ГЛАВА IX.
SIGNOR BRUNONI
ВСКОРЕ после событий, о которых я рассказал в своей последней статье, меня
вызвала домой болезнь моего отца; и на какое-то время я забыл, в
тревоге за него, о том, как поживают мои дорогие друзья в Крэнфорде
сесть на него, или, как Леди Glenmire мог примириться с скуки
давно поездке, которую она все еще платила ее невестка, Миссис
Джеймисона. Когда мой отец немного окреп, я поехал с ним на море
так что в целом я казался изгнанным из Крэнфорда и был
лишен возможности услышать какие-либо случайные сведения о
милый маленький городок на протяжении большей части того года.
В конце ноября—когда мы снова вернулись домой, и отец мой был когда-то
еще в добром здравии,—я получил письмо от Мисс Мэтти, и очень
загадочное письмо это было. Она началась много предложений, не завершая их,
запустите их один в другой, так же смутило то в
которых написаны слова работают вместе на промокательную бумагу. Все, что я смогла разобрать
было то, что, если бы моему отцу было лучше (на что она надеялась), и
прислушался бы к предупреждению и носил бы пальто от Михайлова Дня до Дня Леди, если
могу я ей сказать, что тюрбаны были в моде? Такой кусок веселость была
будет так, как раньше не видели, или известная с wombwell билеты Львы
пришел, когда один из них съел маленького ребенка за руку; и она, возможно,,
слишком стар, чтобы заботиться о платье, но новое крышки она, должно быть; и,
слышал, что тюрбаны носили, а некоторые из семей округа видимости
приходят, она хотела бы выглядеть опрятно, если я буду приносить ей колпачок от
модистки я использовал; и о, боже! как неосторожно с ее стороны забыть о том, что
она написала Прошу я приду и навещу ее в следующий вторник, когда она
надежда есть, что предложить мне способ развлечения, который она
не было бы сейчас более конкретно описать, только цвета морской волны ее
любимый цвет. На этом она закончила свое письмо, но в постскриптуме добавила: "Она
думал, она могла бы также сказать мне, что было свойственно тяготение к
Кранфорд прямо сейчас; Brunoni Синьор собирался выставлять свои замечательные
магия в Крэнфорде Собрания номера по средам и пятницам в
на следующей неделе.
Я была очень рада принять приглашение моей дорогой мисс Мэтти,
независимо от фокусника, и особенно стремилась помешать
ей изуродовать свое маленькое, нежное, мышиное личико огромным
Тюрбан на голове сарацина; и соответственно, я купил ей красивую, аккуратную кепку средних лет
, которая, однако, ее несколько разочаровала
когда, по моему приезду, она последовала за мной в мою спальню, якобы для того, чтобы развести огонь
но на самом деле, я полагаю, чтобы посмотреть, подходит ли тюрбан цвета морской волны.
в коробке с крышкой, с которой я путешествовал, ее не было. Все было напрасно
я покрутил кепку в руке, чтобы показать заднюю и боковую стороны:
ее сердце было приковано к тюрбану, и все, что она могла сделать, это сказать:
со смирением во взгляде и голосе—
“Я уверена, что ты сделала все, что могла, моя дорогая. Это точно такие же чепчики, как у всех женщин в Крэнфорде.
дамы в Крэнфорде носят их уже год, я
осмелюсь сказать. Признаюсь, мне бы хотелось чего—нибудь поновее - чего-нибудь побольше
вроде тюрбанов, которые, по словам мисс Бетти Баркер, носит королева Аделаида; но это
очень красиво, моя дорогая. И я осмелюсь сказать, что лавандовый будет смотреться лучше, чем
цвет морской волны. Ну, в конце концов, что такое платье, что нас должно что-то волновать
об этом? Ты скажешь мне, если тебе что-нибудь понадобится, моя дорогая. Вот
колокол. Полагаю, тюрбаны еще не начали барабанить?
С этими словами милая пожилая леди, тихо оплакивая себя, вышла из комнаты.
оставив меня переодеваться к вечеру, когда, как она сообщила мне, она
ожидается, что Мисс Полюс и миссис Форрестер, и она надеется, что я не должен чувствовать себя
я слишком сильно устал, чтобы присоединиться к партии. Конечно, я не должна была; и я
поторопилась распаковать вещи и привести в порядок платье; но, несмотря на всю свою скорость,,
Я услышала прибытие гостей и гул разговоров в соседней комнате
прежде, чем была готова. Как только я открыла дверь, я услышала слова: “Я
было глупо ожидать чего-то очень благородного от магазинов "Драмбл";
бедняжка! я не сомневаюсь, что она сделала все, что могла”. Но, несмотря на все это, я предпочел
, чтобы она винила Драмбла и меня, чем обезобразила себя
тюрбаном.
Мисс Пул всегда была тем человеком из троицы крэнфордских леди, которые сейчас
собрались вместе, у кого были приключения. У нее вошло в привычку проводить
утро, бродя из магазина в магазин, не для того, чтобы что-нибудь купить (за исключением
случайной катушки ваты или куска скотча), а чтобы увидеть новые
статьи и отчеты по ним, а также собирать все разрозненные сведения в городе.
разведданные. У нее тоже была манера скромно появляться
туда-сюда, во всевозможные места, чтобы удовлетворить свое любопытство
в любой момент — образ, который, если бы она не выглядела такой очень благородной и чопорной,
это могло бы счесть дерзостью. И теперь, по выразительному слову
в котором она прочистила горло, и ждал, пока все мелкие предметы (такие
в качестве шапки и тюрбаны), чтобы быть погашена конечно, мы знали, что она
что-то очень конкретное относятся, когда из-за паузы пришел—и я бросаю вызов
любой народ обладает общей скромности, чтобы поддерживать разговор долго,
когда одна из них сидит там, наверху, в тишине, глядя вниз на всех
вещи, которые им шанс сказать, как тривиальные и ничтожный по сравнению с тем,
они могли бы раскрыть, если правильно умолял. Мисс Поул начала—
“Сегодня, выходя из магазина Гордона, я случайно зашла в "
"Джордж’ (у моей Бетти есть троюродная сестра, которая работает там горничной, и я
подумал, что Бетти хотела бы услышать, как у нее дела), и, никого не увидев поблизости
, я поднялся по лестнице и оказался в коридоре
ведущая в Актовый зал (мы с вами помним Актовый зал, я уверен
, мисс Мэтти! и менуэты де ла Кур!); поэтому я пошел дальше, не
думая о том, что было, когда, вдруг, я понял, что я был
в середине приготовления к завтрашней ночи—обслуживание
разделенный великолепными гардеробщицами, над которыми хлопотали люди Кросби
красная фланель; она казалась очень темной и странной; она совершенно сбила меня с толку, и я
по рассеянности я находился за ширмами, когда какой-то
джентльмен (настоящий джентльмен, могу вас заверить) вышел вперед и
спросил, не могу ли я организовать для него какое-нибудь дело. Он говорил на таком
довольно ломаном английском, что я не мог не думать о Фаддее Варшавском,
и о венгерских братьях, и о Санто Себастьяни; и пока я был занят
представив себе свою прошлую жизнь, он с поклоном выпроводил меня из комнаты. Но
подожди минутку! Вы не слышали половина моя история еще! Я
внизу, когда кто должен меня встретить, а второй-двоюродный брат Бетти. Итак,
конечно, я остановился поговорить с ней ради Бетти; и она сказала мне, что
Я действительно видел фокусника — джентльмена, который говорил на ломаном английском
был сам синьор Брунони. Как раз в этот момент он проходил мимо нас по лестнице
отвесив такой изящный поклон! в ответ на что я сделала
реверанс — у всех иностранцев такие вежливые манеры, что что-то в этом улавливается
. Но когда он спустился вниз, я вспомнила, что у меня
уронил перчатку в комнате собраний (она все время была в безопасности в моей муфте
, но я нашел ее только потом); поэтому я вернулся и, просто
когда я крался по коридору, оставленному с одной стороны большой ширмы
который проходит почти через всю комнату, кого я должен был увидеть, кроме того самого
джентльмена, который встречал меня раньше и прошел мимо меня на лестнице, направляясь
теперь выходит из внутренней части комнаты, в которую нет входа
— вы помните, мисс Мэтти — и просто повторяет, в своем прелестном
ломаный английский, вопрос, были ли у меня там какие—то дела - я не имею в виду
что он выразился так прямолинейно, но он, казалось, был очень настроен на то, чтобы я
не проходила мимо экрана — поэтому, конечно, я объяснила насчет моей перчатки,
который, как ни странно, я обнаружил в тот самый момент.
Итак, мисс Пул видела фокусника — настоящего, живого фокусника! и
мы все задавали ей множество вопросов. “У него была борода?” “Был ли
он молодым или старым?” “Светловолосым или темноволосым?” “Он”—(не моей формы
вопрос предусмотрительно, я положил его в другой форме)—“как он выглядел?”
Короче говоря, мисс Пул была героиней вечера, благодаря своему утреннему
встреча. Если она не была розой (то есть фокусницей), то она
была рядом с ней.
Колдовство, ловкость рук, магия, колдовство были темами вечера
. Мисс полюс был немного скептически и склоняются к мысли,
там могут быть научные решения нашли для производства
Колдунья из Аэндора. Миссис Форрестер считал все, от призраков
смерть-часы. Мисс Мэтти колебалась между ними — ее всегда убеждал
последний оратор. Я думаю, что она, естественно, была более склонна на сторону миссис
Форрестер, но желание доказать, что она достойная сестра
Мисс Дженкинс сохраняла равное равновесие — мисс Дженкинс, которая никогда бы не
позволила служанке называть маленькие рулончики сала, которые формовались
сами по себе вокруг свечей, “намоточными листами”, но настаивала на том, чтобы они были
о нем говорят как о “роли-поли”! Ее сестра должна быть суеверной! Это
никуда не годится.
После чая меня отправили вниз, в столовую, за тем самым
томом старой Энциклопедии, который содержал существительные, начинающиеся на
C, для того, что Мисс полюс может грунтует сама с научными
объяснения на уловки вечером следующего дня. Острота
игра в преферанс, которую с нетерпением ждали мисс Мэтти и миссис Форрестер
поскольку мисс Пул была настолько поглощена своим предметом и
таблицами, которыми он был иллюстрирован, что мы сочли это жестоким
чтобы потревожить ее иначе, чем одним-двумя своевременными зевками, которые я время от времени совершал
, ибо я был действительно тронут тем, с какой кротостью
две дамы переносили свое разочарование. Но только мисс Пул.
