тогда адмирал Вильгельм Сушон*
 решил действовать самостоятельно:
не поставив в известность даже своих друзей
Энвера и Джамаля, он вывел свои корабли в море,
якобы на учения, и напал на русское побережье,
  подняв на стеньгах* турецкие флаги.
Энверу-Паше ничего не оставалось делать,
как санкционировать задним числом
   все действия адмирала Сушона.

   Следует упомянуть, что большую роль
в подобном развитии событий сыграл немецкий посол
  в Константинополе барон фон Ванге-хейм* —
   человек энергичный и решительный,
стремящийся всеми возможными способами вовлечь
  Турцию в войну на стороне Германии.
 Он и обширная сеть немецкой агентуры
 оказывали огромное влияние на турецкое
общественное мнение, находившееся до тех пор
 больше под англо-французским влиянием...

  Английская военно-морская миссия
  под руководством адмирала Лимпуса*
в течение длительного времени занималась
   обучением турецкого флота.
 Накануне Первой Мировой войны-1914
англо-миссия покинула Константинополь,
  освобождая место для немцев,
которые быстро преобразовали турецкий флот
  по своему германскому образцу.

 Немецкий посол блестяще выиграл
дипломатическую битву, подготовив почву
 для дальнейших событий против России,
зная всю историчесую подоплёку Османии
 с Крымоханьем против России веками,
когда юг России и Малая РусЪ была фактически
   открытая для набегов и грабежей,
  и укро-козачество шлюшно продавалось
по очереди Польше, КрымохАнью, то Швеции,
   то к Австро-Венгрии.., то..,-
когда прижмут хвост укро-гЄтьманству,
  возжелали иногда к России...

   Но о германском после-пОСЛЕ,-
 его успех был увенчан появлением
  в Босфоре немецких крейсеров !!
Адмирал Турции,- Сушон* был немедленно
 возведен в ранг турецкого адмирала,
получив фактически неограниченную власть
 морского турко-главнокомандующего
и поднял на «Гебене» трёхзвездный флаг.

 Корабль был официально передан туркам
  и переименован в «Явуз Султан»,
а офицеры и матросы нарядились в турецкие фески.
 Получив разрешение провести учения
 в Черном море, адмирал Сушон собрал
 на «Гебене» военный совет и объявил
о своем намерении атаковать русское побережье!!

О его намерении не подозревали ни турецкое
правительство, ни военно-морской министр,
 который, говорят, мирно играл в карты,
когда получил сообщение о нападении Сушона
на Россию,- на прибрежные порты и города'.

 Турции глава и правительство были ошеломлены
подобными действиями Сушона, но дело было сделано,-
  жребий брошен — Россия и Турция оказались
     в состоянии этой-жЖжє войны..!!!

  Война началась, а Нестор Монастырёв
находился на старом вспомогательном минзаге,
проклиная судьбу, стремясь куда-нибудь перевестись.
 Особенно Нестору хотелось попасть на миноносец.
  Наконец, его старания увенчались успехом
и он получил назначение на миноносец «Жаркий».
 Это был миноносец того же типа, как и те,
 что атаковали «Гебен» утром 29 октября.

    \\\\---- 25 частЪ ----////
 Командира «Жаркого» куда-то перевели,
а его преемник лейтенант С* был назначен
 на миноносец одновременно с Нестором.
Они оба прибыли на борт всего за несколько
     часов до выхода в море.

     Это было 13 ноября 1914 года.
Нестор хорошо запомнил этот день, особенно
плохую погоду, которая под вечер, когда вышли
  в море, превратилась в настоящий шторм!!
Сильный северный ветер, крепчая с каждым часом,
 свистел в снастях, вздымая крутые волны,
  накрывавшие полубак* и мостик миноносца.
Впереди в надвигающейся темноте шли линкоры.*

 С мостика миноносца \ЖАРкого/ с трудом
различали их силуэты, а порой дождевой шквал
    вообще скрывал их из вида.
 Видны были только вспышки их сигнальных
клотиковых* фонарей. Тьма сгущалась и ничего
не было видно даже на расстоянии кабельтова.*
 Временами, как всегда случается в темноте,
 закрадывалось сомнение: правильным-ли
курсом идёт эскадра..??, держат-ли нужную скорость..?

  Но вот на флагмане длинно-коротко замигал
  клотиковый фонарь: «Курс 140, ход 10 узлов».
Эскадра обогнула Херсонский маяк и вышла в открытое море.
Погода неистовствует. Миноносец кладет с борта на борт.
    Волна-за-волной накрывают ходовой мостик.
Нестор уже промок до нитки, а ещё три часа вахты!
  Непроизвольно зависть к офицерам на линкорах,
   которые несут вахту в тепле и в немыслимой
  для миноносца бытУющей там рОскоши...
 
    Бортовая качка достигает такой силы,
что все время приходится стоять вцепившись в пОручни,
   чтобы очередная волна не смыла за борт.
Единственная надежда, что за мысом Сарыч будет спокойнее.
    А пока вокруг — мрачная тьма...
Тяжелые черные тучи, казалось задевают клотики* мачт.
Увенчанные пеной валы один за другим накрывают «Жаркий».

 В темноте появляются и исчезают неясные очертания
миноносца «Жуткого», идущего впереди. Скоро полночь.
  Наконец Нестор смогжет спуститься в свою каюту,
снять мокрую форму, выпить горячего чаю и завалиться спать.
Нет ничего прекраснее, как спать в теплой сухой постели
   своей, с твоим запахом и АУрой !!!

   До конца вахты еще пять минут...
   Боже, как долго они тянутся!
Наконец, на трапе появляется темная фигура
  следующего вАхтенного,- лейтенанта В*
Быстро передав вахту, Нестор спускается вниз.
И вот  уже сладко вытягивается под одеялом.
Еще вяло приходят мысли о возможном ночном бое
и торпедной атаке, но бархатные крылья сна
быстро подхватывают Нестора и он отключается...
 
   Как и ожидалось, ночью буря утихла.
Утро встретило эскадру в спокойном штилевом море,
 будто выравненном чьей-то гигантской рукой.
  Эскадра, перестроившись в дневной ордер,*
    продолжала двигаться на юго-восток.
  Прошел день, и снова наступила ночь,
но в пустынном море ни дымка, ни паруса.

 На следующий день эскадра замедлила ход.
 Миноносцы пришвартовались к линкорам,
   чтобы пополнить запас угля.
Миноносцы еще не успели погрузить уголь,
как поступила команда полным ходом
 следовать в южном направлении !!
Адмирала известили, что в районе Трапезунда*
  обнаружены суда противника !!
Вскоре открылось Анатолийское побережье и Трапезунд.
    С флагмана последовал приказ:
 «„Ростиславу" (линкор) и миноносцам
 разведать рейд и обстрелять побережье».
   Рейд пуст — ни единого суденышка.
Выпускают вслед за «Ростиславом» несколько снарядов
по берегу, стараясь уничтожить портовые сооружения.
    Турки огня не открывают...

    \\\\---- 26 часть ----////
 Выполнив приказ, "Жар" присоединился к эскадре,
начавшей крейсерство вдоль побережья противника.
    На море совершенно пустынно,
если не считать нескольких парусников,
мелькнувших вдали, на которые не обращают внимания.
Видимо турки полностью приостановили судоходство,
напуганные потерей несколько дней назад крупного
транспорта, груженного артиллерией
 и боезапасами для турецкой армии.
Это событие произошло у Босфора и было ударом
для турецко-германского командования,
испЫтывающего острую нехватку транспортных судов.
Пройдя вдоль почти всего Анатолийского побережья
и никого не обнаружив, адмирал Эбергард*
принял решение вернуться в Севастополь
для пополнения запасов угля и боезапасов.

    Утром 18 ноября 1914-го
в довольно густом тумане,- эскадра,
следуя в кильватерной* колонне,
шла на север в сторону Крыма.
  Примерно в 30 кабельтовых*
впереди держались дозорные корабли.
Море было спокойно. Начавшийся легкий бриз
рассеял туман, и сигнальщики легкого крейсера
«Алмаз» в дымке на горизонте обнаружили справа
  по курсу «Гебен»* и «Бреслау».**
Развернувшись, «Алмаз» пошел навстречу эскадре,
чтобы уведомить адмирала о близости противника.

Был полдень. Офицеры спокойно сидели за столом
в кают-компании «Жаркого», когда по ушам резко
ударил звук залпа тяжелых орудий и сигнал горна,
   возвещавшего о боевой тревоге.
 Офицеры выбежали наверх, заняв боевые посты.
Первое, что увидел Нестор — это был «Евстафий»,*
 находящийся слева у на траверзе и идущий,
судя по буруну, а режиме полного боевого хода.

За ним в дымке виднелись «Иоанн Златоуст»*
и «Пантелеймон».* Остальные корабли отстали
     и были едва видны в тумане.
Было ясно видно, как из орудий главного калибра
«Евстафия» извергаются столбы огня и желто-бурого дыма.
Линкор давал один бортовой залп за другим.
«Гебен» был едва виден в дымке, но дульное пламя
его орудий было ясно различимо. Немец принял бой.
Его снаряды пролетели над «Евстафием»
  и упали недалеко от «Жаркого»,
  вздымая огромные водяные столбы.
Какой-то страшный грохот и скрежет доносился
с «Евстафия», видимо, получившего попадание.
    Через несколько минут все стихло —
противника на горизонте не было. «Гебен» ушел.

Эскадра, перестроившись, снова взял курс на Севастополь.
 Офицеры заняли место по левому борту «Евстафия»*
и только тогда Нестор заметил в носовой части линкора
  следы от попадания немецких снарядов..!!

Вернувшись в Севастополь узнали все подробности боя:
получив сообщение с «Алмаза»*, адмирал Эбергард*
немедленно приказал идти на сближение с противником;
согласно инструкции,- первым огонь должен
    был открыть «Иоанн Златоуст»,
где находился пост управления огнем эскадры;
но там что-то замешкались, и адмирал приказал
   «Евстафию»* начать бой самостоятельно...

Расстояние до противника около 40 кабельтовых,
 видимость плохая, дым из труб закрывал цель,
но первым же залпом «Евстафий» накрыл «Гебен»,
всадив в него три двенадцатидюймовых снаряда!!!

  «Гебен» ответил перелетным залпом,
когда его снаряды, перелетев «Евстафий»,
  упали вблизи миноносцев охранения.
И только третьим залпом «Гебен» добился
попадания в «Евстафий» — снаряд попал
   в носовой каземат и лазарет,
 убив 4 офицеров и 29 матросов;
  ранив 1 офицера и 24 матроса.

  Среди них был хороший приятель Нестора
по службе на «Евстафий»,- лейтенант Грилозиров.
     Он был ранен осколком
 и вскоре скончался в госпитале.
На следующий день состоялись похороны убитых.
Траурно гудели колокола севастопольских храмов,
   эскадра, скорбя, приспустила флаги.

   Гробы, покрытые Андреевскими флагами,
были выставлены под сводами собора св. Михаила,
 чьи стены были черны от имен погибших
 при осаде Севастополя в Крымскую войну 1854-1857.
   Отпевание проходило торжественно.
В церкви стояла тишина, прерываемая временами
плачем матерей и жен. После окончания панихиды
товарищи по оружию на своих плечах вынесли гробы
с останками прИзванных в лучший мир моряков
и под звуки оркестра, игравшего «Коль славен»,
    доставили их на Морское кладбище...

      \\\\---- 27 часть ----////
 По агентурным каналам получены сведения,
 что «Гебен» в бою 18 ноября 1918-го
получил повреждения и потерял также многих!
   Однако вскоре стало ясно,
что повреждения у немецкого линейного крейсера,
   были незначительными, поскольку через месяц
он появился у Батума и подверг город бомбардировке,
     доказывая всему миру свою мощь !!
  Вопрос прост к Рос-командованию флота..:
 ГДЕ МОЩЬНЕЙШИЕ МИННЫЕ ЗАГРАЖДЕНИЯ
    и МОРСКАЯ РАЗВЕДКА ???!!!!

 Береговая оборона Батуми была слабой —
несколько старых фортов с устаревшими орудиями.
    Военных кораблей не было вообще...
Единственной защитой со стороны моря служило
минное заграждение, поставленное там накануне войны.
  «Гебен» стрелял с большого расстояния
далеко от заграждения, явно зная о них...

 Нестор Монастырёв давно предлагал
   \\МИННЫЕ ЗАСАДЫ ОХВАТАМИ//,-
когда вОвремя засекали появление враж-корабля,
 пропускали его в ловушку и после сразу-же
   несколько кораблей сзади перекрывали
вражине путь назад сетками с поплавками-мИнами
  ниже уровня воды, на которые и должны
 были попадаться возвращающиеся вражины !!
Но на депеши Нестора никто толком не отвечал...
 
 В Батуми было уничтожено несколько домов,
   но форты и порт не пострадали.
Ответить на такое большое расстояние "Гебену"
  с его Мега-МОЩЬными на то время пУшками
    было нечем в ближайших километрах...

Все могло быть гораздо хуже, поскольку в гавани
  Батуми были сосредоточены в цистернах
 и на танкерах все нефтяные запасы флота,
 так как именно Батум соединен напрямую
    нефтепроводом с Баку..!!
 Обезопасить нефтепровод толком
в голову никому не прходило из начальства,
а славших депеши об усилении и улучшении
борьбы с более сильными вражьими кораблями,
  начальство Флота России игнорировали...
Закостенелой бюрократии ещё Левша кричал,-
да тогда не было для Левши Петра Первого...

     В нефте-отношении Батум являлся
одним из важнейших стратегических центров флота.
Поэтому трудно было понять, чем руководствовался
германский «Гебен», не разгромив всю нефтегавань,
а ограничившись простой демонстрацией, тем более,
что ему не оказывалось никакого сопротивления,
если не считать редкой стрельбы береговых батарей,
  чьи орудия не доставали до противника...
   И почему не было ни одной подлодки
по следу фрице-"Гебена",- так-же вопрос в воздух...

 Сделав несколько залпов по Батуму-Батуми,
«Гебен» ушел в море, так что его демонстрация
 не имела никаких практических результатов,
  хотя и была хорошим уроком Флотй России...

Б начале декабря 1918-го, после планового ремонта
 и исправления повреждений, эскадра Севастополя
    снова вышла в море на поиск противника.

 Достигнув Батума, линкоры и крейсеры встали
у города на якорь, чтобы пополнить запас угля
 на угольных миноносцах, а нефтяные эсминцы
   вошли в гавань для заправки топливом.

 На «Жарком» вышел из строя конденсатор пара
  и командир запросил у адмирала разрешение
на двухчасовой ремонт. Нестор не любил ремонты.
 Адмирал разрешил провести ремонт в Батуме.
К моменту прихода эксадры, в первые дни декабря,
  Батум был уже фактически окружен турками...

  Только сравнительно узкая полоса земли'
вдоль морского побережья, включая железную дорогу,
  оставалась "в руках" влияния флота России.

К началу войны на Кавказе было мало рос-войск,
а обещанные подкрепления так и не прибыли.
Турки использовали этот благоприятный момент,
 начав наступление в направлении Батума
    и вышли на берег реки Чорох.*

 России войска отступили под защиту фортов,
а затем при поддержке флота перешли в наступление
  и стабилизировали фронт вдоль реки.
Турецкое командование готовило войска' к броску
на Тифлис, начав продвижение в сторону Саракамыша*,
  но застряло в горах восточнее Батума...
   Словом, враг был совсем близко.
В этом Нестор смог убедиться сразу-же по прибытии
«Жаркого» в гавань, куда доносился орудийный
    и винтовочно-пулемётный огонь.
  Иононосец с Нестором прибыла прямо
     в осажденную крепость...
Толком на миноносце никто ничего не знал
и Нестор с охотой вызвался сходить в город,
   чтобы разведать обстановку
 и утолить злость на нелюбимый ремонт...

  В Батуме простояли несколько дней,
ожидая приказа присоединиться к эскадре.
Но вместо этого получили приказ войти в состав
  так называемого Батумского отряда флота
и включиться в боевые действия на побережье.

Для экипажа "ЖАРкого" это было разочарование,
  но приказы, как известно, не обсуждаются,
  а ОБЯЗАТЬельно выполняются !!!

Соединение, в которое включили и "ЖАРкий",
   было не таким уж плохим:
ибо командовал им капитан 2-го ранга Шуберт —
   опытный моряк, оригинальный
   и очень независимый человек.
 Свой вымпел командира отряда он держал
на транспорте «Березань», вооруженном 75-мм орудиями.
В отряд кроме того входили еще два или три паровых
каботажных судЁнышка, на которых были установлены
устаревшие сухопутные пушки на колёсных лафетах...
  Во время стрельбы эти пушки перекатывались
с одного борта на другой, что всех очень развлекало.

Офицеры окрестили эти суденышки «китайскими крейсерами».
С одним из этих суденышек «Дыхтау» приходилось
встречаться в течение войны и морские офицеры
постоянно веселились, вспоминая его прозвище.

    \\\\-- 28 часть --////
 Командующий Батумским отрядом флота
  подчинялся генерал-майору Ляхову*,-
коменданту крепости Батум и командующему
  всего батумского участка фронта.
 Но как это всегда случается в Рос-Флоте
царского времени,- морское и сухопутное
командование было не в состоянии между собой
договориться для согласования совместных действий:
генерал Ляхов — кавалерийский офицер старой школы
 и известный казак — имел о флоте самое..,-
 мягко сказать смутное представление...
Поэтому отношения между ним и командиром отряда
мини-эксадры, а также с командиром миноносца "ЖАРкий"
    оставляли желать много лучшего.
 Каждый перец мнил о себе горьче другого...
Это все проявилось в одном конкретном случае,
     о котором рассказ позже.

Итак, единственным в Батуме настоящим военным
   кораблем оказался миноносец «Жаркий» !!
Он и стал основой для проведения всех операций,
которые начались дня через 3—4 после его прибытия.
Нестору приходилось бывать в Батуме перед войной
и он сохранил о нём воспоминания, как о шумном,
   радостном, многонациональном городе
с большим количеством армянского населения.
   Теперь город был почти пуст...
Большинство торговых и учебных заведений
  были эвакуированы куда-то в тыл.
     Улицы были безжизненны.
Особенно это чувствовалось ночью. В городе не было
 ни огонька, поскольку действовало затемнение...

 Вечером 3-тьего дня "ЖАРкий" получил приказ
выйти в море и нанести визит турецкому побережью,
чтобы выяснить,- не снабжают-ли турецкие фелуки*
 свою армию продовольствием и боеприпасами.
Кроме того, штаб крепости получил сведенья,
  что у занятого противником побережья
 временами появляются и военные корабли.
Єкипажу следовало убедиться насколько все это
     соответствует действительности.

Охваченный охотничьим азартом «Жаркий» вышел в море.
   Орудия и торпедные аппараты заряжены,
        все на боевых постах.
Миноносец держался как можно ближе к берегу,
насколько позволяла глубина. Курс был на юг.
   Все вглядывались в темноту в надежде
  что-либо обнаружить. Цепь гор на горизонте
по левому борту сплошной чернотой занимала полнеба.

 Нестор стоял у носового орудия около группы
   тихо разговаривающих матросов.
  Они беседовали о чем-то веселом,
  слышались сдавленные смешки'.
Один из матросов сбегал в машину и там зажег самокрутку.
Все закурили, тщательно прикрывая ладонями огоньки.
  Разговор матросов явно шел не о войне —
уж больно был веселым. Никто из них, видимо,
не думал о том, что недавно замеченный у побережья
  военный корабль противника мог оказаться
минным заградителем, и вполне могли подорваться
       на одной из его мин.
Эта мысль, пришедшая мимоходом, Нестора почему-то
тоже совсем не встревожила. А хоть бы и так!
  Умереть таким образом не так уж и плохо.
    Всего один миг, без всякой боли...

 Неожиданно с мостика прозвучала команда,
       призывающая к вниманию.
По левому борту были замечены какие-то огни.
«Жаркий» изменил курс и пошел по направлению
 к замеченным огням. Ложная тревога!
Это были всего лишь освещенные окна каких-то построек.
Пошли дальше. Горевшие то тут, то там костры
  указывали на биваки' турецких войск.

 Экипаж "ЖАРкого" охватывало желание послать
туда парочку снарядов, но командир не разрешил,
опасаясь привлечь внимание кого-нибудь находящегося
   в море, кого мы искали и не могли найти.

Рядом с Нестором у носового орудия стоял
 старший унтер-офицер, который во время
    русско-японской войны служил
 на порт-артурской эскадре 1900-1905-х лет.

Он рассказывал Нестору о первой ночной атаке
  японских миноносцев на артурскую эскадру.
Нестор хорошо знал историю русско-японской войны,
   но в рассказах старого артурца*
было много таких подробностей, которые,
  как правило, в книги не попадают.
Он рассказал Нестору о многих боях, показывающих,
  насколько храбрым может быть русский матрос,
если им правильно руководить и вдохновить на подвиг.
  Тогда русский воин становится непобедимым.
К сожалению вожди, способные вдохновить на подвиг
русского человека, рождались в России очень редко,
     а к 1900-му их совсем не осталось...

      Может быть они и были к 1914-1920-м,
 но их совсем невозможно разглядеть в толпе
посредственностей или зажАтых высокими чинами.
 Выдвинуться у них нет никакой возможности,
   потому что те, кто управляет страной,
  живут как в тумане, окруженные армией
 заскорУзлых чиновников-бюрократов.

    \\\\---- 29 часть ----////
  В порт-артурской эскадре к 1905-му
тоже не было ни одного адмирала, кто мог-бы
 вести за собой людей и в последний бой !
  Прибытие из России адмирала Макарова —
энергичного, талантливого и популярного моряка —
на какое-то время зажгло угаснувший было боевой дух.

 Но, к несчастью,- флагманский броненосец
  адмирала Макарова «Петропавловск»,
на радость японцам, подорвался на мине
и пошел на дно вместе с находившимся на нем адмиралом.
  Это было большое счастье для японцев !!

 Если-бы Макаров продолжал командовать
   русским флотом в Артуре в 1905-м,
японцам никогда-бы не удалось блокировать
Порт-Артур, а Япония никогда-бы не стала
    великой морской державой...
 
 Война с Японией была бессмысленной
  и абсолютно ненужной авантюрой,
вызванной некомпетентностью правительства.
Вооруженные силы сразу это почувствовали
и встретили войну без всякого энтузиазма.
Никто не понимал, зачем забираться так далеко
к желтокожим, если за спиной лежат бескрайние
просторы РОСсии, наполненной огромными богатствами
 в виде зерна, золота и всех видов сырья.

 Россия — это единственная страна в мире,
способная жить за счет собственных ресурсов.
Все остальные страны нуждаются в колониях,
 без которых не могут существовать...
А огромной России всегда хватало всего,
   кроме толкового руководства
на определённое время,- ПОСТОЯНСТВО !!

 "ЖАРкий" прошёл уже десятка два миль
вдоль побережья Турции,- союзницы Германии,
  но не встретили ничего из воен-судов.
Побережье и море казались безжизненными.
Было уже далеко за полночь и следовало
   ложиться на обратный курс,
чтобы с рассветом вернуться в Батум.

Зачем-?? показывать туркам, что Флот России
 в Чёрном море совершает ночные рейды
  с намерением топить их суда...
Лучше-бы, если они смогли убедиться в этом на деле".

   В итоге заметили русский миноносец
и пулеметная очередь с берега прошлась
  по палубе и мостику «Жаркого»,
  каким-то чудом никого не задев.
С "Жаркого" открыли ответный огонь по вспышкам выстрелов.
  На "ЖАРе" не узнали каковы были результаты
 той ночной стрельбы, но турки прекратили огонь
  и экипаж без приключений вернулся в Батум.

 На следующий день командир "ЖАРа" получил задание
   уточнить положение на сухопутном фронте,
поскольку должен был поддержать артиллерийским огнем
   пехотные части России на территории Турции,
которые вскоре собирались переходить в наступление !!
   Командир решил сам отправиться на фронт,
захватив артиллерийского офицера «Жаркого» и Нестора.
 Морским офицерам выделили верховых лошадей
  и кубанского казака для сопровождения.

   На рассвете русская кавалькада
 двинулась в сторону далёкого фронта,
продвИнувшегося и от Армении в Турцию
 и от Чёрного моря на берег Турции !!
1914-й охватил всю Европу и треть Азии,
  не говоря за половину Африки,
но малыми экспедициями и развед-акциями.

  Три морских офицера судорожно цеплялись
за лУки сёдел, чтобы не свалиться с лошадей,
представляя, видимо, очень комичное зрелище...
Казак сопровождения, делая вид, что ничего не замечает,
 ехал впереди, посмеиваясь в свою бороду.
Кони сразу почувствовали с какими наездниками
  имеют дело и вели себя соответственно...
Настоящей трагедией стал переход какой-то речушки вброд.
Кони отлично знали как идти, но мы почему-то
считали, что наездники должны ими управлять.

 Нестор тянул поводья туда и сюда и в результате
вывел своего коня из терпения. Он встал на дыбы
и сбросил меня в воду. На мое счастье было неглубоко.
С большим трудом я снова забрался в седло
и беспрекословно предоставил коню идти куда он хочет.
После этого мы без всяких происшествий переправились
на другой берег и прибыли в расположение наших войск.
Это был хороший урок верховой езды.

   Слава богу, нам дали смирных и хорошо
знающих дорогу лошадей. Иначе бы мы никогда
   не добрались до линии фронта.

    \\\\---- 30 часть ----////
 Миноносец "ЖАРкий" совершает рейд
возле берегов Турции в поисках судов
  противников: Турции и Германии !!
Нестор с командиром и дуугим офицером
  пошли в разведку по суше на конях,
чтобы воотчию видеть, как лучше после с корабля
помогать орудийными зАлпами русской пехоте.
  На другом берегу ленивой реки Чорох
  начиналась турецкая территория.
Дорог больше не было, но в горы вели только
козлиные тропы. Именно в этом месте русские
  части и готовились к наступлению.
  Здесь уже прошли ожесточенные бои
  и на каждом шагу попадались трупы
  русских и турецких солдат...
Поскольку ничего подобного корабельщики раньше не видели,
это зрелище показалось им ужасным и, пришпорив коней,
они быстро проехали мимо и стали взбираться в гору.

   В штабе офицеры предупредили, что, начиная
 с этого места, надо быть особенно осторожными,
так как здесь можно попасть под обстрел противника.

Действительно временами слышались выстрелы
и группа осторожно поглядывали по сторонам.
Перспектива получить пулю и, упав с лошади,
 полететь вниз по камням радовала мало...
  По дороге "морская кОнная разведка"
   обогнали целый караван мулов,
нагруженных снарядами и патронами.
Затем впереди увидели палатки и несколько траншей.
 В палатках размещался штаб морского батальона.

 С вершины горы хорошо была видна долина,
где виднелись палатки и траншеи противника.
Стрельба утихла и все выглядело идиллистически мирно.
  Целый день мы провели на линии фронта,
  отмечая на карте ориентиры для стрельбы.
Сравнивая жизнь на корабле с жизнью в окопах,
Нестор сочувствовал своим товарищам за выпавший
на их долю жребий. Они были такие-же морские офицеры,
 как и Нестор, но вынуждены были воевать в горах.

 Вечером, со всеми попрощавшись и пожелав успеха
в предстоящем наступлении, Нестор со своими
   сотоварищами вернулись на корабль.

 И Нестор почувствовал большую нежность
 к миноносцу, погладил его по поручням,
как казак гладит с любовью своего боевого коня.
 Насколько лучше дышится на твоем борту,
  старина «Жаркий», даже во время шторма,
когда невозможно ни сидеть, ни спать, ни есть!

 Целый день затем "жАркие" грузили боезапас,
а на следующее утро, еще до рассвета, вышли в море,
 чтобы вовремя выйти в назначенное место.

     Держась почти у самого берега,
  вышли к расположению наших войск и,
 получив последние указания с берега,
встали против занятого противником побережья,
готовые открыть огонь по нанесенным на карту ориентирам.

Получив сигнал, с "ЖАРкого" открыли огонь
шрапнельными снарядами. В этот момент над горами
 поднялось солнце и осветило занятую противником
долину, в то время как склон русских оставался в тени.
С борта «Жаркого» видели, как наши штурмовые колонны,
маскируясь в кустарниках и лианах, спускались в долину.
  Примерно через полчаса донесся пулеметный огонь
  и крики «Ура!». Со стороны противника забили
    горные орудия, открыв нам свои позиции.

 "Жиркий" стрелял очень метко и под прикрытием
нашего огня наши части продвигались все дальше вперед.
    Турки явно пришли в замешательство,
  ведя редкий и неточный ответный огонь,
   Но вскоре они начали отход.

"Жаркие" наблюдали за событиями в бинокли
  и через дальномер офицерами по очереди.
Стрельба то вспыхивала, то неожиданно замолкала.
 В этих случаях тишина казалась невыносимой.
Через три часа наши войска захватили ряд высот
в тылу противника, а ЖАРкий, двигаясь дальше
вдоль побережья, продолжали обстреливать шрапнелью
отходящих турок, не давая им нигде закрепиться.
Так продолжалось до вечера, когда наши войска
встали на ночь лагерем, а ЖАРкий прекратил огонь.

У Нестора как и у всех остальных очень болели
      барабанные перепонки,
хотя уши и были заранее заткнуты ватой.
 Шлемы с наушниками ещё не изобрели...
    Это действительно очень тяжело —
провести целый день рядом с грохочущими орудиями.

Русское наступление продолжалось в течение
нескольких дней и, насколько Нестор помнил,
  в период с 9 по 19 декабря турки были
    отброшены от Гонии до Лимана.
После этого «Жаркий» вернулся в Батум
 для пополнения угля и боезапаса.

    \\\\---- 31 часть ----////   
  Нестору запомнился один день,
    когда с палубы миноносца,
во время разведки побережья противника,
 заметили брошенное турками село.
Командир послал Нестора с несколькими матросами
на шлюпке осмотреть это место и выяснить,-
   нет-ли поблизости противника.
Когда группа разведки высадились на берег,
   то их внимание привлекло не бедное,
     брошенное жителями село,
а зелёные кроны мандариновых деревьев,
 гнущиеся под тяжестью золотых плодов.
 Держа наготове винтовки и револьверы,
 группа "ЖАРких" прочесали село,
   никого там не обнаружив.

 Все это произвело на Нестора
  очень тягостное впечатление.
Без сомнения, здесь жили бедные,
усталые от тяжелой работы люди,
которые покинули родной очаг
   в страхе за свою жизнь.
По селу металась собака в поисках пропавших хозяев,
 бродило несколько кур, повсюду валялись
  примитивные орудия сельского труда.
Прочесав деревню, "жаркие" стали срывать
  с деревьев мандарины, наполняя ими все,
что у них было, буквально завалив ими шлюпку.
 Так еще занимались сбором цитрусовых,
когда услышали резкий гудок с миноносца,
извещавший о необходимости срочно вернуться на корабль.

  Видимо, с «Жаркого» что-то заметили.
С трудом оторвав матросов от сбора плодов,
     Нестор загнал их в шлюпку.
 В этот момент и со шлупки заметили
на горизонте дым приближающегося корабля.
 Наших кораблей в этом районе не было,
так что это мог быть только противник.

Налегая на весла, добрались до «Жаркого»,
 где командир совершенно справедливо
 сделал Нестору строгий выговор за то,
  что вернулись не по первому сигналу.
     Капитан отчитал:
«- Вы могли все-таки предположить,
что это дым „Бреслау ", и у нас может
не оказаться времени, чтобы так долго вас ожидать !»

Шлюпку быстро подняли и «Жаркий» взял курс на дым.
 Но приближавшийся дым стал быстро удаляться
  и в конце концов растаял на горизонте.
   Без сомнения это был «Бреслау».
 "ЖАРкий" нёсся со скоростью 27 узлов,
а скорость уходящего корабля была больше.
Это мог быть только «Бреслау». Упустили.

   Вернувшись в Батум для отдыха,
экипаж около полуночи были разбужен
  оглушительной канонадой с моря !!
  Все выскочили на палубу впопыхАх.
Стояла кромешная темнота, хоть глаз выколи.
Снаряды рвались на побережье у южной стороны форта.
В городе и на передовых позициях все было спокойно.
Противник вел огонь примерно четверть часа, видимо,
    без всякой артиллерийской разведки,
поскольку снаряды падали в пустынной местности,
не нанося никакого ущерба. Форты не отвечали,
     чтобы не выдавать своего места.

Пока "ЖАР" снимался с якоря и выходил из гавани,
     стрельба уже прекратилась.
Было слишком темно и туманно, чтобы смогли
что-нибудь обнаружить, и вскоре «Жаркий»
  вернулся на свою якорную стоянку.
Было ясно, что противник почтил своим визитом Батум
из-за "ЖАРкого". Речи о шпионе в Батуми не возникало...
   Хотя контр-разведка могла предполагать,
 что турки свето-фонарями всегда могли передавать
   по цепОчке километр за километром
 прямо в штаб Турции или Германии в Турции !!

