У жены Василия Катерины была тётка Елизавета. Тётка имела однокомнатную квартирку, но не имела детей. Бездетная была. Катерина за ней всё ухаживала, а потом уговорила съехаться. Тётка и повелась на это, мечтая о прекрасной жизни с достойным присмотром до конца своих дней. Ей уж девятый десяток на всю катушку был. А через месяц-два Катерина стала её гнобить. Пенсию до копья отбирает, карманных денег не даёт, кормит плохо, несправедливые претензии предъявляет, выговаривает:
- Соседки высказываются мне, что я плохо к вам отношусь! Чего вы ходите по людям, жалуетесь на меня?!
- Ну так ты же всю пенсию у меня забираешь, мне даже побаловать себя нечем! – справедливо осадила её тётка и так же справедливо оправдалась: - Все мои подруги это отлично видят и приглашают к себе или в кафе хоть чаем меня порадовать.
- Значит нечего к ним ходить! Сидите дома и какие-нибудь книжки читайте! – обозлилась на неё Катерина.
Но старуха ей назидательно говорит:
- Вот доживёшь до моих лет, поймёшь, как хочется жить прежней молодой жизнью, с подружками общаться, ходить, куда хочешь.
Поняла племянница, что тётку ей не переубедить ни в чём. И тогда она со злости заперла Елизавету в её комнатёнке под ключ. Воды банку ей поставила да миску супа стала выдавать, как преступнику в камеру. Даже в ванную и в туалет её не пускала. Поставила ведро для туалета, таз воды умываться и редко всё это меняла. Бельё вообще не меняла никакое. Елизавета и стыдила её, и слёзно ругала, и взывала в форточку о помощи, так Катерина самолично ту форточку гвоздями забила. От такой несправедливости тётка быстро умом тронулась. Вся комнатёнка у неё была в испражнениях, и никто там не убирался. Катерина сунет ей миску борща, а про воду и хлеб даже не вспомнит. Так в жестоком обращении и заморила её грязью и голодом. У Елизаветы страшное истощение началось, и вскоре слегла она в постель.
Никто не знал о беде хорошей женщины. Василий водочкой упивался, домой заявлялся поздно и вообще не лез ни во что. Сколько уж тётка лежала в беспамятстве, одному Богу было известно, но Катерина врачей и не думала ей вызывать. Ждала, когда та помрёт. А на дворе уже наступило лето. Надоело Катерине ждать тёткину смерть, она бросила её на догляд мужа-пьяницы и укатила к родителям на моря отдыхать. А Елизавета через два дня и представилась. Василий жене срочную телеграмму бьёт: «Выезжай! Тётя Лиза умерла». А Катерина ему в ответ телеграфирует: «Выехать не могу. Погода нелётная. Хорони сам». Хотя погода в ту пору стояла прекрасная по всей России.
Василий сунулся в сбережения, а там ничего нет! Ни гроба купить, ни покойную снарядить в последний путь не на что. Всё жена с собой забрала на увеселения. Кликнул он тогда ближайших родственников, они сбросились, и Василий распорядился похоронить Елизавету на второй же день. Из морга на погост сразу её увезли. Родственники в шок впали, возмутились, что он не только не отвёз покойную на отпевание в церковь, а она набожная была, но и не захотел привезти её к дому, чтобы соседки-подружки простились с нею. Те даже обиделись на него. А одна верующая родственница в сердцах высказалась ему.
- Нехорошо вы похоронили человека, - сказала. - Катерина вообще не приехала. Ведь тётка вам всё своё состояние отдала. Хотя бы в церковь её занесли.
- Ой, да ладно. И так намучались с ней! – отмахнулся Василий.
В Бога он никогда не верил, а попов жутко презирал. Но одна воцерковлённая родственница предупредила:
- Смотрите, а то даст она вам «прикурить»!
- Предрассудки всё это! – опять отмахнулся Василий и в ту же ночь понял, о чём ему говорилось.
Крепко выпивший после поминок он, как обычно лёг спать в своей комнате. И вдруг среди ночи его разбудил звук, будто в тёткиной комнатке сдвинулся стул. Так как окно там было открыто для проветривания, Василий подумал, что через него в дом забрались воры. И только он собрался туда пройти, чтобы схватить негодяев за шиворот на месте преступления, как следом послышались шаркающие шаги тётки Елизаветы! Так она обычно ходила там. Затем стали слышны её опечаленные вздохи и всхлипывание, как она всегда страдала в заточении. Потом стул стали пододвигать так, как Елизавета всегда усаживалась за столик кушать борщ. За этим раздалось царапанье ложки об миску, из которой она кушала. И вдруг со стула встали и пошли к двери, которая сейчас была не заперта!
