Стас совершенно забыл о Тане, да и как он мог помнить её? Мимолётная связь, ничего для него не значащая...да и были они вместе близки всего-то пару раз, а тут ребёнок.
- Разберёмся, ладно, поехали домой, ужасно по дому соскучился, - сказал Стас и посмотрел в сторону, где стояла машина отца.
Сев в машину, они втроём поехали домой. Наталья Егоровна, сев на заднее сидение,обнимала сына за шею, прижималась к нему, сидевшему впереди рядом с отцом. Отец раньше часто давал ему свою машину, потом сказал, что как только Стас закончит институт, он её ему подарит.
- Меня всё равно служебная машина возит, права у тебя есть. Так что, как только возьмёшь диплом, оформлю машину на твоё имя, - перед самым отъездом в кругосветное путешествие, сказал отец.
Сейчас же, он даже не предложил сыну сесть за руль. Может просто боялся, всё-таки тот четыре года не водил автомобиль. Стас был не в обиде, зная, как родители любят его. Домой приехали под утро, конечно же, все устали.
- Хорошо, что ты не стал отвечать на вопросы журналистов, они такие дотошные! Иначе, завтра с утра названивали бы с вопросами друзья и знакомые. Сейчас ты устал, ложись, поспи, - сказал Виталий Романович, легонько хлопая сына по плечу, когда они вошли в квартиру, поставив машину в гараж.
- Может ты есть хочешь? Я бы ужин согрела, - ласково поглаживая Стаса по плечу и груди, спросила Наталья Егоровна.
- Нас накормили на корабле. Не хочу, спасибо. Утром поем твоих горячих оладушек, мамочка, - целуя мать в щёчку, сказал Стас.
Но сказав это, парень вспомнил Анжелу и сердце его непонятно сжалось.
- Нужно найти её через справочное бюро, как же...а, Митрофанова Анджела...ммм...как же... а, Дмитриевна, пятьдесят седьмого года рождения... Хорошо, что запомнил, - подумал Стас, проходя по комнатам и разглядывая всё вокруг, словно впервые видел свою квартиру.
Родители ему не мешали, понимая его состояние. Стас вошёл в свою комнату, лёг на кровать и закрыл глаза. Утром его разбудил звонок в дверь. Поднявшись, он вышел из своей комнаты и прошёл в ванную. Мама повесила для него чистое полотенце, раздевшись, он встал под душ.
Как часто, живя на острове, Стас мечтал оказаться дома и вот так, просто встать под душ и мыться душистым мылом. Сейчас, напротив, парень вспомнил, как нырял с Анжелой в озеро,плавая с ней нагишом, как они вдвоём ныряли в океане и ловили футболкой рыбу. Он вспоминал, какой смышлёной она была и как часто спасала его от смерти. Он вспомнил, как она, надрезав рану от укуса змеи, высасывала яд, потом обрабатывала рану. А когда он температурил, она, раздевшись донага, грела его своим телом...
Всё это Стас вдруг вспомнил так ясно, стоя под душем, что ощутил непонятную тоску. Тоску по Анжеле и даже по острову. Выключив воду, он обернулся полотенцем вокруг бёдер и вышел из ванны.
Со стороны большого балкона, Стас услышал голоса и среди прочих, голос ребёнка, ему стало интересно, кто это мог прийти с утра. Пройдя в зал, он через тонкую занавеску посмотрел в окно, отделяющее балкон от зала. Увидев Таню, парень удивлённо поднял брови и усмехнулся. Девушка изменилась, ярко накрашенная, в короткой юбочке и открытой маечке, она и вела себя так, словно была у себя дома.
- Интересное явление, раньше вроде, поскромнее была, - подумал Стас, невольно сравнивая Таню с Анжелой.
Потом он перевёл взгляд на ребёнка, малыша, лет трёх, которого обнимала Наталья Егоровна и что-то ласково сюсюкала ему на ушко. Малыш хватал женщину за ухо и наровился сорвать с уха золотую серёжку. Но не это привлекло внимание Стаса, он усмехнулся и прошёл в свою комнату, быстро оделся и вышел на балкон. Увидев его, Таня, бесцеремонно бросилась ему на шею.
- Стас! Любимый мой! Как же я рада видеть тебя! Сколько слёз я пролила, думая, что ты погиб, - восклицала Таня, но Стас, тут же схватив её за руки, разжал её объятия и попросил сесть.
