ГЛАВА ПЯТАЯ
Надежда на счастье
Пусть старо, как мир, - проклятье.
Порча, порча, приворот.
Два кусочка - станьте целым (с)
Наркотики - зло, уничтожайте их, и тех, кто их проповедует (с)
[Эверест]: Я так люблю, когда ночной город поёт мне о смерти. Ощущение разливающего холода трупных пятен и криков пугающихся людей трясет мои поджилки! Химик! Я видел сотни миллиардов смертей. Но каждая из них как особый сценарий! Неповторимый. С ноткой трагичности. Будь то самоубийство, будь то убийство. Будь то несчастный случай. Мне всегда нравится ощущать тот холод. Ты мог бы сказать, что смерть прекрасна? А я могу. С особой точностью. И тут дело даже не в том, что я властитель и поглотитель душ, хранитель знаний о Грани смерти и просто замечательный проводник. Нет, отнюдь. Для вас обычных людей загадка смерти неповторима, а для меня - уже давно не секрет. Человечество борется за вечную жизнь, ищет философский камень, ратует за секрет вечной молодости. Но никто даже и не подумал, что смерть также вечна, как и может быть жизнь. О, эта песня холода, темноты и пустоты. Песня последнего вздоха, мозгового отека, остановки дыхания и сердца. Песня начала новой жизни! Нового отсчета! Как сильна эта диалектика. В каждом ноктюрне проведенной мною параллели есть невидимый смысл. Но, думаю я, до него вы никак и никогда не дойдете. Для вас это конец, а для меня истинная стезя. Представь себе, если ваше поколение бы знало, что смерть это не последнее, что можно пройти. Бог, Дьявол, небытие. Как все сложно и как все предельно систематично. Но что это я? Меня унесло. Но знай, Химик, я хотел бы, чтобы и ты хотя бы краем уха услышал эту песню. Ты не сможешь сравнить эту мелодию ни с Корсаковым, ни с Паганини, ни с Бетховеном, ни с каким-либо другим мастером классики. Нет, ни с кем. Эта тихая неслышимая мелодия смерти. Она прекрасна. И, пожалуй, только жнецы ее поистине, знают на «отлично».
В залитом свете постепенно я начал отличать некоторые детали. Я оказался с Эверестом на перекрёстке, среди проезжей части. Среди людного ночного города. По углам Верхней Явленки, будто я и не умирал вовсе, также косятся магазины и пивнушки. Все здесь же гудят забегаловки и шумит толпа. Толпа тех, кто не спит в этом ночном городе зла и порока.
[Эверест]: Ну ты, конечно, скажешь, - хоть стой хоть падай! Где же ты отрыл в своей деревне зло? В кассирше, которая не даёт в долг 50 копеек? [Или в МФЦ]
Где-то гуляют собаки [И какают, блин], валяются на улицах маргиналы. Звучит что-то из музыки [Мы не считаем музыкой клауд-реп. Считаем, что его надо запретить Женевской конвенцией. Как и вагину Верковой]. Я бы сказал так: жизнь идёт своим чередом. Да! Город живет и горит! Живой город! Алкоголь и наркотики, встречи и прощения. Пот и кровь этого ночного ритма! Дышит, ведь город дышит! И я - бестелесный, мёртвый. Почему я никогда не чувствовал это при жизни? [Потому что был наркошей].
[Эверест]: Э, погиб поэт – невольник чести, пал оклеветанный молвой.
[Химик]: Что, прости, Эверест?
[Эверест]: Ты меня не слушаешь! Я кому рассказываю? Я кому всё это объясняю? [Вспомнили? Вспомнили свою училку?]
[Химик]: А зачем? Я же все равно ничего не вспомню. Какой толк. Лучше наблюдать.