 Присутствие «Жаркого» у турецкого побережья
явно раздражало германо-турецкое командование.
  Такой небольшой кораблик, как «Жаркий»,
мог целыми днями напролет обстреливать турецкие
позиции, с утра до вечера разрушать мосты и траншеи,
топить парусники, а поймать его было также трудно,
     как комара в темноте...

 Однажды днем, где-то в середине декабря 1915-го,
на пирсе появился верховой казак и передал командиру
депешу, извещавшую, что с сухопутных позиций в море
замечен какой-то корабль. "Жару" предписывалось
немедленно выйти в море и разведать обстановку.
Казак еще не успел ускакать, как на пирсе появился
мотоциклист из штаба с известием, что неизвестный
  корабль является двухтрубным миноносцем.
«Жаркий» уже был готов к выходу, когда новый посыльный
из штаба крепости доложил, что неизвестный корабль —
      крейсер с четырьмя трубами,
который стоит совсем близко от позиций "жАрких".

 Подняв пары, "ЖАРкие" дали ход и вышли в море.
   День был ясный и безветренный.
Над морем еще стояла утренняя дымка,
 через которую ясно просматривался
   четырехтрубный крейсер «Бреслау».

«Жаркий» тут же сбавил ход. Что делать?
  Атаковать? Это было бы безумием.
Ни у кого не было иллюзий — "ЖАР" будем пущен
на дно раньше, чем сблизимся с противником
на дистанцию эффективного действия
   русских снарядов и торпед.
К тому же «Бреслау» быстроходнее в треть.

       \\\\---- 32 часть ----////
  Командир миноносца "ЖАРкий" созвал
     на мостике военный совет.
 Нестор впервые видел корабль противника
так близко и отчетливо. В бинокль было видно,
что орудия крейсера Германии направлены на русский
 корабль и он идет малым ходом в их направление.

Командир колебался, а артиллерист и вызванный
   на мостик инженер-механик молчали.
Не отрывая бинокль от глаз, Нестор обратился
 к командиру: «- Попытаемся сблизиться,
    господин капитан 2-го ранга !
Обменяемся хотя бы парой выстрелов!»

То, что ЖАРкий не стреляет — это понятно.
  Но почему не стреляет «Бреслау»..???
   Артеллирист ЖАРкого утешает:
«Не волнуйтесь,- он ещё слишком далеко.
  Сейчас сблизится и откроет огон..!
   УжЖж будьте, господа', уверены !»

Дальномер определяет расстояние в 70 кабельтов.
  ("Кабельтовый" это прилагательное
от полного словосочетания "кабельтовый канат",
а последнее в свою очередь, означает "канат
 сделанный посредством кабельтовой свивки".
     КаАБельтов (устаревшее кАбельтоу)
(от нидерландского kabeltouw — «якорный канат»;
нем. Kabel) — трос окружностью от 152 до 330 мм
  (6—13 дюймов, диаметром от 47 до 111 мм)
для швартовов и буксиров (кабельтовый трос),
а также внесистемная единица измерения расстояния,
     используемая в мореплавании.
Как единицу измерения кабельтов стали использовать
  по причине того, что трос на судне брали
    определённой, одинаковой длины.)

 Проходят минуты в томительном напряжении
  и ожидании первого залпа с «Бреслау».
 Но крейсер неожиданно разворачивается
    и направляется к побережью...
Предложение Нестора ввязаться в бой
  ни у кого поддержки не нашло.
Командир не хочет подвергать бессмысленной
опасности миноносец, приняв решение держаться
на прежней дистанции и наблюдать за противником...

«Жаркий» и «Бреслау» еще долго наблюдали друг за другом.
  Затем командир дал команду «право на борт»
и приказал возвращаться в Батум. Входя в гавань,
мы услышали выстрелы «Бреслау», который начал обстрел
наших сухопутных позиций. Правда, как узнали позже,
русские части, пока наблюдали друг-за-другом корабли,
покинули эти позиции, которые тут-же были заняты турками.
 Так что «Бреслау» в течение почти двух часов
     обстреливал собственных союзников.

    Едва мы пришвартовались в порту,
 как нашего командира вместе с командующим
Батумским отрядом вызвали к коменданту крепости.
   «Почему вы не атаковали крейсер?» —
 сердито накинулся на них генерал Ляхов.

    «Ваше Превосходительство, —
  \ пытался объяснить командир,- /
среди бела дня это было совершенно невозможно!
      Он бы утопил нас прежде,
чем мы смогли к нему приблизиться...»

«Мои казаки, —\ отрезал генерал,/ —
всегда атакуют противника и Днем, и ночью.
     А вы не можете?»

   Убедить генерала было невозможно
и с этого дня «Жаркий» впал в немилость
у коменданта, но, слава БОГу,- на недолго,
поскольку без поддержки «Жаркого» с моря
казаки генерала Ляхова* не чувствовали себя
 столь уверенно во время собственных атак.
 Но в кают-компании еще долго "жАркинцы",
  посмеиваясь, вспоминали слова генерала,
сравнившего атаку казаков с атакой миноносца...

     \\\\---- 33 часть ----////
Пока "ЖАРкий" крейсировал вдоль побережья,-
  турки, осмелев от первых успехов,
 начали наступление в глубине Кавказа
в направлении на Тифлис, почти не встречая
сопротивления со стороны разРОЗНЬенных сил...
 К середине декабря 1914-го турко-полки'
вышли на ближние подступы к столице Закавказья,
легкомысленно обнажив и подставив под удар
   свой левый, приморский фланг.

   В этот момент русское командование,
собрав резервы и получив с севера подкрепления,
  нанесло по туркам ответные удары —
вспомогательный под Саракамышем и главный
    вдоль Приморского направления.
Турки дрогнули и начали в беспорядке отступать,
        бросая оружие и обозы.
 С этого времени наступление войск России,-
       Кавказского фронта,-
  развивалось фактически непрерывно.
Казаки и солдаты демонстрировали чудеса доблести,
наступая среди диких заснеженных гор, без дорог,
      а порой даже без троп.

С началом общего наступления к "ЖАРкому"
из Севастополя прислали миноносец «Живой» —
     того-же типа, что и «Жаркий».
  Это было "ЖАРким" большой подмогой,
значительно увеличив силы Батумского отряда.
Операции отряда с ходом наступления приобретали
       все большее значение
 и часто действовали целой «армадой».
     В море выходили «Березань»,
оба миноносца и «китайские крейсера».

Нестору запомнился случай, когда «армада»
  как-то вышла на обстрел городка Хора,
который по сведениям разведки служил базой
       снабжения турецких войск.
  "ЖАРким" обстрелом несчастный городок
был практически разрушен, а все плавсредства,
стоящие в гавани (фелуки, шхуны и т.п.), потоплены.

    "Жаркий" пощадил только мечеть,
хотя имелись сведенья, что она используется под склад.
 Перед началом бомбардировки шлюпкой и рупором
 предупредили жителей, чтобы они покинули Хору
   и примерно два часа не открывали огня.

  Когда «Жаркий» обстреливал мост,
   соединяющий город с побережьем,
моряки в бинокль увидели, что по мосту
 идет женщина с ребенком на руках.
"ЖАРкий" немедленно прекратил огонь,
дали ей пройти, а затем уже добили мост.

В этот момент сигнальщики заметили плавающую мину,
дрейфующую вдоль берега. Видимо ее сорвало с якоря
в каком-то заграждении, и она могла представлять
     опасность для русских кораблей.
  Её следовало разминировать или взорвать.
 Командир приказал Нестору этим заняться.
Мы спустили шлюпку и стали осторожно приближаться
   к мине. И тут же попали под обстрел.
      Мина оказалась ловушкой.
Никто из \жарких\ не пострадал, но шлюпка оказалась
    продырявленной во многих местах.
моряки утопил мину со шлюпки винтовочными выстрелами,
а «Жаркий», прикрывая, бил из орудий по кустарнику
 на берегу, откуда турки стреляли по нашей шлюпке.
Как я уже отметил, на нашей шлюпке никто не пострадал.

 Из Севастополя периодически выходил в море
целый дивизион миноносцев для операций дальше
на юго-запад. Однажды с одного из миноносцев
отправили призовую партию, чтобы осмотреть турецкую
фелуку*, с нее открыли огонь. Был убит лейтенант
   А. и несколько человек ранены.
 Матросам с большим трудом удалось вывести шлюпку
из под огня и доставить тело лейтенанта на миноносец.

Турки использовали любую возможность для засад
 и ловушек при морских рейдах у побережья,
   и все время приходилось быть начеку.
Набравшись опыта, \жаркие\ безжалостно топили
  все парусники и фелуки, если они вызывали 
     хоть малейшее подозрение !!

  Как я уже говорил, прибытие «Живого»
было для нас очень существенным подкреплением.
Теперь, наряду с поддержкой сухопутными силами
мы могли совершать дальние рейды на коммуникации
противника для уничтожения его судоходства
     и проведения дальней разведки.

      \\\\---- 34 часть ----////
В первый совместный поход дивизиона Севастополя
  с "ЖАРким" дошли до мыса Ерос у Трапезунда,
 но никого не обнаружив, вернулись ни с чем.
Затем ЖАРкие получили приказ «припугнуть»
   обстрелом крупные турецкие города...
«Живой» направился к Трапезунду, а "ЖАРкий" к Рице.
    Там русские корабли уничтожили все,
что хоть отдалённо напоминало военные объекты !!
Успех был настолько потрясающим, что командование,
  наконец, осознало важность Батумского отряда
 и прислало из Севастополя ещё два миноносца.

Командир одного из вновь прибывших миноносцев
уверял, что он в районе Трапезундского маяка
был атакован подводной лодкой, пытался таранить ее,
 задев винтами перископ. И действительно,-
   винты миноносца были повреждены.
  Но поскольку до этого ещё ни одна немецкая
подводная лодка не была замечена в Черном море,
 "жаркие" с известным недоверием отнеслись
к его рассказу, считая, что он просто напоролся
на риф, а чтобы избежать ответственности за аварию
    придумал историю о подводной лодке.
Но полностью сбрасывать со счета возможность
  появления немецких лодок в Черном море
было нельзя и с этой угрозой приходилось считаться.

Прибытие новых кораблей позволило "ЖАРкому"
   произвести необходимый ремонт —
 почистить котлы и перебрать машину.
  Нестор же воспользовался временем,
чтобы побродить по окрестностям Батума.
Этот уголок Кавказа воистину великолепен и своеобразен.
Здесь чувствуешь себя скорее в Африке, чем в Европе.
Роскошные пальмы, цитрусовые деревья, плантации чая,
    падающие с гор водопадами ручьи —
все это очень необычно выглядит для человека,
привыкшего к суровым лесам и заснеженным полям России.

Столь колоритно было и местное население,
  состоявшее главным образом
 из турок, азербайджанцев и армян.
Преобладание мусульманского населения при войне
  с турками создавало множество проблем,
но пока правительство справлялось с обстановкой.
Если не считать нескольких бунтов азербайджанцев,
  население вело себя спокойно и лояльно.
   Даже дикие горцы-татары и черкесы
показали себя истинными сыновьями России,
  верно и самоотверженно служа ей.

 Однажды Нестор наблюдал, как через Батум
двигалась целая армия пехоты и кавалерии,
состоящая исключительно из кавказских народностей.
   Это была потрясающая картина,
 навсегда врезавшаяся мне в память !!
И то верно,- Турция БОЛЪше геноцидила на Кавказе
   с Персо-шАхией несколько веков,
 принеся христианской Грузии много горя,
почти низведя население Грузии к треть остАвшихся,
  треть убитых и трети уведённых в рабство,
где большинство пленников было омусульмАнено
   насильственно чеез угрозу оскопления,
  как и через другое насилие голодом,
лишением свободы и многими другими способами !!

Впереди аллюром проскакал грузинский кавалерийский полк.
Изящные силуэты всадников в черкесках с белыми башлыками
с неповторимой кавказской посадкой на невысоких горных
   лошадях прогарцевали по улицам города.
 За ними проскакал полк смуглых черкесов,
блиставших серебряной чеканкой своих шашек,
 револьверов, портупей, кинжалов и поясов.
Затем следовал полк армян почти в такой же форме,
    только с красными башлыками.
Выглядело это очень красиво и великолепно
  гармонировало с окружающей природой,
  высокими заснеженными пиками гор,
блеском и звяканьем оружия и своеобразными звуками
 восточной музыки, что напоминало сказки
     «Тысячи и одной ночи»!!!

    \\\\---- 35 часть ----////
В начале февраля 1915-го из Севастополя прибыли
   миноносцы 4-го и 5-го дивизионов.
Пополнив запасы угля, они вышли на обстрел побережья.
  Вскоре к ним присоединились и "ЖАРкинцы".
   Целью обстрела был небольшой городок,
где находились воинские части и склады противника!
Разведчики чётко нанесли наМЕЧенные ориентиры.

Русская эскадра из Батуми уничтожили в городе всё,
 что было возможно и хотели уже уходить на базу,
 когда неожиданно заметили на горизонте дымок...
    Построившись кильватерной колонной,
 полным ходом пошли по направлению к дыму.
  Внезапно головной миноносец сбросил ход
и положил руль вправо, поднимая на мачте флаг «Буки».

"ЖАРкий" еще не успел ничего понять, как на них,
   поднимая вокруг водяные столбы,
    обрушивается залп с «Бреслау».
 Если бы это произошло в открытом море,
то всем-бы пришел конец, поскольку для крейсера,
  как «Бреслау», миноносцы — легкая добыча.
Он-бы нас догнал и всех уничтожил дальними зАлпами,
из-за чего и проиграла Россия в КРЫМскую войну*
 более дальнебОйными орудиями пушек Англии,
  когда у России таких пушек ещё не было...
 А почему Министерство Морфлота России
не создавали мИнные ловушки для кораблей
   противника,- вопрос терзал многих
морских офицеров Балтийского и Чёрного морей !!

  Хорошо, что миноносцы были под берегом
  и быстро бросились наутек под защиту
      береговой батареи Батума.
Как только батарея дала залп навстречу «Бреслау»
   своими десятидюймовыми орудиями,
он быстро развернулся и ушел, позволив 
 эскадре невредимыми вернуться на базу.

13 февраля в Батум прибыл экзарх Грузии
архиепископ Питирим. Видели и радовались.
«Жаркий» получил приказ доставить владыку
    на театр военных действий.
Архиепископа сопровождали наместник Кавказа
  и командующий Кавказским фронтом.
Добравшись до Макриаля, с "ЖАРкого" спустили
шлюпку, чтобы доставить высоких гостей на берег.
Честь командовать этой шлюпкой была предоставлена
   как раз Нестору Монастырёву.

  В Макриале, отделённом от противника
заснеженным горным хребтом, архиепископ
 отслужил молебен и воодушевил войска
  пламенной архиерейской проповедью !
После этого экзарх отправился на передовые
позиции, чтобы «благословить сражающихся».

    Вернувшись в Батум, Нестор узнал,
что его переводят на флотилию подводных лодок,
   чего он и желал ещё с Балтики !!
 И всё-же Нестору было грустно и тяжело
расставаться с «Жарким», с его командиром,
его командой, со всеми моими товарищами,
  с которыми он провёл вместе столько
тяжелых и опасных походов и опасностей !!

Утром Нестору предстояло покинуть миноносец,
 а вечером в небольшой, но очень уютной
кают-компании «Жаркого» офицеры провожали
его прощальным ужином, где Нестору подарили
серебряный кубок с вЫгравированными названиями
тех мест, где всем приходилось вести боевые действия.

Растроганный, Нестор поднял тост за удачу «Жаркого».
Вскоре после его отъезда «Жаркий» покинул Батум
       и вернулся в Севастополь
      для капитального ремонта машин,
износившихся от тяжелых режимов боевой эксплуатации.
Возвратился в Севастополь и позже прибывший «Живой».
Комендант Батумской крепости не хотел отпускать
  миноносцы, но смирившись с неизбежным,
объявил обоим кораблям благодарность в приказе.

 Из окна железнодорожного вагона, увозившего
Нестора из Батума, виднелись трубы стоявшего
  в гавани «Жаркого». Они дымили.
Значит миноносец должен был выйти в море.
Нестор почувствовал охватившее его волнение.
  Нестору было больно и тяжело уезжать.
Поезд тронулся, и вскоре вся тропическая красота
Батума скрылась из вида. Поезд шел вдоль горной
цепи Главного Кавказского хребта, и перед ним
 открывались великолепные ландшафты
 покрытых лесами, фруктовыми садами
   и виноградниками горных склонов.
Нестор думал о великолепии столицы Кавказа,-
Тифлисе, о бесчисленных нефтяных скважинах Баку,
   о том, как велика и богата Россия
 сама по себе и со всеми соседями,
с которыми если дружить выгодой торговли,
   то жить и припевать только !!
Но скун$$-Англия и лжемушкетёрная Франция
   с постоянной вражиной Турцией
  не давали России жить спокойно...

Со скромным багажом, состоявшим главным образом
 из собранной коллекции трофейного оружия,
   Нестор сошел с поезда в Севастополе.
На следующий день он представился новому командиру —
   капитану 1-го ранга Клочковскому,
 командующему флотилией подводных лодок.
«- Вы назначены минным офицером на подводный
заградитель „Краб". Вам надлежит сегодня-же
 прибыть на корабль»,- объявил он Нестору.

  Нестор отправился искать «Краб»,
 утопая в непролазной грязи берега...
Вскоре и нашел его: заградитель стоял на слипе*,
окруженный лесами. Корпус «Краба» был грязным,
    в пятнах ржавчины и сУрика.
Он напоминал то ли недостроенный, то ли брошенный корабль.
 Это неприятное впечатление стало еще сильнее,
 когда Нестор влез на палубу по деревянному трапу
и попробовал спуститься в мрачную темноту центрального поста.
 Внутри царил полный хаос. Аккумуляторов не было,
    машины оказались разобранными...
Чувствовалось, что не скоро заградитель
   будет готов к выходу в море...

   Тут к Нестору обратился нЕкий матрос:
«- Ваш Высокоблагородие,  не ходите дальше!
Там можно утонуть в грязи. Пройдите в кают-компанию,
    а я сейчас доложу командиру !»
Он ввел Нестора в какое-то помещение. Нестор огляделся.
Ничто не говорило о том, что это офицерская кают-компания.
Облезлые и непокрашенные переборки огораживали пустой,
      зияющий склеп аккумуляторной ямы.
 «На „Жарком" и то было лучше»,- подумал Нестор.
«На нем хоть можно было выходить в море и сражаться».

Нестору казалось, что должна пройти вечность,
  прежде чем удастся привести в порядок
  всю эту Авгиеву конюшню...

    \\\\---- 37 часть ----////
Прошло несколько минут и появился командир
  в сопровождении офицеров и инженера.
Нестор доложил о себе и был встречен очень приветливо. 
  "- Я очень рад вашему прибытию!
мы скоро закончим работы на борту. Подключайтесь.
Быстрее ознакомитесь с лодкой и своими обязанностями."

     Всех офицеров Нестор хорошо знал,
поскольку вместе учились в школе подводного плавания.
   От них Нестор узнал историю «Краба»:
заградитель был заложен ещё в 1908-м и являлся 1-м
   кораблем такого типа в мире.
Естественно в его проекте было много недостатков,
  нуждающихся в постоянной корректировке.
При водоизмещении 550 тонн «Краб» мог нести
   всего лишь 66 мин и 4 торпеды.
Его проектная скорость составляла 14 узлов.
 Но судостроительный завод в Николаеве,
  где «Краб» строился, не был уверен,
что сможет завершить постройку из-за необходимости
   постоянного внесения изменений в проект.

Испугавшись больших расходов и длительного срока
 работ, завод оставил заградитель недостроенным.
  И тогда автор проекта инженер Налетов*
решил продолжать работы на свой страх и риск.
  Но из-за острой нехватки средств
 работа продвигалась очень медленно.
В распоряжении Налетова было 3 или 4 техника
  и 20 рабочих, чей труд он оплачивал
     из собственного кармана !!

Тут грянула война, и только тогда командование
 поняло насколько важно было бы иметь в строю
    подводный минный заградитель.
Были выделены дополнительные средства,
  которые немного ускорили ход работ.

Сам Налётов, имея дьявольский темперамент
  и нечеловеческую работоспособность,
       работал днями и ночами.
 Мы, офицеры и команда, помогали ему всеми силами,
но часто наш темп работ совершенно не устраивал Налетова.
   Так что не обходилось и без перебранки.

 В 1913 году «Краб» при первом погружении
  потерпел аварию и чуть не затонул...
Стало ясно, что необходимо перепроектировать
 корпус лодки и поставить дополнительные
балластные цистерны. Эти работы и пытался
   выполнить Налетов за свой счет.

 Несколько раз он вообще хотел на все плюнуть
и бросить это дело. Но уже шла война, удалось
    получить необходимые средства
 и командир уговорил Налетова остаться.
Наконец, в апреле «Краб» был спущен на воду,
а через несколько дней экипаж с Нестором
   провели первое пробное погружение.
     Все прошло, в общем, удачно,
но многие системы «Краба» требовали доводки.
Всякий раз, когда "крАбы" погружались и всплывали
 мы обнаруживали все новые и новые дефекты,
     которые требовали устранения.

 Нестор настолько был погружен в работу,
   что больше ни о чем не думал,
и был приятно поражён, когда Нестору зачитали
 приказ командующего флотом о награждении
  его боевым орденом за службу на «Жарком».
 Вскоре Нестор получил и грамоту к ордену
 из собственной Его Величества Канцелярии.
В этот день "крАбцы", разумеется, работу бросили
  и отправились обмывать награждение...

    Пока мы возились с «Крабом»,-
с Николаевской верфи стали приходить
 новые большие подводные лодки !!
В декабре 1915-го в Севастополь пришла «Нерпа»*,
 поразившая всех размерами и обводами.
В феврале 2015-го пришел «Тюлень», а в марте — «Морж».
Сравнение новых лодок с «Крабом» было далеко не в его пользу.
Новые подлодки водоизмещением в 700 тонн несли 12 торпед,
   имели самые совершенные машины
  и просто роскошные жилые помещения.
Они поочередно уходили в море в длительные рейды
 на 14 — 17 дней, патрулируя около Босфора,
     уничтожая турецкие пароходы
 и охотясь на «Гебен» и «Бреслау».

 Командиры новых подводных лодок носились
со смелым планом прорыва в Босфор для атаки
 на находившиеся там немецкие крейсера.
Но командир флотилии эти прожекты категорически
отвергал,- ибо эти три новые лодки фактически
и составляли все подводные силы Черноморского флота.

 8 остальных лодок водоизмещением по 125 тонн,
включая 4, доставленные недавно по железной дороге
из Владивостока, никакого боевого значения не имели
  и их можно было не принимать во внимание.
      Точно также относились и к «Крабу»,
которого определили в класс «кораблей-макетов»...
Офицеры с других подводных лодок так и дразнили
 "крАбоы" «макетчиками», что всегда приводило
   в ярость нашего инженера-механика М*.

  Эта шутка действовала на него,
   как красная тряпка на быка !!
Часто всем вместе приходилось его успокаивать,
хотя ему нельзя было отказать в чувстве юмора.
 На всех кораблях вообще принято подначивать
    друг друга безобидными шутками.
 Наш штурман, маленький толстый лейтенант
   Ш. любил подшутить над механиком.
       Иногда спрашивал он:
«- Скажи, Миша, что мы тебе сделали плохого?
За что ты хочешь всех нас отравить выхлопами
из своих моторов и извалять в саже?»

Механик начинает заводиться, но пересиливает себя
    и, посмеиваясь, говорит штурману:
   «- Расскажи-ка лучше, дружОк,-
 как ты попал в шторм на „Нерпе"..?»

   Лейтенант краснеет и замолкает.
 Недавно он ходил в поход на «Нерпе»,
  где стал жертвой изысканной шутки:
несколько дней подряд штормило и лил непрерывный дождь;
при такой погоде несущие вахту на рубке одевают
штормовое обмундирование, дождевик и резиновые
болотные сапоги, поскольку волны накрывают палубу
и рубку, делая всех стоящих на ней мокрыми с ног до головы.

  Лейтенант Ш. перед вахтой вздремнул,
а когда его разбудили, то он, заступая на вахту,
    поинтересовался какова погода.
«Штормит, — ответил ему младший штурман, —
     одевайся как следует !»

   На самом же деле за ночь шторм утих,
на море был штиль, а на небе сверкало солнце.
    Все офицеры были на мостике.
И вот из люка появляется во всем штормовом
   полная фигура лейтенанта Ш.
Чтобы у него не возникло никаких сомнений
   в состоянии погоды ему на голову,
  как только та появилась из люка,
вылили ведро воды, как-будто на него
  сразу обрушилась крутая волна...
Ругая погоду, лейтенант Ш. забрался на мостик,
жалуясь офицерам, что ему в такую скверную
  погоду приходится стоять вахту.
  Ему ответили взрывом хохота.
Только тогда он заметил, что погода отличная
  и море искрится под лучами солнца.
Ничего не оставалось, как посмеяться вместе со всеми.
Так незаметно за вахтами, шутками и болтовней
в кают-компании проходили первые боевые походы.

       \\\\---- 38 частЪ ----//
   Очень редко удавалось обнаружить
боевые корабли или торговые суда противника.
     Жертвами лодок, как правило,
становились маленькие турецкие парусники,
   снабжающие армию провиантом.
Тогда, летом 1915 года, боевые походы больше
 напоминали приятные морские круизы,
 нежели участие в военных действиях.
Одна из русских лодок даже осмелилась всплыть
  прямо перед Босфором и устроить прямо
на глазах у противника купание экипажа...

Плавбазой служил "Краб" старый транспорт «Днестр».
Каждая лодка занимала на транспорте «свой» отсек,
    где обитали офицеры и команда.
 Несмотря на известные трения, неизбежные
   между экипажами различных кораблей,
жизнь на «Днестре» была приятной и даже веселой.

 «Меломаны», которых было немало на флотилии,
организовали два оркестра — струнный и духовой.
В торжественных случаях медь духового оркестра
 гремела на палубе «Днестра» или на пирсе.
  «Струнники», а их было человек 6 — 7,
  играли в кают-компании во время обеда.

Обеды в кают-компании проходили всегда шумно и весело.
Офицеры все были молоды, жизнерадостны и полны юмора.
Даже командир флотилии капитан 1-го ранга Клочковский —
человек очень сдержанный, если не сказать замкнутый,
   часто от души хохотал над "стрУнными" шутками.

Темы в кают-компании были самые разнообразные:
обсуждались боевые действия, городские новости,
личные дела. И в зависимости от обсуждаемой темы
струнный оркестр подбирал соответствующую музыку.

Старший лейтенант X* отличный пловец и атлет —
  был по натуре очень веселым человеком.
  Вдвоём с одним матросом они выступали
     как профессиональные циркачи,
доставляя всем неслыханное удовольствие !!
Кроме того X. был очень неплохим художником,
рисуя преимущественно картины маринистского содержания.
  Правда, рисовал он редко, ожидая,
 как он говорил, прилива вдохновения !!

Наконец, после 4-х месяцев круглосуточных работ,
 «Краб» был готов выйти на ходовые испытания.
Необходимо было также проверить надежность системы
  постановки мин из подводного положения
  и боевую подготовку личного состава.
Все это предполагалось делать на большой глубине.
Испытание системы минной постановки было поручено
   лично Нестору Монастырёву.

  Все прошло в высшей степени удачно:
 минный транспортер работал бесперебойно
и мины были поставлены точно в заданном месте
и на заданной глубине; на следующий день «Краб»
    должен был пройти испытания
 на предельной глубине погружения.
Инженер, спроектировавший «Краб», и рабочие,
строившие его, отказались принять участие
в реальных испытаниях... Это говорит о том,
 насколько они доверяли своему детищу...
Однако несмотря ни на что, испытания прошли успешно!

 "Крабам" удалось пробыть 2 часа на глубине 220 футов.
Горизонтальными рулями было относительно тяжело управлять,
  но, в общем, «Краб» хорошо слушался руля.
 Проявились еще кое-какие мелкие дефекты,
 но их с грехом пополам быстро устранили.
Командование приказало форсировать испытания.

    \\\\---- 39 часть ----////
В апреле 1916 года в Севастополь прибыл Царь
   и выразил желание посетить «Краб».
Нам был отдан приказ ошвартоваться у Царского мола
  в Южной бухте. Ждать пришлось долго.
Царь осматривал морской госпиталь и прибыл на мол
только перед заходом солнца. Офицеры и команда
 были построены на верхней палубе.
Лейтенант У* и я встали фалрепными у трапа.

 Император был в кубанской казачьей форме.
   Нестору бросилось в глаза,
 что царь-батюшка очень плохо выглядел...
    Лицо государя было мертвенно
бледным и весь вид — смертельно уставшим.
По грустному взгляду и выражению лица казалось,
что Царь глубоко опечален. Темные круги под глазами
  придавали лицу императора-монарха
 страдальчески-болезненное выражение.

Быстро пройдя мимо "вЫбеленного" экипажа,
   государь поднялся на борт лодки.
 Он поздоровался с командой и офицерами,
  перекинулся парой фраз с командиром
и в сопровождении последнего снова сошел на мол,
где попросил объяснить, как «Краб» ставит мины.

 На предложение командира осмотреть лодку
     изнутри государь отказался.
Затем император со всеми распрощался и уехал.
     Смотр был окончен, и «Краб»
  возвратился на прежнее место стоянки.

  Теперь, когда уже прошло столько лет
после страшного урагана, разметавшего по свету
  уцелевших и переживших ужасы революции
   и гражданской войны, стали забываться
и редкие счастливые минуты далекого прошлого,
 вдохновлявшие всю жизнь и службу экипажа.

 Но день приезда государя на «Краб»
  врезался в мою память навсегда.
Нестор отчетливо помнил, как смотря в последний раз
на Царя, он был весь охвачен мрачным предчувствием
чего-то страшного, которое неумолимо надвигалось...

 Проникновенный, доброжелательный взгляд Царя
упал и на Нестора, и его лицо озарила слабая улыбка.
Показалось Нестору, что император хочет рассказать,
  как трудно быть государем, как тяжела корона
и как ему нужна поддержка, которую трудно найти...

Нестору запомнился и разговор офицеров «Краба»
     после визита Царя:
   (лейтенант К*)
«- Я очень рад, что император не захотел
спуститься вниз и осмотреть заградитель внутри,
  поскольку визит Царя не принес удачи
 ни одному кораблю, которые он посещал...»
 
   К* был, увы,- совершенно прав..:
с кораблями, на которых побывал Царь,
  постоянно что-то случалось...
Поэтому все в душе радовались, что на переборках
 «Краба» не красовалась подпись Царя «Николай»,
которую он обычно оставлял на посещаемых кораблях...
   Хотя,- ведь знают стАрцы Православия
спОсобы ДУХовные переинАчивания ТРУДностей
  малых и великих в пользу Отчизне,
но и в Войну меньше стали слушать стАрцев...

А между тем, обстановка на Черном море требовала
   скорейшего введения «Краба»
   в состав действующего флота !!
Вскоре командир доложил командованию,
что заградитель готов к боевым действиям !!

    \\\\---- 40 часть ----////
  За прошедший 1915 год ничего особенного
 на театре военных действий не произошло.
Немецкие крейсера появлялись крайне редко.
  Будучи обнаруженными они, как правило,
    не принимали боя, а быстро уходили,
пользуясь большим преимуществом в скорости...
 Почему таких скоростей не было на Флоте
царской Белой России,- Нестора возмущало,-
ибо он знал техническую базу Петербурга
с мастИтыми профессорами и инженерами !

Набег противника в Пасхальную ночь на Одессу
 не только не был успешным, но и обошелся
 врагу,- Германии-Турции,- очень дорого!!

Ночью к Одессе в сопровождении миноносцев
    подошли два турецких крейсера:
крейсер «Меджидие» под охраной 2х миноносцев
 подошёл к самому порту; а крейсер «Хамидие»
   прикрывал операцию с моря.
«Меджидие» собрался открыть огонь по стоявшим
 в порту судам, как неожиданно подорвался
 на мине заграждения и начал погружаться.

    Миноносцы сняли с него экипаж,
добили погибающий корабль торпедами и быстро отошли.
Однако «Меджидие» подорвался на мелководье так,
что на поверхности воды остались торчать орудия
  и железные корабельные надстройки.

Сразу-же начались работы по подъему корабля.
 Через два месяца «Меджидие» был поднят,
     введен в док одесского порта,
а еще через несколько месяцев крейсер,
    переименованный в «Прут»,
 был введён в состав русского флота.