прочитайте более усердно, сообщив нам не больше этой информации.—
“Ах! Я вижу; я прекрасно понимаю. Буква "А" обозначает мяч. Поставьте букву "А".
между B и D—нет! между C и F, и включить второй сустав
третий палец левой руки на запястье правой х. Очень
ясно, в самом деле! Моя дорогая миссис Форрестер, колдовство и чародейство-всего
дело алфавита. Позвольте мне прочитать вам этот пассаж?”
Миссис Форрестер взмолилась Мисс полюс, чтобы спасти ее, мол, с ребенком
вверх, она никогда не могла понять их читать вслух; и я за
колода карт, которую я крутилась очень громко, и этот
сдержанные движения я обязан Мисс Полюс понять, что предпочел бы
быть того вечера, а предлагать, скорее невольно,
что бассейн должен начаться. Приятная яркость, которая украла более
лица двух других дам на это! Мисс Мэтти испытала один или два приступа упрека
за то, что оторвала мисс Пул от ее занятий: и
плохо запомнила свои карты и не уделяла все свое внимание игре,
пока она не успокоила свою совесть, предложив одолжить том
Энциклопедии мисс Пул, которая с благодарностью приняла его и сказала
Бетти должна была забрать его домой, когда придет с фонарем.
На следующий вечер мы все были в небольшом нежно трепетать при мысли о
веселье перед нами. Мисс Мэтти поднялась одеваться раньше времени и поторапливала меня
пока я не была готова, когда мы обнаружили, что нам нужно ждать полтора часа
до того, как “двери откроются ровно в семь”. А нам оставалось пройти всего двадцать
ярдов! Однако, как Мисс Мэтти сказал, он бы не стал этого делать, чтобы вам тоже
многое впитала в чем, и забудьте о времени; поэтому она решила, что у нас было
лучше сидеть тихо, не зажигая свечи, до пяти минут
семь. Итак, мисс Мэтти задремала, а я вязала.
Наконец мы тронулись в путь; и у двери под каретным проездом в "
“Джордж” мы встретили миссис Форрестер и мисс Пул: последняя обсуждала
темой вечера с большей горячностью, чем когда-либо, и бросая
Крестики и бочки сыплются на наши головы, как градины. Она даже скопировала один или
два “квитанции”—как она их называла—для различных фокусов, на
спинах буквы, готовы объяснить и обнаружить искусств Brunoni сеньора.
Мы прошли в гардеробную, примыкающую к Актовому залу; мисс Мэтти испустила
пару раз вздохнула, вспоминая свою ушедшую молодость и последние
раз, когда она была там, когда поправляла свою хорошенькую новую шапочку перед
странным, причудливым старым зеркалом в гардеробной. Зал для собраний был
пристроен к гостинице около ста лет назад разными
семьями графства, которые собирались здесь раз в месяц зимой
потанцевать и поиграть в карты. Многие красавицы графства впервые танцевали менуэт
, который она впоследствии танцевала перед королевой Шарлоттой в
этом самом зале. Говорили, что один из Ганнингов украсил квартиру
своей красотой; было несомненно, что богатая и красивая
вдова, леди Уильямс, была сражена благородной фигурой
молодого художника, который остановился в какой-то семье по соседству с
профессиональными целями и сопровождал своих покровителей в Крэнфорд
Сборка. И неплохую сделку заключила бедная леди Уильямс со своим красавцем
мужем, если все сказки правдивы. Теперь ни одна красавица не краснела и не щурилась с ямочками на щеках
вдоль стен Крэнфордского актового зала; ни один красивый художник не завоевывал
сердца своим смычком с шапито в руке; старая комната была темной;
краска лососевого цвета выцвела и стала тусклой; большие куски штукатурки исчезли.
отколото от тонкой венки и гирлянды на стены; но все-таки
заплесневелый запах аристократии задержались о месте и пыльной
воспоминание о днях, что ушли, сделанные Мисс Мэтти и миссис
Форрестер взял себя в руки, когда они вошли, и семенящей походкой прошелся по комнате, как
если бы здесь было несколько благородных наблюдателей, а не два маленьких мальчика
с палочкой ириски между ними, чтобы скоротать время.
Мы резко остановились во втором первом ряду; я с трудом понимал почему,
пока не услышал, как мисс Пул спросила у случайно встретившегося официанта, есть ли в округе семьи
мы были ожидаемы; и когда он покачал головой и не поверил, миссис
Форрестер и мисс Мэтти вышли вперед, и наша компания образовала
площадку для разговоров. Вскоре первый ряд пополнился
Леди Гленмайр и миссис Джеймисон. Мы шестеро занимали два первых ряда, и
группы лавочников уважали наше аристократическое уединение
которые время от времени заходили и жались друг к другу на задних скамьях
. По крайней мере, я так предположил по шуму, который они производили, и по
звучным ударам, которые они издавали, когда садились; но когда, устав от
упрямая зеленая занавеска, которая не поднималась, но смотрела на меня
двумя странными глазами, видневшимися сквозь дыры, как в старой истории о гобеленах, я
я бы с удовольствием оглянулся на весело болтающих людей позади меня,
Мисс Пул схватила меня за руку и умоляла не оборачиваться, потому что “это было не то".
дело”. Что такое “вещь”, я никогда не мог узнать, но она должна
было что-то чрезвычайно скучным и утомительным. Тем не менее, мы все сидели
глаза направо, прямо перед собой, уставившись на дразнящий занавес, и с трудом
говорили внятно, мы так боялись быть застигнутыми врасплох.
вульгарно производить какой-либо шум в месте всеобщего веселья. Миссис
Джеймисон повезло больше всех, потому что она заснула.
Наконец глаза исчезли — занавеска дрогнула — одна сторона поднялась
раньше, чем другая, которая крепко держалась; ее снова опустили, и с легким
новое усилие и энергичный рывок чьей-то невидимой руки, она взлетела вверх,
открыв нашему взору великолепного джентльмена в турецком костюме,
сидящего за маленьким столиком и смотрящего на нас (я бы сказал, с
те же глаза, которые я в последний раз видел через дырку в занавеске) с
спокойное и снисходительное достоинство“, как существо из другой сферы:” как я
услышала душещипательную эякулята голос позади меня.
“ Это не синьор Брунони! ” решительно заявила мисс Пул; и так громко,
что я уверен, он услышал, потому что взглянул поверх своей развевающейся бороды на
наша компания с видом немого упрека. “ У синьора Брунони не было
бороды, но, возможно, он скоро появится. Поэтому она набралась
терпения. Тем временем мисс Мэтти осмотрелась в свой монокль,
протерла его и посмотрела снова. Затем она обернулась и сказала мне:
добрым, мягким, печальным тоном—
“Видишь ли, моя дорогая, тюрбаны носят”.
Но у нас не было времени для дальнейших разговоров. Великий турок, как предпочитала называть его мисс Пул
, встал и представился синьором Брунони.
“ Я ему не верю! ” вызывающе воскликнула мисс Пул. Он
снова посмотрел на нее с тем же полным достоинства упреком на лице
. “ Я не хочу! ” повторила она более уверенно, чем когда-либо.
“У синьора Брунони не было такой припухлости на подбородке, но
он выглядел как гладко выбритый джентльмен-христианин”.
Энергичные речи мисс Пул произвели хороший эффект, разбудив миссис Пул.
Джеймисон, которая широко раскрыла глаза в знак глубочайшего внимания.
действия, которые заставили мисс Пул замолчать и побудили Великого турка продолжить.
что он и сделал на очень ломаном английском — таком ломаном, что не было слышно ни звука.
связность между частями его предложений; факт, который он сам
наконец осознал, и поэтому перестал говорить и перешел к действию.
Теперь мы были поражены. Я не мог себе представить, как он проделывал свои трюки;
нет, даже когда мисс Пул достала свои листки бумаги и начала
читать вслух — или, по крайней мере, очень слышным шепотом — отдельные
“квитанции” за самые распространенные из его трюков. Если я когда-либо видел, чтобы мужчина хмурился
и выглядел разъяренным, я видел, как Великий турок хмурился при виде мисс Пул; но, поскольку она
сказал, чего можно было ожидать, кроме нехристианской внешности от мусульманина? Если
Мисс Пул была настроена скептически и больше занималась своими квитанциями и
диаграммами, чем его фокусами, то мисс Мэтти и миссис Форрестер были
озадачены в высшей степени. Миссис Джеймисон продолжал принимать
очки и вытирает их, как если бы она думала, что это что-то
неполноценный в их которого изготовлен фокусов; и Леди Glenmire, которые
видел много любопытных достопримечательностей в Эдинбурге, был очень поражен
фокусами и совершенно не согласился с мисс Пул, которая заявила, что
любой может их выполнить, немного попрактиковавшись, и что она,
она сама обязалась делать все, что делал он, уделив два часа изучению "
Энциклопедии" и сделав свой безымянный палец гибким.
Наконец мисс Мэтти и миссис Форрестер прониклись благоговейным страхом. Они
зашептались. Я сидел прямо за ними, поэтому не мог не слышать
о чем они говорили. Мисс Мэтти спросила миссис Форрестер , “думает ли она
это было совершенно правильно - прийти посмотреть на такие вещи? Она ничего не могла с собой поделать.
опасаясь, что они поощряют то, чего не было.
”Совсем" — Легкое покачивание головой заполнило пробел. Миссис Форрестер
ответил, что та же мысль пришла ей на ум; она тоже чувствовала себя
очень неудобно, это было очень странно. Она была совершенно уверена, что
это был ее носовой платок, который только что был в буханке; и он
был в ее собственной руке не более пяти минут назад. Интересно, кто это сделал?
Кто снабдил хлебом? Она была уверена, что это не мог быть Дейкин, потому что он был
церковный староста. Внезапно мисс Мэтти полуобернулась ко мне.—
“Вы посмотрите, моя дорогая, ты чужая в городе, и это не приведет к появлению неприятных слухов.
