За недели две до Нового года состоялась моя срочная командировка в г. Ашхабад, чтобы на огромную сумму, закупить для художественной школы материалы и оборудование, иначе, как мне объяснили, эти средства «пропадают», и на следующий год они не переходят.
Ашхабад, столица Туркменской Республики, долго восстанавливалась после землетрясения 1948 года. Любому приезжему были заметны новые широкие проспекты, новые жилые районы, окруженные зелеными насаждениями. Знаменитостью города считался сохранившийся и неразрушенный при землетрясении памятник Ленину, установленный на уникальном постаменте с мозаичными коврами, а вокруг потрясающие фонтаны на всю длину площади. Все административные здания в центре, это новые сооружения 50-х годов, в таком южном варианте сталинского стиля, напоминающие Севастополь или санатории в Крыму.
Знакомство с художественной средой началась с посещения организации «Союз художников Туркменской ССР». В «Художественном салоне» быстро приобретены: материалы, гипсовые геометрические тела и орнаментальные рельефы, скульптурные станки и др. Но заманчивая реклама позвала меня в выставочный зал при Союзе Художников, где проходила выставка работ современных туркменских художников. Мне сказали, что здесь представлена часть работ, которые вернулись с выставки в Москве, экспонировавшиеся в музее Востока.
Полный восторг, уровень работ мне так понравился, намного выше, чем в родном Хабаровске. Некоторые работы – показались неожиданно смелыми, и в экспозиции не было ни одного произведения «старомодных» художников старшего поколения. Вы не представляете, как вовремя и как важна для меня была эта выставка, я почувствовала, что мир искусства существует, что я не одна в «этой художественной пустыне», здесь есть интересные, не самодеятельные художники, которые экспериментируют, работают творчески. Образ Туркмении можно передавать по-современному, и в тематической картине, пейзажах, графических листах. А как меня «завели» живописные картины одного художника, который в стиле французского импрессионизма изображал туркменские пейзажи, даже знакомую пустыню в «сезановской» манере увидела. Сразу возникло желание – взяться за кисточки. И ещё я увидела сюжеты, которые можно выполнять с учащимися на занятиях по композиции.
Дальнейшее моё знакомство происходило в «Ашхабадском художественном училище» имени Шота Руставели. Я попала на просмотр, мне вспомнились свои, ещё далеко не ушедшие, студенческие годы, так всё знакомо, также волнуются студенты, также на стенах выставлены студенческие рисунки античных голов, живописные портреты, также ходит комиссия и коллективно оценивает работы. Очередное хорошее удивление художественной обстановкой в Ашхабаде - это высокий уровень обучения студентов, напоминающий программы художественных институтов. Особенно понравились академические рисунки, а темы живописных композиций, мне показались слишком с «заказными» сюжетами, например, «Женщина снимает паранджу», «Женщина в национальной одежде около трактора» и другие подобные работы.
Конечно, хорошие работы студентов — это заслуга педагогического коллектив, а работают в художественном училище и русские и туркменские и других национальностей великолепные художники, выпускники Ленинградской академии художеств и Московского художественного института им Сурикова. И этот высокопрофессиональный, академический дух чувствуется в системе обучения студентов. Мне подумалось, наверное, мне «повезло» с рабочим местом, ведь ученики Ашхабадского художественного училища могли бы получить направление и успешно работать в Небит-Дагской детской художественной школе.
Меня интересовали вступительные экзамены в училище, чтобы знать, чему обучать учащихся старшей группы, как готовить их к поступлению в училище. Я обратила внимание на большой выбор отделений: «Живопись», «Графика», «Скульптура», «Ковроткачество» и «Художественный металла», и экзамены различные в зависимости от направления.
Знакомство с художественным пространством завершилось в «Музее изобразительного искусства Туркменской ССР». Встретила меня хорошая экспозиция акварелей русских художников, работавших в Средней Азии, но меня интересовало национальное прикладное искусство. Повезло, в зале ковроткачества профессиональный экскурсовод рассказала про туркменские "ворсовые" ковры, во-первых, ценится качество исполнения, благодаря большому количеству узелков, которые создают плотность ковра, отсюда его прочность, эластичность. Во-вторых, в ковровых композициях сохраняются древние художественные традиций, как в колорите, так и в орнаментике Основными цветами фона являются: бордовый, или цвет красного виноградного вина, а коричневая гамма – это символы земли и плодородия, другие цвета выступают дополнительными - белый, желтый, синий. Узор всегда геометрический, мотив называется «гёль», который многократно повторяется. Каждая этническая группа имеет свои узоры, и всегда рассказывает о происхождении рода. На ковёр нужно смотреть как на картину.
Обязательным для туркменского ковра является черная контурная обводка, разделяющая орнаментальные мотивы. Я сразу вспомнила работу своего ученика, когда туркменский мальчик обвел чёрной краской в натюрморте все предметы – вот она древняя генетическая память, которая передаётся молодому поколению, ведь он делал этот чёрный контур неосознанно.
В зале туркменского прикладного искусства выставлены в подлинниках коллекции серебряных украшений. Особо внимательно рассматривала девичьи и женские украшения, потому что мои ученики рисуют девушек только в национальных одеждах. Узнала про девичий головной убор «тахтья», напоминающий старинный боевой шлем. Оказывается это не металлическая шапочка, а текстильная тюбетейка, с нашитым серебряным остроконечным куполом и вставленными перьями птиц, а от него расходятся по кругу серебряные пластинки, переходящие в на лобные, височные подвески.
Привлекают внимание другие своеобразные национальные изделия из серебра: своеобразные нагрудные украшения, размером с блюдце, с узорами или камнями – бирюза, сердолик; массивные браслеты; шейный обруч, различные подвески и другие произведения народных мастеров. Рассказали в музее, что вес серебряных украшений традиционного наряда невесты может составлять до 20 килограммов. Но, в современных магазинах в свободной продаже подобные национальные украшения не продавались, они передавались по наследству, дарились, изготавливали их ювелирных дел мастера.
С таким «высоким» и творчески возвышенным настроением возвратилась в свой Небит-Даг, моя душа воспряла, я многое увидела, познакомилась с коллегами из училища, которые поддержали открытие художественной школы и обещали помогать. Я почувствовала себя сильнее, поняла, что есть художественная среда, что у меня есть интересная работа, которая заключается не только в борьбе с директором.
(Продолжение следует)