Русская эскадра периодически обстреливала
   турецкое побережье, форты противника
   и укрепления турецкого Босфора.*
При нападении на Босфор часто использовались
 новые русские гидросамолеты, которые,
пролетая над турецкой столицей, сбрасывали бомбы.

Боевые действия пытались скоординировать
  с атакой союзников на Дарданеллы,*
   которые пытались захватить
 турецкие проливы и открыть их !!
Это было крайне важно для Русского Флота,
поскольку изменило-бы весь характер войны,
если-бы удалось установить морскую связь
 пока ещё с западными союзниками.

Однако эти надежды не сбылись..,-
 союзникам в последний момент
   не хватило решительности.
Понеся' большие потери, Англия-Франция отступили,
а затем полностью эвакуировали свой десант...

Это было вдвойне обидно, поскольку в Стамбуле
 уже царила паника и никто там не надеялся
 противостоять наступлению наших союзников.
Турки уже были готовы капитулировать и сдать город.

  Всего 3 дня оставалось союзникам,
чтобы захватить проливы и изменить ход войны
  и возможно-бы,- всей Истории.
 Но ничего подобного не произошло
 и все были удручены этой неудачей...

    Мечта оказалась несбыточной...
В июне 2015-го Черноморский флот пополнился
новым линейным кораблем «Императрица Мария»,
  только что построенном в Николаеве.

Перед прибытием нового линкора в Севастополь
«Краб» получил приказ принять полный боевой
  груз мин и выставить их у Босфора,
 чтобы обеспечить полную безопасность
дредноуту при переходе открытым морем.

   Эта мера считалась необходимой,
поскольку вооружение «Императрицы Марии»
 еще не находилось в полной готовности.

Ранним утром 8 июня 1915 года «Краб» вышел в море.
На борту заградителя находился помимо экипажа
   командир флотилии подводных лодок
      и два офицера его штаба.
 Помещения «Краба» были настолько малы,
что офицеры чувствовали себя, как сельди в бочке.
 Операцию обеспечивали, сопровождая "Краб",
  подводные лодки «Морж» и «Тюлень»,
  которые должны были вернуться
  в дозор в районе постановки мин.

 Когда "Краб" запустил свои дизель-моторы,
    начался как обычно адский шум
и стоянку заволокло густым черным дымом.
  Нестор и это желал исправить,
но только ничего не помогало технически
  или советами бывалых мастеров...
Хотя и говорили, что всё возможно,-
 только много думать-бы надо в тишине...

Через пару минут моторы вышли на режим,
   грохот и дым прекратились.
Дизеля "Краба" стали предметом шуток
  и острот всей флотилии...
И сейчас за "крабо"-мучениями со смехом
и шутками наблюдали с «Моржа» и «Тюленя».

Но когда "крАбцы" перешли на нужный режим,
то быстро оставили насмешников далеко позади
и не отказали себе в удовольствии показать
      неприличные жесты...
Это старая флотская шутка, когда отстающему
      показывают конец каната,
 как бы предлагая взять его на буксир.
Она способна вывести из себя кого угодно
   из морских бывалых волков...

    \\\\---- 41 часть ----////
Поход продолжался. На нашей корме был поднят
  трехцветный государственный флаг
(вместо военно-морского Андреевского),
поскольку официально «Краб» еще не был включен
в состав флота. Так что, если кто-либо наблюдал
за нашим выходом из Севастополя, то мог подумать,
  что мы продолжаем сдаточные испытания.

  Когда берег растаял за горизонтом,
 экипаж «Краба» был построен на палубе.
 «Приготовиться к подъему флага!» —
скомандовал командир. «Флаг поднять!»
и святой Андреевский флаг затрепетал
  на кормовом флагштоке "Краба".
На море стоял зеркальный штиль. Пекло солнце
  и тишина казалась неестественной.

 Неожиданно "крАбцам" показалось,
что издали доносится какой-то гул,
   похожий на шум моторов.
На всякий случай "крабцы" подготовили к бою
своё маленькое 37-мм орудие и пулемёт.
У немцев появились первые гидросамолеты
и нужно было считаться с возможностью воздушной атаки.

На следующее утро "Краб" вышел в точку "рандеву"
  с подводными лодками сопровождения.
Вскоре Нестор увидел с мостика неясные очертания
чьей-то рубки и, вглядевшись, узнал «Моржа».
  Затем с правого борта появился «Тюлень».

Как и накануне стояла жара, и море было зеркально-тихим.
До Босфора было еще далеко и командир разрешил искупаться.
Со всех трех лодок матросы и офицеры стали прыгать за борт.
 Стоявшие вахту тщательно следили за небом и горизонтом,
чтобы не допустить внезапного появления противника.
  Через полчаса купание закончилось
и лодки снова разошлись разными курсами.
Друг-другу желали удачи, кричали: «Ни пуха, ни пера!»

   Еще несколько часов полного хода
и на горизонте открывается Анатолийское побережье.
  К всеобщей радости поднимается ветер
и через несколько минут море совершенно меняется —
 волны с пенистыми гребнями перекатываются
через палубу «Краба». А на горизонте
уже видны береговые огни и маяки Босфора.

   Командир прикидывает:
«Еще миля и будем погружаться.»
Звучит команда остановить машины.
«Краб» тихо раскачивается на волне.
  У "крабов" есть еще немного времени,
чтобы подышать свежим воздухом на верхней палубе.
Весь экипаж выходит наверх, чтобы насладиться
этими последними минутами перед погружением.

"Краб" находится перед северным входом в пролив,
 между ним и минными заграждениями противника.
 Экипажу надлежит скрыто проникнуть в Босфор
 и выставить свои мины на пути немецких
   и турецких кораблей.
Шансов на успеху нас мало, особенно с «Крабом» —
 приговорённым коллегами-соседями «макетом».
"Крабцы" все это знают, но настолько свыклись
с этой мыслью, что она нас уже и не страшит.
Все держатся беззаботно. Напряжения никакого нет.
  Офицеры спокойно беседуют между собой
на отвлеченные темы, матросы шутят и смеются.

         Звучит команда:
«Задраить люки! Приготовиться к погружению!»
   Все разбегаются по боевым постам.
 Экипаж слышит, как волны бьются о корпус
  и вода с шипением заполняет цистерны.

«Глубина 70 футов!» — приказывает командир,
  и Нестор видит, как стрелка глубиномера
   останавливается на этой отметке.
    «Глубина 150 футов!»
«Краб» стремительно уходит на глубину.

 «Подвсплыть на 70 футов!» — командир
хочет убедиться в управляемости заградителя.
 «Краб» выполняет все команды отлично
    и хорошо держится на глубине.
 Каждые четверть часа "Краб" всплывает
     на перископную глубину
и ведут наблюдение за морем и берегом.
"Крабу" необходимо чрезвычайно точно держаться
нужного направления, а течения в проливе меняются
постоянно в зависимости от глубины погружения !!

    \\\\---- 42 часть ----////
Мы продвигаемся вперед со скоростью 4-5 узлов.
 Прошло уже 2 часа. В лодке духота и жара.
Давление поднялось до 780 мм. Особенно тяжело
в корме: жара, пары бензина и масла.
Я начинаю чувствовать бензиновый угар.
Слезятся глаза, голова кружится.
Время от времени мы поочередно ненадолго
уходим в носовую часть лодки, где воздух лучше,
чтобы отдышаться и сунуть голову в бочку с водой.
Время идет, и находиться в кормовом отсеке
становится совсем невмоготу, кажется,
что мы дышим не воздухом, а бензином.
Но все остаются на своих местах.

До выхода в район постановки мин остается час.
Но выдержит ли команда так долго?
Что же делать? Всплыть? Пустить вентиляторы?
Об этом нечего и думать. Мы находимся совсем близко
от вражеского побережья и немедленно будем
обнаружены, а следовательно и уничтожены.

Я прошу у командира посмотреть в перископ.
«Подвсплыть на 18 футов!» — Приказывает он.
Я осматриваю горизонт. Берега пролива очень близко.
Хорошо различимы дома, берег, знаки и маяки.

   «Погружение на 100 футов!» —
    отдаёт приказ командир.
  Он увидел в перископ что-то очень
похожее на самолет. Срочно погружаемся.

    Одного взгляда на карту достаточно,
чтобы понять, что "Краб" находимся в самой гуще
мин заграждений противника. Интересное положение:
   мины под килем и бомбы над головой.

 Впрочем никто об этом не задумывается.
Все свыклись. Миг — и ты уже на небесах.
Этого мига они все ждали с лёгким сердцем.

 Внезапно, когда «Краб» находился на глубине
   70 футов, "крАбовцы" услышали скрежет,
как будто кто-то водил по борту металлическим скребком.
  Все молча посмотрели друг на друга...
Каждый всё понял, но никто не проронил ни слова...

  "Краб" задел минреп турецкой мины.
Скрежет идёт вдоль борта, с носа на корму.
  А вдруг намотается минреп на винт..?
Если это произойдёт, то всем в "Крабе" конец !
Но вот скрежет затих. Все, все обошлось..??
 Экипаж отделывается одним испугом...

  «Торпедные аппараты товсь !» —
 неожиданно доносится до Нестора
  приказ по переговорной трубке.
«- Есть, торпедные аппараты товсь !»
«- Внимание, рулевые, глубина 20 футов.
      Так держать !»

 В переговорную трубу Нестор слышит,
как командир «Краба» докладывает командиру флотилии,
что в проливе стоит большой турецкий корабль !
Неплохо-бы его торпедировать еще до постановки мин !
  Завязывается короткая полемика, в итоге
которой принимается решение сначала выставить мины,
  а затем уже торпедировать корабль.
     Ибо,- постановка мин важнее.
Иначе "Краб" будет обнаружен и вряд-ли сумеют
    поставить мины как положено.
Нестор подходит к перископу и видит корабль противника.
       Он совсем рядом с "Крабом".
 Какая отличная цель для торпеды! Жалко...

    \\\\---- 43 часть ----////
"Краб" движется еще около получаса и, наконец,
   выходим в нужное командованию место.
«Приготовиться к постановке мин !" —
     звучит команда.
  "— Открыть минные люки !»

Экипаж слышит шум мотора, открывающего крышки люков.
   Люди еле держатся из последних сил
  почти в полубессознательном состоянии.
    Еще полчаса и никто не выдержит.
      «- Мины ставь!»
Нестор сам включает транспортёр, внимательно глядя
на манометр, фиксирующий постановку каждой мины.
    Только всё было-бы в порядке!
Это единственная мысль всех в тот момент !!
   Пик напряжённости есть у каждого свой,
но в основном этот пик в такие секунду и минуты !!

    "Краб" уже ставит 65-ю мину из 66,
когда неожиданно бъёт сильный толчок в носу !!
Гаснет несколько ламп. Включается аварийное освещение.
 Затем следует второй толчок, после и третий...
«Краб» накреняется и начинает оседать носом.
   Глубиномер показывает 120 футов,
но лодка больше не слушается управления,
 продолжая медленно погружаться...
Возможно,- натолкнулись на какой-то обломок
  или риф, необозначенный на карте..??

 Офицеры быстро осматриваются, соображая, что делать.
Вода в лодку не поступает — значит пробоины нет.
   Всплывать..? Но могут обнаружить..!!
 Быстро продувается главный балласт и,
   выдвинув перископ, стопорится ход.

Уже совсем темно и никого обнаружить не удается.
  Только очень близко угадывается побережье.
   Командир приказывает снова погрузиться
    и выставить две оставшиеся мины.
Сейчас было-бы самое время торпедировать
корабль турков, который обнаружили раньше.
Но «Краб» плохо слушается руля, да к тому-же,
  как выясняется, торпедные аппараты
  оказываются повреждёнными от удара...

Между тем в корме дышать уже совершенно невозможно.
Двух матросов выносят в нос в бессознательном состоянии.
Нужно срочно всплывать, чтобы не погубить весь экипаж.
  Но в проливе всплывать — просто безумие.
    Нужно выходить из него, а на это
    требуется еще по меньшей мере полчаса.

Боже, какими бесконечными кажутся эти минуты..:
люди задыхаются, слезы ручьем льются из глаз.
  Нестор видит, как рулевой унтер-офицер
   из последних сил управляет рулями.
 Нестор пытается подбодрить его,
 но даже на это не хватает сил...

  Наконец раздаётся приказ всплывать.
Еще момент, и через открытый люк в лодку
врывается поток свежего, прохладного,
всеоживляющего воздуха !!! Спасение !!
   Нет ничего прекраснее на свете!

 Нестор выскакивает на палубу и,
    как драгоценное вино,
 полной грудью поглощаю воздух.
    Неслыханное блаженство!
Лейтенанта У* выносят на палубу без сознания.
Он до последней минуты находился в машинном
отделении, а когда открыли люк, потерял сознание.
Окатывают его холодной водой и он быстро приходит в себя...

 «Краб» полным ходом стал уходить на север.
К утру были уже довольно далеко от Босфора.
«Императрица Мария» ждала "крабо"-сообщения
 об успешной постановке мин в проливе,
 чтобы начать переход в Севастополь.
Дали радио и сами направились на родную базу.

Нестор никогда не забудет первого возвращения
«Краба» из боевого похода в Севастополь,
 того чувства радости и гордости,
которое охватило всех от сознания выполненного долга!
Все наши тяготы и волнения были с лихвой вознаграждены.
Все возвращались на базу одухотворенные успехом !!

   На следующее утро перед экипажем открылось
побережье Крыма во всем непередаваемом великолепии!
На горизонте показались дымки и вскоре опознали
эскадру Черноморского флота, шедшую контркурсом*
  с дредноутом* «Императрица Мария».
На мачте флагманского корабля затрепетал на ветру
    предназначенный для "Краба" сигнал:
«Адмирал благодарит за успешное выполнение задания!»
Экипажу для полной радости хотелось скорее узнать,-
подорвется-ли-? какой-нибудь из вражеских кораблей
на "крабовских" русских минах и насколько будет урон ?!

 Когда "Краб" подошёл к месту стоянки в Южной бухте,
уже на пирсе экипаж ожидала целая делегация офицеров,
  жаждавших узнать подробности операции.
«Морж» и «Тюлень» еще не вернулись, и, естественно,
никто ничего не знал, как все закончилось в Босфоре.
"Крабцы" с гордостью им поведали, что старый «макет»
   оказался вполне пригодным для выполнения
самых сложных боевых задач, и это явилось наилучшим
  ответом всем шутникам, пускающим шпильки 
     в адрес минного заградителя "Краб".
"Крабцы" больше не завидовали большим подводным лодкам
и их удобным помещениям. Мы гордились своим «Крабом».

    \\\\---- 44 часть ----////
    Через два дня мы с волнением прочли
      в «Крымской газете»:
«Как стало известно, турецкий крейсер „Бреслау"
прямо в проливе подорвался на мине.
    Подробности пока неизвестны».

Я немедленно кинулся к командиру «Краба»,
чтобы быть первым, кто сообщит ему эту приятную новость.
Можно представить, какое радостное оживление
царило в тот вечер в нашей кают-компании.

Через некоторое время от нашей агентуры в Турции
пришло подтверждение, что «Бреслау» действительно
  при выходе из Босфора подорвался на мине
   и получил серъёзное повреждение !!
Чуть позднее командующий флотилией подводных лодок
передал командиру «Краба» специальный приказ
Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами
  России Великого Князя Николая Николаевича.

 В приказе говорилось: «Севастополь. N 253.
   За успешное выполнение боевого задания
в сложнейших условиях подводной лодкой особой
конструкции выражаю Свое благоволение капитану
      1-го ранга Клочковскому
   и командиру заградителя старшему
лейтенанту Феншоу, показавшим мужество и мастерство.»

 Через месяц Нестор совершенно неожиданно
был повышен в чине вместе с инженером-механиком.
 Командир и старший офицер получали награды.
 Чуть позже я, к великому моему смущению,
был уведомлен о том, что Его Величество Государь
 Император, выражая свою признательность,
   посылает мне золотую табакерку,
  украшенную императорским гербом.

Командир флотилии еще задолго до похода в Босфор,
   сразу же после завершения работ
   и сдаточных испытаний на «Крабе»,
 ходатайствовал о награждении офицеров
   и команды за их рвение в работе.
 Подарок Царя порадовал меня тем более,
что никто из офицеров лодки подобной чести
 не удостоился. Награды и повышения в чине
стимулировали форсированное завершение работ
 на «Крабе», которые вскоре были закончены.

  Командир, старший офицер и инженер-механик
были списаны с «Краба» и переведены на другие лодки.
Новым командиром заградителя был назначен лучший
   (по мнению Нестора) офицер флотилии —
  капитан 2-го ранга П*, кой ходил на "Крабе"
на сдаточные испытания и был знаком с «Крабом».
Нестор был назначен старшим офицером заградителя.

Успешное выполнение задания по минированию проливов
  почему-то побудило командование флотом
рассматривать «Краб» как обычную подводную лодку
  наравне с другими и планировать
   его боевые походы без мин.
Это было весьма оригинальное решение.
Хорошо еще, что командующий флотилией
на каком-то совещании сумел объяснить,
что заградителю присущи известное число
конструктивных недостатков и он не пригоден
для беспрерывного боевого патрулирования
    в открытом Чёрном море.
Командование, нехотя, приняло это обстоятельство
во внимание и «Краб» решено было использовать
 только для постановки минных заграждений.

Пока заградитель без дела стоял на базе,
Нестора из-за отсутствия подготовленных
 офицеров-подводников откомандировали
  на другую подводную лодку «Морж».
В отличие от «Краба» на ней было значительно
 лучше, просторнее, легче дышалось.

 Летом походы обычно проходили без проблем,
поскольку погода стояла, как правило, прекрасная.
Но на этот раз задул устойчивый северный ветер,
 и целую неделю мы на «Морже» боролись
  с морем между Босфором и мысом Баба.
Три дня никто не отваживался носа высунуть из люка.
 Волны обрушивались на палубу и рубку,
 били по носовым горизонтальным рулям.
  После каждой волны бедный «Морж»
дрожал всем корпусом и раскачивался.
У всех, конечно, были одни и те же мысли:
  выдержит ли лодка такой шторм?

Слава богу, русские подводные лодки,
хотя и были далеки от совершенства,
  но были прочными и надежными.

Не успел затихнуть северный ветер,
как началась столь же сильная буря,
     пришедшая с запада.
Барометр стал стремительно падать,
 предвещая шторм, какого Нестору
еще не приходилось видеть и пережить.

    \\\\---- 45 часть ----////
  Еще трое суток "Морж" били и терзали волны.
Все свежие продукты были съедены и все перешли
 на мясные консервы, к которым по времени
     начали испытывать отвращение.
К 10-му дню были исчерпаны и все темы для бесед,
       всех охватило уныние.
 Поспать не было никакой возможности,
   сыграть в "трик-трак" — нет.
 Кушать что в разнообразие — нечего.
Единственным утешением была мысль, что когда-нибудь
    шторму все-таки должен придти конец.

Наконец, в ночь на 14-е сутки шторм начал стихать.
  С восходом солнца "Морж" открыл люки,
   проветрили лодку и высушили белье.
 Вдали, сквозь легкую голубоватую дымку,
 расплывчато виднелись горы Зун-гулдака.
Все надеялись, что в компенсацию за прошедшие
отвратительные дни, "МОРЖ" улыбнётся удача...

До берега еще далеко, но мощные дизели быстро
 приближают лодку к побережью противника.
  Подлодка погрузилась и подкрадывается
как можно ближе к порту, поджидая жертву.

Около полудня в перископ замечает "МОРЖ"
   два немецких угольных транспорта,
торопящихся под погрузку, чтобы уйти ночью
 под охраной миноносца или канонерки.
   Командир подлодки доволен !
Время от времени «Морж» выпускает перископ,
поджидая добычу. Наш низкий силуэт и серый фон
сумрачного дня скрывает от турецких наблюдателей.
 В перископ ясно видны портовые постройки.
     Видны даже люди на волнорезе.
"МОРЖ" точно не замечают, иначе-бы последовала
     немедленная атака немецких самолетов.
  Здесь они имеются и спрятаны отлично.

 Часы ожидания текут неимоверно медленно.
Офицеры убивают время за игрой в трик-трак;
   пьют чай, маются. Приближается вечер.
На молу полным ходом идёт погрузка транспортов.
    Солнце садится и быстро темнеет.
«Морж» подкрадывается еще ближе к побережью.
 В перископ видно, что первый транспорт
    уже готов сняться с якоря.
Медленно разворачиваясь, угольщик выходит из гавани.
  Из его труб валит густой, черный дым.

«- Лево руля! Оставаться на 18 футах !» —
   командует командир и «Морж»
 в идеальной позиции для атаки !!
  «Правый носовой — товсь! Залп!»

Торпеда с шумом покидает аппарат. Лодку встряхивает.
   Мгновения кажутся вечностью и, наконец,
   слышится отдаленный гул взрыва !!
Торпеда попала прямо в середину транспорта !!
В перископ виден высокий столб воды, поднявшийся
 выше мачт парохода, быстро уходящего в воду !!

 "Морж" надеется утопить 2-й транспорт,
но, к сожалению, с него видят гибель первого
и угольщик не выходит из порта, ожидая, видимо,
либо глубокой ночи, либо хорошего охранения.

 А между тем надвигается тьма и в перископ
     уже ничего невозможно различить.
Всплыв, "Морж" связываемся по радио с подходящей
   «Нерпой», которая должна сменить "моржей".
«Нерпа» дает свои позывные,
и мы со спокойной совестью берем курс на север.

 На следующее утро на горизонте показываются
несколько дымов. Такое впечатление, что они
   перемещаются в разных направлениях,
     то отдаляясь, то сближаясь.
  Вечный вопрос: свои или противник?
Один корабль отделяется от остальных
    и движется прямо на "Морж".
"Моржи" погружаются на перископную глубину
и идт ему навстречу. Корабль приближается
и ни у кого уже нет сомнений — это «Бреслау»!

"Морж" начинаем маневрировать, чтобы выйти в атаку.
 Он ещё слишком далеко от нас, но, видимо,
не замечая опасности, продолжает сближаться.
   Но тут по левому борту вслед за дымками
появляются мачты, похожие на мачты наших миноносцев.
 «Бреслау» немедленно меняет курс
  и открывает огонь по миноносцам.
   "Моржи" прямо взвыли от досады.
Командир в бешенстве бьёт кулаком по перископу.
   Как обидно! Принес-же черт эти миноносцы.
Ещё две—три минуты и неуловимый немецкий крейсер
  был-бы потоплен торпедами "Моржа" !!!

"Морж" всплывает и продолжает двигаться
   на север со скоростью 10 узлов
в надежде повстречать ещё кого-нибудь.
Временами на горизонте появляются дымки,
    но тут-же исчезают.
На «Морже» все офицеры разочарованы,
ворчливы и молчаливы, что передаётся на матросов.
Настроение такое плохое, что даже не радует
        Севастополь после 18 дней
 напряженного пребывания в боевом походе...

 А сменившая "Морж" «Нерпа» чуть не погибла:
под прикрытием дождя лодка проходила вблизи Босфора;
видимость была плохой, накатывались крупные вОлны.
Неожиданно вахтенный офицер обнаружил след торпеды !!
  Кто её выпустил так осталось неизвестным...
  Вахтенный резко положил руль вправо,
    пытаясь уклониться от попадания.
Торпеда всё-таки попала в носовую часть «Нерпы»,
  но, к счастью, под таким острым углом,
    что не взорвалась !! При этом,-
 её головная часть отломилась и утонула...
Видел отчётливо сбоку корабль сопровождения !!
   Бог отвёл неимоверную гибель !!!

    \\\\---- 46 часть ----////
    «Нерпа» постоянно попадала
    в самые невероятные истории,
но ей всегда везло. Однажды ночью она,
подойдя близко к вражескому берегу, села
    на неотмеченную на карте мель.
 Причем очень крепко увязла подлодка.
А это ведь не бричка, не грузовик весом !!

Напрасно давали машинами ход вперед и назад,
заполняли и продували балластные цистерны —
толку не было. А между тем берег противника
  рядом и скоро рассвет. А это означает,
   что «Нерпа» будет сразу-же уничтожена.
 И вдруг,- ни с того ни с сего «Нерпа»,
  как скаковая лошадь перескакивает
через песчаную гряду и оказывается снова на плаву!!
   Очередное Божъе чудо в БОГ отвёл !!!
  Ну не может-же дважды подряд такое
    везение "просто так"..!!!!   
 
Быстро развернувшись, дав машинами полный ход,
     "Нерпа" удаляется от берега
   и уходит на спасительную глубину.

   Вот так, меняя друг друга,
 "Нерпа" и "Морж" ходили в боевые походы
к турецкому побережью, жадно поджидая добычу.
 Но попадались только мелкие парусники.
 Ни крупных транспортов, а уж тем более
  военных кораблей мы так и не видели.
 Томительно шли дни, кончались продукты
   и вода, и мы возвращались на базу.

 Однажды, когда Нестор Монастырёв шел
в боевой поход на «Нерпе» то, как обычно,
   быстро кончились продукты.
Командир уже подумывал о возвращении в Севастополь,
 но неожиданно обнаружилась целую флотилия
  турецких парусных фелюг..!!
Тут-же родилась мысль захватить одну из них
и перегрузить желательные продукты,-
   куры и яйца на подлодку !!
Фелюги шли вдоль побережья. "Морж" погрузился,
чтобы не вспугнуть их, и начали преследование !
Стоял почти полный штиль, паруса у турок обвисли,
   и подлодка их догнала без труда.
Выбрав в перископ самую большую роскошную фелюгу,
  взяли курс прямо на неё и начали всплывать.
Видели-бы вы лица турок, когда прямо у их борта,
   как мифическое морское чудовище,
начала всплывать подводная русская лодка !!!

На паруснике началась паника и переполох.
 Команда турок спешно спустила ялик,
оставила судно и стала грести к берегу.

Остальные фелюги врассыпную кинулись к берегу.
 Все это со стороны выглядело так комично,
    что на подлодке смеялись от души.
Наверх была вызвана призовая партия с винтовками,
 чтобы перейти на парусник и взять с него
 все самое вкусное, а затем его потопить.
Но, как выяснилось, смеялись русские совершенно
напрасно и чуть было жестоко не поплатились
  за свою посмеховую беспечность...:
неожиданно морИстее "Моржа" встал столб воды
   от разорвавшегося снаряда..!!
Затем второй, третий, четвертый, пятый..!!!

Все — с перелетом, но в опасной близости от "Моржа".
Хорошо, что близко от берега, но ничего хорошего..
 Похоже, что батарея расположена где-то высоко
   в горах и "Морж" попал в её мёртвую зону.
Быстро погрузившись, "моржи" слышат, как снаряды
   продолжают рваться на поверхности.
   О курах и яйцах все и думать забыли.
   Все хорошо, что хорошо кончается...
   Вот и в ТРЕТИЙ РАЗ ОТВЁЛ БОГ !!!
 Вот и не верь в БОГа или в мистику...

Как уже говорилось, «Краб» посылАлся в море
   только в исключительных случаях.
 Адмирал Эбергард* не любил рисковать
   и вёл себя крайне пассивно.
Когда-же командующим Черноморским флотом
     стал вице-адмирал Колчак,*
картина боевых действий в корне изменилась.

 Адмирал Колчак ещё на Балтике показывал
 себя энергичным и агрессивным командиром.
Прибыв в Севастополь, Колчак сразу разработал план
уничтожения немецких крейсеров «Гебен» и «Бреслау».
 Поскольку вызвать их на бой было невозможно
 (в тех редких случаях, когда они попадались,
       немцы легко избегали боя,
пользуясь значительным преимуществом в скорости),
адмирал Колчак решил поймать их в их собственных водах.

  «Гебен» уже почти не рисковал выходить
в свои знаменитые рейды первого года войны.
 После встречи с «Императрицей Марией»,
 а позднее — с «Императрицей Екатериной»
   он решил более не искушать судьбу
    и месяцами простаивал в Босфоре.

Вступление Болгарии в войну на стороне немцев
 вынудило командование принять меры
   по изоляции Болгарии от Турции,
 что можно было сделать путём постановки
дополнительных минных заграждений в проливе.
Для этой цели в Босфор снова был послан «Краб»,
мастерски выполнивший задание, как и в предыдущий раз.
   Минные заграждения у Босфора
  ставили и эскадренные миноносцы.
Подходы к проливам буквально кишели минами.

   На этих минах подорвалось множество
вражеских транспортов и вооруженных пароходов.
Сам «Гебен», сделав как-то попытку выйти в море,
  подорвался сразу на двух минах,
  что надолго вывело его из строя,
поскольку дока для него в Стамбуле не было.

После этого немецкие крейсера вообще перестали
   появляться в Черном море,
 где полностью господствовал наш флот.
Немецкие подводные лодки появились в Черном море
всего два раза, потопив два госпитальных судна
  и несколько каботажных пароходиков.
   Так дело обстояло на Чёрном море.

    \\\\---- 47 часть ----////
         Осень 2016-го.
Нестора бросали "на прорыв" с подлодки
  на подлодку,- с "Моржа" на "Краб".
  Но на суше обстановка была другой.
Объединенные силы немцев, австрийцев
   и болгар вторглись в Румынию.
Румынская армия, несмотря на поддержку России,
   начала отступать по всему фронту.
Немцы пытались морем через Турцию организовать
    снабжение болгарской армии.
Чтобы полностью парализовать сообщение морем,-
  между Турцией и Болгарией русские корабли
вынуждены были постоянно нести боевое дежурство,
выслеживая пароходы и парусники, пытавшиеся
  проскочить в Варну вдоль побережья.
 Необходимо было заградить Варну минами.
  Для этой цели снова был выбран «Краб».
 Адмирал Колчак приказал поставить мины
    прямо на входе в гавань Варны.

В тихий осенний полдень начала сентября 1916-го
    подлодки России вышли в море.
    На море был полный штиль,
 барометр обещал хорошую погоду.
Со своим смертоносным грузом «Краб»
   полным ходом шел на запад.
     День подходил к концу.
Кроваво-красным заревом солнце уходило за горизонт.
     Задул слабый южный ветерок.
  Вокруг нас кружили три буревестника.
Они взмывали почти вертикально в небесную высь,
   а затем камнем падали вниз,
 касаясь крыльями верхушек волн.
 Неожиданно барометр стал падать.

 Поднялся ветер, взволновалось море.
Где-то к полуночи наши старые машины
  начали работать с перебоями.
 Море становилось все неспокойнее
 и «Краб» перешел на электромоторы,
которые также грозили в любой момент выйти из строя.

Волны бросали заградитель "Краб" как пробку.
  Вышло из строя несколько аккумуляторов.
То тут, то там возникали короткие замыкания,
 от которых во внутренних помещениях
 стоял тяжелый запах горелой резины.
 Несмотря на шторм, пришлось открыть
  рубочный люк и проветрить лодку.

 И в этот момент отказали электромоторы...
«Краб» потерял ход и перестал управляться.
 Его тотчас-же развернуло лагом к волне
 и заградитель тяжело повалился на борт.
Нестор с ужасом глядел на стрелку креномера,
   дрожавшую у 55 градусов..!!
Казалось, ещё мгновенье и лодка опрокинется
  вместе со всем грузом боевых мин.
Мне даже почудилось, что аккумуляторы выбило из ямы.
Такой страшный был крен. Но через несколько секунд «Краб»
    стал медленно выравниваться,
  а затем повалился на другой борт.
Заградитель бросало с борта на борт,
но он как ванька-встанька снова выпрямлялся.
С этого момента я поверил в его мореходность.

Всем стало ясно, что волною „Краб" не убить.
Но в такой обстановке исправить повреждения
      оказалось невозможным,
  а добраться до Варны — тем более.
Командир решил зайти в Констанцу и там попытаться
    исправить повреждения в машине.
После тяжелого поединка с волнами, "Краб" наконец,
 добрались на одной машине до Констанцы
     и пришвартовались к стенке.

   Авария требовала по меньшей мере
два—три дня ремонта, а после такой тяжелой
  ночи всем чертовски хотелось спать.
Командир получил приказ по возможности ускорить
 ремонт, но решил ничего не начинать
пока команда как следует не отдохнет.

  Констанца произвела на офицеров
 весьма благоприятное впечатление.
Красивый, чистый, зажиточный городок с удобной гаванью.
"Крабам" нужно было сразу же подыскать жилье
   для себя и команды, поскольку на лодке
    жить было невозможно из-за ремонта.
Для команды нашелся подходящий барак недалеко от порта,
  а офицеры ночевали в портовой гостинице.
На «Крабе» оставались только вахтенный
    офицер и пара матросов с оружием.