не могла бы ты просто оглядеться и посмотреть, здесь ли
ректор? Если это так, я думаю, мы можем заключить, что этот замечательный
человек одобрен Церковью, и это будет большим облегчением для меня
”.
Я посмотрел и увидел высокого, худого, сухого, запыленного ректора, сидящего
в окружении мальчиков Национальной школы, охраняемого отрядом представителей своего пола
от любого приближения многочисленных крэнфордских старых дев. На его добром лице было все
разинув рот, с широкими улыбками, и вокруг него парни были в щели
смеясь. Я сказал мисс Мэтти, что Церковь одобрительно улыбалась, и это
успокоило ее.
[Изображение: Боится слухов о браке]
Я никогда не называла мистера Хейтера, ректора, потому что я, как состоятельная и
счастливая молодая женщина, никогда с ним не общалась. Он был старым
холостяком, но не меньше любой восемнадцатилетней девушки боялся, что сплетни о его браке распространятся по всему миру
и он врывался в магазин или нырял в
войти, раньше, чем столкнуться с кем-либо из крэнфордских леди на улице;
а что касается вечеринок преферанса, я не удивился его не
принимать приглашения на них. По правде говоря, я всегда подозревал
Мисс Пул за то, что она очень энергично преследовала мистера Хейтера, когда он впервые приехал в Крэнфорд.
и не менее того, потому что теперь она, казалось, разделяла столь
ярко выраженный в его страхе, что ее имя когда-нибудь будет связано с его именем. Он
обнаружил, что все его интересы среди бедных и беспомощных; он лечил
Национальная школа мальчиков этой же ночью с выполнением; и добродетель
на этот раз своей собственной наградой, ибо они охраняли его направо и налево, и вцепилась
вокруг него, как если бы он был у королевы-пчелы и они роем. Он чувствовал
настолько безопасно в их окружении, что он мог даже позволить себе отвесить нашей группе поклон
когда мы выходили. Мисс Пул проигнорировала его присутствие и притворилась, что
поглощена попытками убедить нас в том, что нас обманули и мы вообще не видели
Синьора Брунони.
ГЛАВА X.
ПАНИКА
Я ДУМАЮ, что во время визита синьора Брунони в Крэнфорд произошел ряд обстоятельств, которые в то время казались нам связанными с ним,
хотя я не уверен, что он действительно имел к ним какое-то отношение. ..........
Крэнфорд. Все сразу
В городе поползли всевозможные неприятные слухи. Там
были один или два разбойных нападения—в режиме реального _bon; fide_ грабежей; мужчины до
воеводам и передано в суд—и казалось нам всем
боялся быть ограбленным, и в течение длительного времени, у Мисс Мэтти, я знаю, мы
используется, чтобы сделать очередной экспедиции все вокруг кухни и погреба
каждый вечер, мисс Мэтти впереди, вооруженный кочергой, я
с очага-кисть, и Марфа несла лопату и
огонь-утюги с чем бить тревогу, и от случайного удара
вместе с ними она часто так сильно напугали, что мы на болтах
вставали, все трое вместе, на задней кухне, или в кладовой, или
где бы мы ни оказались, пока, когда наш испуг не проходил, мы
опомнились и отправились в путь заново с удвоенной отвагой. Днем
мы слышали истории от владельцев магазинов и дачникам, телег
что ходил в глухую ночь, запряженной лошадьми, обуты в войлочные,
и охраняют люди в темной одежде, объезжая город, без сомнения, в
поиск каком-то доме без присмотра или какой-отстегнули дверь.
Мисс Пул, которая сама отличалась большой храбростью, была главной персоной
чтобы собрать и организовать этих докладов, с тем чтобы заставить их выполнять свои
самый страшный аспект. Но мы обнаружили, что она попросила одну из поношенных шляп мистера
Хоггинса повесить ее в вестибюле, и у нас (по крайней мере, у меня) возникли
сомнения относительно того, действительно ли ей понравится маленькое приключение с
вломились в ее дом, как она и утверждала, что должна была. Мисс Мэтти
не секрет, что отъявленная трусиха, но она регулярно ходила через
обязанности ее горничной инспекции—только час это стало
все раньше и раньше, пока, наконец, мы пошли круги по половине седьмого,
и Мисс Мэтти отложено в постель вскоре после семерки “чтобы получить
ночь над чем раньше.”
Крэнфорд так долго мнил себя честным и нравственным городом
что стал воображать себя слишком благородным и благовоспитанным, чтобы быть
в противном случае и на этот раз почувствовал пятно на своем характере вдвойне.
Но мы утешали себя заверениями, которые давали друг другу.
что ограбления никогда не могли быть совершены кем-либо из Крэнфорда.
человек; должно быть, незнакомец или незнакомцы принесли это
опозорили город и приняли столько мер предосторожности, как если бы мы были
жизнь среди краснокожих индейцев или французов.
Это последнее сравнение состояния нашей ночной обороны и укреплений
было сделано миссис Форрестер, чей отец служил под командованием генерала
Бергойн во время американской войны, и чей муж сражался с французами в
Испания. Она действительно склонялась к мысли, что каким-то образом французы
были связаны с мелкими кражами, которые были установленными фактами, и
кражами со взломом и разбоями на дорогах, которые были слухами. Она была
глубоко впечатлен идеей французских шпионов в какой-то момент в ее жизни;
и это понятие никогда не могло быть полностью искоренено, но время от времени возникало снова
. И теперь ее теория заключалась в следующем: —Жители Крэнфорда
слишком уважали себя и были слишком благодарны аристократии
которые были так добры, что жили недалеко от города, чтобы когда-либо опозорить свою семью.
воспитывать, будучи нечестным или аморальным; следовательно, мы должны верить
что грабители были чужаками — если чужаки, то почему не иностранцы? -если
иностранцы, то кто, скорее всего, французы? Синьор Брунони говорил на ломаном
Английском, как француз; и, хотя он носил тюрбан, как турок, миссис
Форрестер видел гравюру, изображавшую мадам де Сталь в тюрбане, и
еще одну, изображавшую мистера Денона в точно таком же наряде, в котором фокусник
появился, ясно показав, что французы, так же как и
Турки носили тюрбаны. Не могло быть никаких сомнений, что синьор Брунони был
Француз — французский шпион, прибывший, чтобы обнаружить слабые и незащищенные места
Англии, и, несомненно, у него были сообщники. Со своей стороны, она,
Миссис Форрестер всегда имела собственное мнение о приключении мисс Пул.
в “Джордж Инн” — встреча с двумя мужчинами там, где, как предполагалось, был только один.
У французов были способы, о которых, к счастью, она должна была сказать, англичане
ничего не знали; и она никогда не чувствовала себя спокойно.
мысль о том, чтобы пойти посмотреть на этого фокусника, была слишком похожа на
запретная вещь, хотя ректор был там. Короче говоря, миссис Форрестер
разволновалась больше, чем мы когда-либо знали ее прежде, и, будучи
дочерью и вдовой офицера, мы, конечно, прислушивались к ее мнению.
На самом деле я не знаю, сколько было правды или лжи в сообщениях, которые
в то время разлетелись как лесной пожар; но тогда мне казалось, что
что были все основания полагать, что в Мардоне (маленьком городке
примерно в восьми милях от Крэнфорда) в дома и магазины входили через отверстия
, проделанные в стенах, кирпичи бесшумно уносили в глухую погоду.
была ночь, и все делалось так тихо, что не было слышно ни звука ни в доме, ни за его пределами
. Мисс Мэтти в отчаянии бросила это занятие, когда услышала об
этом. “Какой был смысл, - сказала она, - в замках, засовах и звонках на окнах
и в обходе дома каждую ночь?" Этот последний трюк был
достоин фокусника. Теперь она действительно верила, что за всем этим стоял синьор Брунони.
Суть в том, что это было.”
Однажды днем, около пяти часов, мы вздрогнули от торопливого стука в дверь
. Мисс Мэтти велела мне сбегать и сказать Марте, чтобы она ни в коем случае не открывала
дверь, пока она (мисс Мэтти) не произведет разведку через окно; и
она вооружилась скамеечкой для ног, чтобы опуститься на голову посетителю
на случай, если он покажет лицо, затянутое черным крепом, когда он
поднимет глаза в ответ на ее вопрос, кто там. Но там никого не было
кроме мисс Пул и Бетти. Первая поднялась наверх, неся маленькую
корзинку для рук, и она, очевидно, была в состоянии сильного волнения.
“Позаботься об этом!” - говорила она мне, как я предлагал освободить ее от
корзина. “Это моя тарелка. Я уверен, что есть план, чтобы ограбить мой дом
сегодня вечером. Я пришел воспользоваться вашим гостеприимством, мисс Мэтти.
Бетти собирается переночевать у своей кузины в ‘Джордже’. - Можно я сяду
здесь всю ночь, если вы позволите мне; но мой дом находится так далеко от любого
соседи, и я не верю, что мы могли бы быть услышаны, если бы мы кричали когда-либо
так!”
“Но, ” сказала мисс Мэтти, “ что вас так встревожило? Вы не видели
каких-нибудь мужчин, слоняющихся по дому?”
“О, да!” - ответила мисс Пул. “ Двое очень неприятно выглядящих мужчин ушли
трижды, очень медленно, мимо дома прошла ирландская нищенка.
не прошло и получаса, как она протиснулась мимо Бетти и сказала
ее дети умирали с голоду, и она должна была поговорить с хозяйкой. Вы
видите ли, она сказала ‘госпожа’, хотя в прихожей висела шляпа,
и было бы более естественно сказать ‘хозяин’. Но Бетти
захлопнула дверь у нее перед носом, подошла ко мне, и мы взяли ложки
вместе и сидели в гостиной у окна, наблюдая, пока не увидели Томаса
Джонс возвращался с работы, когда мы позвонили ему и попросили его отвезти нас в город.
позаботьтесь о нас.”
Мы могли бы восторжествовать над мисс Пул, которая демонстрировала такую храбрость
пока не испугалась; но мы были слишком рады заметить, что она
разделяла человеческие слабости, чтобы радоваться за нее; и я очень охотно уступила ей свою комнату
и разделила на ночь постель мисс Мэтти.