- Стас? Ну ты чего? Смотри, это наш сын, наш Сашенька. Санечка? Иди к папе, - продолжала Таня.
Стас посмотрел на ребёнка, который обнял Наталью Егоровну и с испугом смотрел на него. Стас видел, что малыш очень похож на парня из Казахстана, который в тот год приезжал в Одессу к родственникам, Стас даже имя его запомнил, Берген, он часто видел Таню в его обществе. Она, правда, отшучивалась, говоря, что они лишь друзья и он всё равно скоро уедет в Алма-Ату.
- Значит Берген всё же оставил после себя этого мальчика, то бишь сына, а сам свалил в Казахстан? Тань, кому ты хочешь лапшу на уши повесить, а? Думаешь я поверю, что это мой сын? За кого ты меня держишь? Ладно родители, они внуку рады, но мне бы могла не врать, - засмеявшись, произнёс Стас, отпуская руки девушки.
Наталья Егоровна и Виталий Романович оторопело смотрели на Стаса. Хотя Виталий Романович и заметил, что у ребёнка скорее азиатские черты лица, но кто знает, подумал тогда мужчина, может в роду у девушки были азиаты. А спрашивать он посчитал неуместным и бестактным, ведь она твёрдо заявила, что Сашенька - сын Стаса и он даже знал о ребёнке. Что ж, Виталий Романович поверил, конечно, такое воспитание у него было. Как сказала Таня родителям Стаса, что она ему сказала о ребёнке перед его отъездом и якобы, он сказал, что как только вернётся с кругосветки, они сразу поженятся. При словах Стаса, Таня побледнела и сев на диван, обняла сына.
- Санечка, иди к маме, сынок. Твой папа не хочет взять тебя на руки, - сказала девушка, растерянно глядя на Стаса и его родителей.
- Стас, сынок? Ну что ты такое говоришь? Быть может, у Тани в роду были азиаты? - подойдя к сыну, сказал Виталий Романович.
- Папа! Ну какой род? Ладно, Татьяна, сознавайся давай, знаешь ведь, что я прав и не приму чужого ребёнка. Может быть, тебе правильнее было бы поехать в Алма Ату и сообщить Бергену о его сыне? - сказал Стас, подходя к девушке.
- Ну да! Это ребёнок Бергена, ты прав. Но...когда сообщили, что лайнер, на котором ты отплыл, через неделю потерпел крушение и потонул...ты знаешь, я говорила тебе, что беременна. Правда я думала, что ребёнок от тебя, Стас, честное слово. Твои родители от горя чуть с ума не сошли, вот я и подумала, что если сообщу им о внуке, им легче станет. Стас? Но ведь ребёнок ни при чём! Прошу тебя, мы же с тобой хотели пожениться, - схватив Стаса за руку, с мольбой говорила Татьяна.
- Верно, ребёнок не виноват, что его мамаша смогла спать в одно время и со мной, и с его папашей. Жениться я не собираюсь, да и не любил я тебя никогда, наверное, ты и сама это чувствовала, так что ты свободна, - хладнокровно сказал Стас.
- Сынок, но мы так привязались к этому малышу, ведь и правда думали, что он твой сын, - взяв сына за руку, сказала Наталья Егоровна.
- Ну вот, теперь вы знаете, что это не мой ребёнок. Так что можете успокоиться, - ответил Стас.
Татьяна с надеждой смотрела на него.
- Как это всё нехорошо...как неприятно это...как же ты могла, Таня? Зачем обманула нас, воспользовавшись нашим горем? Так нечестно, неужели ты не понимаешь, что ребёнок не виноват? - спросил Виталий Романович, искренне удивляясь тому, как бесцеремонно поступила девушка.
- Виталий Романович? Наталья Егоровна? Но я правда думала, что Санечка сын Стаса. Простите...мы пожалуй пойдём, - взяв за руку ребёнка, выходя в зал, а оттуда в прихожую, сказала Татьяна.
- Какой кошмар! Ничего не понимаю...как же так можно? - заплакав, произнесла Наталья Егоровна.
Стас не вышел проводить Таню с ребёнком, он сел на диван и обнял мать за плечи.
- Прости, мама, что заставил вас с отцом пройти через это. Таня всегда была взбалмошной, любила хорошо провести время в ресторанах и на танцах. Она знала, что семья у нас более чем обеспеченная, поэтому...ладно, проехали, - увидев, что проводив Татьяну, возвращается отец, произнёс Стас и замолчал.