    \\\\---- 48 часть ----////
  Портовые власти сообщили, что гавань
часто подвергается налетам немецкой авиации.
  И пришлось самим в этом убедиться
прямо на следующее утро: Нестор в буквальном смысле
   был разбужен взрывом авиабомбы.
 Вскочив с койки, я кинулся на причальную стенку.
К счастью, командир заградителя находился на месте,
 и «Краб» успел погрузиться, чтобы не выдать
       своего присутствия в гавани.
  Два летящих на большой высоте самолета
сбросили бомбы на гавань и цистерны с нефтью.
     Много шуму — результатов никаких.
Однако следовало считаться с возможностью
   повторного налета после полудня,
    что почти всегда и происходило.
Немцы педантичны до умопомрачения и жаль,
что не нашлось командование России направить
 сюда пару асов-лётчиков подловить немцев
чётко по времени из аблоков всеми пулемётами.
 Видимо,- самолётов на союзника не хватило...

С началом войны Констанца* практически вымерла.
   Ночью в городе тихо и мрачно.
     Огни зажигать запрещено,
патрули стреляют по освещенным окнам.
Кроме того, как русским доверительно поведали,
  в городе полно немецких шпионов,
а потому приняты разные дополнительные
    меры предосторожности !!

  Проведя весь день на заградителе,
   русские вернулись ночью в отель
и к своему удовольствию застали там капитана В*
 — известного военного корреспондента,
  возвращающегося с Румынского фронта.
 Он рассказал русским кучу интересных,
 хотя и не очень приятных новостей
 о положении на сухопутном фронте.
  Румынская армия оказалась совершенно
не в состоянии сдержать немецкое наступление,
  которое неудержимо развивалось.
  Русских это не очень волновало.
Неудачи пройдут, и в итоге победа будет за Россией!
   И русские все свято верили в это !!

    На следующее утро "Краб"
  снова разбудили взрывы бомб.
 В небе кружились старые знакомые
 с чёрными крестами на крыльях.
Ау-атуУу, читатели,- крє$$ты были с 2014-го !!

     Их столь частые визиты
создавали очень нервозную обстановку.
  К величайшей радости русских,-
  около полудня в порт прибыл
  русский гидро-авиа-транспорт
с четырьмя самолетами на борту !!

Теперь-уж немцы не смогут бомбить безнаказанно
   Констанцы и "крабы" получили
   возможность спокойно работать.
Одновременно по суше в Констанцу доставили
    два самолета-истребителя.
Один из них с надписью «Бэби» на борту
поразил русских стремительным взлётом
    и скоростью полета.
Немцы, конечно, сразу узнали от своих шпионов
 о наличии в Констанце русских самолетов
    и свои налеты прекратили.
Только ночью появился какой-то шальной
  самолет и сбросил бомбы на город.

 Тем временем "крабцы" закончили ремонт
«Краба» и были снова готовы к выходу в море.
Из Севастополя дали приказ дождаться миноносца,
который часть пути поведет нас на буксире,
    чтобы поберечь машины.
На следующий день к Констанце подошел миноносец
типа «Ж», но все попытки взять нас на буксир
   оказались безрезультатными.
   Стояла слишком крутая волна
и миноносец не мог буксировать заградитель против нее.
  "Крабу" приказали дождаться
прихода какого-нибудь более мощного судна.

Тут необходимо отметить, что с началом войны
  румыны выставили у самой Констанцы мины.
  Причём ставили их у самой своей гавани
    в полном кошмарном беспорядке.
Так что эти мины представляли для всех
гораздо большую опасность, чем для противника.
Более того румынский офицер, ставивший эти мины,
   подорвался на одной из них и пошел на дно
вместе со всеми секретными кальками минных поставок...
Прекрасная "операция секретности без подстраховки"...
После его гибели никто не мог точно сказать,
     где он выставил мины...
 Последствия не заставили долго ждать:
эсминец «Беспокойный», подошЕдший к Констанце
на следующий день, чтобы взять "Краб" на буксир,
 находился уже примерно в трех кабельтовых
 от входного буя, когда подорвался на мине
   и стал погружаться в море на дно.
К счастью, благодаря тому, что эсминец
находился близко от берега, командиру
  удалось посадить корабль на 'отмель.
После чего «Беспокойного» отбуксировали в порт,
где быстро отремонтировали. Могло кончиться хуже.

  Наконец,- пришел третий эсминец — «Гневный»,
который и повел "Краб" на буксире к болгарскому побережью.
Стальной трос, использованный в качестве буксирного конца,
 "крабцы" провели вокруг лёгкого ограждения рубки,
  где он попал в зазор между двумя
    металлическими листами обшивки.
Нестор Монастырёв это видел, но это событие показалось
 ему столь незначительным, что не хотелось
  из-за этого приостанавливать буксировку.

     \\\\---- 49 часть ----////
Море было спокойным, все обещало хорошую погоду.
  С восходом солнца я снова вышел на палубу,
чтобы проверить трос. Конечно, следовало бы немного
изменить его положение, но поскольку «Гневный»
 вскоре должен был закончить буксировку,
   Нестор решил оставить все как есть.

Солнце поднималось к зениту, русские уже начали
различать вдали очертания болгарского побережья
и входной маяк Варны, как неожиданно заметили
   быстро приближающийся к ним самолет.
 "Краб" дал семафор на «Гневный» отдать буксир.
Все попытки сделать это оказались тщетными —
трос намертво заклинило между двумя стальными листами.
Между тем «Гневный», увеличив ход, перешел на зигзаг
  и открыл по самолету огонь !!
На эсминце, однако, догадались, что "Краб" не может
   отдать буксир, и сделали это сами.
Теперь стальной конец болтался на носу "Краба",
     ведя себя как плавучий якорь,
  не давая нам возможности двигаться
 ни вперед, ни назад, ни погрузиться.

 Более дурацкого и плачевного положения
   трудно себе представить.
Самолет, отОгнанный огнём «Гневного», замечает,
что у подлодки "Краб" что-то случилось с ходом,
развернулся и на пологом снижении идёт атакой.
Стремительно идя на "Краб" на высоте 500 метров,
   самолёт открывает огонь из пулемёта.
Крупнокалиберные очереди вспахивают воду вокруг.
 Русские отчетливо видят, как от самолёта
  отделяются бомбы и начинают падать,
   кажется прямо на подлодку.
Мучительно долгие мгновения,— и одна бомба
 с грохотом разрывается метрах в четырёх
от носа "Краба", засыпАя палубу осколками.
Вторая бомба взрывается недалеко от первой.
   Взрывная волна подбросывает «Краб».

 «Гневный», описывая циркуляцию вокруг,
  беспрерывно ведёт огонь по самолету.
 Тот набирает высоту, разворачивается
   и снова атакует именно "Краб" !!

Еще одна бомба взрывается буквально в метре
от борта и самолёт разворачивается для 3й атаки.
Шрапнельный снаряд «Гневного» взрывается около него,
  что вынуждает пилота набрать высоту.
  Он начинает кружиться над подлодкой,
сбрасывая на заградитель ещё четыре бомбы.

 Кажется просто чудом, что ни одна из них
"Краб" не задела, хотя упали они совсем рядом!!
И этот момент был сфотографирован «Гневным»!!
Преследуемый огнем эсминца немецкий самолет,
  набрав высоту, удалился в сторону берега.

 Счастливые, что все пока закончилось для хорошо,
радостно обменивались впечатлениями друг-с-другом.
Из этой бомбежки русские вышли целыми и невредимыми,
   но никто не сомневался в том,
  что вскоре будет ещё одна атака !!
  Конечно, самолёт сообщит координаты,
пополнит запас горючего и бомб и вернётся,
    возможно даже и не один.
 На "Крабе" предпринимают отчаянные попытки
    отцепить этот проклятый трос.
   Через полчаса им это удалось.
Но о постановке мин лучше уже и не думать.
 Подлодка и корабли охранения обнаружены
и, конечно, им подготовят фрицевскую встречу.

Командир принимает решение вернуться в Констанцу
  и ночью снова выйти на минную постановку.
Ведомые «Гневным» мы двинулись в обратный путь.
Чтобы обезопасить себя от внезапного нападения
с воздуха, "Крабовцы" выставили на мостике
   дополнительную вахту сигнальщиков.
Для погружения "Крабу" требовалось относительно
много времени — минимум 8 минут, в то время,
как новым лодкам типа «Морж» и «Кашалот»
     достаточно было и минуты,
   чтобы уйти на большую глубину.

     \\\\---- 50 часть ----////
   До Констанцы еще было добрых 20 миль,
когда сигнальщики снова доложили о появлении
 самолетов противника. Было около полудня,
  солнце слепило глаза. Необходимо было,
 не теряя ни минуты, идти на погружение.
Но не успел Нестор спуститься в центральный пост,
как "Краб" был атакован аэропланами с двух сторон.
 Первые бомбы упали довольно далеко от подлодки,
с грохотом разорвались в воде. Вторая серия бомб
   разорвалась значительно ближе от «Краба».

 Казалось, что по корпусу заградителя
   кто-то ухнул огромной кувалдой.
   Нестор насчитал около 30 взрывов.
Позднее с эсминца сообщили, что целых четыре
  гидросамолета закидывали бомбами
    место "крабного" погружения.

"Краб" в своей железной банке на глубине 40 футов
считали взрывы и чувствовали себя довольно скверно.
 Наконец, когда взрывы прекратились, "Краб",
    выждав время, всплыл на воздух.
 В небе никого. Но один из гидросамолетов
скользит по воде, видимо, после вынужденной посадки.
«Гневный» гонится за ним, ведя огонь из носового орудия.
  Но гидроплан все-таки успевает взлететь
     и быстро исчезает из вида.
 Мы возвращаемся в Констанцу радостные
 и возбужденные, что дешево отделались.

 После постигшей неудачи "Крабу" было признано
за благо немного переждать, а затем уже предпринять
  новую попытку выполнения задачи.
Через 4 дня "Краб" на буксире у «Гневного»
снова вышли в море. Погода стояла отличная.

 Условившись с «Гневным» о месте встречи,
"Крабы" погрузились в позиционное положение,
когда над поверхностью моря торчит одна рубка,
 взяли курс на Варну. Шли средним ходом,
  чтобы дойти до цели с началом сумерек.
   Сигнальщики, оставаясь на рубке,
внимательно следили за небом и горизонтом.
Гидросамолеты преподали всем хороший урок !!

  Неожиданно на Чёрном море поднялось волнение,
а небо затянуло тучами, что было нам весьма на руку.
     Внутри лодки было холодно и душно,
поэтому все, несмотря на усталость и желание поспать,
 собрались в рубке подышать свежим воздухом.
Лейтенант Михаил К* шедший с "Крабом" в качестве
лоцмана, забавлял рассказами о румынских офицерах;
 которые, оказывается, пользовались..,-
    косметикой и носили корсеты...

Между тем, русские приближались к побережью противника.
С рубки уже' можно было различить прибрежные постройки.
   Ветер усиливался, начал накрапывать дождь.
Командир решил для экономии времени прорваться
  в Босфор через болгарские минные поля.
Кроме командира, об этом были уведомлены лоцман и Нестор.
Чем меньше кто знает о планах командира, тем лучше...

    "Краб" погружается на 60 футов.
Как и в прошлый раз, слышится скрежет по борту лодки.
    Точно так-же растёт напряжение.
«Краб» крадётся между берегом и минным полем.
  Проход этот очень узок. В перископ видно,
   как за мысом показывается гавань.
    На выходе из неё, широкой дугой
"Краб" должен выставить для врагов мины.

  Дойдя до нужного места, "Краб"
     начинает постановку мин.
  Казалось-бы, всё идет по плану,
но тут неожиданно заклинивает транспортёр...
Через некоторое время его снова удаётся запустить,
 но Нестор чувствовал, что что-то не в порядке...

   Но что, Нестор не мог понять?
  Индикатор-же уверено показывает,
что все мины выставлены, как положено.

Пройдя ещё некоторое время в подводном положении
 и "Краб" всплывает. Погода совсем испортилась.
Льет дождь. Сильный ветер нагнал крепкую волну.
   А подлодке сильный крен на левый борт.
       В чем дело? Так и есть:
часть мин с левой стороны борта застряли
   в транспортере и не выставлены.
 Мы не думаем о том, что случилось,
  поскольку исправить повреждение
в таких условиях совершенно невозможно.
Мы выравниваем крен затоплением цистерн
 правого борта и продолжаем свой путь.
ТЕмень стоИт непроглядная, хоть выколи глаз.
По правому борту, совсем близко чернеет
болгарское побережье, по левому борту —
минные заграждения. Чтобы выйти из опасной зоны,
нужно пройти еще миль 10, на "Крабе" все слишком
   устали, чтобы думать об опасности...

     \\\\---- 51 часть ----////
Утром на условленном месте встречаются с «Гневным».
   Он пытается взять "Краб" на буксир,
     но море слишком неспокойно.
  С буксиром ничего не получается
и "Краб" идёт дальше своим ходом,
 надеясь, что погода изменится.

  На берегу замечается дым пожаров.
К вечеру, подойдя к Констанце видят, что город горит.
К небу поднимаются густые столбы черного Дыма.
Пока русские удивляются, не зная, что делать, с моря
появляется один из русских миноносцев и сообщает,
что немцы захватили Констанцу, город оставлен,
а русским следует возвращаться в Севастополь.
 Русские меняют курс и полным ходом
  уходят от этого опасного места.

Следующее утро встречает нас прекрасной погодой.
   Полное безветрие, море зеркально.
Мы вылезаем на палубу и пытаемся разобраться
   с повреждением минного транспортера.
 Оказывается, что одна из мин соскочила с ленты,
встала поперек транспортера и загородила дорогу
остальным минам. Но самое пикантное в этом деле
было то, что мина встала на боевой взвод и могла
взорваться при любом ударе волны о борт «Краба».
За то, что мы не взлетели на воздух, мы должны
благодарить исключительно покровительство
     святого Николая-Чудотворца !!!

Прибыв в Севастополь, "Краб" предосторожностями
     извлекли эту мину из лодки
 и от души после этого перекрестились.
В принципе, не должны были сетовать на судьбу:
  задачу ведь выполнили и не взорвались !

 В Севастополе узналось, что «Краб» решено
было поставить на капитальный ремонт и модернизацию.
 Нестор Монастырёв получил назначение
   на подводную лодку «Кашалот».
      Нестор сЕтует сам в себе:
"Прощай, «Краб»! Прощай, дорогой «макет»!
Я обязан тебе богатым, совершенно бесценным опытом.
  Но, если быть до конца откровенным,
я больше не хочу выходить на тебе в море,
  даже после твоей модернизации!"

  Своему назначению на «Кашалот»
Нестор Монастырёв тоже не очень радовался.
Командир этой лодки старший лейтенант Столица*
был очень обаятельным и приятным человеком,
  но, увы, совершенным новичком
   в деле подводного плавания,
только что закончившим школу подводников.
Командир флотилии сам сказал мне об этом
   и попросил оказывать Столице
 всяческое содействие своим опытом.
  А мне этого совсем не хотелось.

Недавно к "Крабу" поступило несколько купленных
 у американцев подводных лодок типа «АГ»
водоизмещением 350 тонн и мне очень хотелось
 получить в командование одну из них.
«Кашалот» был точной копией этих лодок,
    только в два раза больше.
Так что единственным побудительным мотивом
 моей службы на «Кашалоте» было желание
    получше изучить эту лодку,
  чтобы затем со знанием дела
 перейти командовать «агешкой».*

 «Кашалот» не очень часто выходил в море,
да и то, в основном оперировал у южного побережья Крыма.
 В это время пришло сообщение о небывалом бое,
который русская подводная лодка «Тюлень»
  с турецким вооружённым транспортом,
находившимся под командованием немецких офицеров.
Транспорт имел два орудия, превышавшие калибром то,
     что было установлено на «Тюлене».
Однако метким выстрелом «Тюлень» вывел из строя
одно из орудий транспорта, а вторым повредил машину.
Транспорт остановился. Часть команды стала кидаться
   за борт, другие начали спускать шлюпку.
Командир «Тюленя» (капитан 2-го ранга Китицын),
увидев, что противник прекратил сопротивление,
приблизился к транспорту и послал на него призовую партию.
Капитан транспорта и его офицеры были взяты в плен.

     \\\\---- 52 часть ----////   
Русские моряки быстро устранили повреждение в машине
и транспорт в сопровождении «Тюленя» направился в Севастополь.
Капитан транспорта позднее объяснил, что посчитал
своим противником эсминец и чуть не умер от стыда
и злости, узнав, что был взят в плен подводной лодкой.
 Доблестный командир «Тюленя» был награждён
    за этот бой Георгиевским крестом.

 Если не считать подобных мелких стычек,
на театре военных действий на Черном море
      было относительно спокойно.
С тех пор, как командующим флотом стал адмирал Колчак,
корабли противника не рисковали показываться в море.
Во время боевых походов, не встречая противника,
     русские просто умирали от скуки.
 Такое бездействие противника объяснялось, видимо,
его осведомлённостью об обширных минных заграждениях,
 выставленных перед врагами в Босфоре,
   где уже подорвалось несколько
 германо-турецких кораблей и судов.
   Даже немецкие подводные лодки
  не беспокоили русских своими рейдами.

    В общем, к концу 1916-го,
в отличие от обстановки на Балтике,
обстановка на Черноморском театре
 военных действий складывалась
для РУСской Армии весьма благоприятно.

  К сожалению, всё это было омрачено
в высшей степени трагическим событием.
Ранним утром 20 октября на борту нового
   дредноута «Императрица Мария»
  произошел мощнейший взрыв !!!
Огненный линкор подбросило в воздух !!
Мачты и трубы рухнули... Из пробитой палубы
   повалил черный и желтый дым...
Вспыхнувший пожар вскоре охватил весь корабль.
 На палубе лежали обугленные трупы,
    стонали и кричали раненые...

Взрыв произошел в боевом погребе носовой 12-дюймовой башни.
Через 10 минут последовал второй взрыв — на этот раз
в погребах артиллерии вспомогательного калибра.
«Императрица Мария» была вся охвачена пламенем,
представляя смертельную угрозу для сгрудившихся
в гавани кораблей, особенно для второго дредноута
     «Императрица Екатерина II»,
стоявшего в нескольких метрах от неё !!
Если-бы на «Императрице Марии» рванул весь боезапас,
то погибли-бы не только стоящие в гавани корабли,
 но была бы уничтожена часть города и доков...

Адмирал Колчак, прибывший на место катастрофы,
   беспокоясь за судьбу эскадры и города,
       отдал приказ затопить линкор.
Однако «Императрица Мария» уже опасно кренилась
и команда, посланная открыть кингстоны* с тем,
чтобы попытаться затопить корабль на ровном киле,
погибла, когда дредноут* грузно перевернулся
вверх килем. Орудийные башни сорвались со станин,*
   над водой осталось торчать днище.

Так пошёл на дно один из двух дредноутов
   Русского Черноморского флота,
 унёся с собой и тайну своей гибели.
Что-же произошло? Несчастный случай,
  вызванный злополучным стечением
различных обстоятельств и халатности,
или это была кем-то организованная диверсия?

Толком на этот вопрос ответить не может никто.
Интересно только то, что именно в это время
при таких-же обстоятельствах было взорвано
   несколько кораблей союзников России,
а в Архангельске взлетели несколько транспортов,
 груженные боеприпасами и боевой техникой
   для бОльшей части РУСской Армии...
Все это было странно и тяжким грузом лежало на сердце.

  В начале января пришло сообщение,
что броненосный крейсер «Пересвет» подорвался
     на мине в Средиземном море
 по пути с Дальнего Востока и затонул.
Нестор был очень подавлен, поскольку на «Пересвете»
погиб старый друг и сослуживец старший лейтенант К.

Чтобы как-то скомпенсировать эти горестные события,-
 пришел приказ о награждении офицеров «Краба»,
 поскольку на выставленных  крабо-минах
 подорвалось несколько судов противника.
Командир был награжден Георгиевским крестом 4-й степени,
а Нестор Монастырёв,— Георгиевским оружием
   с надписью «За храбрость»!!

Адмирал Колчак лично прибыл на стоянку флотилии
  подводных лодок, чтобы вручить крест
нашему доблестному и уважаемому командиру.

Нестор очень хорошо помню этот день, последний
 счастливый день нашей «семьи подводников».

    \\\\---- 53 часть ----////
  Уютная, празднично освещенная кают-компания
нашей плавбазы «Трапезунд»* была украшена цветами.
  Там собрались все офицеры-подводники,
   ожидая прибытия командующего флотом.
    Громкий разговор, шутки и смех.
Но вот на палубе горны заиграли «захождение»,
и все высыпали наверх. Адмирал поднялся на борт
 и приветствовал строй, поднеся руку к козырьку.
Его глаза сверкали энергией и непоколебимой волей.
  Он внушал к себе не просто уважение,
   а даже что-то вроде благоговения !!
     Подойдя к командиру «Краба»,
Колчак прицепил к его груди Георгиевский крест,
а затем произнес краткую, но прочувствованную речь
 о боевом пути подводного минного заградителя -
   первого в мире корабля этого типа !!

   После благодарственного молебна,-
     офицеры вместе с адмиралом,
принявшим "Крабовое" приглашение на праздничный обед,
спустились в кают-компанию. Адмирал поднял свой бокал
за здоровье нового кавалера Георгиевского креста.
Командир «Краба» поднял ответный тост за здоровье адмирала.
После чего последовало громкое восторженное «Ура!»

Это был замечательный и незабываемый день.
И хотя тогда этого еще никто не понимал,
    это была лебединая песня
 русской флотилии подводных лодок.
Щемила мысль и не отпускала..,-
что гибель "Марии" был Знак свыше
   к нЕкоей Великой Скорби
или всей России, или всей Царской Семьи...

Начиналась зима, а с ней и сезон плохой
   погоды и штормов на Черном море.
В таких условиях выходы в море
   совсем не были развлечением.
Во время походов единственным желанием
было поскорее вернуться обратно на базу
и отдохнуть от изматывающей болтанки и холода.
С начала войны Нестор впервые почувствовал себя
   страшно уставшим и сам удивлялся,
    насколько он внутри пал духом
из-за явной чьей-то безалаберности во многом...

 26 ноября 1916-го в память о годовщине
 учреждения Георгиевского креста ежегодно
 имел место большой военный праздник.
   Перед войной считалось обычаем,
  что всех Георгиевских кавалеров,
независимо от чина, класса и сословия,
Царь приглашал на прием в Георгиевский зал,
     где давался праздничный обед.
Там присутствовали все офицеры и нижние чины,
      как продолжающие службу,
так и уволенные в отставку или запас.

   По окончании Высочайшего приёма
каждый кавалер ордена получал подарок от Царя —
серебряный портсигар, часы или что-нибудь подобное.
   Во всех гарнизонах, на всех кораблях
в этот день происходили торжественные церемонии,
на которых чествовались Георгиевские
     кавалеры всех поколений.
В годы войны церемония этого праздника
    была значительно упрощена.
 В ноябре 1916-го весь Георгиевский праздник
свёлся к богослужению во Владимирском соборе
   над склепом «четырех адмиралов» —
 героев обороны Севастополя 1855 года.
Для Нестора, как и для многих других, этот праздник
 Георгиевских кавалеров был первым и последним...

Нестор упоминал, что к концу 1916-го офицеры,
не в меньшей степени, чем матросы и солдаты,
устали от войны, затянувшейся слишком надолго
 и все еще не имевшей никаких признаков
быстрого окончания вообще Первой Мировой.

И хотя материально-техническое обеспечение
   армии и флота заметно улучшилось,
все находились в каком-то подавленном состоянии.
  По флоту ходили самые разные слухи
о правительственной чехарде в Петербурге,
об измене императрицы; о той зловещей роли,
которую играет в высших кругах Григорий Распутин;
  о повсеместном взяточничестве;
 о возможностях сепаратного мира; о безволии Царя,
не принимающего никаких решений и о многом другом.

В декабре пришло сообщение об убийстве Распутина
  группой аристократов-заговорщиков.
Газеты с упоением описывали все подробности,
   подчеркивая по убийству распутина,
что «над всей страной пронесся вздох облегчения».
  Но никакого облегчения не произошло.
Правительство продолжало громоздить ошибку за ошибкой.
Приходили зловещие известия о брожении в войсках
столичного гарнизона и о волнении в народе.
Было известно, что многие члены императорской фамилии
недовольны Царем и просто ненавидят императрицу...
 Какой-то взрыв ожидался и сверху, и снизу,
 предвещая для страны ужасные последствия.
С самыми мрачными предчувствиями вступил 1917 год!!!

     \\*хххххх\\ 54 частЪ //ххххххххх*//
   Революция-1917 и гражданская война !!
  В начале 1917 года Черноморский флот,
     как и в предыдущие годы войны,
продолжал выполнять свою боевую задачу.
    Всё было как и раньше. На кораблях
и в боевых частях царили дисциплина и порядок.
И хотя,все чувствовали надвигающуюся катастрофу,
 известие о февральской 1917-революции
  в Петрограде застало всех врасплох...

Получив сообщение о событиях в Петрограде
  и о совершенных там преступлениях,
адмирал Колчак сразу понял всю опасность
  сложившейся ситуации для России !!
Командующий объехал все корабли и береговые части,
спокойно и уверенно объясняя матросам суть произошедшего.
   Благодаря своему огромному авторитету,
Колчаку удалось поначалу сохранить дисциплину на флоте,
предотвратив ту кровавую вакханалию и резню офицеров,
которая произошла на Балтике в первые дни революшки:
там, главным образом в Гельсингфорсе и Кронштадте,
многие офицеры были самым зверским образом убиты
   только за то, что пытались в обстановке
начинающегося развала сохранить дисциплину и порядок.

Когда слух и сообщение об убийстве офицеров
  на Балтике дошел до Черного моря,
  сразу-же нашлись подстрекатели,
  быстро доставившие в Севастополь
списки офицеров Черноморского флота,
подлежащих революционерами к уничтожению...

К счастью, тогда у них ничего не получилось.
      Тут сыграл свою роль
  и огромный авторитет адмирала Колчака,
а также и то, что занесённые в списки офицеры
пользовались большой популярностью среди матросов.

В это напряженное время Нестор Монастырёв
    находился в море на борту «Нерпы»
 и в течение 14 суток был оторван от мира.
Но каким-то внутренним чувством ЧУВСТВовал,
    что надвигается нечто страшное !!

В середине марта «Нерпа» вернулась в Севастополь.
  Проходя мимо Константиновской батареи,
офицеры не сразу заметили, что огромные буквы
надписи «БОЖЕ ЦАРЯ ХРАНИ!» сбиты и поломаны,
а само слово «Царь» замазано черной краской.

  Над городом вились государственные флаги,
повешенные, однако, так, что нижняя красная
полоса была вверху, а не внизу, как положено.

Не успели подойти к пирсу в Южной бухте,
  как были ошарашены новостью:
Царь отрекся от престола в пользу своего брата Михаила,
который, в свою очередь, отрекся «в пользу народа»...
Во главе страны оказалось «Временное правительство»
  и «Советы рабочих и солдатских депутатов».
От этих новостей заныло сердце и загудела голова.
 Нестор растерялся, не веря своим ушам, надеясь,
что кто-нибудь появится и опровергнет всё это,
как абсурдный слух... Но, увы,- не опровЕрглось... 

 «- Добрый день, господин лейтенант !»,—
 услышал Нестор обращённый к нему голос.
К Нестору подошёл вестовой, чтобы как обычно
  отнести его пожитки с лодки домой.
 Обращение «господин лейтенант» вместо
обычного «Ваше Высокоблагородие» поразило
    и совершенно добило Нестора...
 Но хватило самообладание сдержаться,
чтобы за грудки' не спросить в чём дело
   и что вообще происходит !!!

   Идя вдоль бухты, Нестор с офицерами
видел нагло развязный вид матросов, грязь
и беспорядок на стоящих у стоянки кораблях
и понял, что тот фундамент, на котором стояли
порядок и дисциплина, оказался разрушенным...

    В разгаре войны рассыпались
   все опоры военной организации...
Нестора охватило дичАйшее отчаянье
близкое к панике, особенно после того,
как он ознакомился со знаменитым «Приказом N1»
Совдепа, совершенно убивавшем дисциплину
    в вооруженных силах России...

В приказе много говорилось о правах солдат и матросов,
но совершенно ничего не говорилось об их обязанностях.
   Разрешалось не выполнять приказы
и вообще не подчиняться своим офицерам...
Отныне матросы должны были сами выбирать
себе командиров по собственному вкусу...
    На кораблях шумели митинги...
Ни о какой службе уже не могло быть и речи...
Фактически,- офицеры были лишены возможности
  руководства и призыва к порядку...
За ними постоянно следили «комитетчики»,
  вмешиваясь во все вопросы, даже,-
  при планировании боевых операций.

    \\\\---- 55 часть ----////
 Разгул митингов с подстрекательскими речами,
направленными против офицеров, порождали общий дух
  безнаказанности и безответственности,
  приводя все на флоте к полному хаосу.
Ни один корабль не мог выйти в море без разрешения
 комитета, который по своему усмотрению изменял
      и отменял приказы командования.
   Посыпались требования отобрать у офицеров
кают-компании, заставить их самих драить палубы
     и стоять вахты в кочегарках.
 Подобная пропаганда ширилась с каждым днем.

Слабое и слишком демократическое правительство
   ничего поделать не могло и не хотело,
 заигрывая с матросами и еще более накаляя
обстановку, а иногда откровенно натравливая
   матросов на офицеров, что не могло
  сказаться на минусы дисциплине, нраву,
      вере, морали и вообще..,-
 само существование Русского Флота !!!

Офицеры были объявлены «врагами народа»,
 ответственными за развязывание войны,
за что они естественно должны были поплатиться.

    Строгие и авторитетные офицеры
под разными предлогами были удалены с кораблей
  и заменены слабыми и безвольными,
 рабски следующими на поводу у команды,
  служа мишенью для гнусных шуток
   и просто издевательств.
Офицеры, имеющие несчастье носить немецкие фамилии,
 были поголовно объявлены шпионами...

   На мачтах кораблей развевалась
пестрая коллекция всевозможных флагов.
Одни еще стояли под Андреевскими флагами,
другие под красными, третьи..,- фу-мля-млИще,-
  под «желто-блакитными бандерами»
   самостийной Украины, четвертые —
   под чёрными знаменами анархистов...
     И всё понял Нестор Монастырёв,-
Как боевая организация флот перестал существовать...
  И лучше всех это понимал адмирал Колчак:
он пытался делать все возможное, чтобы флот мог
продолжать решение боевых задач, что буквально
с каждым часом становилось все труднее и труднее...

Весной Нестор сдал свои дела на «Кашалоте»
  и получил приказ прибыть в Николаев
для участия в сдаточных испытаниях новых
подводных лодок «Орлан» и «Буревестник».

    Николаев было не узнать...:
 некогда тихий приморский городок
ныне кипел революционными страстями;
тысячи рабочих верфей и арсенала, матросов
со строящихся кораблей чуть ли не сутками
напролет митинговали, устраивали демонстрации,
 принимали и отменяли какие-то решения,
 в общем делали все, только не работали
 и не выполняли своих обязанностей...

Всю «прелесть» свободы революционного флота
    Нестор почувствовал сразу-же
по прибытии на подводную лодку «Орлан».
 Команда тут-же собралась на митинг,
чтобы путем прямого голосования решить:
  нужен ей новый офицер или нет.
 Митинг состоялся и вынес решение:
Нестор как офицера «старого режима»
     на лодку не допускать,
«поскольку его присутствие на борту
 крайне нежелательно и оскорбляет
 революционные чувства моряков».

  Хотя Нестор и решил для себя,
что ни за что в жизни не будет служить
на подобном корабле, но все же попросил
командира позволить побеседовать с командой,
чтобы попытаться объяснить им всю дикость
и бессмыслицу их поведения в военное время.

В назначенный день собралась команда «Орлана».
  Сперва матросы совещались одни,
но затем «допустили» к себе и офицеров.
Нестор спокойно выслушал предъявленные
ему претензии, сводившиеся к тому "старорежимному",
что он строг, приверженец старых порядков на флоте,
не уважает матросов, редко отпускаю их на берег и т.д.
Двое из команды «Орлана» служили в свое время на «Крабе»
и знали Нестора очень хорошо. Одного из них он
 как-то наказал за пререкание с унтер-офицером..

 На всё это Нестор ответил довольно длинной речью,
в которой пытался объяснить всю нелепость их поведения.
Он ответил, что революция не может изменить взглядов
    человека на такие понятия,
 как дисциплина и долг перед Родиной.
Видимо, его слова произвели впечатление.
Матросы попросили Нестора подождать, пока они посовещаются.
Вся эта комедия еще раз подтвердила Нестора опасения,
 что какие-то силы сознательно уничтожают флот,
  избрав для этой цели наиболее простой
   и эффективный способ сведения
    к нулю авторитета офицеров.

