За последним бугром
В последнее время некоторые разухабистые россияне активно размахивают ядерной дубинкой с лёгкостью, коию не пристало демонстрировать и при обращении с обычной дубиной, да даже и с кастетом. Своё неуместное молодечество оные граждане обосновывают ограниченностью и локальностью возможной войны, а самые самоуверенные говорят, что мол сценарии ядерной зимы излишне пессимистичны, есть мол, более обнадёживающие расчёты. Хотя никто не доказал, что оптимистические прогнозы точнее пессимистических. Но об этом мы поговорим чуть позже, а сейчас обсудим теории ограниченной ядерной войны. Их множество, но все они страдают одним коренным недостатком – они абсолютно нереальны. Может быть, для «какого-то идеального человечества», как метко заметил один из героев бр. Стругацких, они хотя бы приемлемы, но для нас наверняка нет. Как бы не был ограничен арсенал подобной войны, но что-то попадёт не туда, где-то результат будет плохим, а у противника наверняка найдутся неожиданные сюрпризы. Придётся налёт повторить, и уже большими силами, и т.д. Да и какой вояка на Земле ограничится локальным ударом, когда можно и нужно нанести врагу максимальный урон? Ну а политики всегда и везде предпочитают сперва действовать, а потом уж думать, и то не часто. И действовать напористо, за ценой не стоя. Так что любая война между крупными державами неизбежно, и очень скоро, станет мировой термоядерной, даже если первоначальные участники и не обладали атомным оружием. Ведь у всех стран есть союзники, а друзей нельзя бросать в беде ни при каких обстоятельствах, а то потом самим станет плохо. А так как союзники и противники есть у всех государств, даже нейтральных, то ни одно из них не останется в стороне от драки. И зная особенности человеческого характера следует ожидать, что после первых же осложнений начнутся грабежи, уголовные разборки, погромы и волнения, коии быстро и всюду перерастут в гражданскую войну и во всеобщий хаос.
Уже одно это опровергает большинство возражений противников теории ядерной зимы. Дома в современных городах каменные и там почти нечему гореть, а энергия современных боеприпасов завалит обломками очаги пожаров. Но большинство населения планеты живёт в фанзах, избах и фавеллах, а уж они-то горят прекрасно, и с большим выделением дыма. А любой взрыв разметёт их на многие вёрсты, сразу создав очаг огромного пожара. Во время войны в Ираке выделилась масса сажи от горящей нефти, но последствия были не столь страшны. Но тогда дым закрыл лишь страны Ближнего Востока, да и то не все, а это менее 4 % всей суши. Кроме того, сажа это не конкретное вещество, а группа веществ с очень разными характеристиками. И при горении нефти, в виде компактного факела, при очень высокой температуре, образуются частицы, схожие с графитом, довольно тяжёлые и с малой, относительно их веса, поверхностью. Они быстро оседают на землю и сравнительно мало отражают солнечный свет. При извержении вулкана Тамбора в 1815 году в Индонезии выделилось огромное облако пыли, но температура в Северном полушарии упала «всего лишь» на 2,5 градуса. Но это тогда, когда атмосфера была намного более прозрачной, а сейчас всё было бы куда страшнее. Да и тогда 1816-ый стал известен как «год без лета», а на окрестных островах погибло от голода не менее 55 тыс человек. А главное, вулканический пепел в основном состоит из неорганических минералов, грубо говоря, сие сильно измельчённые песок и глина, сажи там менее процента. А минеральная пыль куда менее опасна для климата, чем органический дым. И совсем уж наивно выглядят ссылки на атомные испытания. Они везде проводились в пустынных районах, где доля органики в почве ничтожна, а оплавленная тяжёлая пыль быстро выпадала на землю почти без последствий. Говорят ещё, что влажные тропические леса горят очень плохо, но подсушив их зарядом всего лишь в 10-15 килотонн, за дальнейшее можно не волноваться. И вообще поджечь лес куда проще, чем погасить, не говоря уж о торфе и торфяниках вообще, да и прочих «кладовых» органического топлива. Некоторые учёные утверждают, что парниковый эффект от резкого роста концентрации углекислоты в атмосфере перевесит «симптомы похолодания», но хрен редьки не слаще. Полное таяние земных ледников поднимет уровень мирового океана минимум на 60 метров, и более трёх миллиардов человек побегут в более возвышенные места. Даже если сей процесс будет сугубо мирным, во что верится с трудом, большинство человечества погибнет от голода и болезней, а остальные постепенно вымрут от мутаций и родственного скрещивания. Кто-то надеется, что умершие животные замёрзнут и их мясо можно будет есть долгие годы. Но неограниченно долго пищевые продукты сохраняются лишь при -18о С и ниже, а такой реприманд маловероятен в умеренном поясе, и тем паче на долгое время. Но в любом случае между гибелью коров и свиней и наступлением нужного холода пройдёт несколько недель, а то и месяцев, а за это время большинство туш, если не все, успеет протухнуть. Надеются ещё на стратегические запасы зерна в иных странах, мол на еду всем не хватит, но сохранятся семена. Но какова будет их всхожесть после всех пертурбаций, да и условия произрастания будут совсем не те, что при их сборе и обмолоте.