[Эверест]: Лучше мозг пересадить. [Шариков v2.0]
Эверест отпускает руку Химика, и бежит прочь по проспекту, проходя сквозь людей и машины. Я видел, как его перчатка легко задымилась, а затем он быстро, одной рукой достал из толпы какого-то щупленького, малозаметного мужичонка. Он приставил к его горлу бело-красный кинжал. Я испугался! Неужели он сейчас убьёт ни в чем не повинного человека.
[Эверест]: Сволочной демон в мире человека, - Эверест спроста саггрился на него, теснее прижал к его горлу клинок.
Тот, кажется, вовсе не боялся клинка.
[Демон]: Ловец душ, - тихо, заискивающе говорил тот, - Мы оба знаем, что твоя сила в мире человека конечна. Неужели, ты пожертвуешь свою силу ради демона?
[Эверест]: Кусок демонского дерьма, твоё место в аду. Марш отсюда! Иначе я сожгу тебя до тла, а пепел отправлю почтой России. [Какой же он жестокий. Если он ещё прикрутит функцию слежения, он просто почти Гитлер]
Мужичок спокойно отряхивает свой черный вельветовый пиджак с кожными вставками на рукаве, а затем брюки и туфли.
[Демон]: Акиец, как ты смеешь разговаривать с высшим существом в таком тоне? Разве у тебя ещё доросла коса? [Синонимы свистулек:3] Ты слишком много возомнил о своей персоне, раб Високосного.
Жнец безжалостно ударяет его клинком. Но руку его останавливает другой более рослый мужик, в кожаном пиджаке и с внушительной мордоворотной рожей [Босс качалки, похоже]. Около его ноги помещается ребёнок лет четырёх и пяти. Тоже, кстати, нелепо одетый в чёрный пиджак и брюки. И … с ужасающе дебильным портфелем с рисунком львёнка и надписью “Anus”. [Это стиль, это хайп]
[Большой демон]: Достаточно, Ганс, - говорит мордоворот щупленькому мужичонку.
[Эверест]: Проваливайте, - кричит Эверест [Уходите в свой двор!]
Ловец душ убирает клинок долой. И неподвижно - хищным, жестоким взглядом осматривает возникшую перед ним гвардию. В это время маленький мальчишка дергает за штанину своего рослого папашу. Ведь он папаша?
[Маленький демон]: Папа, а правда, что цирюльник не сможет вылечить педрильника? [Получается, если цирюльник это клоназепам, то возможно]
Вместе с ними все ловят замечательный высшесущественный кринж [Флексить, онгоить, чилить]. Затем, после долгих разговоров на неизвестном мне языке, задумчивый, жнец возвращается ко мне. Все остальные исчезают, будто их и вовсе никогда не было в толпе.
[Химик]: Кто это? - я спросил это со стремительным неподдельным интересом.
[Эверест]: Демон, - отрезал ловец душ.
[Химик]: А что и они бывают?
[Эверест]: Еще сколько. Еще и разные. Постоянно путаются под ногами. Присматривают себе души. Ворье. Лишь бы с собой утащить кого-нибудь, минуя Грань. Нечестные существа. Не люблю их, доводят меня до бешенства. Меня даже так ваши новомодные словечки в социальных сетях не выводят, как эти твари. Чилить, флексить, сука. [Шликать, вайб, в моменте. Фу, аж блевать охота]
Жнец даже от презрения сводит брови. В моей же голове осело: все демоны ходят в пиджаках, носят прадо, если хотите. [И пидорские носки со спанч бобом]. Я с ужасом обнаружил еще одну новую черту в моём новом друге. Мне показалось. Но вдруг, когда, кажется, это приходит нечто вроде осознания. Может? Ну, может? Хотя бы, предположим. Всё-таки ловец душ за добро, за абсолютное добро. И вообще. Теперь я подумал вот о чем: а ведь заслужил я подобное отношение к себе. В моей жизни было мало добра. Да, я писал стихи. Горькие и глупые, а может и без рифмы. Только после смерти я понял: я всю жизнь подавлял самого себя, из чего-то романтического получалось злобное уголовное. Сколько на моей совести жизни других людей? Я их ломал, сам. И твёрдо это осознавал. Но, может, если бы я хоть раз принял себя. Да. Нужно выбросить это из головы. Что теперь остаётся? Ждать и надеяться, что за все мои проступки и преступления, за все жизни, что я забрал; меня простят и не отправят в котёл. Час, минута, секунда… Как же бесконечны мысли теперь в моей голове.