      \\\\---- 56 часть ----////
 Наконец-то матросы соизволили передать
   Нестору окончательное решение:
несмотря на все недостатки гражданина Монастырёва,
    команда надеется, что он исправится..,
а потому разрешает ему остаться на борту «Орлана».

Нестор поблагодарил за оказанную мне честь,
  но остаться на «Орлане» отказался.
Однако на «Буревестнике» произошло тоже самое
с той лишь разницей, что Нестору пришлось уступить
настоятельным просьбам командира лодки не оставлять
его одного и хоть немного послужить на лодке.
Нестор нехотя согласился, желая только одного:
куда-нибудь поскорее сбежать от этого кошмара...

 Нестор провёл в Николаеве почти месяц.
  За это время Нестор Монастырёв видел,
как всё рушится прямо у него на глазах...
     Строительство линкоров,
  новых тридцати-узловых крейсеров,
эсминцев и 1000-тонных подводных лодок,
постепенно замедляясь и в итоге остановилось.
Рабочие на заводах митинговали, бастовали,
совещались, но работать больше не хотели...

 Правда, каким-то чудом удалось закончить
линейный корабль «Император Александр III»,
   переименованный в «Волю»
и отправить его из Николаева в Севастополь.
Когда линкор уходил на мачте вился Андреевский флаг,
но на орудийных башнях торчали всевозможные флаги,
   отражающие политические взгляды
  и настроения различных группировок,
которых было много на борту столь большого корабля.

 Все корабли, носившие на борту имена
  государей или национальных героев,
получили новые революционные названия.
    Это, однако, мало помогло.
Падение дисциплины давало себя знать.
Участились аварии, несколько кораблей затонуло...
  Стало понятно откуда растут рога,-

В конце апреля 1917-го Временное правительство
   решило изменить офицерскую форму.
        Погоны были упразднены
  и заменены нарукавными шевронами.
  Кокарда на фуражке уступила место
  изображению якоря на красном фоне...
Этот приказ пришел в Николаев накануне 1 мая,
дня, который новое правительство объявило
   чуть-ли не национальным праздником.
   У большинства офицеров фактически
не было времени, чтобы изменить форму...

Матросы и чернь нападали на офицеров,
     срывая с них погоны,
всячески оскорбляя и унижая при этом.
   И всё это происходило публично,
среди бела дня, поскольку все уже знали,
что любое поношение офицерского достоинства
  остаётся бунтарям безнаказанным...

Но даже подобные издевательства над офицерами
царской императорской Армии и Флота
были ничем по сравнению с теми унижениями,
 которые приходилось терпеть офицерам
 на захваченных "комитетами" кораблях.
Никакие уставы, законы и наставления не действовали.
Для поддержания элементарного порядка на корабле
 и боевой подготовки на минимальном уровне
 оставались только уговоры и объяснения.
 Но что-?? можно было объяснить людям,
  которые лишились здравого рассудка,
  лишили себя веры и дисциплины,
НРАВственности и элементарной порядочности...

Естественная смерть одного матроса в госпитале
стала поводом для огромной политической манифестации,
 на которой умерший матрос был представлен,
   как «жертва старого режима».
 По улицам несли гигантские плакаты
и транспаранты типа «Долой буржуазию!»,
 «Да здравствует анархия!» и т.п.
Никто толком не знал и не понимал против чего
он протестует и чего он хочет. Массовое безумие.

К началу лета на базах Черноморского флота
  появились подстрекатели и убийцы,
 прибывшие неопределённо с Балтики.
Они яростно и открыто начали агитировать
      против адмирала Колчака
и вообще против офицеров как таковых.
«- Почему-??!! вы еще терпите офицеров,
этих врагов народа, которые, ради собственной выгоды,
стремятся затянуть братоубийственную войну !!!
     Они всегда были опорой трона,
а потому являются злейшими врагами революции!
 Не верьте им! Посмотрите, чего мы достигли
   на Балтике, перерезав этих гадов!
   Хватит войны! Немцы — наши друзья
     и мы хотим жить с ними в мире.
   Да здравствует всеобщая свобода!
Мы, большевики, укажем вам правильный путь!»
     УУхххххххххххххххххУУ
  Результаты подобной агитации
    не замедлили сказаться.
На офицеров стали смотреть действительно
   как на врагов государства и народа.
В июне начались первые аресты, а комитеты
 постановили отнять у офицеров оружие.
Первым делом решили отнять Георгиевский кортик
    у заслуженного адмирала Колчака,
который тот получил во время осады Порт-Артура !
«- Не от вас я получил это оружие !",—
    гордо ответил адмирал,
"— И не вам его у меня отбирать !»
 И выбросил кортик за борт.
Жест был эффектным, но в принципе не решал ничего.
   Поэтому, чтобы избежать осложнений,
адмирал приказал офицерам сдать личное оружие
командирам кораблей для последующей сдачи комитетам.

    \\\\---- 57 часть ----////
Не в силах терпеть подобные унижения,-
адмирал Колчак отправился в Петроград,
чтобы побудить правительство к принятию
срочных мер по спасению флота от полного развала.
Не добившись, естественно, ничего, адмирал Колчак
   отказался от командования флотом.

А дела на Черноморском флоте становились
     со дня на день все хуже..
Руководство флотом фактически прекратилось.
  Каждый корабль делал, что хотел.
Главным образом митинговали и поносили офицеров.
Центральный комитет, претендующий на управление флотом,
 выпускал совершенно бессмысленные приказы.
 Команды разлагались от полного безделья,
  корабли приходили в запустение.
Активизировался и противник, от которого,
 разумеется, не могло укрыться полное
  разложение вооруженных сил России...

К этому времени Нестор командовал подлодкой «Скат»,
которая входила в 4-ю флотилию с базой в Балаклаве.*
 Экипаж «Ската», прибывший с Дальнего Востока
  вместе с лодкой, был еще как бы не тронут
   разрушающей большевистской пропагандой
и нес службу как положено. Во всяком случае,
служба на «Скате» сохранилась Нестору в памяти,
  как нечто светлое на общем черном фоне.

 Находясь в относительной дали от Севастополя,
я имел возможность, как бы со стороны наблюдать,
  как вся страна катится в пропасть. Впрочем,
и особой наблюдательности для этого не нужно было.
    Достаточно было просматривать газеты.

События августа, когда генерал Корнилов*
 сделал отчаянную попытку спасти страну
      и потерпел неудачу, показали,
  что больше надеяться было не на что.
Перепуганное правительство пошло на союз
 с большевиками, а потому было обречено.
В хаосе безвластия большевики чувствовали себя,
как рыба в воде, наращивая свою злобную пропаганду,
направленную главным образом на развал армии и флота.

  Огромная русская армия, бросая оружие,
стала разбегаться по домам. Это, собственно,
 была уже не армия, а дикая, неуправляемая,
   озверевшая толпа, мародерствующая
    и уничтожающая все на своем пути.
В эти страшные дни были убиты тысячи офицеров,
пытавшихся сохранить хоть какой-нибудь порядок.
   Тысячи семей остались без кормильца !!!
 Тысячи убитых подвели под монастырь,
скорби, тяготы и лишения несколько тысяч
   своих родных и близких с детьми,
 половина из которых были малолетними...
И этим детям вскоре нельзя было ответить
  другим детям, что их отцы убиты потому,
   что были морскими офицерами...
    И этого худшего позорища
 нельзя было сатане придумать "лучше",
   чем руками своих красных дьяволов !!
 
     Генерал Корнилов бежал на Дон,
 куда стали стекаться все, кто еще дорожил
поруганной честью своей Родины, формируя ядро
     будущей Добровольческой армии.

   На флоте ежедневно большевистские агитаторы
посещали корабли, ведя всё более злобную пропаганду.
Мне особенно запомнилась одна истеричная еврейка
 по фамилии Островская, отличавшаяся какой-то
особой кровожадностью. Она дико кричала матросам,
  указывая на стоящих рядом на палубе офицеров:
    «- Вот ваши истинные враги !
   Это они хотят продлить войну !!
Это они проливают кровь рабочих и крестьян!
Почему они еще живы? Почему вы их не уничтожили ?!»

Из моряков стали формироваться карательные отряды,
посылаемые на Дон. Они уходили под звуки оркестра
      с большими красными знаменами.
 Кстати, и все корабли с ярыми большевиками
    заменили священный Андреевский флаг
на красную тряпку — символ «III-го Интернационала».
  Что это за такой «111-й Интернационал»..,-
никто не знал, не понимал и не мог объяснить.
Даже большевистские агитаторы. В этом весь ужас.
   Люди перестали понимать, что они делают,
слепо подчиняясь никому не понятным заклинаниям
   во имя чего-то "светлого",
 но начиная с убийств и оружия для убийств
  недавних братьев и сестёр по роду,
 по вере и по Отчизне... Безумие !!!
Но какая рАДость сатанюге в его злодеянии !!!

Всеобщее безумие начало охватывать и матросов «Ската».
Нестор чувствовал, что у него больше нет сил вариться
 в этом кошмаре и, как ему не было больно,
  решил уйти совершенно с "этого" флота.
  Нестор покинул лодку накануне того дня,
когда на ней должны были поднять красный флаг.
Однако его попытка расстаться окончательно
с флотом не удалась. Все офицеры находились
  под постоянным наблюдением и контролем
    красных комитетчиков и их агентуры...

       \\*\\---- 58 часть ----////
 Уехать из Крыма не было никакой возможности,
но Нестор Монастырёв не отказался от этой мысли,
 чтобы вырваться из этого кошмара и безумия.
 Более всего Нестора убивало его собственное
     бессилие что-либо изменить.

 Те дни у Нестора часто ассоциировались
   со страшным и кошмарным сном,
 который он однажды и видел в детстве.
Ему как-то приснилось, что приближается ведьма
с дико горяшими глазами и огромными лапами,
  чтобы его задушить. Я пытался кричать,
звать на помощь или, хотя бы, убежать.
       Но не мог ничего...
 Его руки были словно парализованы,
  ноги не слушались, голос отказал.
Такое же состояние бессильного ужаса
     Нестор пережил и в то время.
Лихорадочно сверлила мысль сбежать на Дон
      и присоединиться к тем,
 кто хочет изменить страшную судьбу Родины.
Но добраться до Дона было делом чрезвычайно сложным.
      За каждым офицером шла слежка.

В октябре в Москве и Петрограде произошёл переворот
  и власть в стране захватили большевики.
 Верховный Главнокомандующий генерал Духонин*
      был убит в Могилеве матросами.
С немцами начались переговоры о сепаратном мире
    с позорными России условиями...
  история России трещала по швам !!!

На Черном море, где все корабли были в руках
«комитетчиков», а какая-либо боевая активность
  против немцев полностью прекратилась,
   стала расти активность в разжигании
       внутренней междоусобицы...
На очередном митинге «комитетчики» 1-й флотилии
эскадренных миноносцев приняли решение вмешаться
в дела на Дону, введя боевые корабли в Азовское море.

   Но флот тем и отличается от армии,
что самостоятельно матросы этого сделать не могли.
  Любой корабль без офицеров,- мёртв.
  Тогда решили вынудить и офицеров
  принять участие в этом «походе».
Несмотря на все угрозы, офицеры решительно отказались.
  И тогда начался массовый террор !!!

Многие офицеры были арестованы и брошены в тюрьму,
 где уже томились те, кто подавлял мятежи
        1905 и 1912 годов.
Тюрьмы быстро оказались переполненными и было ясно,
  что в самом ближайшем будущем
начнутся массовые убийства офицеров...

   В начале декабря с Дона вернулись
остатки морских отрядов, разбитых казаками.
  С трудом избежав полного уничтожения,
матросы вернулись в Севастополь с жаждой мщения.
Снова зашумели митинги, требующие уже открыто
  полного истребления офицеров и буржуев.

 25 декабря 1917 года прямо на верхней палубе
    эсминца «Фидониси» был смертельно ранен
винтовочным выстрелом из люка лейтенант Скородинский.
 Молодого офицера успели доставить в госпиталь,
 где он вскоре скончался. Это убийство послужило
 как-бы сигналом к дальнейшим кровавым событиям.

 Незадолго до этого Нестор Монастырёв,
   получив двухнедельный отпуск,
 отправился из Балаклавы в Севастополь.
Над городом и стоявшими в бухтах кораблями
   полыхали красные полотнища...
Огонь !! Пожар !!! Революция !!!!
 А значит убийства, погромы, расстрелы,
  издевательства, грабёж, насилия...
История снова повернулась чёрной полосой...
   Но теперь внутри России...

 В Севастополе шел погром офицерских квартир
и домов интеллигенции. Процветали мародерство и убийства.
Надеяться на кого-либо, кроме себя, было уже невозможно.
  Нужно уже было думать о собственном спасении,
а спасении своей семьи и семей по ходу своего спасения,
  кто мог по пути попасть под красный молот !!!

  Именно в это время произошел случай, показывающий,
что у озверевших матросских банд не осталось никакого
  понятия о воинской чести и просто совести..:
 еще в конце весны в Севастополь прибыл парусник,
захваченный бежавшими из турецкого плена английскими
 офицерами из состава союзного экспедиционного
    корпуса в Месопотамии !!!
 Старшим среди англичан был капитан Килинг.
Англичан отправили на родину, но Килинг остался.
Он должен был снова отправиться к турецкому побережью,
чтобы в условленном месте встретить еще одну группу
своих товарищей по оружию и доставить к берегам России,
   которую англичане все еще считали союзницей.

 Но все плавсредства уже были в руках матросов !!
Напрасно англичанин умолял их дать ему хотя-бы шлюпку.
  «Товарищи» ничего не желали слушать...
Килинг был в отчаяньи. Время неутомимо приближалось
  и рассчитывавшие на него пленные англичане
  могли в случае неудачи поплатиться жизнью.

  Полный сочувствия,- Нестор Монастырёв
с несколькими своими друзьями предложил Килингу свои услуги.
Их единственной надеждой оставалось французское авизо*
«Жан Бланше», которое некогда стояло стационаром
в Константинополе и пришло в Севастополь с началом войны.
     Все разыскали судно в гавани,
но вахтенный офицер объяснил, что машины «Жана Бланше»
     разобраны и давно не действуют...
     Оставалось искать парусник и,
после долгих усилий его удалось найти.

    \\*\\---- 59 часть ----////
 Он был совсем маленьким, можно сказать, убогим.
   Нестор сказал Килингу, что мы-то готовы,
но на таком утлом суденышке, да еще в декабрьском море,
нечего и думать прийти во время в нужное место...
    А в запасе оставалось всего два дня...
Нестор рассчитывал, что северный ветер быстро пригонит
их к Босфору, но оттуда нужно было пройти еще две —
три сотни миль, что потребовало бы еще дня четыре,
 при условии, что к этому времени шторм утихнет.
 Проклятые большики... Проклятое БОЛЪшевізьмо...
 
Шансы уцелеть в море были незначительными,
  но все были готовы попытать счастья;
поскольку в глубине души были готовы на все,
   лишь-бы сбежать из Севастополя.
  Но капитану Килингу было что терять
и он русско-офицерской жертвы не принял.
Возможно, он был прав,- в такую погоду
все все-равно никогда не добрались-бы до цели...

Между тем, кровавые дни и ночи Севастополя продолжались:
   28 декабря 1917-го матросы эсминца «Гаджибей»
снова потребовали от командира и офицеров идти в Азовское море.
 А поскольку офицеры отказались, их арестовали,
а на рассвете 29 декабря расстреляли на Малаховом кургане
  вместе с другими 36-ю офицерами,
  мужественно встретившими смерть.
Это и стало сигнал к началу массовых убийств
  матросов России офицеров России...

    Ничего не зная о столь ужасных событиях,
Нестор М* вместе с женой вечером 28 декабря 1917-го
находился на борту госпитального судна «Петр Великий»,
  уходящего в Батум, чтобы провести отпуск в Тифлисе.
    Только гораздо позднее Нестор узнал,
что решение отправиться в Тифлис на «Петре Великом»
  спасло ему жизнь и его семье !!!
   Когда он с женой уже находились на борту,
банда матросов ворвалась в его городскую квартиру
   с тем, чтобы схватить его и расстрелять.
   На счастье Нестора,- прислуга сказала им,
что "господа'" ушли в гости к друзьям и скоро вернутся...
   Матросы остались ждать около дома....
 А пока они ждали,- «Петр Великий» вышел в море.

  На следующий день командир судна показал Нестору
принятую радиограмму об арестах и массовых расстрелах
  офицеров в Севастополе. Нестор спасся чудом...

У Нестора болела душа и сердце за пленных тех англичан,
  томящихся в плену у турок и за невозмложность
   помочь пленникам и их офицеру Кронегу
 из-за злодействий проклятых большевиков-комитетчиков...

Прибыв в Батум, все увидели, что все пирсы заняты
   толпами солдат, ожидающих пароходов,
    чтобы добраться до России...
Но не успели подойти к стенке, как всё госпитальное судно
  оказалось забито массой людей в серых шинелях,
кричащих, вопящих, ведущих себя нагло и развязанно.
Это были остатки разбегающейся по домам Кавказской армии.

На железнодорожном вокзале царили тот-же хаос и давка.
  Нестор с женой с трудом отвоевали места
в 8-сьмиместном купе, где ехало человек 20-ть...
На подножках и крышах вагонов гроздьями висели люди.
Поезд медленно полз, подолгу простаивая на каждой станции,
    пока не дошел до Тифлиса.

   По сравнению с городами Крыма,-
в столице Кавказа царили мир и благодать, порядок и тишина.
Стояла Рождественская неделя. Все веселились и развлекались.
   Все театры и кино были открыты
и работали чуть ли не круглосуточно.
  Всё напоминало старые, добрые времена.
Даже офицеры и солдаты носили старую форму,
не рискуя быть немедленно расстрелянными.

На Кавказе еще управляло Временное правительство,
 которое, в отличие от центральной России,
довольно хорошо контролировало обстановку.
С остальной страной просто не было связи:
  почта и телеграф бездействовали...

 Но если в Тифлисе было и спокойно,
то в приморской зоне было совсем наоборот:
туда рвалась бросившая фронт Кавказская армия,
расколовшаяся на многочисленные вооруженные банды,
уничтожая на своем пути всё — людей, дома, транспорт.
 В самом Батуме обстановка была еще хуже...:
  сюда прибыли из Севастополя миноносцы
 с подстрекателями, наводя ужас на всех.

Я встретил в Тифлисе старшего лейтенанта П.,
 чей брат был расстрелян в Севастополе.
Он рассказал Нестору о предновогодней резне.
Кровь стыла в жилах. Казалось, что вернулись
самые чёрные дни средневековья и инквизиции.

  Через несколько дней к Нестору подошёл
на улице какой-то изможденный солдат в драной шинели.
 Нестор с трудом узнал в нем лейтенанта Р*...
 Он был схвачен в Батуме и брошен в тюрьму.
  Каким-то чудом ему удалось бежать
  и тем самым спастись от расстрела.
Он хотел добраться до Баку, а оттуда уйти за границу.
Он предупредил, что Нестора ищут матросы
   и что ему следует быть осторожным.
 Нестор уже' получил раньше сведения,
что в Севастополе матросы разгромили
его квартиру и революционный трибунал
заочно приговорил его к расстрелу...

Прошел месяц. Поскольку Нестор больше не получал
никаких известий по поводу самого себя, то решил,
несмотря на уговоры, вернуться в Севастополь.
    Всё-таки Нестор был военным человеком
  и ему совсем не хотелось прослыть дезертиром.
Нестор надеялся, что обстановка как-то стабилизируется.

На всякий случай Нестор достал фальшивый паспорт
   на вымышленное имя со штампами
 какого-то автомобильного батальона,
пробился на пароход и вместе с женой
    направился обратно в Крым.

 По дороге Нестор узнал, что вышел декрет
     о демобилизации старого флота,
так что он мог считать себя просто освобожденным
от службы. Нестор был еще очень наивен
и многого не понимал. Если бы мы прибыли в Севастополь,
   он бы приехал на верную смерть.

    \\\\---- 60 часть ----////
 Но к счастью пароход пришёл не в Севастополь,
а в Феодосию. Не успели офицеры еще сойти на берег,
как, благодаря счастливому случаю, Нестор встретил
   своего старого друга лейтенанта Н*,
кой пришел в ужас, узнав, что Нестор хочет
   вернуться в Севастополь...
В Севастополе офицеров ждёт верная смерть,-
 уверенно заявил он с ужасом на лице !!
Он посоветовал немедленно уехать даже из Феодосии,
предложив Нестору отправиться на небольшой хуторок
     и там пожить некоторое время...

 Этот хутор, где Нестор скрывался вместе
с ещё двумя офицерами, находился примерно
    километрах в трёх от Феодосии.
 С горы, где находился спасительный домик,
открывался прекрасный вид на город и гавань,
так что прячущиеся имели возможность следить
  за всеми происходящими там событиями.
Иногда, переодевшись солдатом и отрастив щетину,
 Нестор отправлялся в город узнать новости.

   Большевики полностью сдали Крым немцам...
В порт Феодосии временами заходили военные корабли,
  как правило миноносцы под красными флагами,
команды которых сходили на берег попьянствовать
и помародёрничать, наводя ужас на мирных жителей.
  Красные на это смотрели, как на само себя
 в зеркале,- только речь отличалась и форма...

Они толпами ходили по улицам, горланя песни
 и стреляя по окнам с мирными гражданами...
Если какой-нибудь дом привлекал их внимание,
    они влАмывались в него, грабили,
часто потом поджигали, расстреляв жителей...

В начале марта 2018-го заметил Нестор с горы,
   что с моря в порт пришли два корабля,
 которые, как показалось, были не русскими.
Вскоре Нестору удалось распознать турецкий флаг.
Турецкие корабли вошли в гавань и встали на якорь
  недалеко от эсминца «Пронзительный»,
   прибывшего в Феодосию днем раньше.
 Нестор не выдержал, одел свою старую,
дырявую шинель и пошел узнать в чем дело.

Это был турецкий транспорт, пришедший в Феодосию
 под конвоем канонерки и доставивший в порядке
обмена искалеченных и тяжело раненных военнопленных.

    Турецкие морские офицеры,
 одетые в форму немецкого образца,
разгуливали по городу в сопровождении матросов
 большевистского тОлка с «Пронзительного»,
  которые, убивая собственных офицеров,
не брезговали вставать «смирно» перед офицерами
   противника..,- турками и немцами,
чем ШОКировали тех,- наслЫшанных крепким
  ДУХом русскх мастросов и солдат...
 А тут..,- полное отребье и быдло...
И почему такими не помыкАть и таких не грабить ???

   Турки ходили важные, как победители...
На их лицах это было написано настолько явно,
 что сердце Нестора сжалось от стыда и боли.

«- Почему," — спрашивал Нестор сам себя, —
   "..эти заклятые враги России,
которых мы били на всех фронтах,
 на море и на суше, ходят теперь
 победителями по русской земле..?!!
А я, русский офицер, у себя дома должен
  скрываться, как беглый каторжник,
чтобы не быть расстрелянным собственными матросами,
которые сейчас на моих глазах бегают и суетятся,
 не зная как угодить офицерам противника...
  Красная нЕчисть !!! Какое ПОЗОРище..!!!"
    Что происходит в нашей стране?»
   В этот момент я искренне пожалел,
что не погиб во время войны и должен теперь
  терпеть столько страданий и унижений.

    \\\\---- 61 часть ----////
До Несторова убежища продолжали доходить известия —
одно хуже другого: после заключения большевиками
     гнусного Брестского мира с немцами,
   германские войска оккупировали Украину
    и продвигались в направлении Крыма..!!
  Вооруженные банды большевиков не оказывали,
естественно, никакого дОлжного сопротивления.
Откатившись в Крым, красные отряды снова стали
заниматься единственным делом, которое они умели —
   терроризировать местное население,
грабя "лишнее" и выискивая кого расстрелять-бы...
     ##################
 (Калашников-Афонин-Зюганов-Рашкин-Харитонов,-
     перечитать вам трижды !!!)
    ####################
  Войдя в Феодосию, красные прежде всего
расстреляли всех заключенных местной тюрьмы,
а затем начали грабить город и его окрестности...
Стрельба на улицах и крики жертв не прекращались
  ни днем, ни ночью. Это были страшные дни,
 когда никто из нас не мог сказать утром,
    доживёт ли до полудня
 и потому мирные ждали любых оккупантов,
кто наведёт порядок, но только не большевиков !!

ПрятунцАм с Нестором ничего не оставалось,
как ждать и надеяться, что русский народ
  в конце концов опомнится от безумия.

     \\* Восстание крымских татар *//
В январе 1919-го в Крыму вспыхнуло восстание татар.
  Под руководством скрывающихся офицеров,-
татары поднялись против мародеров-большевиков !!
Восстание было объявлено «контрреволюционным».
Карательные отряды, составленные из матросов,
  быстро подавили плохо организованные
     и вооруженные отряды повстанцев.
     Татарские села сжигались,
  население поголовно истреблялось.
Русские граждане не поддержали крымо-татар
   против бес-предела большевиков...

И тюрьмы в городах Крыма были переполнены до отказа.
В феврале 1919-го снова начались массовые казни...
   Об ужасах происходящего тогда,-
 Нестор узнал из рассказа знакомого офицера,
 сидевшего в тюрьме еще с марта 1917 года,
  но спАсшегося чудом хозяйственных работ...
   
      Вот что поведал он:
«- Мы, старые заключённые, делали всё возможное,
чтобы не потерять мужества и поддержать силы друг друга.
Матросы-конвоиры, хоть и издевались над нами,
  постоянно грозя нас расстрелять,
 но в общем не сильно нам докучали.
Главным образом потому, что постоянно менялись.
Мы читали, учили друг друга иностранным языкам,
играли в «морской бой», в самодельные шахматы
и даже пели хором. Раз в месяц по четверть часа
  нам разрешалось свидание с родными.
 Мы жадно слушали новости, делясь ими
  со своими товарищами по несчастью,
у которых родных в Севастополе не было.
В общем, жизнь в тюрьме, можно сказать,
протекала сносно, пока «ревтрибуналы»
  собирались решить нашу участь...
  Накануне той ужасной ночи в феврале,
мы, как обычно, после обхода улеглись спать.
 В нашей камере N8 часов до 11 вечера
 слышались смех и шутки лейтенанта К,
сидящего в камере N4. Затем все стихло.
Между тем, «трибуналы» уже решили участь
многих из нас, хотя мы ничего и не подозревали.
Подзадоренные большевистскими газетами
 и речами «народных комиссаров»,
требующих немедленного уничтожения
всех офицеров и буржуев, банда матросов
 ворвалась в тюрьму и потребовала
у коменданта выдачи пятерых офицеров,
  которые значились у них в списке.
   Комендант позвонил в Совет,
  где ему приказали немедленно
подчиниться требованиям матросов...
В списке значились контр-адмирал Львов*
      и еще четыре офицера...
Их сбили прикладами с ног и потащили куда-то.
   Адмирала волокли за бороду.
 На это было даже страшно смотреть...
Мы остались в тюрьме, ожидая своей очереди.
Написали своим родным по паре прощальных строк.
В 4 утра к нам снова ворвалась орда пьяных матросов.
 На этот раз никакого списка у них не было.
Просто хватали всех, кто подвернется под руку.
Всех выводили из камер, связывали руки и уводили.
   Офицеры шли гордо, не прося пощады.
 Один из палачей заглянул к нам в камеру и сказал:
«Вы следующие». Через четверть часа мы услышали
звук залпа, а затем еще несколько отдельных выстрелов.
  Нас-тупила оглушающая тишина..!!!
 Дикая страшная жуткая тревожная нервная !!!
  Мы лежали в камере на грязном полу,
ожидая своей очереди. За окнами начало сереть небо.
   Мы лежали молча, многие тихо молились..."

    \\\\---- 62 часть ----////
 Совладав с собой,- бывший лейтенант К*
   продолжил, глотая слова и дыхание..: 
"- Никому не под силу описать наше состояние.
Но вот мы услышали шаги и громкие голоса,
подумав, что наш час настал. Но мы ошиблись.
Это были надзиратели, которые приказали
   оставшимся построиться в коридоре.
Двери большинства камер были открыты
и они были пусты, включая и ту,
из которой вчера доносился бодрый смех
     юного лейтенанта К*.
Сколько всего было расстреляно в эту ночь,
не знает никто. Утром, как рассказывали,
трупы привезли в порт, сбросили на баржу,
а баржу затем утопили в открытом море..."
    ххххххххххххххххххххх
 Хотя в других портах Чёрного моря
 не было столь массовых убийств,
 но офицеров и мирных жителей
  везде поубивали достаточно.

 В январе 1918 года в Новороссийске
 произошел случай просто невероятный
по своей жестокости: матросы эсминца «Керчь»
  захватили всех офицеров 491-го
    десантно-пехотного полка.
Всех связали попарно и утопили в море.

   Так прошла зима 1917-1918 годов.
А весной немецкие войска вошли в Крым.
Какой-то детский испуг овладел нашими
безголовыми матросами-большевиками,
которые теперь не знали куда и как бежать
перед неумолимо приближающимися немецкими частями.
     Вот тогда и обнаружили,
 что им не обойтись без офицеров.
Все чаще на митингах стали раздаваться голоса,
требующие восстановить в правах офицеров
и вернуть их на занимаемые должности.
   К сожалению, было уже поздно.

   В Севастополе царила паника...
Большевики делали вид, что готовятся
к обороне города, а в действительности,
   если к чему-то и готовились,
     то только к бегству...

     Наконец, 29 апреля 1918-го
команды линейных кораблей «Свободная Россия»
 и «Воля» решили обратиться к сидящему
   в тюрьме адмиралу Саблину,*
чтобы он снова принял на себя командование флотом.
  Матросы торжественно обещали выполнять
все приказы адмирала и принудить все другие корабли
к повиновению, если надо, то огнём тяжелых орудий.
 Адмирал Саблин, понимая безнадежность положения
и мало веря обещаниям матросов, долго колебался,
но чувство долга победило в нём все прежние обиды,
и он принял командование кораблями Севастополя !!

   Сначала адмирал Саблин* послал телеграммы
правительству Украины и немецкому командованию,
    прося взять флот под защиту
   «самостийного правительства»
и прекратить наступление на Крым любых войск.
На послание не было получено никакого ответа...
  Посланные навстречу немцам парламентеры
      тоже ничего не добились...
Немцы продолжали наступление на Севастополь
под раздвижки перед ними красных позорников,
  явно в нЕкую с фрицами договорённость...
   Ну понятно,- не зря ведь красные
 подписали в Бресте ПОЗОРный искариотов мир...

 Навести хоть какой-то порядок на флоте
   и организовать оборону Севастополя
было совершенно невозможно в столь короткое время.
 Как и ожидалось, далеко не все корабли
  собирались выполнять приказы Саблина*.

30 апреля 1918-го немцы достигли Севастополя
 и установили на высотах севернее города
   свои полевые батареи под лУсканье
     семочек красными быдлохАмами.

     Севастополь опустел.
 И все убийцы и мародеры исчезли,
как крысы при виде дневного света...
Затерроризированное население облегченно вздохнуло,
желая только одного: покоя и безопасности
   хоть под любым сильным флагом...

Адмирал отдал приказ линкорам выходить в море.
   Как только корабли начали движение,
немцы открыли огонь. Несколько снарядов попали
в «Свободную Россию» и ранили троих матросов.
  Тем не менее линкоры продолжали путь,
но многие из следующих за ними кораблей,
      включая подводные лодки,
 вынуждены были повернуть обратно...

На подводных лодках уже' не было опытных
офицеров и был острый недокомплект команды.
   В таких условиях прорываться в море
под огнем противника было очень рискованно.
Едва лодки вернулись в гавань, как команды
  их покинули, разбежавшись кто куда.

      \\\\---- 64 часть ----////
 Утром 1 мая 1918 года немцы под звуки
военного оркестра вступили в Севастополь.
Улицы были пусты, но жители вздохнули с облегчением.
Они поняли, что сегодня ночью их никто не будет
ни грабить, ни убивать. Корабли, вырвавшиеся
из Севастополя под командованием адмирала Саблина,
взяли курс к Новороссийску. Эта эскадра состояла
из лучших кораблей Черноморского флота,
включая два дредноута, введенных в строй
уже во время войны, и новейших эскадренных миноносцев.
(Все старые корабли, покинутые экипажами,
остались в Севастополе. Кроме того, во время
выхода в море под обстрелом эсминец «Гневный»
     наскочил на камень и затонул).

 На эскадре адмирала Саблина
также чувствовался сильный недокомплект
личного состава. Часть опытных офицеров была убита.
Другие, как Нестор, скрывались в горах и на хуторах.
Третьи ушли на Дон, вступив в Добровольческую армию.