Но, перед отходом ко сну, две дамы порылся в тайниках
их памяти, такие ужасные истории разбоя и убийства, которое я вполне
задрожала в моей шкуре. Мисс Пул, очевидно, стремилась доказать, что такие
ужасные события произошли в ее жизни, что она была
оправдано ее внезапной паники, а Мисс Мэтти не нравится
отстать, и ограничен каждую историю, с еще более ужасными, пока она
напомнил мне, как ни странно, одна старая история, я читала где-то, в
Соловей и музыканта, которые боролись друг против друга, которые могли бы
производим самые замечательную музыку, пока бедный Соловей упал замертво.
Одна из историй, которая долго преследовала меня впоследствии, была о
девушке, которую оставили присматривать за большим домом в Камберленде в какой-то
особенный ярмарочный день, когда все остальные слуги ушли в
веселье. Семья была в отъезде, в Лондоне, и мимо проходил разносчик и
попросил оставить его большой и тяжелый рюкзак на кухне, сказав, что сам
позовите его снова ночью; и девушка (дочь егеря),
бродя в поисках развлечений, случайно наткнулась на ружье, висевшее на стене.
поднялся в холл и спустил его вниз, чтобы посмотреть на погоню; и пуля выстрелила
через открытую кухонную дверь попала в рюкзак, и оттуда медленно потекла темная струйка
крови. (Как мисс Пул понравилась эта часть истории,
останавливаясь на каждом слове, как будто оно ей нравилось!) Она довольно поспешно прошла по
дальнейший рассказ о храбрости девушки, и у меня сложилось лишь смутное представление
что каким-то образом она сбила грабителей с толку итальянскими утюгами, раскаленными
раскаляется докрасна, а затем восстанавливается до черноты путем обмакивания в жир.
Мы расстались на ночь с благоговейным любопытством относительно того, что мы услышим утром.
и, с моей стороны, с неистовым желанием
ночь должна была закончиться: я так боялась, что грабители
увидели из какого-нибудь темного укромного места, что мисс Пул унесла свою
тарелку, и, таким образом, у них был двойной мотив для нападения на наш дом.
[Фото: Попросили его позаботиться о нас]
Но пока леди Гленмайр не пришла навестить нас на следующий день, мы не слышали ни о чем необычном
. Кухня каминные щипцы и кочерга были в точно таком же положении
к задней двери, как Марфа, и я умело свалили их,
как бирюльки, готовый обрушиться со страшным грохотом если только кошка
коснулся внешней панели. Я задавался вопросом, что бы нам всем делать, если бы
мы были разбужены и встревожены таким образом, и предложил мисс Мэтти, чтобы мы
закрыли свои лица простынями, чтобы не было видно
опасность того, что грабители подумают, что мы сможем их опознать; но промахнемся
Мэтти, которая сильно дрожала, отвергла эту идею и сказала, что мы в долгу перед
общество должно их задержать, и что она, безусловно, должна сделать свое дело.
лучше всего запереть их на чердаке до утра.
Когда приехала леди Гленмайр, мы почти позавидовали ей. Дом миссис Джеймисон
на дом действительно напали; по крайней мере, там были мужские шаги.
на цветочных бордюрах, под окнами кухни, “где
ни один мужчина не должен быть таким”, а Карло лаял всю ночь, как будто
незнакомцы были за границей. Миссис Джеймисон была разбужена Леди Glenmire,
и они звонили в колокола, который общался с номера Мистер пакет включает в
на третьем этаже, и когда его ночью вершины голова появилась над
перила, в ответ на вызов, они рассказали ему о своей тревоге,
и причин на это; тогда он отступил в свою спальню, и
запер дверь (из-за боязни сквозняков, как он сообщил им в
утро), и открыл окно, и крикнул лихо сказать, если
предполагаемые грабители приходили к нему, он будет бороться с ними; но, как женщина
Гленмайр заметил, что это было слабым утешением, поскольку им пришлось бы
пройти мимо комнат миссис Джеймисон и ее собственной, прежде чем они смогли бы добраться до него, и
должно быть, они действительно были очень драчливого нрава, если пренебрегли
возможностями ограбления, предоставляемыми неохраняемыми нижними этажами, чтобы уйти
поднимитесь на чердак и там взломайте дверь, чтобы добраться до чемпиона
дома. Леди Гленмайр, подождав и послушав некоторое время
в гостиной, предложила миссис Джеймисон отправиться в постель.
но леди Гленмайр сказала, что ей будет неудобно, если она не сядет
и смотрел; и, соответственно, она упаковала с собой тепло на
диван, где она была найдена с горничной, когда она вошла в комнату
в шесть часов, заснул; но Леди Glenmire пошел спать, а продолжал
не спала всю ночь.
Когда мисс Пул услышала об этом, она с большим удовлетворением кивнула головой.
Она была уверена, что мы услышим о том, что что-то произошло в Крэнфорде той ночью.
и мы услышали. Это было достаточно ясно, что они впервые предложили
нападение в ее доме; но когда они увидели, что она и Бетти были на их
гвардии, и растащили плиты, они изменили свою тактику и
пошел к миссис Джеймисон, и никто не знал, что могло бы случиться, если бы
Карло не залаял, каким бы хорошим псом он ни был!
Бедный Карло! дни его лая подходили к концу. То ли банды, которые
наводненное районе боялись его, то ли они были
достаточно мстительный, за то, как он был сбит с толку их на ночь
в вопросе, чтобы отравить его; или же, как некоторые из более
необразованные люди думали, он умер от апоплексического удара, вызванного слишком много
кормление и слишком мало упражнений; во всяком случае, он уверен, что два
через несколько дней после этой богатой событиями ночи Карло был найден мертвым, с его бедными ногами,
онемевшими при беге, как будто таким необычным
усилием он мог спастись от верного преследователя - Смерти.
Нам всем было жаль Карло, старого знакомого друга, который так много лет огрызался на
нас; и таинственная причина его смерти заставила нас чувствовать себя очень
неловко. Мог ли синьор Брунони быть причастен к этому? Он
очевидно, убил канарейку одним лишь словом команды; его воля казалась
смертоносной; кто знает, но что он мог еще делать, задержавшись по соседству
желая всевозможных ужасных вещей!
Мы шептались эти фантазии между собой по вечерам; но в
утром наша смелость вернулась с дневного света, и в недельный срок
у нас был шок смерти Карло; все, кроме Миссис Джеймисон. Она,
бедняжка, чувствовала это так, как не чувствовала ничего после смерти своего мужа;
действительно, мисс Пул сказала, что, поскольку достопочтенный мистер Джеймисон выпил хорошую
дело в том, что это вызвало у нее сильное беспокойство, вполне возможно, что смерть Карло
могла быть большим несчастьем. Но в замечаниях мисс Пул всегда присутствовал оттенок
цинизма. Однако одно было ясно и
несомненно, миссис Джеймисон было необходимо немного сменить обстановку;
и мистер Муллинер был очень впечатлителен по этому поводу, качая головой
всякий раз, когда мы спрашивали о его любовнице, и говорил о ее потере
аппетита и плохих ночах очень зловеще; и к тому же справедливо, потому что, если она
у нее были две характеристики в ее естественном состоянии здоровья:
умение есть и спать. Если она не могла ни есть, ни спать,
должно быть, она действительно не в духе и нездорова.
Леди Гленмайр (которая, очевидно, очень хорошо относилась к Крэнфорду) не
понравилась идея миссис Джеймисон поехать в Челтенхэм, и не раз
довольно прямо намекал, что это дело рук мистера Муллинера, который был
сильно встревожен нападением на дом и с тех пор
неоднократно говорил, что считает это очень ответственным поручением.
защищать стольких женщин. Как бы то ни было, миссис Джеймисон отправилась в
Челтенхэм в сопровождении мистера Муллинера; и леди Гленмайр осталась в
владении домом, ее мнимой обязанностью было следить за тем, чтобы
служанки не набирали последователей. Она сделала очень
приятный на вид дракон; и как только все было устроено для ее пребывания в
Крэнфорде, она узнала, что визит миссис Джеймисон в Челтенхэм был просто
лучшим событием в мире. Она сдала свой дом в Эдинбурге, и
какое-то время у нее не было дома, поэтому забота о ее невестке была очень удобной и приемлемой.
комфортабельное жилище было очень удобно.
Мисс Пул была очень склонна выставить себя героиней из-за
решительных шагов, которые она предприняла, спасаясь от двух мужчин и одной женщины
, которых она назвала “этой бандой убийц”. Она описала их
внешность в ярких красках, и я заметил, что каждый раз, когда она перечитывала историю, к их внешности добавлялась какая-то свежая черта злодейства.
...........
........... Один был высок—он вырос в гигантский высотой до этого у нас было
сделать с ним; он, конечно, имел черные волосы—и-и-к, он висел в
эльф-замки по лбу и спине. Другой был невысоким и
широкоплечим — и горб пророс у него на плече еще до того, как мы услышали последнее слово
о нем; у него были рыжие волосы, которые отливали морковью; а она была почти
конечно, у него был бросок в глаза — решительный прищур. Что касается женщины, то ее
глаза сверкали, и она была мужеподобна - совершенная мегера; скорее всего
мужчина, одетый в женскую одежду; впоследствии мы услышали о
борода на подбородке, мужественный голос и широкая походка.
Если мисс Пул была в восторге, рассказывая о событиях того дня
всем дознавателям, то другие не так гордились своими приключениями на поприще
грабежей. На мистера Хоггинса, хирурга, напали у его собственной двери
двое негодяев, которые прятались в тени крыльца, и
он так эффективно заставил его замолчать , что его ограбили в промежутке между
звонит в свой колокольчик, и слуга отвечает на звонок. Мисс Пул была уверена, что это
выяснится, что это ограбление совершили “ее люди”, и
в тот самый день, когда она услышала сообщение, отправилась осмотреть свои зубы и
допросить мистера Хоггинса. Она пришла к нам позже; так что мы услышали то, что она
услышала, прямо из источника, пока мы еще были в
волнении и трепете волнения, вызванного первым
разум; ибо это событие произошло только накануне вечером.