[Эверест]: Поняшку покрепче схвати, модница! Начинается! Пожалуй, да будет трэк.
Жнец щелкает пальцами. Затем неспешно чешет затылок косой. Звучит «Доедешь - пиши» [А, может, я выучусь шить?]
[Химик]: Не, я за живую музыку. [Мы также не считаем музыкой попсу]. Как ты там сказал? Музыка самой смерти?
[Эверест]: Я подпою тебе, модница.
Жнец пытался изобразить охрипший голос Каспийского груза. У него получалось так себе. Ни слуха, ни чувства ритма. Он был музыкально бездарен. Медведь купил танк и поехал ему по ушам. Раза два. Потом проверил сделанную работу и проехал еще раз. Да, есть же проблемы и у того, кто владеет миллиардами душ. Но я смеялся в голос. Впервые за несколько лет.
[Эверест]: Что? Что ты понимаешь в талантливых музыкантах? [Лоргенштерне там, да?] Артемиде нравится.
[Химик]: Влюбилась, наверное. [Наверное] Хотя если ты добавишь слово эшкере, ты бы был в топ-чартах. [Адилак, Адилак, не люблю я женщин, но ребят]
Моя же смерть в этом городе не заставила себя ждать. Через ночную кромешную тьму пробивался свет от фонаря машины. Моей машины. Она петляла по проспекту, ее заносило. Люди разбегались. Все было и так понятно. Эверест зажег свою руку, поднял её вверх и щелкнул красными горящими пальцами. Время остановилось. Как я это понял? Вокруг застыло все. Город, что был живым замер за одну секунду. Стоял на месте - будто помещённый в жижу. Я быстро понял своего жнеца и принялся осматриваться вокруг. Женщина лет сорока обняла своего ребенка в страхе, из ее рук выпала продуктовая сетка. На перекрестке двое ребят что-то курили. Не похоже, что сигареты. На лицах людей застыла странная дрожащая улыбка. Единственный, кто отличался от других, не был в страхе или около того - это человек в парке, с необычной шапкой. Казалось, что он насторожен и вот-вот вызовет скорую. Мне хотелось поверить, что вот сейчас он побежит к машине спасать меня.
[Эверест]: Не, он просто под лизергином, [Или под альфой, если бабки есть] - безразлично позевал Эверест.
[Химик]: Эверест, я не верю. Здесь сотня людей. И всем безразлично?
[Эверест]: Они боятся смерти. Понимаешь, человек – животное рефлекторное. На каждый внешний фактор человек реагирует рефлексом, в том числе на чужую смерть. Знаешь ли, дяденька Павлов... Между прочим, с вашей страны. Так вот, в вашей человеческой личности есть «особый механизм», называется отражение. Так вот, за счет него человек каждую ситуацию применяет на себя, пропускает через мозги. Мозг - это такая субстанция, которая у тебя отсутствует. И на эту вот ситуацию производит ведущую реакцию. На смерть человек может реагировать только двумя способами: безразличием и страхом.
[Химик]: А как же жалость и понимание? Куда это делось?
[Эверест]: Жалость – это страх того, что однажды подобное случится с тобой. Люди часто это проповедуют. И на удивление думают, что замечательно это - жалеть кого-нибудь. Ну, разве это так? Зачем кого-либо жалеть, даже если он умирает или умер?
[Химик]: А если ситуация настолько трагична?