Некоторые из оставшихся в Севастополе
  просто не желали больше служить,
на все махнув рукой. Своя жизнь дороже.
 Ещё хуже дело обстояло с матросами.
Многие из них, не желая принимать
  участие в убийствах и грабежах,
 разъехались по домам. Оставался только
  молодняк последнего призыва
 и разные полуутоловные элементы.

  Гавань Новороссийска, хоть и считалась
самой лучшей на северокавказском побережье,
  была мало приспособлена для приёма
  такого количества боевых кораблей.
  Ещё до прибытия эскадры в этом регионе
образовалась так называемая Кубанская республика,
  существовавшая только в своём названии,
поскольку хаос здесь был такой же, как по всей России.

 Город был забит частями «красной» армии,
  бежавшей от немцев из Одессы и Крыма.
Эта «армия», ограбив юг России, по привычке
продолжала разбой и мародёрство на Кавказе.
 Когда же жители Новороссийска сообщили
о предстоящем прибытии в порт ещё и «красного» флота,
в городе началась паника. Охваченные ужасом жители,
  бросив все, бежали куда глаза глядят.
   Они ещё помнили посещение города
большевистскими кораблями прошлой зимой,
когда Новороссийск обстреливали из орудий,
а затем высадившийся десант обрекал город
 на разграбление, переходившее просто
    в резню мирного населения.

Но события последних дней сильно изменили матросов.
Они поняли, что их так называемые «народные вожди»
сбежали с награбленными деньгами и драгоценностями,
  бросив обманутых моряков на произвол судьбы.
Матросы начали сознавать, что пошли за трусами
  и подонками убивать своих командиров,
которые все годы войны первыми шли навстречу опасности.
  Как нашкодившие дети смотрели теперь матросы
на своих офицеров, ожидая, что те найдут выход из тупика,
   куда их завели «революционные вожди»...

       \\\\---- 65 часть ----////
  По приходу в Новороссийск на линкоре
   «Свободная Россия» адмирал Саблин*
      собрал командиров кораблей
  и представителей судовых комитетов,
 предварительно приказав снова поднять
  на всех кораблях Андреевские флаги.

  Адмирал Саблин* обратился к собравшимся
       со следующими словами:
     «Я, поверив вашим обещаниям,
принял командование с единственной целью —
  вернуть флоту его военное значение !
  Но я не могу обеспечить безопасность
   нашей последней базы...
Для этого нужно иметь хотя бы несколько полков,
надежных полков пехоты, которые бы прикрыли
Новороссийск с суши. Но где взять эти полки? Их нет!
Теперь, когда над всеми нависла смертельная угроза,
вы поняли, что вам никто не поможет кроме офицеров,
которых вы убивали и мучили, над которыми издевались,
кого всячески унижали. Но когда нужно было спасти флот,
  офицеры, забыв все, бросили свои семьи
      и снова прибыли на корабли,
подтвердив свою преданность родному флоту !!
     Теперь вы можете сами судить,
куда завели вас большевики своими сладкими речами.
   Где они теперь ваши большевики?
Они бежали с награбленным, бросив вас.
Покинутые ими, вы снова кинулись ко мне, старику,
  в надежде получить спасение от меня.
 Я попытаюсь это сделать, но предвижу,
что вас снова будут подстрекать против меня
и офицеров, ибо среди вас еще много желающих
  продолжать грязное дело измены.
Избавьтесь от них, если хотите спастись.
Да здравствует наша бедная и опозоренная
    Россия и Андреевский флаг!»

Матросы ответили на речь адмирала Саблина
  громким «Ура!» На всех кораблях
 снова взвились Андреевские стяги,
налаживалась служба, матросские патрули
   следили за порядком в городе.
Красные банды, как языком слизнуло.
Корабли заново красились, приводились
   в порядок машины и механизмы.

В тюрьме Новороссийска находилось 49 офицеров.
Некоторые еще со времен Корниловского мятежа.
От прибытия эскадры они ожидали самого худшего —
неминуемого расстрела. Матросы их немедленно
    освободили, вернули на корабли,
относясь к ним подчеркнуто предупредительно.
Морские команды укрепляли подходы к городу,
  установив в наиболее важных пунктах
     снятые с кораблей орудия !!

    \\\\---- 66 часть ----////
 Вскоре после прибытия в Новороссийск,
адмирал Саблин получил от командующего
   немецкими войсками на Востоке
фельдмаршала Эйхгорна следующую депешу:
 «Адмиралу Саблину. Новороссийск.
Поскольку находящиеся под Вашим командованием
корабли бывшего Черноморского флота заняли
откровенно враждебную Германии позицию
и не желают выполнять обязательства,
вытекающие из подписанного в Брест-Литовске
договора, речь о каких-либо переговорах
не может идти до тех пор, пока все корабли
   не вернутся в Севастополь.
Если это условие не будет выполнено,
германское командование Восточного фронта
будет вынуждено продолжить оккупацию
   Черноморского побережья.
Командующий Восточным фронтом
  фельдмаршал фон Эйхгорн».*

    Немецкие подводные лодки все чаще
стали показываться в районе Новороссийска,
над городом откровенно летали германские самолеты.
 В ответном послании адмирал Саблин
 дал понять германскому фельдмаршалу,
что у побережья Новороссийска выставлены
минные заграждения и немецкие подводные лодки
  подвергают себя большой опасности.
   Ответа на это послание не было,
но подводные лодки и самолеты стали появляться реже.

Что касается большевиков, то они тоже сидели тихо,
   пока в начале июня 1918-го им снова
 не представился случай заявить о себе.
В это время в Новороссийск прибыл какой-то
важный чин из реввоенсовета (бывший матрос),
 доставивший из Москвы адмиралу Саблину
   ряд секретных депеш из Кремля
с письмами Троцкого-Бронштейна и Ленина-Бланка.

  Посовещавшись со старшими офицерами,
адмирал Саблин, чтобы окончательно прояснить
 обстановку, решил сам съездить в Москву,
оставив в качестве временного командующего
   эскадрой командира линкора «Воля»
    капитана 1-го ранга Тихменева.

Перед отъездом адмирал собрал командиров кораблей
 и зачитал полученные им секретные документы.
В этих документах, подписанных Лениным и Троцким,
 без всяких объяснений приказывалось затопить
   все корабли, стоящие в Новороссийске...

      Командующий эскадрой
ответил на это следующей телеграммой:
   «Москва, Ленину и Троцкому.
    Сегодня, 7 июня 1918-го,
на борту линейного корабля „Воля"
состоялся совет командиров кораблей
   и выборных делегатов от команд
для ознакомления с вашими предписаниями.
Исходя из того факта, что в настоящее время
не существует реальной угрозы продвижения
 немцев к Новороссийску и создания
 непосредственной опасности флоту,
совет рассматривает предписанные вами меры
по затоплению флота, как преждевременные
     и граничащие с подлой изменой !»

В то же время в Новороссийске уже ходил слух,
 что на Балтике был расстрелян командующий
   флотом капитан 1-го ранга Шастый,
который не выполнил аналогичного приказа
Ленина в Гельсингфорсе и спас Балтийский флот,
  приведя его в Кронштадт. Саблин и Тихменев
   понимали, что то же самое грозит и им
и что большевики не зря проехали через всю Германию
 в бронированном вагоне под германской охраной.

 10 июня 1918-го германское командование
обрушило на штаб эскадры Саблина* целый поток
      безоговорочных ультиматумов,
  содержание которых сводилось к одному:
вернуть корабли в Севастополь не позднее 19 июня.

Вместе с тем пришли снова две телеграммы из Москвы:
одна была дана открытым текстом и приказывала
   флоту вернуться в Севастополь;
другая была секретная шифровка, которая гласила:
«Вы получили открытый приказ — принять ультиматум
  немцев и вернуть корабли в Севастополь.
 Однако вам не следует выполнять этот приказ,
  а следует затопить флот в Новороссийске».

    \\\\---- 67 часть ----////
   Сомнений больше не было ни у кого.
«Рабоче-крестьянское правительство» и немцы
с двусмысленными уловками и двойной игрой желали
только одного — уничтожить флот и снова развести
 по разные стороны баррикад экипажи кораблей.
Так оно и случилось. Одни были за выполнение
 приказа, другие — против. На кораблях снова
 зашумели митинги и собрания. Большевистские
   подстрекатели старались изо всех сил.
      Они втолкОвывали матросам:
 «Эскадра, находясь во власти офицеров,
является постоянной угрозой большевистскому режиму.
 Поэтому она должна быть либо сдана немцам,
    либо уничтожена...»

 "- Кем ?!",- спрашивали у большевиков.
 "- Вами самими !",- отвечали красные.
"- Если казак не сможет уничтожить своего коня,
 то и матрос не уничтожит свой корабль !!"

  Но без своей базы с надёжным тылом
  нельзя было содержать большой флот...
Затем красные меняли тактику и били на патриотизм...
  Лучше уничтожить эскадру, чем сдать врагу !
Командующий эскадрой пытался сделать всё что мог,
чтобы выпутаться из этой ловушки и спасти корабли.
Помощи ждать было неоткуда. А выбор только один:
       либо идти в Севастополь,
 либо затопить корабли в Новороссийске.
В результате было организовано нечто вроде референдума,
на котором весь личный состав мог высказаться
за и против любого варианта. Результат был таков:
  примерно 900 голосов было подано
   за возвращение в Севастополь,
  450 — за уничтожение флота на месте,
   1000 человек воздержались...
 Мнения офицеров также разделились.
Но в любом случае сторонники уничтожения флота
  оказались в значительном меньшинстве !!

Еще никогда в истории человечества не было ситуации,
   в которой ныне оказалась несчастная Россия.
С одной стороны,- не принять германский ультиматум
и затопить флот в Новороссийске означало дать немцам
повод оккупировать новые богатейшие районы России.
 С другой стороны, возвращение в Севастополь
    означало такое-же уничтожение флота,
    что от красных, что от немцев...

    Зачем немцам нужен был наш флот
на таком закрытом театре как Черное море?
    Разве он усилил бы их мощь?
Где бы они взяли экипажи для кораблей?
Все это говорило лишь о том, что флот
 решили уничтожить лишь большевики,
   а немцы просто ими командуют...
Позор уничтожения русского флота укрепил-бы
   позиции и большевиков, и немцев,
став бы новым жестоким ударом по России
  ещё где-то проЦарской и проБелой !!

Тем не менее, если думать не о сегодняшнем дне,
а о будущем, то правильнее, конечно, было-бы
   отвести корабли в Севастополь,
 поскольку все данные говорили о том,
что Германия войну проиграла и очень скоро
  ей будет уже не до русского флота...

 В итоге командование отдало приказ утром
16 июня 1918-го выйти в море и вернуться в Севастополь.
Но, как и ожидалось, не все корабли собирались
 этот приказ выполнять, особенно эсминцы,
где наиболее активно действовали большевистские
    прдатели и подстрекатели...
Большевики организовали демонстрации «пролетариата»,
 напоили их на свои «партийные» деньги
 и привели шумную пьяную ватагу разного
  деклассированного элемента в гавань.

     Толпа ворвалась на корабли,
пытаясь не допустить их уход из Новороссийска,
  подбивая экипажи к дезертирству...
Черни частично удалось подбить матросов
покинуть свои корабли, пугая их ужасами
немецкого плена и неминуемой ответственностью
  за убийства и грабежи в Севастополе.

Пьяная толпа ворвалась и на линкор «Свободная Россия»,
  который, выполняя приказ командующего,
стоял уже под парами в полной готовности к выходу,
но вынужден был отдать якорь и остаться в порту.

      \\\\---- 68 часть ----////
  Капитан 1-го ранга Тихменев, поняв,
      что медлить больше нельзя,
    поднял сигнал выходить в море !
   Приказ выполнили линкор «Воля»,
эсминцы «Пылкий», «Поспешный», «Дерзкий»,
«Беспокойный» и «Живой», имея на буксире «Жаркого»,
  а также гидроавиатранспорт «Троян».
Построившись на рейде, корабли начали движение,
окруженные со всех сторон шлюпками, ботами, катерами,
 с которых в мегафоны пытались уговорить матросов
выкинуть за борт офицеров и остаться в Новороссийске.

Набирая ход, корабли вырвались из этой плавдемонстрации
и взяли курс на Севастополь. Была сделана попытка
спасти линкор «Свободная Россия», брошенный экипажем.
   Горстка добровольцев уже договорилась
   с капитаном транспорта «Херсон»
  отбуксировать корабль в Севастополь.

Но «Херсон» был вскоре захвачен большевиками
   и ничего не получилось...
В тот вечер, когда эскадра ушла в Севастополь,
из Петрограда прибыл комиссар со специальными
   полномочиями уничтожить флот.
Что-что, а организовать любое уничтожение
  чего-либо большевики умели быстро.

     Гордость Черноморского флота,-
 линейный корабль «Свободная Россия»,-
  бывшая «Императрица Екатерина-II»,-
был отбуксирован на 60-метровую глубину
и затоплен торпедами эскадренного миноносца «Керчь».
 Остальные эсминцы и несколько грузовых пароходов
  были затоплены прямо в бухте...
 Глядя на это,- процарские матросы рыдали,
а прокрасные матросы ликоваили и верещали...
   (Зюганов-Калашников-РАшкин-
Афонин с остальными коммунистами-сталинистами,-
   трижды прочитайте и УЖАСнитесь
   своей красной вакханалии !!!)

   Только миноносец «Громкий» с командиром
и частью экипажа, не спрашивая ни у кого разрешения,
вышел в открытое море, где открыл кингстоны
 и затонул со всеми находящимися на борту...
Так завершилась трагедия Черноморского флота...

Что это стоило офицерам совершенно невозможно
 описАть: их состояние может понять только тот,
кто жил на кораблях, считал их своим домом,
  любил их и посвятил флоту свою жизнь !!

 Утром 19 июня 1918-го остатки эскадры
     вернулись в Севастополь...
 Но немцы были исключительно корректны.
Видать они примЕрили событие к самим себе !

   На корабли даже не поднимались,
попросили только сдать им замки от орудий
 и боеприпасы,- снаряды к пушкам...
 Корабли поставили в глубине бухты,
оставив на них Андреевские флаги и русские экипажи.
 Красные ходили и только лЫбились...

 Все это Нестор Монастырёв узнал позднее,
поскольку в Феодосию все новости доходили
в последнюю очередь. Единственно что заметили,
что в городе неожиданно установился относительный порядок:
банды красных мародеров куда-то вдруг исчезли...

Ходил слух, что в Крым вошли "гЄтьманские" войска
  петлюро-австрийские или винигретом ещё с кем...
     О немцах вообще никто не говорил
и все со дня на день ожидали прихода австро-гЄтьманців,
готовясь встретить их... цветами как освободителей
  от кровавого большевистского кошмара...
Никто не скрывал своей радости. Стояла весна,
 наполняя сердца надеждой и верой.. во что???

  В конце июня 1918-го, когда Нестор
   как-то рано утром вышел на улицу,
он услышал шум аэропланного мотора и увидел,
  что низко над городом кружит самолёт.
Облетев город, аэроплан скрылся за горами.
 Нестор и вообще все были уверены,
  что это лётчик от войск гЄтьманщіны,
проводящий разведку перед вступлением
    в Севастополь своей армии...
В Киеве тогда также был сильный аэроклуб
 и русские лётчики были там неплохие !!
Видать,- они перекрасились в жОвтіх...

Через два дня, на рассвете, Нестор увидел
   с «наблюдательного пункта» подлодки,
как внизу по дороге пылит серая колонна пехоты.
   Колонна была еще далеко от города,
но уже издали было ясно, что это не какая-нибудь
очередная банда или толпа ищущих спасения беженцев,
     а организованная армейская часть.

 И весь Севастополь сразу покрылся
  украинскими и русскими флагами,
цветами и гирляндами; а население вышло на улицы;
люди смеялись и плакали, обнимались, крестились.
    «Идут украинцы-гЄтьманці! Слава Богу!
 Там-же больше наших русских, чем австрийцев !»

Наконец, солдаты, настороженно осматриваясь, вошли в город.
И только тут все обратили внимание на их странную форму,
совсем не похожую на русскую, и поняли, что это,- немцы!
    В миг исчезли флаги и цветы,
  а население попряталось по домам.
    Через два часа немецкие части,
ожидая указания своих квартирмейстеров,
    заполнили улицы Севастополя...

    \\\\---- 69 часть ----////
  Нестор не мог передать своего состояния,
состояния человека, приговоренного к смерти
и вынужденного скрываться, а сейчас получившего
возможность выйти из подполья при приходе той армии,
с которой насмерть воевал почти четыре года...

 Было какое-то чувство подавленности
   и горького разочарования,
когда Нестор увидел поднятый над городом немецкий флаг.
Видимо, такие же чувства переживали все русские,
которые только с приходом немцев перестали бояться
  за жизнь своих сыновей и честь дочерей...

На следующее утро Нестор поехал в Севастополь.
  Когда поезд шел мимо Южной бухты,
 он увидел покинутые русские корабли,
    стоявшие словно мёртвые и..,-
   под чёртовым немецким флагом...
Мать их так,- хорошо, что не под турецким...

  В бухте, у входа в док, дымил «Гебен».
  Боже, какой позор! Именно вид «Гебена»,
готовившегося войти в севастопольский док,
   заставил Нестора окончательно понять,
  что всё кончено, все рухнуло..,-
 и умерло раз и навсегда в душЕ
  всех царских белых офицеров...

 
Всё, что русским морякам и морским офицерам
    было дорого, наша честь, слава,
 страна-Россия; всё, во имя чего стоило жить
и бороться — все лежало мертвым и обессиленным.
  И символ русского позора — посреди бухты,
  как у себя дома, темнела громада «Гебена».

   Куда идти? Что делать? Что предпринять?
Нестор не знал, и никто толком ничего не мог
  полноценно думать и что-либо предпринять
   в утешение своего состояния...
 Сверлил даже мысль застрелиться...

Украинское правительство гетмана Скоропадского
    с помощью немцев хотело обеспечить
 хоть какой-то порядок на своей территории.
        Киев стал столицей Украины
и резиденцией правительства, в составе которого было
  и Морское министерство ещё Царской России,
 которое спешно перефилировали в "украинское"
   по внешней оболочке под присмотром
офицеров Австро-Венгрии, носящимися часто
со своей шестёркой Грушевским и его министрами
по два-три человека, чтобы не тяжелить авто...

Большинство офицеров бывшего Черноморского флота
желали зарегистрироваться в Морском министерстве
  Украины, видя в киевском правительстве силу,
способную восстановить порядок и прогнать большевиков.
  Но никто не знал,- что в Киеве с Грушевским
  начинает заправлять ЯДро укро-националистов
как-бы для укро-правительства, а на самом деле,-
  всё шло к сдаче МалоРОСсии Австро-Венгрии,
сулившей марионеточному правительству Грушевского
 "сказочную помощь" в становлении Щірой Нєні...

 Большинство морских офицеров осталась совершенно
без средств и еле-еле поддерживали своё существование.
 Многие, чтобы как-то прокормить свои семьи,
  брались за самую грязную и тяжелую работу.
 Правительство ещё Скоропадского с Грушевским
искренне пыталось помочь тем русским офицерам,
 положение которых было совершенно тяжёлым.
Всех зарегистрировавшихся в Морском министерстве
 оформили в качестве резервистов с пособием
  в 450 карбованців, напечатанніх в Вене...
Это кое-как позволяло сводить концы с концами
 русским морякам и русским морским офицерам.

 О присутствии немцев не хотелось думать:
во-первых, все понимали, что это временное явление;
    а во-вторых — надо отдать должное,-
немцы вели себя в побеждённой Рссии безукоризненно!
 Офицеры Германии понимали офицеров России !!

  Безусловно, они брали всё, в чём нуждались,
в первую очередь продовольствие, что ложилось
  дополнительным бременем на население.
Тем не менее, это было лучше, чем убийства
и грабежи большевиков с издевательствами !!
Немцам быстро удалось восстановить порядок
   на оккупированной территории,
     но, не подозревая об этом,
они сами впитывали в себя яд большевизма...

        \\\\---- 70 часть ----////
  Ротация воинских частей Восточного фронта,
приходивших в Севастополь как на отдых,
      проводилась очень часто.
Под воздействием большевистской пропаганды
  немецкие солдаты возвращались на фронт
с задуренной головой, разнося затем эту дурь
   и по всей своей Германской армии...

  Немецкие офицеры явно этого не понимали.
Они не понимали, что, несмотря на свое нынешнее
блестящее положение, немецкая армия заражена
бациллой большевизма и очень скоро будет
   разложена и разбита даже изнутри,
 как и былая Великая Русская Армия
     руками иудо-большевизьмы
в оглуПЛЕНие Вань и Марф, Остапов и Мустафов...

       Я уже тогда был убежден,
 что то, что произошло в нашей стране,
  не ограничится русской территорией.
Слишком притягательный лозунг большевиков
      «Грабь, сколько хочешь!»
    распространится по всему миру.

   Всем необходимо было объединиться,
    чтобы противостоять этой угрозе,
иначе погибла бы Европа, а за ней и весь мир.
 И Нестор долго был уверен, что большевистская
пропаганда была для германской армии гораздо
  более тяжелым ударом, нежели вступление
        в войну Соединенных Штатов.
Оккупация юга России хорошо поспособствовала этому.

Из захваченных в Севастополе кораблей России,-
     немцы пытались ввести в строй
только два эсминца и две подводные лодки.
Странно, что они, будучи очень опытными подводниками,
так и не научились погружаться на русских подлодках.

 Нестор с интересом наблюдал за их попытками.
При погружении немцы страховали подлодку стрОпами
  с плав-крана, на что было страшно смотреть
    русским матросам и офицерам...

Немцам так и не удалось освоить погружение
   и они ограничились тем, что ходили
на русских подлодках по поверхности.

Вместе с немцами прибыли в Севастополь и турки.
Они главным образом готовили к буксировке домой
   свой бывший крейсер «Меджиди»,
затонувший от взрыва мины под Одессой,
поднятый нами и переименованный в «Прут».

Не обращая особого внимания на захваченные корабли,
немцы в основном занимались опустошением складов
    и арсеналов, где за годы войны накопилось
 огромное количество стали, различных материалов,
снаряжения и оборудования. Немцы все это день и ночь
 грузили на суда и в эшелоны, отправляя в Германию.

 Обстановка резко переменилась в конце сентября,
когда немцы, наконец, поняли, что война ими проиграна.
  Они стали вести себя как-то повышенно нервно.
Неожиданно, забыв свои обещания, они сняли с кораблей,
 вернувшихся из Новороссийска, русские экипажи,
заменив их своими, а через несколько дней
    подняли на них немецкие флаги.
  Особенно они суетились на линкоре «Воля».
Проверяли машины, провели профилактический ремонт,
   начали погрузку боеприпаса...

    \\\\---- 71 часть ----////
В период немецкой оккупации Крыма и Севастополя,
 морских офицеров, сплотил вокруг себя
наш бывший командир флотилии подводных лодок
       контр-адмирал Клочковский.*
 Официально он занимал пост военно-морского
представителя правительства Украины в Севастополе.

 Особым влиянием на немцев он, конечно,
  не пользовался, но сплотил офицеров,
создав нечто вроде тайного общества
   русских офицеров-подводников.
 Русский штаб планировали при удобном случае
завладеть какой-нибудь находящейся в строю
подводной лодкой, бежать из Севастополя
и присоединиться к армии генерала Деникина,
   ведущего борьбу с большевиками.

 Всё уже было готово для выполнения плана,
  но тут неожиданно адмирал Клочковский*
  вызвал к себе командира «Тюленя»,-
 капитана 2-го ранга Погорецкого*
и сообщил ему ошеломляющую новость:
немцы решили передать прямо сегодня вечером
      флотилию подводных лодок
снова под командование русских офицеров...
   С чего-бы это..???
 Солидарность или договорённость
 Клочковского с главой немецких офицеров ???

Буквально через час русские морские офицеры
 уже были на русских подлодках и кораблях
     и сразу принялись за работу.
  Ремонтировали и регулировали машины,
     привели в порядок аккумуляторы.
Все прочие корабли были тоже возвращены
с худо-бедно укомплектованными экипажами.

    Что произошло,- офицеры толком не знали.
Немцы официально не публиковали никаких сообщений.
 Но русские увидели, какие процессы начались
  в немецкой армии и сочувствовали теперь
 немецким офицерам..!! Эти процессы были
 русским офицерам очень хорошо знакомы.

Отличавшиеся строжайшей дисциплиной немецкие солдаты
вдруг стали появляться на улицах какими-то расхлябанными
и собираться на митингах с русскими большевиками !!

    Этого офицерам русским и немцам
    было достаточно, чтобы понять,
что Германия проиграла войну и катится к революции.

     Нестор не мог утверждать,
  что русские офицеры этому особенно радовались,
но точно испытывали чувство, похожее на злорадство.
Когда-же через несколько дней на стоящих рядом
 с русскими четырех немецких подводных лодках
 были спущены флаги..,- русские офицеры
  стараясь не смотреть на бледные лица
     немецких морских офицеров,
лучше других понимали, что они сейчас испытывают...

  Немецкие войска покинули Севастополь,
сдав базу эскадре наших бывших союзников.
 В октябре на рейде Севастополя появился
английский легкий крейсер «Кантербери»
 в сопровождении нескольких эсминцев,
 а вскоре прибыла и вся союзная армада.
Население ожидало союзный флот как «манны небесной».

 Русские надеялись на полное понимание союзниками
    чужого трагического положения,
на их уважение к тем океанам русской крови,
  пролитой за общее дело в ходе войны.
Но что-то в отношении англо-офицеров было
схОжее на отношение англо-американцев к индейцам...
Хотя иногда, внешне, было от саксов как-бы достоинство,
  о всё-равно,- выкАзующее чрезмерное высокомерие...

 И первое, что сделали союзники, придя в Севастополь,
был захват всех наших кораблей, откуда выгнали всех,
     включая даже всех русских офицеров...
  Даже греки, которые в годы войны
   ничем другим не занимались,
      как пАкостили Антанте,
и те захватили два русских эсминца...
     Нестор вообще не понимал..,-
как грекам удалось получить статус победителей.
 только на правах шакала Табаки* при Англии...

    \\\\---- 72 часть ----////
   Вспоминал далее такое Нестор Монастырёв:
в руках России Белой остались только подводные лодки.
   Русские так недвусмысленно дали понять,
что в случае захвата русские экипажи их затопият,
что англичане и французы временно оставили их в покое,
       но замки' с орудий сняли...
В этом большая заслуга командира флотилии Погорецкого*,
    которому удалось прогнать англичан
с «Буревестника» и «Утки», а французов — с «Тюленя» !!

Тем не менее, русские экипажи, оставались под контролем
 и выходить в море разрешалось только в сопровождении
  английского офицера. Союзники, видимо, опасались
каких-либо враждебных действий русских против их эскадры.
  Но белые офицеры думали только о том,
  как сохранить свои лодки для России,
 чтобы они не попали в руки немцев, красных
   и кого угодно еще помимо всех чужих...

Когда пришло известие, что Добровольческая армия
     вдруг заняла Новороссийск,
туда сразу-же и ушел экипаж «Тюленя»,
      став первым кораблем,
отдавшим себя в распоряжение добровольцев.

     Наступила весна 1919 года.
После ухода немцев,- большевики заняли Украину
   и начали наступление на Крым !!
Союзники, очевидно из-за страха перед большевиками,
   решили эвакуировать Севастополь...
 Тогда небольшие и плохо вооруженные группы
 добровольцев заняли позиции на Перекопе,
чтобы сражаться насмерть с большевиками
  и не допустить их на территорию Крыма.
 Просили архиерея Вениамина найти кого из священства,
способного ходить среди юных солдат Белой Армии
  и утешать и укреплять дух по мере возможного.
 К чести архиерея, он и сам сподОбился ездить
на полуубогой двойке с помощником в одном месте,
когда несколько местных иереев ходили и ездили
  по другим участкам фронтов с подарками
 от своей пАствы,- приходских общин при храмах
то с продуктами, то с одеялами, то с медикаментами
   и другой нужной солдатам всячиной !!

   С моря действия Бело-добровольцев
 поддерживали два вооруженных буксира
и несколько маленьких сторожевых катеров.
В марте 1919-го «Тюлень» вошел в Азовское море,
чтобы у Арбатской стрЕлки поддержать действия
 небольшого пехотного отряда добровольцев.

 Нестор находился в этом походе на борту «Тюленя».
    Они медленно продвигались во льдах,
но так и не сумели выйти в нужное место
 для артиллерийской поддержки пехоты.
С нами находился французский эсминец «Декарт»,
   но и он не мог пробиться сквозь льды.

    \\\\---- 73 часть ----////
   В апреле 1919-го* стало ясно,
 что Севастополь белым не удержать
 и что защитить Крым не в состоянии.
Добровольцы начали отступление на Керчь,
  а «Тюлень» вернулся в Севастополь.
Всеми стоявшими в Севастополе кораблями
взял на себя командование адмирал Саблин.*
   Кораблей было мало: крейсер «Кагул»,
канонерка «Кубанец», подводная лодка «Тюлень»
   и несколько вспомогательных судов.

 В середине апреля-1919-го адмирал Саблин*
  получил приказ оставить Севастополь,
  поскольку его взятие красными,-
 большевиками становилось неминуемым.
    Корабли, которые могли двигаться
собственными машинами, стали готовиться к уходу.
Несколько эсминцев, а также подводные лодки «Утка»
 и «Буревестник» решено было увести на буксире.

     Все крупные корабли и суда,
которые невозможно было отбуксировать,
   были брошены в Севастополе
   с подорванными машинами...
   
Подводные лодки «Кит», «Нарвал», «Кашалот»,
      «Орлан», «Краб» и АГ-21
 были подорваны и затоплены англичанами,-
русские моряки не могли уничтожать своих
железных, но как-бы живых им братьев-кораблей...

 Французы вывели из строя все береговые орудия,
крепости и срочно вводили в строй свой крейсер «Мирабо»,
который, выскочив на камни, получил тяжелые повреждения.

  16 апреля 1919-го, после полудня,
имея на борту «Тюленя» своих жен и детей,
   экипажи вышли из Севастополя.
  К счастью, погода стояла тихая
и членам морских семей пассажирам не пришлось
  сильно страдать от морской болезни.
В открытом море встретили крейсер «Кагул»
под адмиральским флагом, который должен был
возглавить все уходящие из Севастополя корабли.

Город и порт Новороссийска были переполнены
    беженцами не только из Крыма,
 но фактически из всех уголков России !!
Люди жили в палатках, а то и под открытым небом
прямо на улицах. Офицерам и мастросам еще повезло,
  что удалось разместить своих родных
     на «Утке» и «Буревестнике».

 Накануне белого ухода из Севастополя,-
Новороссийск был отбит у красных Добровольческой
Белой Армией, продолжавшей наступление на север.
  Все штабы и управление Белой Армии
  уже переместились в Екатеринодар.
Там-же была и ставка генерала Деникина*.
Все это вселяло некоторую надежду на будущее...
   Но нЕкоторую и надежду нЕкую...

Оставаясь в Новороссийске, экипажам удалось
   отремонтировать некоторые корабли
   и доукомплектовать их экипажи,
главным образом студентами, гимназистами и казакАми.
Хоть как-то их поднатаскать и сделать пригодными
для морской службы было делом очень нелегким,
 требовавшим от офицеров много времени
     и еще больше терпения.
Но Вера и Надежда являются отличными стимулами,
так что через 6 недель три подводные лодки —
 «Тюлень», «Буревестник» и «Утка» -
находились уже в полной боевой готовности.

  Нестор стал командиром «Утки»,
 работая круглые сутки без отдыха,
   чтобы привести лодку в порядок
и обучить свою экзотическую команду.
Через 14 дней Нестор доложил о готовности
подлодки «Утка», хотя боевая подготовка экипажа
   оставляла желать много лучшего.
Но для этого требовались частые выходы в море.
 Стоя у пирса,- трудно учить моряков.

    \\\\---- 74 часть ----////
 Общее положение дел на фронте
складывалось следующим образом:
Добровольческая армия, взаимодействуя
с Донскими и Кубанскими казачьими частями,
очистила от большевиков всю территорию
Северного Кавказа, продолжая уверенно
   наступать в северном направлении.
Форсировав Таманский пролив и соединившись
    с отрядами, оборонявшими Керчь,
войска генерала Деникина, тесня красных,
        снова вошли в Крым.

  В этот период англичане снабжали
и обеспечивали Добровольческую армию
и даже поддерживали ее приморский фланг
      огнём своих кораблей.
Делалось это, разумеется, не без корысти.
     Англичане чуяли нефть,
  которой был так богат Кавказ
и рвались туда всеми непрАвдами...

