Глава 5
Чужая жизнь
Калитка открылась со знакомым скрипом, видно, давно никто не смазывал петли, но дорожка к дому подметена. Дверь бабушкиного дома заперта. Он постучал. Окна и форточки не смотря на теплый вечер, плотно закрыты. В доме темно. Он постучал сильнее и прошел в задний двор. Там была еще одна дверь, она тоже заперта. Сладко пах соседский сад. Бабушка покупала у соседа Платона Петровича яблоки белый налив, варила из них повидло и насильно всовывала в Юрин чемодан пару банок, когда он возвращался домой в Ленинград.
В соседнем доме с другой стороны зажглось окно и осветило стоявший во дворе черный автомобиль. Из дома вышла женщина. С минуту она всматривалась, а потом, простучав каблуками по ступенькам крыльца, подошла.
– Юрик? – так она завал его в детстве, – а я думала ты не приедешь, и бабушку уже похоронили. Завтра сходим на кладбище. Вот ключ, бабушка завещала дом тебе. А ты постарел, вот у тебя целая седая прядь. Почему ты ее не срежешь?
Ада погладила его по голове, прикосновение ее теплой ладони достигло самых сокровенных глубин памяти. Когда он окончил в Ленинграде школу и приехал на месяц в Малин, на пляже образовалась небольшая компания, среди которой выделялся киевлянин Саша, приехавший из Киева на своей машине навестить родных. Его и выбрала для себя Ада – первая красавица Малина. Правда, до его приезда она прижималась к Юрию, но у него не было своей машины. Бабушка писала, что Ада вышла замуж за Сашу и уехала в Киев.
– Ада, я рад тебя видеть, а ты не изменилась. Опять приехала на лето? С мужем?
– Юрик, я богатая вдова. Мы возвращались со дня рождения его приятеля, я просила вызвать такси, мы жили далеко за Днепром, но Саша сел за руль и мы врезались по дороге в какой-то грузовик. Он погиб, я, как видишь, осталась жива. А ты женат?
– Нет.
– Что так?
– Ада, а как у тебя оказался бабушкин ключ?
– Она сама отдала его мне. Я ведь ухаживала за ней до конца. Она скончалась во сне. Утром я принесла ей парное молоко, тут у нас есть свой Тевье-молочник, а ее душа уже вознеслась на небо. Ты знаешь, сколько ей было лет? Девяносто один! Нам бы с тобой дожить.
Юрий взял теплый ключ, отпер дверь, и они вошли.
– Надо открыть окна. Здесь душно.
– Сейчас я открою. Только не включай свет, а то налетят всякие жуки. Ну вот, теперь у тебя есть своя летняя резиденция. Можешь жить здесь, сколько захочешь, а я не дам тебе скучать. Здесь только что открыли Дворец культуры, идут новые фильмы, завтра мы с тобой посмотрим «Небеса обетованные» с Олегом Басилашвили и Лией Ахеджаковой. Из Киева приезжают знаменитые артисты. Я уже думаю, не перебраться ли сюда насовсем, мне тоже бабушка завещала свой дом. Ну что ты молчишь? Наверное, хочешь остаться один, а я тебя заговорила, я принесу что-нибудь поесть. Я тебя не приглашаю к себе, у меня ремонт.
Юрий походил по знакомым комнатам, с реки потянуло запахом прели. Он переоделся и разложил вещи из чемодана. В доме было чисто, на полу лежали полосатые дорожки, бабушка любила чистоту. Он хотел расстелить постель, но передумал, и перенес подушку из свой комнаты в гостиную на диван. На этом диване он спал, когда приезжал на лето, на нем и обнимался с Адой. На этом диване чуть не случилось… хорошо, что бабушка деликатно напомнила, что уже полдвенадцатого и Аде пора домой. Потом появился со своим автомобилем Саша, и Ада заходить к нему перестала.
Она вошла без стука.
– Юрик, я пожарила деруны, ты ведь их любишь.
Дерунами в Малине называли блинчика из тертого картофеля. Если их только что снять со сковородки, они приятно хрустят во рту, и он мог их съесть без числа. Она разлила вино.
– За встречу. Я вижу, ты загрустил. Хочешь, я останусь у тебя?
– Я просто устал с дороги. И у меня по-прежнему нет машины. Ада, большое спасибо тебе за внимание и заботу.
– Большое пожалуйста. Спокойной ночи. Между прочим, я на ночь дверь не запираю. Воров у нас нет. А машина есть у меня, и я сама ее вожу.
Она прибрала со стола и ушла.
Юрий привык вечером подводить итоги дня и составлять план на следующий день, но сейчас этим заниматься не хотелось. Мысли путались, прошлое и настоящее распадалось на отдельные звенья, как старая цепь, что удерживала бабушкиного сторожевого пса и лопнула, когда он рванулся за проходящей мимо сучкой. Диван ему не понравился, а раньше казался таким мягким; раздражал женский смех, доносившийся с улицы, в общем, он был не в себе.
Смерть близкого человека всегда выбивает из колеи. Вертелись в голове слова «О милых спутниках, которые наш свет своим сопутствием для нас животворили, не говори с тоской: их нет; но с благодарностию: были».
Бабушка для него много значила. Не только поила его парным молоком, для чего купила козу. Не только посылала ему деньги из своей более чем скромной пенсии, когда он учился в институте. Не только оставила ему свой дом, что он будет с ним делать? Бабушка научила его стойкости, умению превращать неудачи в новые возможности, и после смерти матери даже немного у него пожила, чтобы он не так сильно чувствовал потерю. Она вышла замуж за деда в 16 лет и сразу же стала соломенной вдовой.
Юрий улегся и стал рассматривать бабушкин буфет. Бабушка почему-то буфет запирала. Ничего в нем не было ценного, может она не хотела, чтобы он туда лазил за вареньем. Но он подсмотрел, где она прячет ключ и с замиранием сердца открывал буфет, когда она уходила на базар. С базара она приносила живую курочку или петушка и продолжала их выращивать в клетке, стоящей в летнем сарайчике. Он вспомнил, как однажды в жару решил ночевать не в доме, а в летнем сарайчике и петух разбудил его в четыре часа утра.
Иногда она брала его с собой на базар, и он помогал нести домой тяжелый арбуз.
Бабушка знала много старинных рецептов, когда он болел, не доверяла купленным в аптеке лекарствам и готовила свои снадобья, они быстро ставили его на ноги. Казалось, она будет жить вечно, и бабушки больше нет. Оборвалась последняя ниточка, связывающая его с прошлым и настоящим. А будущее – какое его ждет будущее?
Ночью ему приснился странный сон. Он куда-то едет и по ошибке вышел на чужой станции. Ходит по незнакомому вокзалу, хочет узнать, когда будет следующий поезд. На вокзале он один. Окошко кассы закрыто. В комнате с табличкой «Дежурный по станции» никого нет. Он выходит на площадь перед вокзалом. На площади пусто. В окружающих домах нет света. Дорогу перебегает черная кошка, и он просыпается. Четыре часа утра. Чужая станция – это его чужая жизнь.