“ Ну что ж! ” сказала мисс Пул, усаживаясь с решимостью человека, который
приняла решение относительно природы жизни и мира (а такие люди
никогда не ступают осторожно и не садятся без толчков): “Что ж,
Мисс Мэтти! мужчины есть мужчины. Любого из них желает быть
считается, Самсон и Соломон в одном—слишком сильных, когда-либо
бить или замешательство—слишком мудры, когда-либо перехитрил. Если вы
заметьте, они всегда предвидеть события, хотя они никогда не говорят один за
одно предупреждение перед началом событий. Мой отец был человеком, и я знаю,
секс-очень хорошо”.
Она говорила, запыхавшись, и мы должны были бы быть очень рады
чтобы заполнить необходимую паузу припевом, но мы точно не знали
что сказать, или какой мужчина предложил эту диатрибу против секса;
так что мы, в общем, присоединились к ним, серьезно покачав головой и пробормотав
“Конечно, они очень непонятны!”
“Теперь только подумайте”, - сказала она. “Там я подвергся риску
когда мне удалили один из моих оставшихся зубов (потому что один из них ужасно зависит от милости)
любого хирурга-дантиста; и я, например, всегда говорю с ними честно, пока не
вырвал мой рот из их когтей), и, в конце концов, мистер Хоггинс
слишком сильный человек, чтобы признаться, что его ограбили прошлой ночью ”.
“Не Ограбили!” - воскликнул хор.
“Не говорите мне!” - Воскликнула мисс Пул, рассерженная тем, что нам могли на мгновение навязаться.
- Что? “Я думаю, что его ограбили, как и сказала мне Бетти,
и ему стыдно признаться в этом; и, конечно, это было очень глупо с его стороны
быть ограбленным прямо у его собственной двери; Осмелюсь предположить, он чувствует, что подобное
не поднимет его в глазах крэнфордского общества, и стремится
скрывать это — но ему не нужно было пытаться навязываться мне, говоря, что я
должно быть, слышал преувеличенный рассказ о какой-то мелкой краже из горлышка
баранина, которая, кажется, была украдена из сейфа у него во дворе на прошлой неделе
он имел наглость добавить, что, по его мнению, ее украла
кошка. Я не сомневаюсь, что если бы я мог докопаться до сути, это был бы тот самый
ирландец, переодетый в женскую одежду, который шпионил за моим
домом с историей о голодающих детях ”.
После того, как мы должным образом осудили недостаток откровенности, который проявлял мистер Хоггинс
, и оскорбили людей в целом, приняв его за представителя
и типаж, мы перешли к предмету, о котором мы говорили
когда вошла мисс Пул; а именно, насколько в нынешнем неспокойном состоянии
страны мы могли бы рискнуть принять приглашение, которое мисс Пул
Мэтти только что получил письмо от миссис Форрестер с просьбой прийти как обычно и отметить
годовщину ее свадьбы, выпив с ней чаю в пять
часов, а потом сыграв в тихий бильярд. Миссис Форрестер сказала,
что она спросила нас с некоторой неуверенностью, потому что дороги, как она
опасалась, были очень небезопасными. Но она предположила, что, возможно, один из нас не будет возражать
взять седан, а остальные, быстро шагая, могли бы
не отставайте от длинной рыси председателей, и тогда мы все сможем благополучно прибыть
в Овер-Плейс, пригород города. (Нет, это слишком громко сказано.
выражение: небольшое скопление домов, отделенных от Крэнфорда примерно на
двести ярдов от темного и пустынного переулка.) Не было никаких сомнений, но
дома мисс Пул ожидала аналогичная записка; так что ее звонок был
очень удачным событием, поскольку позволил нам проконсультироваться вместе. Мы бы
все с большим удовольствием отклонили это приглашение; но мы чувствовали, что это было бы
не совсем любезно по отношению к миссис Форрестер, которая в противном случае осталась бы наедине с
одинокий взгляд назад на ее не очень счастливую жизнь. Мисс Мэтти
и мисс Пул были посетителями этого мероприятия много лет, и теперь
они галантно решили прибить свой флаг к мачте и пройти
через Темный переулок, а не нарушить верность своему другу.
Но когда наступил вечер, мисс Мэтти (ибо именно она была выбрана в качестве
председателя, поскольку у нее была простуда), прежде чем ее посадили в седан, как
чертик из табакерки, умоляла председателей, что бы ни случилось, не убегать
и оставить ее запертой там, на растерзание; и даже после
они обещали, я увидел, как черты ее лица стали суровыми
решимость мученицы, и она бросила на меня меланхоличный и зловещий взгляд
через стекло покачала головой. Тем не менее, мы добрались туда благополучно, только
немного запыхались, потому что это был тот, кто быстрее всех бежал в темноте.
Переулок, и я боюсь, что бедную мисс Мэтти сильно тряхнуло.
Миссис Форрестер сделала дополнительные приготовления в знак признательности за наши усилия
приехать, чтобы помочь ей пройти через такие опасности. Обычные формы
благородного неведения относительно того, что могут прислать наверх ее слуги, исчезли
до конца; и гармония и предпочтение, казалось, были бы в порядке вещей.
вечер, если бы не интересный разговор, который начался, я не знаю,
как, но который, конечно, имел отношение к грабителям, наводнившим
окрестности Крэнфорда.
То, что, невзирая на опасности темноты переулка, и тем самым, имея немного
запас репутацию За отвагу на которую можно опереться, и также, осмелюсь сказать,
желая доказать себе, превосходят мужчин (_videlicet_ Мистер Hoggins)
в статье "Откровенность" мы начали рассказывать о наших индивидуальных страхах и
личных мерах предосторожности, которые принимал каждый из нас. Я признался, что мой питомец
предчувствие было глазами — глазами, смотрящими на меня и наблюдающими за мной, сверкающими
с какой-то тусклой, плоской деревянной поверхности; и что, если я осмелюсь подняться
к моему зеркалу, когда я был охвачен паникой, я, конечно, должен был повернуться
оно должно быть спиной ко мне, из страха увидеть чьи-то глаза позади меня
смотрящие из темноты. Я видел, как мисс Мэтти собиралась с духом для признания
и, наконец, оно прозвучало. Она призналась, что с тех пор, как она была
девочкой, она боялась, что кто-то схватит ее за последнюю ногу, когда она
ложилась в постель. Она сказала, когда
она была моложе и активнее, она используется, чтобы сделать прыжок с
расстояние и таким образом вывести обе ее ноги спокойно в постель; но
что это всегда раздражало Дебора, кто пробудит в себе при получении
в изящно кровать, и она отдала его в следствие. Но теперь
прежний ужас часто охватывал ее, особенно после того, как на дом мисс Пул напали
(мы уже почти поверили в факт нападения
нападение имело место), и все же было очень неприятно думать о том, чтобы
заглянуть под кровать и увидеть спрятавшегося человека с огромным, свирепым
лицо, уставившееся на вас; так что она не растерялась в
что-то—возможно, я успел заметить, что она сказала Марта купить ей
Пенни мяч, как играют дети—и теперь она катится этот мяч
под кроватью каждую ночь: если он вышел на другую сторону, ну и
хорошо; если нет-она всегда заботилась, чтобы ее рукой за шнурок колокольчика, и
хотел крикнуть Джон и Гарри, как если бы она ожидала, что мужчины-рабы
чтобы ответить на ее кольцо.
Мы все зааплодировали этому остроумному изобретению, и мисс Мэтти откинулась на спинку кресла.
погрузившись в удовлетворенное молчание, она посмотрела на миссис Форрестер, словно спрашивая о
ее личной слабости.
Миссис Форрестер искоса посмотрела на мисс Пул и попыталась немного сменить тему разговора.
она рассказала нам, что взяла на время мальчика из одного из
соседних коттеджей и пообещала его родителям центнер
угли на Рождество и его ужин каждый вечер, за то, что я одалживал его на ночь.
вечерами. Она проинструктировала его о возможных обязанностях, когда он впервые пришел сюда
; и, найдя его разумным, она дала ему шпагу майора
(майор был ее покойным мужем) и пожелала, чтобы он очень бережно относился к ней.
осторожно укладывайте его подушку на ночь, повернув край к голове
из-под подушки. Он был толковый парень, она была уверена, что; ибо, шпионаж в
Треуголку майора шляпу, он сказал, будто бы он это носить, он был
конечно, он мог напугать двух англичан, французов или четверых в любой день. Но
она убедила его заново, что он был не теряя времени на ввод
на шляпы или что-нибудь другое; но, если он услышал какой-то шум, он должен был работать на
он с обнаженным мечом. На мое предположение, что какой-то несчастный случай мог
произойти с такой жестокой и неразборчивой стороны, и что он
мог броситься на Дженни, вставшую умываться, и проткнуть ее, прежде чем он
обнаружив, что она не француженка, миссис Форрестер сказала, что да.
не думаю, что это было вероятно, поскольку он очень крепко спал, и
обычно утром его нужно было хорошенько встряхнуть или обдать холодной водой, прежде чем они
могли разбудить его. Иногда она думала, что таким мертвым сном, должно быть, из-за
сытный ужин бедный мальчик ел, потому что он был полуголодным дома,
и она сказала, что Дженни, увидев, что он получил хорошую еду ночью.
[Изображение: Жестокие и неразборчивые указания]
И все же это не было признанием особой робости миссис Форрестер, и
мы уговаривали ее рассказать нам о том, что, по ее мнению, напугало бы ее больше всего на свете
. Она помолчала, помешала огонь в камине и задула свечи,
а затем сказала звучным шепотом—
“Призраки!”
Она посмотрела на мисс Пул, как бы говоря, что та заявила об этом и
будет стоять на своем. Такой взгляд сам по себе был вызовом. Мисс Пул
свалилась на нее с несварением желудка, спектральными иллюзиями, оптическим бредом
и, кроме того, со стороны доктора Ферье и доктора Хибберта.
Мисс Мэтти, как я уже упоминал, питала слабость к призракам,
и то немногое, что она сказала, все было на стороне Миссис Форрестер, которая,
ободренный сочувствием, заявил, что призраки были частью ее
религия; что она, вдова майора в армии, знал, что
чтобы испугаться, а что нет; в общем, я никогда не видел Миссис Форрестер
так тепло ни до, ни после, для нее был нежный, кроткий, перенося старые
леди в большинстве вещей. Никакое бузинное вино, которое когда-либо варили, не могло
в этот вечер стереть воспоминание об этой разнице между мисс Пул
и ее хозяйкой. Действительно, когда принесли бузинное вино, оно отдало свежестью.