 Политика англичан осуществлялась быстро.
Находящаяся за спиной Добровольческой армии,-
    Грузия неожиданно объявила
о своей полной государственной независимости,
 плюнув на лозунг о единой неделимой России.
Подобные сепаратистские настроения на Кавказе
    откровенно поощрялись англичанами,
  которые в этом случае могли управлять
   разными кавказскими «республиками»
    по своему усмотрению, вывозя нефть
по самой дешевой цене в любых количествах.
  Командование Добровольческой армией
хорошо это понимало, но без поддержки союзников
  не имело никаких шансов на успех...

В июне 1919 года Белая гвардия генерала Деникина
    заняла Севастополь и весь Крым,
  а вскоре и всю НовоРОСсию и Украину.
Боевые корабли могли вернуться в Севастополь.
Белые сердца были переполнены радостью и надеждой.
В мыслях мы уже видели скорое возрождение России.

    \\\\---- 75 часть ----////
Полный уверенности в этом,- Нестор отдал приказ
выходить в море, радостно вдыхая полной грудью
    свежий морской воздух и следя,
   как острый форштевень «Утки»
        изумрудные волны.

  Хотя команда была обучена наспех,
 поход прошел без каких-либо помех.
Чтобы пробудить у молодых моряков
любовь к морю и походам я приказал зайти в Ялту,
   чей прекрасный вид с моря
не мог никого оставить равнодушным.
У Ялты было время прийти в себя от позора
и ужаса большевистской оккупации,
   и нас встретили восторженно.
 Затем мы перешли в родное гнездо —
Севастополь, встав в Южной бухте.

      Экипажи делали всё возможное,
чтобы восстановить лОдочную базу и привести
 в порядок уцелевшие ещё корабли, мечтая,
что снова воссоздадУтся прекрасный Черноморский флот,
    а с ним и всю любимую страну — Россию.
     В это время большая часть средств,
имеющихся в распоряжении морского командования,
   шла, естественно, на нужды Белой Армии.
  Ибо всё ещё флот смотрели как на дорогую,
     но пока не очень нужную игрушку...

  Осенью вдруг белым русским экипажам
 вернули захваченные союзниками корабли:
линкор «Воля», переименованный в «Генерал Алексеев»,
   крейсер «Алмаз» и несколько эсминцев.
Это совпало по времени с поражением Белой Армии,
которая, заняв Орел, истощила свои силы
     и стала быстро отступать,
  не выдерживая натиска красных...
  Это произошло, главным образом,
из-за предательства части казаков,
      которые, бросив фронт,
 стали уходить на Дон и на Кубань,
считая, что с освобождением этих войсковых районов,
  гражданская война для них закончилась.

Брошенная на произвол судьбы Добровольческая армия
      стремительно откатывалась на юг.
Вскоре стало ясно, что если и удастся где-то еще удержаться,
  то только в Крыму. Части Добровольческой армии,
докатившись до Новороссийска, ждали эвакуации в Крым.
Все наличные силы Белого флота, включая и «Утку»,
 были посланы в Новороссийск для спасения армии.
 
      \\\\---- 76 часть ----////
     Генерал Деникин и его штаб
   уже находились в Новороссийске,
живя в железнодорожных вагонах на станции.
  «Утка» стояла неподалеку у пирса
и моряки-"утята" выделялись для охраны штаба.
В Новороссийск постоянно прибывали новые части,
  которые нужно было эвакуировать в Крым.
 Гавань была наполнена русскими транспортами,
а так-же английскими и французскими военными кораблями.
   У мола стоял даже какой-то эсминец
под звездно-полосатым американским флагом...
  Какого чёрта здесь делать американцам ???

 В районе порта, ожидая погрузки
 на транспорты, бурлил океан людей.
Это была поистине агония Добровольческой армии.
Никогда не забыть эти страшные сцены полного отчаянья,
 свидетелем которых Нестор стал в течение
  последних дней эвакуации Новороссийска!

 Переполненные солдатами и казаками транспорты
один за другим отходили в Крым, главным образом —
 в Феодосию, где войска выгружались на берег,
а транспорты спешно возвращались в Новороссийск
    за следующей партией эвакуируемых.
Войска грузились так-же и на боевые корабли,
   включая корабли союзников.

 Вечером 13 марта 1919-го «Утка» с Нестором
       стояла в гавани у мола N1.
На рассвете 14 марта Нестор вывел в море на буксире
  яхту «Забава» и снова вернулся в гавань.
В горах на подступах к городу гремели выстрелы.
   В нескольких верстах от города,
    на железнодорожном переезде,
белых бронепоезд сдерживал натиск красных.
По концентрации большевистских войск из гавани
вели огонь английский линкор «Император Индии»,
    французский крейсер и белые эсминцы.

  Артиллерия красных обстреливала войска,
сгрудившиеся на пирсах в порту в ожидании
погрузки на пароходы и по самим транспортам,
   не давая им подойти к стенкам.
По вспышкам засекли расположение красных батарей
 и два 75-мм орудия «Утки» включились в дуэль.
    Мимо "утят" прошел «Пылкий»
 с французским миноносцем на буксире.

 У мола дымил эсминец «Капитан Сакен».
На его борту находился главнокомандующий,
но эсминец, несмотря на падающие вокруг снаряды,
   продолжал принимать войска'.
   Пирсы были забиты людьми.
Улицы Новороссийска были загромождены брошенными
телегами, фургонами и фурами, большая часть
   которых осталась неразгруженными...

  По городу метались сотни перепуганных лошадей.
Повсюду полыхали пожары. Обстрел постоянно усиливался.
Нестору запомнилась какая-то мусульманская часть
в зеленых чалмах, сгрудившаяся на молу у борта
эсминца «Беспокойный». Корабль был уже переполнен,
но задержал выход в море, чтобы взять их на борт.

 Наконец, корабли стали медленно отходить от причалов.
Палубы, надстройки, даже площадки мачт были забиты людьми.
  Некоторые висели, привязавшись к леерам*.
   А на причалах ещё стояли, кричали,
проклинали толпы брошенных на погибель
  красным палачам солдат и офицеров.
И в их криках разбивались вдребезги надежды
   спасти Россию в старом царском виде..!

    \\\\---- 77 часть ----////
У белых оставался еще Крым — маленький полуостров,
который они надеялись отстоять крошечной армией.
  Последний клочок русской земли,
   поддерживающий тающую надежду.
Генерал Деникин передал командование
над остатками армии генералу Врангелю,
чье имя пользовалось большой популярностью в армии.
Барон был известен как храбрый,
энергичный и талантливый военачальник.
При сложившихся обстоятельствах
он казался единственным человеком,
способным собрать остатки сил и продолжать борьбу.
    И он не обманул наших надежд.
Буквально в несколько дней генерал привел армию
снова в боеспособное состояние и бросил ее на красных.
Я слушал его речь, произнесенную у памятника Нахимову
в Севастополе, и помню, как надежда снова возродилась
   во многих ещё офицерах Белой Армии !!

Для подавленных и смертельно уставших
 людей это значило очень много.
 Но все понимали, что положение Крыма,
отрезанного от всего мира,
не имеющего ни денег, ни природных ресурсов,
 ни запасов продовольствия,
было критическим. А помощи ждать было нЕ откуда.
   Англия решительно отказалась
оказывать нам какое-либо содействие.
Франция по своему обычаю решительно
не отказалась, но и ничем не помогла,
приводя в свое оправдание разную чепуху.

  Как могли продолжать борьбу с большевиками,
имеющие в своём распоряжении ресурсы всей России?
Несмотря на это, Белая Добровольческая крошечная
 армия в течение семи месяцев отбивала
    все атаки красных на Крым.
Но силы Белой Армии таяли и многим становилось ясно,
      что их ждёт та же судьба,
что и Добровольческую армию в Новороссийске...

Во время обороны Крыма флот, естественно,
  играл для Белых очень важную роль,
     но не для красных..,-
они готовы были убить всех белых офицеров,
затопить все корабли или сдать их немцам...
 
На всех кораблях Белого Морского Царского Флота
    поддерживалась боеготовность,
   благодаря не просто мужеству,
 а великой жертвенности их экипажей.
К сожалению, командующий флотом адмирал Герасимов*
проявил себя полной бездарностью, а его начальник
штаба капитан 2-го ранга Рябинин, хотя был гораздо
  способнее своего адмирала, тем не менее явно
не понимал сложившейся обстановки, считая почему-то,
  что с большевиками можно найти общий язык...
 Преступная наивность для белого командующего...
 
 Он беседовал со многими офицерами, уверяя их,
что всё уже' потеряно, и единственным выходом
остаётся примирение с красными на любых условиях...

 Многие, особенно из числа молодых офицеров,
 склонялись на его преступную точку зрения...
Подобная позиция начальника штаба эскадры
не могла не дойти до главнокомандующего,
который расценил подобные разговоры
 как коммунистическую пропаганду !!!
Результаты не замедлили последовать:
адмирал Герасимов был отстранен от должности,
 а Рябинин уволен из армии и арестован !!

 Конечно, вся эта история взбудоражила
экипажи кораблей Белого Царского Флота,
но, к счастью, благодаря умному поведению
командиров, не имела дальнейших последствий,
  но..,- не успело забыться дело капитана
2-го ранга Рябинина, как произошло ещё одно,
   взволновавшее весь флот и Нестор сам
совершенно непонятным образом был в него втянут.

       \\\\---- 78 часть ----////
 Ранним утром 29 мая 1919-го Нестор Монастырёв
был разбужен ударами прикладов в дверь его квартиры
   около центра Севастополя..!!!
 Первой моей мыслью было, что в Севастополь
ворвались большевики..!! Но в его квартиру вломился
офицер в сопровождении вооруженных солдат и объявил,
   что ему приказано совершить обыск в квартире
 Нестора Монастырёва и самого его арестовать...

  Ничего не понимая, Нестор подчинился...
Обыск ничего не дал, поскольку ничего порочащего
    Нестора в квартире быть не могло.
  После обыска офицер приказал Нестору
   следовать за ним в штаб крепости.
Солдаты, держа в руках винтовки с примкнУтыми штыками,
 встали по обе стороны Нестора и повели в крепость.

 Нестор был очень взволнован, придя в ужас
  от самой мысли, что может быть объявлен
   без причины большевистским агентом...
  У штаба крепости стояли усиленные караулы,
явно говорящие о том, что случилось что-то необычное.

  На глазах Нестора привели ещё несколько
    арестованных морских офицеров...
Нестора отвели в одно из помещений и там зАперли.
    Охваченный волнением и страхом,-
он нервно ходил взад и вперед по комнате,
   где и провёл в ожидании целый день...

На следующее утро Нестор увидел через решётку окна,
как провели под конвоем капитана 1-го ранга Шуберта —
 командира линейного корабля «Генерал Алексеев».
Это меня одновременно и напугало, и успокоило.
  Через несколько часов к Нестору явился
 какой-то унтер-офицер, принесший завтрак.
    Нестор спросил его, что произошло?
Унтер осмотрел узника с ног до головы
и тихо произнес: «Монархический заговор !»
      И быстро ушел...

  Нестор был ошеломлён. Что за заговор?
Он ничего не понимал. Только на третий день его жена,
которой разрешили его навестить, рассказала,
  что многие командиры кораблей арестованы
    по той же причине, как участники
     «монархического заговора»...
Назначено следствие, которое идёт полным ходом...

     На 4-й день ареста Нестора,-
  в помещение вошёл какой-то-? генерал,
назвавшийся представителем ставки главнокомандующего
  и стал Нестора допрашивать о зАговоре...
 Из задаваемых вопросов Нестор понял,
   что вся история высосана из пальца
и является какой-то совершенно бессмысленной комедией.

 Нестор отвечал, что не имеет никакого
   понятия о каком-либо заговоре.
Не знал он также и называемых им лиц,
являвшихся якобы зачинщиками заговора...

   Старый и, видимо, добрый генерал удалился,
высказав мнение, что, вероятно, завтра отпустят.
 И, действительно, на следующее утро Нестору
   разрешили вернуться домой.
 Были выпущены и другие 20 офицеров,
арестованных по делу о «монархическом заговоре».
 Их всех собрал адъютант генерала Врангеля
 и попросил явиться в комендатуру города.

 По дороге капитан 1-го ранга Шуберт
   объяснил всем в чём было дело.
Оказывается,- группа молодых офицеров,
преисполненная юношеского романтизма
    (если выражаться мягко),
 решила во имя спасения России,
восстановить своими силами монархию:
возвести на престол лейтенанта-герцога
Сережу Лейхтенбергского, кой действительно
принадлежал к младшей ветви династии Романовых,
будучи пАсынком великого князя Николая Николаевича.
 Это была в чистом виде мальчишеская игра,
в которой ни командиры, ни старшие офицеры
   никакого участия не принимали.

    \\\\---- 78 часть ----////
Но юные мичманы занесли в списки несуществующей
   организации всех тех, кто по их мнению
мог сочувствовать возрождению и реставрации монархии.
   А по их мнению сочувствовать
 должны были все офицеры поголовно.
 Списки попали в руки командования
 и послужили причиной общего ареста.

   Этот «заговор» совпал по времени
    с вылазкой Белой Армии из Крыма.
Генерал Врангель был на фронте и, естественно,
 что доклад о каком-то новом заговоре
    ему весЪма не понравился,
  поскольку в военное время в тылу
   необходим порядок и спокойствие.
Он приказал разобраться, и все были арестованы.

Собрав бывших узников в помещении комендатуры,
барон Врангель, отметив, что хорошо понимает
насколько неприятно нам было сидеть под арестом,
  разъяснил всем необходимость подобной меры
и попросил вернуться к исполнению своих обязанностей.

Мичманы-«заговорщики» были списаны с кораблей
       и отправлены на фронт...
  На этом дело о «монархическом заговоре»
было закрыто, но у всех осталось неприятное чувство,
что все в этом деле не так ясно, как казалось...
Кому было выгодно в такое время расшатывать
    тыл Белого царского флота..?
 Но и..,- разве младо-офицеры-дворяне
 не могли собрать офицерское собрание
  для решения своих вопросов ???

   А между тем, Белый Флот продолжал решать
многочисленные задачи по поддержке Белой Армии.
  В течение лета действия Белого Флота
    отличались особой активностью:
постоянно высаживались десанты на побережья
 Черного и Азовского морей, ставились мины,
обстреливались сухопутные войска красных !!
       Целая Белая эскадра,
 состоявшая из линкора «Генерал Алексеев»,
крейсера «Генерал Корнилов», нескольких миноносцев
      и вспомогательных судов,
сосредоточившись у Тендеровской банки,*
совершила смелые рейды на Очаков и Одессу !!

«Утка»,- подлодка с Нестором Монастырёвым
    выполняла разнообразные задачи:
Неделями экипаж нёс патрульную службу
    у Одессы и Очакова; и неоднократно
совершались походы и к Кавказскому побережью,
где казаки снова поднялись на борьбу с большевиками
  из-за явного бес-предела красных отрядов
   по сатанинскому грабежу всех продуктов
с казачьих станИц и домов под чистУю !!!"

      \\\\* --79--глава *////
  "Утка" возила казакам Белой Армии
      оружие и боеприпасы.
Чтобы дать читателю правильное представление
  о характере деятельности "Утки" и утят",
ниже дословные выдержки из вахтенного журнала
 «Утки» в период с 3 по 20 октября 1920 года:
«3 октября. В 13:00, в соответствии с приказом
    командующего флотом, вышли в море,
  чтобы проконвоировать транспорт
    к Кавказскому побережью.
 Мы вышли первыми, чтобы в условном месте
встретить транспорт и вступить в его охранение.
 В вечеру поднимается северо-западный ветер,
     который к ночи усиливается.
После полуночи теряем из вида огни транспорта.
    Следуем далее по курсу в надежде,
  что утром снова увидим охраняемый пароход.
Погода начинает портиться и к утру разыгрывается шторм.
Транспорта больше не находим и решаем идти в Феодосию.
Шторм бушует весь день и не затихает даже к следующему утру.
Несмотря на это, "Утка" выходит из Феодосии, надеясь,
 что у Кавказского побережья погода будет лучше.
 Но ветер продолжает крепчать, и ищем укрытия
 в Керченском проливе, чтобы переждать непогоду.
 
  На следующее утро, сделав новую попытку
 выйти в море, попадаем буквально в ураган !
Пробиться невозможно и принимается решение
  вернуться в Керчь, куда подлодка 
  прибывает в 14:00 5 октября 2019-го.

На следующий день ветер утих и Утка"
  идёт полным ходом к Сочи.
Ночью удается установить радиосвязь
с крейсером „Алмаз", который указал
   координатами точное своё место.

 Утром подлодка "Утка" подошла открыто к Сочи,
 где была встречена артиллерийским огнем !
   Орудия подлодки отвечали на огонь,
а капитан продолжал идти на рандеву с „Алмазом".
Капитану приказано держаться в так называемой
„нейтральной зоне" — между новыми границами
 большевистской России и независимой Грузии.

 С наступлением темноты, увидев в береговых
кустах сигнальный огонь, капитан послал шлюпку,
 которая вернулась с полковником Л* на борту.
  Полковник сообщил мкапитану подлодки,-
    Нестору Монастырёву,- что казаки
были вынуждены три дня назад сдать Адлер
    и уйти в нейтральную зону.
 
    Немедленно передаётся сообщение на „Алмаз".
С „Алмаза" приказывают оставаться в нейтральной зоне
и ожидать буксира для выгрузки боеприпасов на берег.

"Утка" родолжает крейсировать в нейтральной зоне,
   время от времени подходя к Адлеру
    и обстреливая красные части.
Утром к „Утке" на ялике с берега прибыл полковник Ш,
сообщивший, что белые части отрезаны в Грузии
и находятся на мысе, к которому генерал Фостиков*
просит послать транспорты, чтобы их оттуда забрать.

  Доклад об этом сообщение на „Алмаз".
Ночью 6 октября радио с „Алмаза" сообщило,
    что транспорты подошли к мысу,
но грузины препятствуют погрузке казаков,
  требуя, чтобы те сдали коней и оружие,
угрожая в противном случае выдать казаков красным.

Командир „Алмаза" уведомляет, что если переговоры
с грузинами не приведут к цели, он прибЕгнет
к силе оружия и приказывает "Утке" находиться
     в готовности вблизи транспортов.
 Об исходе переговоров ничего неизвестно,
но казаки начали погрузку на транспорт коней и оружия.
 Грузины открыли по казакам пулеметный огонь !!
С расчехлёнными орудиями Нестор направил „Утку" к берегу.
  Грузины прекратили огонь и пытались обстрелять
     подлодку шрапнельными снарядами.
Затем вообще прекратили огонь, не мешая погрузке.
    Видимо, огонь был открыт для того,
чтобы отчитаться перед красными. К утру закончили
    погрузку и взяли курс к берегам Крыма...»
        ххххххххххххххххххх
Между тем, положение нашей армии в Крыму
  становилось всё хуже с каждым днём.
Заключив мир с Польшей, большевики сосредоточили
на подступах к Крыму почти все свои войска !!
Сыграли им на руку и неожиданно грянувшие морозы,
 столь редкие в это время года в Крыму !!
Замёрзший Сиваш дал красным возможность нанести
удар в обход Перекопа вместе с отрядами Махно.

 Белая крошечная Армия таяла каждый день
и больше не могла держаться на своих позициях..
    И генерал Врангель, понимая это,
отдал приказ готовиться к эвакуации Крыма !
   План эвакуации держался в секрете
    и в тылу об этом ничего не знали...
На полуострове царило относительное спокойствие.

    \\\\---- 80 часть ----////
Утром 9 ноября «Утка» получила приказ идти в Ялту,
   чтобы вести там сторожевое охранение,
сменив подводную лодку «АГ-22». Подойдя в Ялте
  к причалу, мы наслушались слухов о том,
 что Белый фронт в нескольких местах прорван
     и красные ворвались в Крым.

В подтверждение этих слухов поздно вечером
паровой катер доставил Нестору Монастырёву,
     комАндиру подлодки "Утка",
  секретный приказ об эвакуации !
Затем по радио получен приказ из штаба флота
немедленно идти в Феодосию, взять все деньги
   из государственного казначейства
  и спешно возвращаться в Севастополь.
После получения этих приказов у Нестора больше
не оставалось сомнений: красные ворвались в Крым,
 что чревато последствиями всей Белой Армии,
    а значит и всему Белому флоту !!!

Очевидно стало,- что это уже близкий конец
    всей Белому Движению на юге России...
Все былые и прежние надежды спасти Россию
  рухнули окончательно в упадок дУха...
Будущее представлялось теперь тёмным и мрачным.
Единственно реальной была перспектива ухода,
    возможно, навсегда в эмиграцию.
 Но куда??? На какую чужбину ???

Погрузив на лодку несколько мешков с деньгами,
   руками всего экипажа цепОчкой,- 
"Утка" полным ходом пошел обратно в Севастополь.
  Ночью Нестор встретил много грузовых судов,
спешащих в разные порты Крыма по плану эвакуации.

  Утром 12 ноября "Утка" вошла в Южную бухту.
    Эвакуация уже шла полным ходом.
Толпы людей на пристанях штурмом брали транспорты.
Генерал Врангель разрешил выехать всем желающим,
  но это было легче сказать, чем сделать...
Транспортных средств катастрофически не хватало !!

  Нестор Монастырёв, властью капитана подлодки
начал списывать с «Утки» тех матросов своего экипажа,
     кто не хотел покидать Россию.
  И таких набралось всего 12 человек.
Затем капитан приказал своим офицерам
тщательно проверить все машины и механизмы,
  а затем разрешил и им сойти на берег,
чтобы позаботиться об эвакуации их семей !!

Из военно-морского арсенала взяли на борт всё,
  что считали необходимым иметь на борту
в предстоящем нам долгом и дальнем плавании.
Вначале "утята" надеялись пристроить свои сЕмьи
  на грузовых судах, но вскоре поняли,
   что об этом и мечтать нечего.
Поэтому "утятам" не оставалось ничего другого,
 как взять их к себе на борт подводной лодки
   в нарушение всех уставов..!!!

 Вечером на «Утке» находилось 17 женщин и двое детей.
На следующий день Нестор, подзарядив батареи подлодки,
покинул южную бухту, где находиться было уже небезопасно.
  В городе уже полыхали пожары и начался разбой !!

Однако, несмотря ни на что, эвакуация прошла успешно,
 паники не было, а отходившие к порту войска'
 поддерживали в городе относительный порядок
штыками и дозОрами, отлавливая мародёров всех мастей
и возрастов,- от пацанят до матёрых уголовников !!

 Нестору еще нужно было сдать взятые в Феодосии
      деньги в штаб генерала Врангеля.
 Когда Нестор это сделал, то получил приказ следовать
в Босфор и при входе в пролив поднять французский флаг.
   Капитану объяснили, что Франция
берет остатки русского флота под свою защиту...
 
    Перейдя в Северную бухту,
корабли белого Флота стояли на якоре,
   ожидая приказа выйти в море.
В лихорадочной спешке, на "Утке" наводили
  на борту порядок и размещали грузы,
половину которого составлял багаж эвакуируемых.
Его было так много, что часть вынуждены
были разместить в балластных цистернах...
  Вот что значит нарушение устава...
 Но ведь родные жёны и дети дороже уставов !!!
Ночь была относительно спокойной, хотя временами
 в предместьях города слышалась стрельба...

Утром 17 ноября 1919-го опустился густой туман,
    который держался до 9 часов утра.
   Будто Бог покрывал Белые корабли
    от глаз красных сатанистов !!!
Затем солнце рассеяло туман и осветило Севастополь:
перед взОрами моряков засверкали купола и кресты
  собора святого Владимира как олицетворение
любимой Белой ещё Родины, которую белые моряки
 должны были покинуть, возможно без всякой
    надежды на возвращение...

 Корабли и пароходы медленно выходили в море,
начав долгий путь трагической русской эмиграции.
 Даже море присмирело, как-бы желая дать им
 последнее утешение на нашем крестном пути.
 Малым ходом «Утка» стала выходить из гавани.
   Все, кто мог, вышли на верхнюю палубу.
Последний раз сверкали для уезжАнтов золочёные
купола и кресты русских церквей, последний раз
во всей красе раскрывая перед ими величественную
      панораму родного Севастополя,
разрывая сердца нахлынувшими воспоминаниями.

 Прощай, Родина, прощай, моя Отчизна!
     Прощай, Севастополь,
колыбель славного Черноморского флота!

    \\\\---- 81 часть ----////
        Море было спокойно.
Юго-западный ветер слегка покачивал лодку.
Припекало солнце. После страшного напряжения
  последних дней в Севастополе наступила
какая-то апатия. Пассажиры — женщины и дети —
   по возможности большую часть времени
проводили на верхней палубе, не в силах перенести
спертый воздух и духоту внутренних помещений
подводной лодки. "Утка" шла курсом прямо на Босфор,
 столь знакомым с первых дней "Первой" войны.
   Сколько Нестор сам ходил этим курсом,
 преисполненный гордости и боевого задора,
  а не только стыда и отчаянья,
которым были охвачены сейчас все "утята"
   со своими родными и близкими...

  Берега Крыма уже растаяли за горизонтом.
Некоторое время ещё виднелась, блестя на солнце,
снежная вершина Аи-Петри, но затем исчезла и она,
   оборвав последнюю связь с родной землей.
Никто из "утят" тогда не думал, что уходит навсегда.
   Все еще надеялись вернуться...

     Стояла прекрасная погода.
Даже женщины и дети не страдали морской болезнью.
Все каюты и кают-компания были отданы пассажирам.
    Но не для всех нашлось место.
 Некоторые расположились в отсеках.
Моряки и офицеры сами спали где попало.
   Было-бы совсем скверно,
 если-бы еще и заштормило...

 Подводную лодку "Утка" со всех сторон
   окружали транспортные суда.
    Они шли спереди и сзади,
  по левому и по правому борту,
полностью закрывая линию горизонта.
Дым из сотен труб кораблей эскадры
стелился по морю как чёрный туман.
 Ещё никогда история человечества
не знала такого массового бегства,
  такого исхода с родной земли,
как только Исход евреев из Египта,
   но пешком и на повозках
со всем скарбом, провиантом и своими сЕмьями
    до глубоких стариков и старух...

Рано утром 18 ноября эскадра вошла в Босфор,
подняв, как и было приказано, французский флаг.
В бухте Каваки* на борт поднялись представители
    местной карантинной службы,
   а так-же один французский офицер,
потребовавший списки экипажа и пассажиров.

   Через несколько часов "Утка" получил указание
перейти на французскую военно-морскую базу в Черкенте.
Белая эскадра вошла в Босфор, имея в кильватере «Тюлень»,
«Буревестник» и «АГ-22». Нестор впервые шел по Босфору
  и был зачарован его красотой,
   просто приводящей в восторг !!

  \\\\---- 82 часть ----////
 У Золотого Рога к Русской эскадре
подошёл французский лоцманский катер
   и повел в турецкий Черкент.
 Остальные корабли и суда Белой эскадры
сгрудились на рейде Мода у азиатского побережья
 Мраморного моря с категорическим запрещением
   поддерживать какую-либо связь с берегом...
По прибытии всех заставили пройти санобработку —
сначала офицеров, затемм команду и, наконец,-
   гражданских лиц,- женщин и детей.

После санобработки все получили от французского
 командования приказ перейти вместе с багажом
 на один из транспортов, стоящих на рейде Мода.
На каждой лодке имели право остаться только командиры,
     по одному офицеру и по два матроса.

 Это распоряжение французского командования
было совершенно не понятным русским офицерам...
     Русские пробовали протестовать,
но французский адмирал оказался непреклонным...
      В чёртовом итоге,-
бедные русские женщины и дети были вынуждены
несколько часов под дождем следовать на рейд Мода
 на грязных баркасах, с трудом выгребающих
    против встречной волны...

Нестор и софицерами долго не могли понять,
  для чего французам это понадобилось?
   И находили лишь одно объяснение:
месть французов за сопротивление в Крымской войне
 и с самого начала указать проигравшим русским,
кто они сейчас есть, а для этого как следует унизить !!

  А офицера невозможно более унизить,
 чем жестоким обращением с его семьей,
когда он бессилен что-либо предпринять.
   Но и на этом мерзкое дело
 французского командования не кончилось..:
вечером на борт русских лодок снова поднялись
французские офицеры с требованием сдать замки'
от орудий, взрыватели торпед, линзы от перископов
    и часть электрооборудования...
    Русским явно демонстрировали,
что они теперь являются интернированными
и не более того. Это было очень неприятно,
но делать уже было нечего,- все подчинились...

 Тем более, что французский адмирал сказал,
что он сам всего лишь выполняет полученный
 сверху приказ и ничего не может изменить.
    Русским ничего не оставалось,
 как ожидать прибытия своего белого адмирала,
кой вместе с Врангелем ещё находился в Черном море.

В этот вечер у Нестора было достаточно времени,
  чтобы прЕдаться самым мрачным мыслям...
Подводная лодка "Утка", на приведение которой
 в боевую готовность он потратил столько сил,
  даже и частью своих влОженных средств
на лишних мастеров и их помощников-ремонтников,
 была неожиданно разоружена и приговорена
    к смерти французскими союзниками...

 Кроме того, Нестор ничего не знал о судьбе
 своей жены, покинувшей Севастополь накануне...
Уже много дней от неё не было никаких вестей...
  Состояние Нестора и других белых офицеров
можно понять, если представить себе состояние
  человека с рухнувшими надеждами,
  потерявшего свою Родину и свою семью.
И прибавите к этому изнуряющую неизвестность
  о будущем, не сулящем ничего хорошего...

В течение нескольких дней мимо русской стоянки
  с утра до вечера проходили транспорты
 и военные корабли, вовсЮ переполненные
   воинскими частями и беженцами.
  Все они шли на якорную стоянку Мода
и вставали там, не имея связи с берегом...

 Пока французы сумели обеспечить беженцев
минимальным довольствием, они достаточно натерпелись
  в грязных и душных трюмах без воды и пищи.

  Хитрые и жадные турки и греки,
игнорируя запрещение союзных властей,
шныряли на лодках между русских судов,
 вымАнивая у несчастных беженцев
за кусок хлеба и глоток воды деньги,
вещи, предметы обихОда и драгоценности...
Картина прям-таки мерзкая и богопротивная...

    \\\\---- 83 часть ----////
Суда, шедшие из Керчи, попали в жестокий шторм,
 но благополучно дошли до Константинополя,
    за исключением миноносца «Живой».
Миноносец, переполненный солдатами и беженцами,
вели на буксире. Во время шторма буксирный конец
  лопнул, и «Живой» пропал без вести
   со всеми находящимися на борту...
  Видимо, не имея хода, миноносец
    опрокинулся и затонул...
 Царствие Божье всем погибшим несчастным...
А ведь и лодки спасательные сбрОсили в Керчи,
   чтобы взять всех желающих спасаться
  от красного сатанинского беспредела...

   Через три дня к нам на рейд прибыл крейсер
«Генерал Корнилов» с генералом Врангелем на борту.
Прибытие главнокомандующего в корне изменило положение:
 на следующий день женщины и дети вернулись
на подводные лодки, а сами лодки были переведены
  в Золотой Рог и поставлены к плавбазе «Заря».
Это небольшое судно было отдано в распоряжение
многим морским экипажам и "Утята" разместили
    там свои семьи, навели на лодках
  порядок и смогли вести нормальную жизнь.

Через несколько дней русские узнали, что эскадру
  в скором времени пошлют в Бизерту,*
а сухопутные войска' разместят временным лагерем
  в Галлиполи* и на острове Лемнос.*
Генерал Врангель использовал весь свой огромный
   авторитет, всю свою железную волю
и неукротимую энергию, чтобы сохранить Армию
   как организованную вооруженную силу,
   не допустив её гибели и превращения
в неуправляемую орду вооруженных нищих бродяг...

И Россия никогда не забудет великого подвига
 генерала Врангеля и адмирала Кедрова !!
 Белая или Здравая Россия не забудут,-
  но только не те красные сатанисты...
Командующий Белой эскадрой,- адмирал Кедров*
 так-же сделал для моряков и офицеров всё,
  что было в его малых силах !!

 Французское командование вдруг тоже стало
пытаться сделать для русских все что можно,
   хотя эта задача была громадной,
  требовавшей огромных сил и расходов.
Но ведь они могли взять себе не лишь часть
 русских кораблей, а потребовать все
перевезти прямым ходом к ним во Францию !!!

 В Турецких проливах собралось более сотни
кораблей и судов всех классов, имеющих на борту
 примерно 120.000 тысяч измученных голодом
    и болезнями взрослых и детей.
 И не все взрослые прошли грань вЫдержки
и МУЖества оставаться человеком с честью...
 Увы,- не все,- за что Нестора теребили
  сердце, нервы и память некоторые
неприглЯДные примеры в том событии
от ослАбленных духом соотечественников...