Василия сдуло в свою комнату, как ураганом, а хмель выскочил из головы, словно он ни грамма не пил!!! Он тихо, но молниеносно захлопнул дверь, клацнул английским замком и вслушался во все уши в странные звуки. Из комнаты тем временем вышли и принялись ходить по коридору. Что-то грохнуло в ванной. Скрипнула дверь туалета. Что-то задвигали на кухне. Снова прошли по коридору и подошли к входной двери. Словно покойная делала обход всей квартиры. А когда её шаги приблизились и остановились перед дверью, за которой затаился Василий, у него с перепугу чуть не выскочило сердце!!! Но покойная к нему не вошла, потому что он принялся читать молитву «Отче наш». Читал, как попало, но читал!
Так до утра и бормотал эту молитву. Утром выскочил из дому и допоздна проболтался, где пришлось. Перед тем же, как лечь спать, закрыл на замок к себе дверь и забаррикадировал её тяжёлыми тумбочкой, креслом и столом. Потом целую бутылку водки выдул и лёг спать, надеясь на пьяную отключку. Но среди ночи кошмар повторился вдвое хуже, чем был прошлой ночью. На сей раз по квартире с грохотом летели вещи и бились зеркала. Словно крушила покойная всё, за что так несправедливо пострадала, с доброй душой отдав жестокой племяннице. От этого погрома алкоголь из Василия улетучился, как будто он ни капли не пил! И самое странное было то, что наутро всё везде стояло на своих местах целое и невредимое, как были не разбитыми и зеркала. Соседи при этом ничего не слышали, и когда Василий у них что-то спрашивал и объяснял, смотрели на него, как на полоумного.
На третью ночь вещи уже летели в дверь комнаты, за которой Василий со страху едва не рехнулся!!! Перепуганный, он с самого ранья, как угорелый понёсся в церковь. Там он рассказал священнику всё, как на духу, а тот с возмущением сказал:
- А что ж вы хотите, если настолько обидели покойную, довели до сумасшествия, ещё и не отпели, и могилу её не запечатали?
Пришёл священник в дом, освятил каждый угол, бутылку со святой водой оставил, алкоголь пить не велел и ушёл. А Василий про землю для опечатывания могилы забыл, зато на ночь глядя, свечей кучу зажёг, которых в церкви набрал. Только ни освящение жилья, ни свечи ему не помогли. Три раза он вызывал священника освящать всю квартиру, и всё было без толку. Покойница буйствовала все девять дней! И потом ни дня не давала покоя, когда уже Катерина вернулась с морей. Племянница то сталкивалась с нею в коридоре, то видела сидящую за столиком в той комнатке, в которую её заточила и довела до безумия. И постоянно слышала её стоны и плачь.
Наконец у обоих супругов начался такой невроз, что они перепугались, чтобы не сойти с ума. А в больницу к психиатру сходили, он им сразу велел идти только в церковь. Пришли они в церковь, в которую уже ходил Василий за помощью, батюшка им и говорит:
- Очень сильно обидели вы покойную, от того она вам и покою не даёт. Землю принесите, чтоб могилу её запечатать. Ведь до сих пор этого не сделали! Панихиды надо ей заказывать! И попробуйте сменить жильё и кайтесь, кайтесь и кайтесь в церкви, только искренне, ничего не утаивая! Бога не обманешь.
Сделали они всё так, как велел батюшка вплоть до переезда, и только после этого тётка Елизавета оставила их в покое. А Василий с женой с той поры так и ходят в церковь, и её поминать не забывают.
Людмила замолчала, а Максим с содроганием буркнул себе под нос:
- Рехнуться можно!.. – а потом громко признался: - Я бы рехнулся!
- Молись, когда тебе плохо и никогда не рехнёшься, – посоветовал ему дед Серёга.
Его совет сразу все одобрили полным согласием, отвлекаясь от мрачного. Впереди бежала большая жизнь в бесконечных дорогах, на которых каждого ждало то, что он выберет. И выбирать надо было праведные пути, чтобы на тех дорогах не угодить в расставленные сети дьявола. Самое верное спасение здесь было – молитва и вера в Бога! В этом убедились многие и лично на себе.
продолжение следует.........