Природа за окном бушевала, неистовый ветер гонял струи дождя то в одну, то в другую сторону и с силой разбивал их об окно. Тонкая и гибкая ветка, только недавно распустившейся черёмухи, как будто прося спасти её от обезумевшего ветра, барабанила по стеклу. В сгущающемся мраке больничной палаты на краешке кровати сидела молодая женщина в белоснежной сорочке. Стан её был тонок и неподвижен. Она, не отрываясь, смотрела на неистовую истерику ветки за окном, и её тело всё больше и больше напрягалась. А тонкие, почти костлявые пальцы, с силой врезались в железный каркас кровати. Белоснежные лепестки, которые только вчера распустились, о чём-то смутно напоминали ей, о чём-то туманном, но, как ей казалось, хорошем. Сейчас они при каждом ударе беспомощно липли к стеклу и уносились потоками дождя куда-то за горизонт подоконника. Тело женщины стало раскачиваться в такт этому биению. Закрыв глаза, она то всем телом подавалась вперёд, то снова откидывала его назад. Нарастающий вой ветра наполнял все её тело и готов был уже вырваться через стиснутые зубы наружу, долгим монотонным воем. Как резкий треск заставил её остановиться и открыть глаза. В окне зияла пустота. Ничто уже не колотило по стеклу, комната наполнилась умиротворяющей тишиной. И лишь дождь продолжал мерно барабанить по окну, потоками смывая последние лепестки и зелёные листочки, всё ещё отчаянно цепляющиеся за гладь стекла.
"Мамочка, это тебе..."- звонкий детский голос, откуда-то из прошлого, раздался у неё в голове. Лёгкий, еле уловимый, аромат черёмухи пронёсся по палате и лёгкой дымкой опустился вокруг женщины. Тело содрогнулось от неистовства бури, потоки дождя, готовы были хлынуть из её глаз. Не в силах больше сдерживаться, она закрыла лицо руками и завыла...