  Чтобы прокормить всех беженцев,-
   требовались громадные деньги
 и их нужно было где-то доставать...
   Русская миссия в Греции
не встретила сочувствия у правительства
 Греции, как и у Греческой Патриархии...

Русские корабли простояли на рейде Мода почти месяц.
  Воинские части постепенно развозили по местам
временной дислокации. Правительство Сербии согласилось
  принять большое количество беженцев,
   куда и ушла часть транспортов !!!
Спасительная Сербия !! Скоро тебя красная Россия
  и её власть со своими прИхвостнями
 тебя предадут не раз и не 20 раз, а больше...

 Военные русские корабли Белой Армии,
ещё при главнокомАндующем и адмирале !!,-
приведённые в относительный порядок экипажами,
   готовились к переходу в Бизерту.
Туда же должны были отправиться и вспомогательные
 корабли флота, а также и часть транспортов.

  Нестор жутко печалился о моральном состоянии
как своего экипажа, так и большинства соотечественников,
  прямо-таки на глазах тАящих от происходящго
    и вдали от своей РОДины-ОТчизны,
   ривычного уклада Жизни в Царской России...
И моральное, как и психическое состояние
 за это время нисколько не улучшилось...
Становились случаи даже дикого срЫва у офицеров...
 
 И как-бы к русским морякам не относились,
они чувствовали себя на чужбине непрошенными гостями,
от которых только и желают поскорее отделаться.
   И видя это даже от угрюмых греков,
  было противно и непереносимо больно.

Большая часть команды пожелала остаться в Константинополе.
 Все-таки поближе к России. Офицеры никого не уговаривали.
Командиры давно предпочитали иметь на борту меньше людей,
   лишь-бы они были крепки дУхом и надёжными.

    \\\\---- 84 часть ----////
 7 декабря 1920-го подводные лодки получили
     приказ перейти на рейд Мода.
  Французы хотели вести "Утку" на буксире,
но этому помешал густой туман, и в середине
дня "Утка" вышла под собственными машинами.

   На рейде Мода "русская подлодка перевела
часть команды и всех пассажиров на пароход «Добыча».
   «Добыча» был старым турецким судном,
   захваченным во время войны в 1918-м
и казавшимся совершенно не пригодным для плавания
    в открытом море железным "корытом"...
Было страшно отправлять на нем в плавание своих близких.
Но поскольку у русско-белых офицеров и моряков
 не было выбора, пришлось собственными силами
  пароход срочно отремонтировать.
Через двое суток «Добычу» удалось привести
  в более-менее мореходное состояние.

 Уход Русской Белой эскадры был назначен
     на 10 декабря 1920-го.
 Французское морское командование выделило
каждому кораблю все необходимое для дальнего перехода.
Командир Русской Флотилии капитан 1-го ранга
   Погорецкий отказался от командования
и сдал его следующему по старшинству офицеру —
    капитану 2-го ранга Копьеву,
мотивируя нежеланием сдавать Русский Флот
  извечному и постоянному противнику...

10 декабря 1920 года по сигналу адмирала Кедрова,-
    корабли стали сниматься с якорей.
 Погода была пасмурная, но безветренная.
«Утка» и «АГ-22» шли своим ходом, поскольку машины
    на подлодках были еще в полном порядке.
 Никто из офицеров и моряков ничего не знали
   о том, что ожидает их впереди,
  идя к далекой и неизвестной цели...
Что ещё готовит остатку Белой России жестокая судьба?
  Никто не мог ответить на этот вопрос,
но каждый задавал его себе и своим товарищам...
  Самое благожелательное в ответах было:
  "Бог усмотрит !! Всё в руках Божъих !!"
    Другие подтУнивали исторически:
"- Он, евреи, по всему миру разошлись
  после Египта и Римскойоккупации,-
даже Хазарию создали и веру иудейскую имели!!
   Значит и нам так надо где угодно !!"

 Утром остаток Русской Морской Эскадры
   вошёл "колонами" в Дарданеллы.
Им было приказано пройти пролив на максимальной скорости.
Пока русские корабли шли по проливу, почти рядом
  с подлодкой «Утка» из полосы тумана появилось
     французское авизо «Бар-ле-Дюк»,
конвоировавшее группу русских подводных лодок.

     «Француз» медленно обгонял "Утку",
 а Нестор с лейтенантом 3., стоя на мостике
и глядя на серый силуэт французского корабля,
   беседовали о тех опасностях,
которые подстерегают моряков на каждом шагу.

«Бар-ле-Дюк» так неожиданно вылез из тумана,
    что возьми руль на полградуса влево,
то неминуемо врезался в русские подводные лодки.
  Беседуя таким образом, русские офицеры
и не предполагали, что последний раз видят
своего «конвоира», которому оставалось жить
    и плавать всего два дня.
 Видимо,- в характере капитана "Бара"
было что-то свОйственное к авантюризму скорости
и в его судьбе, раз он и нашёл её стремительно...

Вечером 12 декабря 1920-го в Эгейском море
  поднялся сильнейший шторм, пришедший
  с северо-запада и перешедший в ураган !!
Пока ещё были видны огни русских кораблей,
становилось ясно, что волны и ветер рассеивают
     их по всему Эгейскому морю !!
     И вскоре все огни исчезли...
Из-за сильного дождя не было видно прОблесков
    огня маяка на мысе Фосса,
  указывающего вход в пролив Доро.
Огромные волны перекатывались через подлодку,
обрушиваясь на мостик и накрывая его неистово !!
  Создавалось впечатление, что «Утка»
  уже поглощена морем и спасения нет...

  Судя по месту на карте,- должны были видеть маяк.
Подход к проливу был полон рифов и не видно ничего:
ни маяка, ни береговых знаков, ни даже линии побережья.

 Нестор стал волноваться и, как всегда бывает
 в таких случаях, засомневался в правильности
 своих выкладок, подумав, что лодку, видимо,
   отнесло значительно вправо от курса...
Он снова перепроверил место лодки. Ошибки не было.
  Наконец, около полуночи открылся маяк.
  Непроизвольно Нестор вздохнул с облегчением.
Только моряку знакомо это чувство облегчения,
  когда в кромешной тьме неожиданно
  увидишь проблеск маячного огня.

Это чувство можно сравнить только с пробуждением
 после кошмара, когда понимаешь,
  что это был всего лишь сон !!!

    \\\\---- 85 часть ----////
Позднее узналось, что в эту ночь «Бар-ле-Дюк»,
   находившийся совсем недалеко от "Утки",
наскочил на риф и затонул с большой частью
      своего моряцкого экипажа...
Он успел дать сигнал бедствия, но в такой шторм
   никто не мог оказать ему помощь...
  Вдвойне досадно было то, что «Бар-ле-Дюк»
имел на борту значительное количество запчастей
для русских подводных лодок, которые с большим
   трудом русские вЫвезли из Севастополя...

Все очень волновались о судьбе русских кораблей
и прежде всего о старой «Добыче», на которой
    находились семьи морских офицеров !!!

Однако с рассветом увидели ее совсем недалеко!!
  Все готовы на "Утке" кричать и плясать
 от радости и ставить капитану "Добычи"
    самый шикарный стол !!!
Волны бросали старый пароход как мячик,
       кладя его с борта на борт.
   "Утка" приблизилась к «Добыче»,
пытаясь разглядеть, что творится у нее на палубе.
Палуба была пустынна, но «Добыча» продолжала идти по курсу.
В конце концов все укрылись в подветренной бухте
 одного из островов, где постепенно собралась
   вся сохранИвшаяся русская морская группа.
Там и отыскал русских французский крейсер «Эдгар Квин»
 и передал лоции прохода Коринфским проливом.

 Ионическое море* также встретило плохой погодой.
Корабли снова разбросало. 15 декабря у острова Занте
   на "Утку" обрушился сильнейший зюйд-вест.*
     Лодку валило с борта на борт
и весь экипаж вскоре был в скверном самочУвствии...
Боже !!,- что-же-?? чувствовали гражданские лИца,
   до этого кошмара ни разу даже и не плававшие
  на таких кораблях в такую страшную погоду...
Все моряки и офицеры переживали за своих родных
   на других кораблях, как и за других
  своих русских соотечественников !!   

  Когда остатки русских кораблей проходили
    такие славные исторические места',
      как Занте* и Кафалония*, 
Нестор невольно предался воспоминанием о прошлом
   Великой Матушки и бабушке Истории:
более 100 лет назад эти воды бороздили корабли
   адмирала Ушакова* и Сенявина*,
неся свободу угнетенным народам Греции и Италии,
 за что не раз они и "отблагодарили" России...

    Пять лет подряд адмирал Сенявин*
победоносно противостоял флоту Наполеона !!
 Да,- оказывается у Бонапарта даже был
    и свой неплохой парусный флот,
на который он отказал инженеру-французу
   установить первые паровые котлы...
Тот инденер предательски предЛОЖИЛСЯ Англии!
   Вскоре Англия новым флотом и смела
  не лишь Францию, но и все мрские силы
     во всё ещё ПАРУСном мире... 

На островах Адриатики* господствовал тогда
  при Ушакове и Сенявине Андреевский флаг,
а имя России произносилось порабощенными народами
  с надеждой и благоговением !!!
На Адриатическом побережье, особенно в Далматии*, 
  до сих пор жива память об адмирале Сенявине,
    а значит о славе РУСского Флота !!!

Но всё проходит и поворачивается колесо истории...
   И вот Русский Флот, который 110 лет назад
с триумфом бороздил эти воды, бредёт здесь сегодня,
     ища спасения в чужой стране...
   Разбитые в неравной борьбе с врагами
всего человечества,- большевиками-чудовищами,
  захватившими всю Белую Россию,
 они истребляют и изгоняют не тысячи,-
а миллионы не согласных с ними !!!

 Франция, самоотверженно подавшая руку помощи
   Белой Царской России, а ныне благородно
и с кАзусами принявшая, все-таки до конца
не понимала за что  сражались Белая Армия
    и насколько опасен большевизм...
Узнали вскоре по террактам красной разведки,
  убивающая русских генералов и офицеров,
 стАвших пОддаными Французской республики !!

  Да и никто вообще в мире не понимал,
что не ослабь Белая Армия, ценой собственной гибели,
  сатанистов-большевиков, эта зараза быстро-бы
распространилась по всей Европе евре-Интернационалом
  сперва, а после и своими коренными бунтарями,
   в уничтоЖЖЕНИЕ былой мировой цивилизации
сперва по всей Европе, а после и по всему миру,
  что и не скрывали Троцкий-Бронштейн
 со всеми лидерами евре-Интернационала !!!

 "Пройдут года, прежде чем народы мира
и в первую очередь русские, здравые в России,
   поймут и оценят подвиг Белой Армии !!",-
так надеялся, думал, говорил и записывал
   свои мысли Нестор Монастырёв,
не отказавшись от чести Русского Морского Офицера
    царской Российской Империи !!!

А между тем, наш поход продолжался.
  Пережидая шторм в тихих бухтах
   и проводя необходимые ремонты,
подлодки и весь остаток Русского Белого
 Флота медленно продвигался на запад...

    \\\\---- 86 часть ----//
          Африка. Тунис. Бизерта.
Бизе;рта (фр. Bizerte, араб.;Би;нзирт) — город в Тунисе. Население 114 тысяч жителей (2004). Морской порт на Средиземном море. Расположен вблизи мыса Бланко. Самый северный город Туниса и всей Африки. Является пляжным курортом с расположенными вдоль побережья отелями европейского класса. Основными достопримечательностями являются старый порт, арабский городок, набережная с сохранившимися французскими строениями конца XIX - начала XX века, а также два старых форта, открытых для посещения туристами. Другие французские фортификационные сооружения, расположенные в окрестностях города, являются режимными объектами Армии Туниса и в данный момент закрыты для туристов. Возможно, в перспективе комитет по туризму Туниса сможет договориться с военными и превратить некоторые форты в туристические объекты.
      
   Только 26 декабря в 18:45 года 1920-го
"Утка" пришел на внешний рейд ещё Бизерты,*
     где встали на якорь..
    На следующее утро лоцманский катер
провел "Утку" по каналу во внутреннюю гавань Бизерты,
  где уже стояли несколько русских кораблей.
Хоть радость встречи с русскими экипажами
 и тысячами русских соотечественников,
махавших радостно своим родным и близким.
 кто мог кого узнать после жестоких дней
 безумно морально тяжёлого перехода !!!
 
Подводная лодка «Утка» прошла без ремонта
     и аварий 1380 морских миль,
 что делает честь ее офицерам и команде !!
Но конечно-же и русским инженерам и мастерам-
  корабЕльщикам великий Почёт и Уважение !!

Тогда ещё все надеялись на скорое возвращение домой,
 всеми силами поддерживая свои корабли
в боеспособном состоянии. Но судьба решила иначе.
   Почти 4 года простояли они в Бизерте..,
а затем были вынуждены покинуть свои корабли...

Через три дня после того, как весь остаток
Русской Белой Эскадры собрался в Бизерте,*
  командующего вице-адмирала Кедрова
   вызвали во Францию в Париж.
Его преемником стал контр-адмирал Керенс.*
 Согласно указанию французских властей,
 всякая связь с берегом была запрещена...
Все русские корабли были объявлены на карантине.
   Это снова оказался подлый кАзус
  администрации французской и ...

Всего на кораблях, включая детей и женщин,
    находилось 5600 человек..!!!
Теперь в первую очередь было необходимо
  как-то устроить семьи на берегу,
оставив на кораблях только экипажи.

 В начале января 1921-го русские семьи
были наконец-то отправлены на дезинфекцию
во французский военно-морской госпиталь
  в Сиди-Абдалла, а затем распределены
по специальным лагерям в разных местах Туниса.*

Было объявлено, что все, кто желают, могут вернуться в Константинополь и отправиться в Сербию. Около тысячи человек пожелали воспользоваться этим правом. Они уже разместились на транспортах, но тут разрешение на отъезд было отменено и всех отправили обратно в лагерь вблизи Бизерты.

В середине января посланные в Константинополь ледоколы привели в Бизерту на буксире эсминцы «Цериго» и «Гневный». Чуть позднее был прибуксирован в Бизерту броненосец «Георгий Победоносец», на котором в Галиполли были размещены армейские части. Теперь было разрешено разместить на бывшем броненосце офицерские семьи эскадры, для чего необходимо было переоборудовать жилые помещения и каюты старого корабля.

Морской корпус и его воспитанников, находившихся на борту линкора «Генерал Алексеев» разместили в форте Джебел-Кебир.
С начала февраля по 10 марта французские власти провели на всех кораблях дезинфекцию (черным газом). После этого большие корабли вернулись на рейд, а эсминцы, лодки и прочая «мелочь» встали в небольшой бухте Кебир. Затем подлодки были переведены на базу французских подводных лодок в бухте Понти.

Командир флотилии французских подводных лодок капитан 2-го ранга Фабре принял нас очень дружелюбно. Мы все были глубоко тронуты его участием и сердечностью. Через несколько дней французский адмирал, по согласованию с местными властями, разрешил всем желающим русским покинуть корабли и искать работу на берегу. Сначала ушло всего несколько человек, но когда начались полевые работы, ушли многие, несмотря на то, что предложенное им жалование было мизерным. В это же время мы освободились от случайных людей, примазавшихся к эскадре при эвакуации. Главным образом это был всякий темный сброд с преобладанием уголовных элементов, которые воровали на кораблях все, что попадало под руку и продавали краденое на берегу.

    \\\\---- 87 часть ----////
С оставшимися людьми мы по мере возможности
пытались наладить на эскадре обычную корабельную
 жизнь с учениями, занятиями, ремонтом и пр.
После завершения полевых работ сотни беженцев
  в поисках работы разбрелись по Тунису.
Некоторые пытались вернуться на корабли,
но мы приняли далеко не всех, отправив многих
в беженские лагеря, где французские власти
делали все возможное, чтобы предоставить беженцам работу.

 Лагеря постепенно пустели. Вскоре в них остались
лишь старики и больные. В пользу беженцев поступала
   из многих источников и гуманитарная помощь.
На эскадре был образован «Комитет защиты интересов
русских беженцев в Северной Африке»,
который занимался распределением
  всех видов поступающей помощи.

Дошедшая до белых весть о Кронштадтском мятеже*
    взволновала всех. Белые очень надеялись,
что Балтийский флот, восстав, сбросит в России
иго большевизма, поняв весь красный бес-предел !!
 С непередаваемым волнением и надеждой
следили белые по газетам за событиями,
 происходящими в далеком Кронштадте.
Но мятеж с неожиданной для быстротой был подавлен
  к огорчению всех белых...

  Между тем, белые пытались ввести жизнь
на эскадре в более-менее нормальное русло.
Офицерские семьи разместились на «Георгии Победоносце»*.
Продовольствия, поставляемого французскими властями,
  хватало теперь всем белым беженцам с избытком.
Они также снабжали бельем и одеждой и даже (с июня)
 начали платить военным жалование !!!
    Оно было чисто символическим:
 командир корабля получал 21 франк,
матрос 10 франков, но все-таки хватало
   на табак и килограмм сахара.

 В июле на плавмастерской «Кронштадт»
произошла вспышка чумы. 8 человек скончались.
Корабль срочно отправился в Сиди-Абдалла, в карантин.
К счастью, на других кораблях ничего подобного не было.
    Видимо,- специально кто-то с турок
  привёз продукты или одеяла заражённые...
 Теперь от турок и греков ничего не принимали
 и не покупали из ими привезённого на продажу !!!

  Вскоре после этого «Кронштадт» ушел в Тулон,
где был передан в распоряжение французского флота.
 «Кронштадт» был прекрасной плавмастерской,
 оборудованной по последнему слову техники.
Ничего подобного у французов никогда не было
и они с удовольствием включили «Кронштадт»
  в состав фрнцузского флота !!
 Но русские, оставшись без плавмастерской,
    стали просто бедствовать...
Любой ремонт теперь приходилось делать с помощью
имеющихся на борту средств, поскольку пользоваться
французским арсеналом русским разрешалось только
   в случае крайней необходимости...

    \\\\---- 88 часть ----////
 Однако жизнь на эскадре продолжалась.
  Для молодых офицеров были созданы
артиллерийские классы и школа подводного плавания
с тем, чтобы повысить их профессиональную подготовку.
  Продолжались занятия и в Морском корпусе.
Чтобы воспитать у молодежи любовь к морю и держать
ее в курсе развития морского дела в послевоенные годы,
   своими силами наладили выпуск журнала
   «Морское обозрение», который выходил
      ежемесячно в течение трех лет.

Эскадру всё время будоражили слухи, приходящие из России,
за которые все жадно хватались, как утопающий за соломинку.
Неожиданно пришло сообщение с Дальнего Востока о том,
   что все побережье, включая Владивосток,
  освобождено от красных и занято белыми !!
  Все с нетерпением ожидали новых известий,
всерьез подумывая о походе в освобождённый Владивосток.
Все это кажется смешным, но любой, кому приходилось жить
  лишь надеждой, должен понять надежды белых !!

   В октябре Морской Префект Бизерты*
получил приказ сократить численность личного
  состава Белой эскадры до 200 человек.
 Это означало конец всему Белому Флоту...
Согласиться с этим офицеры никак не могли
и после длительных переговоров им удалось добиться,
  чтобы на кораблях оставили 348 человек.
Причем, у белого морского офицерства даже появилась
 надежда вскоре увеличить эту цифру почти вдвое !!

     Однако 7 ноября Морской Префект
снова получил директиву из Парижа немедленно
сократить численность личного состава русской эскадры.
Это был жестокий удар по многим офицерским надеждам.
  Не имея выбора, адмирал Белой эскадры
  вынужден был отдать следующий приказ:
«Приказ Исполняющего Обязанности Командующего
 Русской Эскадрой N690 На борту крейсера
 «Генерал Корнилов» Бизерта, 31 октября 1921 года.
   В связи с уменьшением бюджета Военно-морского
министерства Франции, от которого мы зависим в настоящее время,
 Морской Префект имеет указание из Парижа
 сократить до предела численность экипажей
кораблей нашей эскадры. Эти непредвиденные обстоятельства
вынуждают меня уволить большую часть команд кораблей.
Всем вам, принявшим участие с честью и самоотверженностью
в деле сохранения для России ее национального достояния,
    каковой является наша эскадра,
выражаю я свою глубокую признательность.
 Пусть вашей наградой будет сознание
    честно выполненного долга.
     Контр-адмирал Беренс».

 К счастью, благодаря влиянию в Париже
вице-адмирала Кедрова* и военно-морского агента
капитана 1-го ранга Дмитриева,* белым удалось
  тогда сохранить численность личного
   морского состава до 700 человек !!
 
Но из Парижа уведомили, что если изменится
политическая обстановка, то к апрелю 1922 года
придётся уменьшить численность личного состава
 русской эскадры до 350 человек.
   Радостных перспектив не было.
Многие офицеры уходили на берег в поисках работы
и уже не возвращались. Остающемуся бело-офицерству
приходилось на все это смотреть сквозь пальцы...

    Многие кадеты и гардемарины отправились
в Чехословакию, Сербию, во Францию и другие страны,
где существовала возможность продолжить образование
   и выучить более-меннее речь той страны.
Корабли ветшали и была возможность их доковать,
но из-за нехватки средств краску разводили мазутом.
Корабли сильно ржавели, но должного ремонта
 своими силами обеспечить больше не могли...

Квалифицированной работы найти практически невозможно.
    Повезло лишь очень немногим.
  Большинство, если и устраивались,
то только на тяжелую физическую и грязную работу,
но все-таки предпочитали её прозябанию в лагерях.

       \\\\---- 89 часть ----////
  Вскоре, правда, местные работодатели
начали ценить русских в качестве специалистов
и положение белых стало постепенно улучшаться.
В конце декабря из Марокко пришел запрос
      на русских специалистов
  и туда отправились 113 человек.
    Все они устроились на работу
инженерами, гидрографами, землемерами и т.п.
В лагере Надор была построена школа для детей.
Вторая школа действовала на «Георгии Победоносце».
  В самой Бизерте удалось открыть ресторан
 и создать нечто вроде кооператива, выручка
   от которых шла на поддержку эскадры.

 В январе 1922 года осложнилась проблема с доками.
Все они оказались занятыми французскими кораблями
и о регулярном доковании русских кораблей
   белым экипажам пришлось забыть.

   В апреле французское правительство
купило суда' транспорт «Дон» и танкер «Баку».
 Ходил слух, что будут проданы ледоколы
    и другие вспомогательные суда
   для остатка русской эскадры.
В душе Белое офицерство рассчитывали на это,
так как полученные деньги давали возможность
поддерживать в боевом состоянии ядро эскадры.

В феврале Морской Префект письменно уведомил
    адмирала остатка Русской эскадры,
что к 1 апреля численность личного состава
эскадры должна быть сокращена до 311 человек.

В это время из Праги приехала специальная комиссия
с целью отобрать молодых людей для продолжения
их образования в чехословацких учебных заведениях.
     На 82 места было 800 желающих.
В марте отобранные юноши уехали в Чехословакию.
  Многие другие отправились во Францию
      в поисках работы и удачи.

Численность экипажей русских кораблей стала низкой,
что офицерство не могли и думать больше о ремонте.
Не хватало людей даже для поддержания необходимого
 порядка и чистоты. Буквально на каждом почтовом
пароходе во Францию отправлялись сотни русских людей.

Когда пришла зима, работать на кораблях стало невозможно
 из-за нехватки топлива. Особенно плохо обстояло дело
   с подводными лодками, так как для поддержания
   в исправном состоянии аккумуляторных батарей
нужно было часто запускать моторы. А энергии не было.

       \\\\---- 90 часть ----////
   Что касается морского корпуса,
   то занятия в нем продолжались.
Гардемарины выпускного курса сдавали экзамены 1 марта,
первого курса — 1 июня, а остальные — 1 ноября.
В течение лета выпускникам предстояло плавание
в прибрежных водах Бизерты на учебном судне «Моряк»,
  после чего их произвели в корабельные
  гардемарины и распределили по кораблям.
 
  Однако число воспитанников таяло,
   как таяли и лагеря с беженцами.
Вскоре там не осталось даже женщин и детей,
   поскольку их мужья и отцы нашли работу
в Тунисе или во Франции и вызвали семьи к себе.

В конце года французское правительство купило
у белыъ часть вспомогательных судов и ледоколов:
   «Илью Муромца», «Добычу», «Гайдамака»,
     «Голландца», «Китобоя», «Всадника»,
«Якута» и «Джигита». Был куплен и ряд транспортов,
    уже находящихся во французских портах.

   Ожидание чуда на Дальнем Востоке,
   сменилось горьким разочарованием.
После ухода японцев,- малочисленная русская армия
    вынуждена была отойти к Владивостоку.
Этой армии, равно как и Сибирской флотилии
 адмирала Старка,* выпал такой же жребий,
  как и Белой севастопольской эскадры.

   Но если Белый флот Крыма нашли во Франции
защиту и поддержку, то небольшой дальневосточный флот,
состоящий главным образом из вспомогательных судов,
набитых женщинами и детьми, отбиваясь от кровожадных
 желтокожих пиратов, скитался от гавани к гавани,
   пока не нашел пристанища в далекой Маниле
   на Филиппинских островах под защитой
     правительства Соединенных Штатов !!
За это время флотилия потеряла посыльное судно
«Лейтенант Дыдымов», погибшее во время шторма,
и пароход «Аякс», разбившийся на камнях у острова Фишера.
Эвакуация Владивостока оказалась еще более трагической,
    чем эвакуация Крмской Белой эскадры.
Крымчане скорбели о судьбе братьев на даль-Востоке,
  столь несчастных, как многие белые,
   но помочь ничем не могли с Туниса...

    \\\\---- 91 часть ----////
Так мрачно и монотонно прошел 1922-й год.
  В начале января 1923 года наши суда,
оставшиеся в Константинополе, были переданы
  французскому командованию в Марселе,
поскольку их положение в Константинополе
становилось небезопасным. Поход этих судов
под французскими флагами, но с русскими экипажами —
  это еще одна неизведанная страница
   истории Белого русского флота.
В одном итальянском порту, куда эти суда должны были
зайти по дороге в Марсель, коммунисты и фашисты,
очень мирно сосуществовавшие, вдруг объединились
 и убедили своего дуче-фюрера Муссолини,
что русские белогвардейцы являются противниками
 его режима и их не следует пускать на берег...

Однако король Италии, напротив, хотел всячески
помочь бывшим морякам своего несчастного кузена
и приказал доставить офицеров к себе на приём.
 Сопровождаемые фашистско-коммунистическими
  демонстрациями протеста белые офицеры
    отправились на прием к королю...

 Наша эскадра продолжала стоять в Бизерте.
  Монотонная жизнь временами прерывалась
скандальными историями, будоража всех и напоминая
о зыбкости и ненадежности нынешнего существования.
  Как-то по Белой эскадре прошел слух,
что две русских канонерки -«Страж» и «Грозный» —
     будут также проданы французам...
 Оба корабля не были военными в полном смысле
этого слова, а всего лишь вооруженными пароходами.
Французское правительство намеревалось их приобрести,
 чтобы покрыть расходы на содержание Белой эскадры.

 В ночь с 26 на 27 февраля два молодых
   и не в меру эмоциональных мичмана
открыли кингстоны канонерок и затопили их...
Юные моряки хотели этим сумасбродным поступком
выразить протест против самого факта продажи
    русских военных кораблей, считая,
что таким образом они спасут честь русского флага.

Мичманов арестовали и отправили во французскую тюрьму.
  У французских властей сложилось впечатление,
что оба офицера являются большевистскими агентами,
а потому после расследования было решено выслать их
 из Франции как враждебных и опасных элементов...

       \\\\---- 91 часть ----////
 Арестованных под конвоем доставили в Марсель,
где было объявлено, что их обоих выдадут Советской России.
  Молодые офицеры решили предпочесть смерть
     попаданию в руки большевиков
 и сделали попытку вскрыть себе вены.
    К счастью их удалось спасти.
После долгих месяцев проведенных в госпитале,
французские власти, убедившись, что несчастные
  не являются большевистскими агентами,
 выдали им документы для выезда в Сербию.

 Этот печальный случай лишний раз доказывает,
что во главе эскадры не было настоящего руководства,
  способного сплотить вокруг себя молодежь
     и как-то повлиять на нее.
А что видела наша молодежь в своей жизни?
Кошмар революции, звериную жестокость
  гражданской бело-красной войны
и трагический исход с родной земли.

 Молодыми людьми никто не занимался,
  их судьба никого не интересовала,
повсюду они натыкались лишь на холодное равнодушие.
А ведь для них, даже при ограниченных возможностях,
можно было сделать много, хотя бы организовать
их переподготовку на гражданские специальности
и подготовить их к будущей нелегкой жизни на чужбине.
Ничего подобного сделано не было. Уходя с кораблей,
  молодые офицеры мыкались по всему свету,
   с трудом адаптируясь к новой жизни...

    Через 14 дней «Грозный» подняли.
Естественно, эти работы проводились за счет эскадры
   и обошлись в 10 тысяч франков.
После продажи всех вспомогательных судов в Бизерте
      остались лишь боевые корабли.
Туда же были переведены и подводные лодки.
Подводная лодка «АГ-22» снабжала все корабли
  Белой эскадры электроэнергией,
выполняя эту задачу до самого последнего дня.

  В 1923 году Польша хотела воспользоваться
положением и получить через посредство Франции
 несколько русских эсминцев и подводных лодок.
  Французы отказались даже вести переговоры
   на эту тему, заявив, что «старая Россия
была честна с нами и мы хотим ей отплатить тем же!»

Лето 1923 года прошло без особых событий,
  если не считать того, что экипажи
 белых кораблей постоянно уменьшались.
На всех 4-х русских подводных лодках
     осталось всего 8 человек,
двое из которых были инвалидами войны,
 не пригодными для работы вообще...
Несмотря на это, «АГ-22» продолжала давать
  электроэнергию на все соединение,
  а машины других лодок находились
в постоянной готовности к эксплуатации.
 Продолжал выходить «Морской Сборник»,
последний номер которого увидел свет в ноябре.

Из Парижа тем временем от Русского представителя
капитана 1-го ранга Дмитриева приходили мрачные новости.
Он предупреждал, что возможна смена правительства
во Франции, причём новое правительство социалистов,
 вероятно, признАет СССР в ущерб Белоым.
 Это означало смертный приговор Белой эскадре,
а офицерам нужно думать о собственном будущем.

    \\\\---- 92 часть ----////
По понятным причинам новый 1924 год
мы встретили в самом плохом настроении,
понимая, что он не сулит нам ничего хорошего.
      И не ошиблись.
В мае новое французское правительство
начало переговоры с большевиками, а в ноябре
  Франция официально признала СССР.

Через два дня после этого Военно-морской
Префект Бизерты адмирал Эксельманс приказал
всем офицерам и гардемаринам эскадры собраться
на борту эскадренного миноносца «Дерзкий».
     Его сообщение было кратким.
Старый адмирал был расстроен, взволнован
 и его глаза часто наполнялись слезами.
Настоящий моряк, он понимал нас и делил
с нами нашу боль. Но сделать он ничего не мог.
Его долг офицера состоял в том, чтобы передать
  нам распоряжение правительства Франции:
спустить Андреевские флаги, передать корабли
  французским уполномоченным,
   а самим сойти на берег...
      И мы это сделали...

6 ноября я в последний раз отдал приказ
 запустить машины на подводных лодках,
 чтобы показать французской комиссии,
     что лодки находятся в строю
с исправными машинами и механизмами.
Я стоял около динамо-машин, последний раз
 слушая их ровный гул, ощущая всем телом,
   как вибрирует корпус лодки,
  дрожа от запущенных машин,
как боевой конь перед атакой...

11 лет своей жизни я провел на подводных лодках.
Эти годы с днями, полными прекрасных надежд
и горьких разочарований, быстро пронеслись
    перед моим мысленным взором.
Моя карьера морского офицера закончилась.
  Не об этом мечтал я в своей юности,
     выбирая жизненный путь.
Я мечтал о далеких морях, о дальних походах,
о радостных лицах друзей, о славе своей Родины
  и ее флота, о славе Андреевского флага.

  Но судьба распорядилась иначе.
В Бизертской бухте тихо и спокойно.
Легкий бриз ласкает кормовой флаг
эскадренного миноносца «Дерзкий».
Пурпурный солнечный диск медленно
опускается за африканские гОры.

Звучит команда: «Флаг и гюйс* спустить!»
Поют горны. С гафелей* и кормовых флагштоков*
медленно скользят вниз Андреевские флаги.
   Андреевский флаг спущен...
 Для многих из белых офицеров,- навсегда...

Теплая звездная ночь окутывает своей тенью корабли,
  которые белые офицеры только что покинули.
 У Нестора Монастырёва на душе холодно и пусто.
Теперь Нестор окончательно потерял всё,
 что ему было дорого его душе и сердцу...