- Мы с твоей матерью и подумать не могли, что в таких вещах можно обманывать. Ну да, мальчик не был похож на тебя и даже на нас, но мало ли что. После того, как мы узнали о крушении, нам пришлось очень тяжело, а тут пришла Татьяна и заявила, что беременна от тебя. А мы так привязались к ребёнку. Так может и правда тебе жениться на ней, сынок? - спросил Виталий Романович.
Стас с недоумением посмотрел на отца.
- Пап! Ты что? О чём ты говоришь? Да не люблю я Татьяну, никогда не любил. Если она смогла в одно время спать и со мной, и с Бергеном...прости, мамочка, я не хотел. Нет, папа! И речи быть не может! Как привязались, так и отвяжетесь. Будут у вас свои внуки, не переживайте. Мне бы только Анжелу найти... - сказал Стас, видя, как мать испуганно охает.
- Кто же она такая, эта Анжела, сынок? Или любишь её, что ли? - спросила Наталья Егоровна.
- Я говорил вам уже...она много раз спасала меня, когда я находился на волосок от смерти, да если бы не она, сейчас я не сидел бы тут с вами. Она необыкновенная...да, я очень люблю её, это так, - сказал Стас.
- Что ж, значит мы найдём эту девушку. А сейчас, пошли на кухню, завтракать будем. Хочу тебя побаловать, сыночек, - поднимаясь с дивана, ласково теребя волосы сына, сказала Наталья Егоровна.
- Вот это правильно. Очень соскучился по твоей стряпне, мамочка, - радостно потирая руки, сказал Стас.
- Нужно паспорт твой восстановить, Стас. Метрика у тебя есть, диплом об окончании института, права, паспорт, нужно получить как можно скорее,- сидя за столом на кухне, сказал Виталий Романович.
- Ты прав папа, на это, наверное, время нужно. Потом и на работу устроюсь, - ответил Стас.
- Не так всё просто, сын...пока тебя не было...многое изменилось, - начал говорить Виталий Романович.
- Знаю, папа, я читал об этом в газетах. На корабле, который нас подобрал в море, нам предоставили все условия. Видели бы вы меня, когда я ступил на тот корабль! Борода, волосы, ужас! - засмеявшись, сказал Стас.
- И хорошо, что видим тебя таким, каким ты уехал в эту злосчастную поездку, - гладя сына по волосам, сказала Наталья Егоровна.
- Не совсем понятно, что происходит. Многих увольняют, ничего не объяснив. Поэтому, работу найти будет не так просто. И сам вот думаю, в верхах неспокойно, что нас ждёт, неизвестно. Хорошо, мать врачом работает, врачи всегда нужны, несмотря ни на что, - говорил Виталий Романович и Стас видел в его глазах тревогу.
Анжела сидела рядом с отцом, прижавшись к нему, вдыхая до боли знакомый запах, вперемешку с запахом сигарет, пота, индивидуально присущему каждому человеку.
Владимир Владимирович шёл по коридору, подняв голову и читая таблички на дверях. Наконец, он нашёл кабинет врача и тихонько постучал в дверь, понимая, что сейчас раннее утро и доктор, быть может, отдыхает, после ночного дежурства. Никто не ответил, тогда капитан приоткрыл дверь и вошёл в кабинет.
- Разрешите войти? - спросил он.
Из соседней комнаты вышел доктор, на ходу надевая белый халат и шапочку.
- Вы ко мне? Что у Вас? - спросил пожилой мужчина, среднего роста, плотного телосложения и поседевшими волосами.
- Да, если позволите, хотел спросить о состоянии Митрофанова Дмитрия Ивановича, - сказал капитан.
- Хотя странно, что у него русская фамилия и имя-отчество тоже. Ни дать ни взять, типичный еврей, странно... - про себя, подумал Владимир Владимирович.
- Митрофанова...а, конечно. Его привезли с высоким давлением, да и сердечко оставляет желать лучшего. Он полежит у нас ещё с недельку, а так, состояние по возрасту. Ему семьдесят два года, но состояние его совсем неплохое. Поколим недельку, лекарства я назначил. Так что повода для беспокойства нет. У Вас всё? Простите, мне идти нужно, ночью привезли тяжелобольного, - сказал доктор, проходя к двери.
Владимир Владимирович, успокоившись, вышел вместе с ним из кабинета и пошёл в палату Дмитрия Ивановича.