подняться на новый всплеск дискуссии; для Дженни, Девочки, кто
шатаясь под лоток, пришлось давать показания, что видели призрак
с ее собственными глазами, не так много Ночей назад, в темноту переулка, в самом
переулок у нас были пройти на пути домой.
Несмотря на неприятное чувство, которое вызвало у меня это последнее соображение
, я не мог не позабавиться положению Дженни, которое было
чрезвычайно похоже на положение свидетеля, допрашиваемого
два юриста , которые совсем не щепетильны в вопросах руководства
вопросы. Вывод, к которому я пришел, заключался в том, что Дженни, безусловно,
увидел нечто большее, чем мог бы вызвать приступ несварения желудка.
Леди во всем белом и без головы - вот что она отвергла и к чему придерживалась
, поддерживаемая сознанием тайной симпатии своей госпожи
под испепеляющим презрением, с которым мисс Пул относилась к ней.
И не только она, но и многие другие видели эту обезглавленную женщину, которая сидела
на обочине дороги, заламывая руки, словно в глубоком горе. Миссис Форрестер
время от времени поглядывала на нас с видом сознательного триумфа; но
тогда ей не нужно было проходить по Темному переулку, чтобы успеть похоронить
себя под своим собственным знакомым постельным бельем.
Мы хранили благоразумное молчание относительно обезглавленной леди, пока
надевали свои вещи, чтобы идти домой, потому что никто не знал, насколько близко могут находиться
призрачная голова и уши, или какая духовная связь между ними может быть
не отставать от несчастного тела на Дарк-лейн; и, следовательно,
даже мисс Пул почувствовала, что не стоит легкомысленно отзываться о таком
подданные, опасаясь досадить или оскорбить этот скорбный ствол. В
крайней мере, так я предполагаю, ибо, вместо гамом и шумом обычно в
после операции мы повязали плащи печально, как немые на похоронах. Мисс
Мэтти задернул занавески на окнах кресла, чтобы отгородиться от
неприятных зрелищ и мужчин (либо потому, что они были в настроении,
что их труды были так близки к завершению, либо потому, что они падали
хилл), пустились в такой круговой и веселый темп, что это было все, что мисс Поул могла сделать
и я, чтобы не отставать от них. У нее не хватило дыхания ни на что, кроме
умоляющего “Не оставляй меня!”, произнесенного, когда она так крепко сжала мою руку.
что я не смог бы оставить ее, призрак это или не призрак. Какое облегчение это
это было, когда мужчины, утомленные своей ношей и быстрой рысью, остановились
как раз там, где дамба Хедингли ответвляется от Темного переулка! Мисс
Поул развязала меня и схватила одного из мужчин—
“Не могли бы вы—не могли вы взять Мисс Мэтти раунде Хедингли
Гать?—тротуар в темноте переулка толчков так, и она не очень
сильная.”
Изнутри кресла послышался сдавленный голос—
“О, прошу вас, продолжайте! В чем дело? В чем дело? Я дам
вам еще шесть пенсов, чтобы вы ехали побыстрее; прошу вас, не останавливайтесь здесь.
- А я дам вам шиллинг, - сказала мисс Пул с трепетным достоинством.,
“ если вы поедете по Хедингли-Козуэй.
Двое мужчин что-то буркнули в знак согласия, взяли стул и пошли по мостовой.
это, безусловно, отвечало доброй цели мисс Пул
спасая кости мисс Мэтти, потому что она была покрыта мягкой, густой грязью, и
даже упасть туда было бы легко, пока не пришли люди вставать, когда
могли возникнуть некоторые трудности с выпутыванием.
ГЛАВА XI.
СЭМЮЭЛ БРАУН
НА следующее утро я встретил леди Гленмайр и мисс Пул, отправившихся на долгую прогулку
в поисках какой-то пожилой женщины, которая была известна в округе своей
умение вязать шерстяные чулки. Мисс Пул сказала мне с улыбкой
наполовину доброжелательной, наполовину презрительной: “Я только что
рассказывала леди Гленмайр о нашей бедной подруге миссис Форрестер и ее
ужас перед призраками. Это происходит от того, что я так много живу в одиночестве и слушаю
забавные истории о ее Дженни ”. Она была так спокойна и настолько
сама была намного выше суеверных страхов, что мне было почти стыдно признаться
как я был рад ее предложению на Хедингли-Козуэй прошлой ночью
и перевел разговор на что-то другое.
Днем мисс Пул зашла к мисс Мэтти, чтобы рассказать ей о своем
приключении — настоящем приключении, с которым они столкнулись во время утренней прогулки.
Они были озадачены тем, какой именно дорогой им следовало идти
через поля, чтобы найти вязавшую старуху, и
остановились, чтобы навести справки в маленьком придорожном трактире, стоявшем на
хай-роуд, ведущая в Лондон, примерно в трех милях от Крэнфорда. Добрая женщина
попросила их присесть и отдохнуть, пока она сходит за своим
мужем, который мог направлять их лучше, чем она; и, пока они
мы сидели в посыпанной песком гостиной, когда вошла маленькая девочка. Они подумали,
что она принадлежит хозяйке, и завели с ней какой-то пустяковый разговор
; но по возвращении миссис Робертс она сказала им, что маленькая
штучка была единственным ребенком пары, которая жила в этом доме. И
затем она начала длинную историю, из которой леди Гленмайр и мисс Пул
смогли собрать только один или два достоверных факта, которые заключались в том, что около шести
несколько недель назад прямо перед их дверью сломалась легкая рессорная тележка,
в которой находились двое мужчин, одна женщина и этот ребенок. Один из мужчин
был серьезно ранен — кости не сломаны, только “потрясен”, как выразилась домовладелица
это; но он, вероятно, получил какое-то серьезное внутреннее повреждение, потому что с тех пор он
томился в их доме под присмотром своей жены,
мать этой маленькой девочки. Мисс Пул спросила, кто он такой, как он
выглядит. И миссис Робертс ответила, что он не похож ни на
джентльмена, ни на обычного человека; если бы не то, что он и
его жена были такими порядочными, тихими людьми, она могла бы подумать
он был шарлатаном или что-то в этом роде, потому что у них была огромная шкатулка
в тележке, полной неизвестно чего. Она помогала распаковывать
его и доставать белье и одежду, когда другой мужчина — его
брат-близнец, как она полагала, он был — уехал с лошадью и повозкой.
В этот момент у мисс Пул зародились подозрения, и она высказала
свою мысль, что было довольно странно, что ящик, повозка, лошадь и
все остальное исчезло; но добрая миссис Робертс, казалось, стала
весьма возмущена подразумеваемым предложением мисс Пул; фактически, мисс Пул
сказала, что она была так же разгневана, как если бы мисс Пул сказала ей, что она сама была
мошенник. Как лучший способ убедить дам, она спохватилась ее
умолять их, чтобы увидеть жену; и, как Мисс поляк сказал, Нет
сомневаясь в честных, носить, загорелым лицом женщины, которые при первом
ласкового слова от Леди Glenmire, расплакалась, что она была слишком слаба,
проверить пока несколько слов от хозяйки заставил ее проглотить ее
рыдания, с тем, что она может свидетельствовать о христианской доброте, проявленной
Мистер и миссис Робертс. Мисс Полюс пришел с качелями, как бурные в
вера в скорбный рассказ, как она была настроена скептически, и, как
доказательством этого была ее энергия в защиту бедного страдальца.
она была обескуражена, когда узнала, что он, и никто другой, был нашим синьором.
Брунони, которому весь Крэнфорд приписывал всевозможные злодеяния
последние шесть недель! Да! его жена сказала, что его настоящее имя Сэмюэл
Браун — она называла его “Сэм”, — но до последнего мы предпочитали называть его "Синьор".
“Синьор”; это звучало намного лучше.
К концу беседы с синьорой Brunoni, что это было
договорились, что он должен быть помещен под медицинским советом, и для любого
расходы, понесенные в освоении этой леди Glenmire пообещал провести
сама виновата и, соответственно, отправилась к мистеру Хоггинсу просить его
поехать в “Восходящее солнце” в тот же день и изучить
настоящее состояние синьора; и, как сказала мисс Пул, если бы было желательно
перевезти его в Крэнфорд, чтобы он поближе находился под присмотром мистера Хоггинса,
она возьмет на себя поиск жилья и договорится об арендной плате. Миссис
Робертс была настолько добра, насколько это было возможно, во всем, но было очевидно,
что их долгое пребывание там доставляло небольшие неудобства.
До того, как мисс Пул покинула нас, мы с мисс Мэтти были полны утренних впечатлений.
приключение, какой она была. Мы говорили об этом весь вечер, превратив его в
все возможные свет, и мы легли спать, дождусь утра, когда
мы, безусловно, должны слышать от кого-чего господин Hoggins мысли и
рекомендуется, ибо, как Мисс Мэтти наблюдала, хотя Мистер Hoggins сказал
“Джек”, “а на фига ему на пятки”, и призвал предпочтение “прив.” она
верила, что он был очень достойный человек и очень умный хирург. Действительно, мы
довольно гордились нашим доктором в Крэнфорде как врачом. Мы часто
жалели, когда слышали о королеве Аделаиде или герцоге Веллингтоне, которые
плохо, что они пошлют за мистером Хоггинсом; но, поразмыслив, мы были
скорее рады, что они этого не сделали, потому что, если мы заболеем, что нам делать, если
Мистер Хоггинс был назначен ординарным врачом королевской семьи?
В качестве хирурга мы гордились им, но как человек—или, вернее, я должен
сказал, как джентльмен,—мы могли только покачать головами над его имя и
сам, и пожелал, чтобы он читал лорд Честерфилд письма в
дни, когда его манеры были восприимчивы улучшения. Тем не менее, мы
все считали его высказывание в случае синьора непогрешимым, и когда он
сказал, что с заботой и вниманием он может восстановиться, и мы больше не будем бояться
за него.
Но, хотя страха у нас больше не было, все делали так, как будто для беспокойства была серьезная причина
— как, собственно, и было, пока мистер Хоггинс не взял на себя заботу о нем
. Мисс Пул присмотрела чистое и удобное, хотя и по-домашнему уютное жилище.