[Эверест]: Нет, царица укладок тафт три погоды. Тоже мне Гомер в Илиаде. У тебя ситуация не трагичная. Ты просто идиот. А жалость и сострадание не путай. Это не по-пацански. [За брата бить, за мать стрелять]
Я, наконец, увидел себя за пятнадцать секунд до своей смерти. В почти разбившейся машине.
[Эверест]: Ты тут дракончиков ловишь, - с довольной рожей заметил Эверест. [На самом деле, наркоманы - это солнечные феи, которым не хватило энергии солнца. И они вынуждены заряжаться в реабилитационных центрах, чтобы читать рэп, который снова восстановит их космическую чакру]
[Химик]: Да, я признаюсь. Я был в наркотическом опьянении. Мое лицо скривилось в эйфории. В глупой отвратительной заплывшей улыбке. Отпущенный руль. Я смотрел пустыми глазами на фонари и вывески. Что я там искал?
[Эверест]: Вестимо, что. Ты считал кирпичи. [Ладно не убил никого, а то потом бы говорил, что не был за рулём. И вообще он самый известный в мире актер]
Мои руки в синяках и расчесах. Лоб потный, кусочек слюны выходил из уголков рта. Лицо несколько желтовато. Зрачки максимально сужены, блестят глаза. Щеки красные, раздутые, отечные, круги под глазами.
[Эверест]: Ага. Ты сейчас думал о том, сколько лет Майклу Джексону. Удачная мысль перед смертью. [Фракция педофилов вечная, как масоны и защитники геев]
[Химик]: Н-да...
[Эверест]: Химик, ты должен знать мою любимую игру! [Симс 2?] - кляцкая где-то раздобытыми тыквенными семечками - Семечки будешь?
[Химик]: Какую?
[Эверест]: «Отгадай, что это такое сейчас действует на мозг». Короче викторина про наркотические витамины.
[Химик]: И гадать не надо.
[Эверест]: Ну вот, а я хотел поиграть. Барбитураты?
[Химик]: Нет.
[Эверест]: Лизергин?
[Химик]: Нет.
[Эверест]: Героин?
[Химик]: Нет
[Эверест]: Ничего не подходит, - наигранно сетует жнец - Ай-Яй. Но у меня же есть три подсказки. Помощь ментов, звонок в наркодиспансер. И попробовать ответить после писятки. [Кто хочет стать госнаркоконтролем? Ну, короче, миллионером]
[Химик]: Это мой наркотик, новый. Производное алкаллоидов одного африканского растения. Ректификация сложная. Но рента с него удачная. [Везде, прямо или косвенно негры. Заметили, да?]
[Эверест]: Я так и знал. И как же назван этот веселый продукт?
[Химик]: Очень смешно назван. Ты же знаешь все, зачем издеваешься?
[Эверест]: Да так. Кто ж еще перед смертью над тобой поиздевается, Химик? [Эверест]: «ННС», прекрасное название. Поэт! Гений! Прям Бездомный!
[Химик]: Да. И расшифровку, тоже, наверное, знаешь?
[Эверест]: Ага, НАДЕЖДА НА СЧАСТЬЕ. И депрессивное, и с ожиданием чуда.
Жнец поднимает руку. Машина начинает петлять по перекрестку. Секунда. Машина врезается в столб. Кровь орошает проспект. Жнец опускает руку, я закрываю глаза. Жнец ещё долгое время толкает речь о собственной уникальности. Мне же не остаётся ничего, кроме выяснить хоть какие-то детали о его происхождении. А тот охотно соглашается.
[Химик]: Почему? Кто ты такой? Зачем ты так со мной? За что?
[Эверест]: Ты, правда, хочешь услышать, историю о скромном жнеце?
[Химик]: Да. Кто ты такой? Почему ты такой козел?
[И если вы считаете, что все кругом козлы, то вспомните, что они все думали, что мы упадём, а мы океанами стали]
[Эверест]: Ладно. Сделаю для тебя исключение, Анна Ахматова. Пока твоя простата медленно попадает в грудную клетку, слушай рассказ