Мисс Мэтти прислала за ним портшез, и мы с Мартой
хорошо проветрите его перед отъездом из Крэнфорда, поместив в него сковороду для разогрева, полную
раскаленных углей, а затем плотно закройте ее, чтобы не шел дым, пока
время, когда он должен заняться этим в “Восходящем солнце”. Леди Гленмайр
проверил медицинский отдел под руководством мистера Хоггинса и
перерыл все медицинские стаканы и ложки миссис Джеймисон, и
прикроватные столики, в непринужденной манере, которая заставила мисс Мэтти почувствовать себя немного встревоженной.
интересно, что сказали бы эта леди и мистер Муллинер, если бы узнали.
Миссис Форрестер испекла немного хлебного желе, которым она так славилась,
чтобы приготовить его в качестве закуски к его приезду. A
подарок в виде этого хлебного желе был высшим знаком расположения, который могла оказать дорогая миссис
Форрестер. Мисс Пул однажды попросила у нее квитанцию,
но она встретила решительный отпор; эта дама сказала ей, что она
никому не сможет отдать его при своей жизни и что после нее
после смерти она была завещана, как установят ее душеприказчики, мисс Мэтти.
Что мисс Мэтти, или, как называла ее миссис Форрестер (помня пункт
в ее завещании и важность момента), мисс Матильда Дженкинс, могла бы
что делать с квитанцией, когда она поступит в ее распоряжение — то ли
обнародовать ее, то ли передать по наследству — она не знала,
и не стала бы диктовать. И плесень из этого восхитительного, удобоваримого,
миссис Форрестер прислала нашему бедному больному фокуснику уникальное хлебное желе.
Кто сказал, что аристократия горда? Здесь была леди по происхождению
Тиррелл, и произошли от великого сэра Уолтера, который застрелил короля Руфуса,
и в чьих жилах бежала кровь того, кто убил маленьких принцев
в башне, собирались каждый день, чтобы видеть, какие изысканные блюда она может
подготовиться к Сэмюэл Браун, шарлатан! Но, действительно, это было чудесно
видеть, какие добрые чувства вызвало появление этого бедняги
среди нас. А также замечательно видеть, как великий Крэнфорд запаниковал.,
которое было вызвано его первым приходом в турецком платье,
растаяло в воздухе во время его второго пришествия — бледное и немощное, с
его тяжелые, затуманенные глаза, которые лишь немного прояснялись, когда они останавливались
на лице его верной жены или их бледном и печальном лице
маленькой девочки.
Каким-то образом мы все забыли бояться. Я осмелюсь предположить, что это было из-за того, что мы узнали
что он, который первым пробудил нашу любовь к чудесному своим
беспрецедентным искусством, не обладал достаточными повседневными способностями, чтобы управлять
пугливая лошадь заставила нас почувствовать, что мы снова стали самими собой. Мисс Поул
приходила со своей маленькой корзинкой в любое вечернее время, как будто ее
одинокий дом и нехоженая дорога к нему никогда не были заражены
эта “банда убийц”; миссис Форрестер сказала, что, по ее мнению, ни Дженни
, ни ей не нужно обращать внимания на обезглавленную леди, которая плакала и причитала в темноте.
Лейн, ибо, конечно же, таким существам никогда не давалась власть причинять вред тем, кто ходил вокруг и пытался сделать то немногое хорошее, что было в их силах, с чем Дженни с трепетом согласилась; но теория хозяйки имела мало общего.
кто-то пытался сделать то немногое хорошее, что было в их силах.
с чем Дженни с трепетом согласилась; но теория хозяйки имела мало
сказывалось на практике горничной до тех пор, пока она не сшила два куска красного
фланель в форме креста на ее внутренней одежде.
Я обнаружил, что мисс Мэтти накрывает свой пенни—бол - мяч, который она обычно
закатывала под кровать, — шерстяной тканью веселого цвета в радужную полоску.
“Моя дорогая, - сказала она, - мое сердце скорбит об этом маленьком, измученном заботами ребенке.
Хотя ее отец-фокусник, она выглядит так, как будто у нее никогда не было
хорошая игра играть в ее жизни. Я делала таким образом очень красивые шарики
когда я была девочкой, и я подумала, что попробую, если у меня не получится сделать
этот получился шикарным, и отнесу его Фиби сегодня днем. Я думаю, что ‘банда’
должно быть, они уехали из этого района, потому что больше ничего не слышно об
их насилии и грабежах ”.
Мы все были слишком поглощены тяжелым состоянием синьора, чтобы говорить
ни о грабителях, ни о привидениях. Действительно, леди Гленмайр сказала, что никогда
не слышала ни о каких реальных ограблениях, за исключением того, что двое маленьких мальчиков
украли несколько яблок из сада фермера Бенсона и что несколько яиц были украдены
был пропущен в рыночный день вне прилавка вдовы Хейворд. Но это было
от нас ожидали слишком многого; мы не могли признать, что у нас было всего лишь
это небольшое основание для всей нашей паники. Мисс Пул выпрямилась в
это замечание леди Гленмайр, и сказала, что “хотела бы она быть в состоянии"
согласиться с ней относительно очень незначительной причины для беспокойства, но
с воспоминанием о мужчине, переодетомженщиной, который пытался
проникнуть в ее дом, в то время как его сообщники ждали снаружи;
со знанием, полученным от самой леди Гленмайр, о следах,
замеченных на цветочных бордюрах миссис Джеймисон; с фактом, представленным ей о
дерзкое ограбление, совершенное против мистера Хоггинса у его собственной двери” — Но тут леди
Вмешался Гленмайр с очень сильным выражением сомнения относительно того , стоит ли
эта история не была целой изготовления основана на кражу
кошка; она выросла настолько красным, когда она говорила все это, что я не был
удивляет в порядке, Мисс поул из укротителей, и я уверен, если
Леди Glenmire не был “ее светлость” мы должны были больше
решительное противоречие, чем “ну, конечно!” и подобные
отрывочные восклицания, что все, что она затеяла в моем
присутствие дамы. Но когда она ушла, мисс Пул разразилась длинной речью
поздравляя мисс Мэтти с тем, что до сих пор им удавалось избегать брака,
что, как она заметила, всегда делало людей доверчивыми до последней степени;
в самом деле, она думала, что он утверждал великой природной доверчивости в женщине, если она
не смогла удержать себя от жизни в браке; а в том, что Леди Glenmire было
сказал про ограбление Мистер Hoggins мы получили образец того, что люди пришли к
если они дали такую слабость; видимо, Леди Glenmire бы
глотать ничего, если бы она могла поверить в плохом перенес история о
шея баранины и киску с которой он пытался навязать пропустить
Поляк, только она всегда была настороже против, полагая, слишком много
что люди сказали.
Мы были благодарны, как того желала мисс Пул, что мы никогда не были женаты.
но я думаю, что из них двоих мы были еще более благодарны за то, что
грабители покинули Крэнфорд; по крайней мере, я сужу так из речи мисс
Мэтти в тот вечер, когда мы сидели у камина, в котором она, очевидно,
смотрела на мужа как на великого защитника от воров, грабителей,
и призраки; и сказала, что она не думала, что осмелится на такое.
всегда предостерегала молодых людей от брака, как это делала мисс Пул.
постоянно; конечно, брак - это риск, как она видела теперь, когда у нее был
имел некоторый опыт; но она вспомнила время, когда она посмотрела
вперед к тому, чтобы пожениться как и любая другая.
“Не к конкретному человеку, моя дорогая”, - сказала она, поспешно проверяя
нарядилась, как будто она боится подпустил слишком много; “только
старая история, знаете ли, дамы всегда говоришь, ‘_When_ я женюсь, и
господа, - _If_ я выйду замуж’.” Это была шутка говорится в довольно печальным тоном,
и я сомневаюсь, что любой из нас улыбнулся, но я не мог видеть Мисс Мэтти
лицо мерцание Огня-Света. Через некоторое время она продолжила—
“ Но, в конце концов, я не сказал вам правды. Это уже давно так, и
никто никогда не знал, сколько я думал об этом в то время, если, действительно,
моя дорогая мама угадала, но я могу сказать, что было время, когда я сделал
не думаю, что я должен был только Мисс Мэтти Jenkyns всю жизнь; для
даже если я встречусь с любым, кто желает жениться на мне сейчас (и, как скучаю
Поул говорит, что никогда не бывает слишком безопасно), я не мог взять его с собой — я надеюсь, что он бы это сделал
не принимай это слишком близко к сердцу, но я не мог _not_ взять его — или кого-либо другого, кроме
человек, за которого я когда-то думала, что должна выйти замуж; но он мертв и
ушел, и он так и не узнал, как все получилось, что я сказала "Нет", хотя я
думала много—много раз - Ну, неважно, что я думала.
Все это предопределено Богом, и я очень счастлива, моя дорогая. Ни у кого нет таких добрых
друзей, как у меня, - продолжала она, взяв мою руку и удерживая ее в своей.
Если бы я никогда не знала о мистере Холбруке, я могла бы что-нибудь сказать во время этой паузы.
но когда я это сделала, я не могла придумать ничего подходящего.
естественно, и поэтому мы оба некоторое время хранили молчание.
“Мой отец однажды заставил нас, ” начала она, “ вести дневник в две колонки.
с одной стороны, утром мы должны были описать то, что, по нашему мнению, должно было стать
ходом и событиями предстоящего дня, а вечером мы должны были записать на
другой стороне то, что произошло на самом деле. Это было бы для некоторых людей
довольно печальным способом рассказывать о своей жизни” (слеза упала мне на руку
при этих словах) — “Я не имею в виду, что моя жизнь была печальной, просто очень
отличается от того, что я ожидал. Я помню, как однажды зимним вечером мы сидели
у камина в нашей спальне с Деборой — я помню это так, как будто это было
вчера — и мы планировали наши будущие жизни, мы оба были
планировал, хотя говорила об этом только она. Она сказала, что хотела бы
выйти замуж за архидьякона и написать ему обвинение; и ты знаешь, моя дорогая, она
никогда не была замужем и, насколько я знаю, никогда не разговаривала с архидьяконом.
незамужний архидьякон в ее жизни. Я никогда не был честолюбив, и я не мог
написали обвинения, но я думал, что смогу управлять домом (моя мама
называл меня своей правой рукой), и я всегда так любила маленькая
дети—стеснительным малышам будет протянуть свои ручонки, чтобы прийти
мне, когда я была девочкой, я был наполовину мой досуг уход Раз в
соседние коттеджи; но я не знаю, как это было, когда я стал грустным и
могилы, которые я делал год или два после этого времени—по мелочи Дрю
от меня, и я боюсь, что я разучился, хотя я так же люблю
детей, как всегда, и странная тоска в мое сердце, когда я
вижу мать с ребенком на руках. Нет, моя дорогая” (и по внезапному
пламени, вспыхнувшему от падения нетронутых углей, я увидел, что ее
глаза были полны слез — пристально вглядываясь в какое-то видение того, что могло бы быть
), “знаешь, иногда мне снится, что у меня есть немного
ребенок — всегда один и тот же — маленькая девочка около двух лет; она никогда не взрослеет.
хотя я мечтал о ней много лет. Я не
думаю, что когда-нибудь мечта любого слова или звуки, которые она издает, она очень
тихую и спокойную, но она приходит ко мне, когда ей очень жаль и очень
рад, и я проснулся с застежкой ее дорогой ручонками вокруг моей
шея. Только прошлой ночью — возможно, потому, что я заснула, думая об
этом бале для Фиби — моя маленькая дорогая пришла ко мне во сне и взяла ее на руки.
губы, которые нужно поцеловать, точно так же, как я видел, как настоящие младенцы целуют настоящих матерей.
перед сном. Но все это ерунда, дорогая! только не будь
испуганная Мисс Полюс от супружеской жизни. Я могу представить себе, что это может быть
очень хорошее состояние, и немного доверчивость помогает по жизни очень
гладко—лучше, чем всегда сомневаться и сомневаться и видеть
трудности и неприятности во всем”.
[Изображение: Протянули бы свои маленькие ручки]
Если бы я был склонен уклоняться от брака, это было бы не так.
это сделала бы мисс Пул; это было бы уделом бедного синьора
Брунони и его жена. И снова было приятно видеть
как, несмотря на все свои заботы и печали, они думали друг о друге, а
не о себе; и как остры были их радости, если только они проходили
друг через друга или через маленькую Фиби.
Синьора однажды рассказала мне многое об их жизни до этого периода
. Все началось с того, что я спросил ее, правдива ли история мисс Пул о братьях-близнецах
; сходство было настолько поразительным, что у меня
возникли бы сомнения, не будь мисс Пул незамужней. Но
синьора, или (как мы выяснили, она предпочитала, чтобы ее называли) миссис Браун, сказала
это была чистая правда; что ее шурин был многими принят за ее мужа
что очень помогло им в их профессии;
“хотя, ” продолжила она, “ как люди могут ошибочно принимать Томаса за настоящего
Синьор Брунони, я не могу понять; но он говорит, что они понимают; так что, полагаю, я
должен ему поверить. Нет, но он очень хороший человек; Я уверен, что не знаю
как бы мы оплатили наш счет в ‘Восходящем солнце’, если бы не
он присылает деньги; но люди, должно быть, очень мало разбираются в искусстве, если могут
принять его за моего мужа. Почему, мисс, в фокусе с мячом, где мой муж
разводит пальцы, и выбрасывает его мизинец с
воздух и Грейс, Томас просто клочьями вверх руку в кулак и может
когда-нибудь так много шаров, спрятанных в нем. Кроме того, он никогда не был в
Индии и ничего не знает о том, как правильно сидеть тюрбану.
“Вы были в Индии?” - спросил я, несколько удивленный.
“О, да! уже много лет, мэм. Сэм был сержантом в 31-м полку; и когда
полк был отправлен в Индию, я очень хотел отправиться туда, и я был больше
благодарен, чем могу выразить словами; потому что казалось, что это будет лишь медленный
смерть для меня - расставаться со своим мужем. Но, право же, мэм, если бы я знала
все, я не знаю, не предпочла бы ли я умереть там и тогда
чем пройти через то, что я сделала с тех пор. Чтобы быть уверенным, я смог
комфорт Сэм, и, чтобы быть с ним; но, мэм, я потерял шестерых детей,”
она сказала, глядя на меня странные глаза, которые я никогда не
заметил, но у матерей погибших детей—с каким-то диким взглядом в
их, как будто ищет что они больше никогда не могли бы найти. “Да! Шестеро
детей умерли, как несвоевременно сорванные бутоны, в тот жестокий
Индия. Я думала, что после смерти каждого из них я больше никогда не смогу — и никогда не буду — любить
ребенка; и когда появился следующий, у него была не только своя любовь, но
более глубокую любовь, которая исходила от мыслей о его маленьких умерших братьях
и сестрах. И когда Фиби собиралась приехать, я сказала своему мужу: ‘Сэм,
когда родится ребенок и я стану сильной, я покину тебя; это будет больно".
мое сердце жестоко; но если этот ребенок тоже умрет, я сойду с ума; безумие
сейчас во мне; но если ты позволишь мне поехать в Калькутту с моим ребенком
шаг за шагом это, может быть, сработает само собой; и я буду экономить, и я
будет копить, и я буду умолять — и я умру, чтобы получить билет домой.
Англия, где может жить наш ребенок? Да благословит его Бог! он сказал, что я могу поехать;
и он копил свое жалованье, а я откладывала каждую пайсу, которую могла выручить, на стирку
или еще как-нибудь; и когда появилась Фиби, и я снова стала сильной, я отправилась в путь.
Он был очень одинок; через густые леса, снова темно-с
тяжелые деревья—вдоль по берегу реки (но я был воспитан рядом
Эйвон в Уорикшире, так что пропускать шум звучал как дома)—от
станции к станции, из индийской деревни к деревне, я пошел по,
вынашивая моего ребенка. Я видела у одной из офицерских дам маленькую
картинку, мэм, сделанную иностранкой—католичкой, мэм, с изображением Пресвятой Девы и
маленького Спасителя, мэм. Она была ему на руку, и ее форма была мягко
свернувшись вокруг него, и их щеки соприкоснулись. Что ж, когда я пошел попрощаться
с этой леди, для которой я мыл посуду, она горько плакала; потому что она
тоже потеряла своих детей, но у нее не было никого, кого можно было бы спасти, как меня;
и у меня хватило смелости спросить ее, не отдаст ли она мне этот снимок. И она
заплакала еще сильнее и сказала, что ее дети были с этим маленьким благословенным
Иисус; и отдал его мне, и сказала, что она слышала, было
роспись на дне бочки, что есть, что круглая форма.
И когда мое тело было очень усталым, и у меня сердце болело (ибо там были
раз, когда я misdoubted если бы я мог когда-нибудь добраться до моего дома, и там были
раз, когда я подумала о моем муже, и один раз, когда я думала, что мой ребенок
умирает), я взяла эту картину и смотрел на нее, пока я мог
думал, что мама говорила со мной, и успокаивала меня. И местные жители были
очень добры. Мы не могли понять друг друга, но они увидели моего ребенка на
мою грудь, и они выходили ко мне и приносили рис и молоко, и
иногда цветы — у меня есть несколько засушенных цветов. Затем, на следующее
утро, я так устала; и они хотели, чтобы я осталась с ними — я могла это сказать
— и пытались напугать меня, чтобы я не ходила в глухой лес,
который, действительно, выглядел очень странным и темным; но мне показалось, что
Смерть следовала за мной, чтобы забрать у меня моего ребенка; и как будто я должна была идти дальше
и дальше — и я подумала, как Бог заботился о матерях с тех самых пор, как
мир был сотворен и заботился обо мне; поэтому я попрощался с ними и отправился в путь.
снова в путь. И однажды, когда моя малышка заболела, и мы с ней нуждались в
отдыхе, Он привел меня туда, где, как я узнала, жил добрый англичанин, прямо
среди туземцев ”.
“ И вы наконец благополучно добрались до Калькутты?
“ Да, благополучно! О! когда я узнал, что мне осталось ехать всего два дня.
я ничего не мог с собой поделать, мэм — возможно, это идолопоклонство, не могу сказать, — но я
был недалеко от одного из местных храмов, и я вошла в него со своим ребенком, чтобы
поблагодарить Бога за Его великую милость; ибо мне казалось, что там, где другие имели
молиться прежде своему Богу, в своей радости или в своей агонии, было
само по себе священное место. И я устроилась прислугой к даме-инвалиду, которая
очень полюбила моего малыша на борту корабля; и через два года Сэм
получил увольнение и вернулся домой ко мне и к нашему ребенку. Затем ему
пришлось заняться каким-то ремеслом; но он не знал ни о каком ремесле; и однажды, давным-давно,
он научился нескольким трюкам у индийского жонглера; поэтому он основал
колдовал, и это сработало так хорошо, что он взял Томаса себе в помощь — как
своего человека, вы знаете, а не как другого фокусника, хотя Томас все устроил. теперь он сам попался на крючок. Но это сходство оказало нам большую помощь между близнецами, и нажил множество уловок, которые уходят так, что они
составил вместе. А Томас - хороший брат, только у него нет такой
прекрасной осанки, как у моего мужа, так что я не представляю, как его можно принять за самого синьора Брунони, за которого он себя выдает.
“Бедная маленькая Фиби!” - сказал я, мои мысли вернулись к младенцу, которого она несла все эти сотни миль.
“Ах! можно и так сказать! Однако я никогда не думал, что мне следовало воспитывать ее, когда она заболела в Чундерабаддаде; но этот хороший, добрый Ага Дженкинс приютила нас, что, я считаю, было для нее настоящим спасением.
“ Дженкинс! ” воскликнул я.-“ Да, Дженкинс. Я буду думать, что все люди с таким именем добрые, потому что здесь
та милая пожилая леди, которая каждый день приходит погулять с Фиби!
Но в моей голове промелькнула идея; могли ли Ага Дженкинсы быть тем самым
пропавшим Питером? Правда, многие считали его мертвым. Но в равной степени
верно и то, что некоторые говорили, что он достиг сана Великого ламы
Тибета. Мисс Мэтти думала, что он жив. Я проведу дальнейшее расследование.