Но предположим даже, что ядерная зима не будет фатальной. В той каше, что образуется на Земле после катастрофы, найдётся предостаточно всякой дряни, дабы отравить выживших во время конфликта, ежели и не сразу, так за два-три поколения. И в первую очередь бенз(а)пирен и его аналоги с 5-7 бензольными кольцами в молекуле. Сие сильнейшие канцерогены, а образуются они при горении любой органики, особенно твёрдой. Превышения ПДК по бензпирену постоянно фиксируются во всех странах вдоль больших автострад, не говоря уж о коксохимии, теплоэнер-гетике и котельных, работающих на угле. Ну а когда в большую печь превратится половина суши Земли, то многолетнее и как минимум десятикратное превышение самых либеральных норм обеспечено «на все сто». Правда, оные углеводороды быстро оседают на землю из воздуха, но в почве они сохраняются годами и активно поглощаются растениями, и ещё более активно животными, кои те растения едят. И т.д. и т.п. Да и низкомолекулярные аналоги бензпирена, антрацен, фенантрен и нафталин, да и сам бензол отнюдь не сахар, производственные нормы на бензол и нафталин жёстче, чем на угарный газ. И все они выделяются при горении, также как и сероуглерод, сильный нервный яд (ПДК вдвое ниже бензола). Далее у нас идут окислы азота. Вещества вроде бы не очень ядовитые, но когда их много, вполне смертельные. К тому же двуокись азота сильный окислитель, в том числе переводящий сернистый газ в серную кислоту, коия в виде мельчайших капель висит в воздухе неделями. В частности, Великий смог в Лондоне в декабре 52 года был инициирован именно двуокисью азота. Тогда за шесть дней от смога погибло 12 000 человек, а что было бы за 60 суток? Учитывая, что поражения лёгких и дыхательных путей излечиваются медленно, а образуются быстро, погибших было бы около полумиллиона. Можно возразить, что заодно окислятся и всякие соединения мышьяка, сурьмы и прочих металлов, коии в окисленном виде менее вредны, чем в восстановленном. Но во-первых, различия невелики, а во-вторых кислород воздуха тоже сильный окислитель, особенно при сильном жаре. Так что никакой пользы от NO2 не будет. Мы уж не говорим про такие мелочи как фенолы, обычный продукт распада хвои, хотя его ПДК в воде всего-то 0,001 мг на литр, или пыль тяжёлых металлов. Хотя для превышения ПДК по всей тропосфере свинца, к примеру, надобно не более 10 млн тонн. Огромное казалось бы число, но ежели пересчитать на земную поверхность, то получится менее семи миллиграмм с квадратного метра. А 10-и сантиметровый слой почвы на тот же метр содержит не менее 100 мг оного металла. И плюс к тому более млн т осело на землю от сжигания этилированного бензина. Вроде бы мелочь, но зато сие наиболее подвижная форма свинца в биосфере. Есть ещё такие прелести как ртуть, мышьяк, кадмий, таллий и бериллий, угарный газ и формальдегид, и вышеупомянутая сажа, которая всегда содержит десяток-другой вредных примесей. Ведь даже в современных котельных не удаётся добиться полного сгорания топлива, всегда остаётся чуть-чуть всякой гадости. А при пожаре, да ещё с обильным дымом, их концентрация возрастает в десятки раз. Да и сами углеродистые частицы отнюдь не полезны для здоровья, да и вообще для живой материи. При сильном нагреве ПВХ и многочисленных его производных образуются диоксины, сильнейшие, хотя и медленно действующие яды. Они к тому же очень устойчивы и могут сохраняться десятилетиями в окружающей среде. И кстати, ртути за всю историю человечество извлекло из недр не менее полумиллиона тонн, а потери были небольшие, и при добыче и при использо-вании. Ведь сие довольно дорогой металл, по цене близкий к серебру. А летучесть самого металла и всех его производных очень большая, и сотни тысяч тонн их повиснут в воздухе на многие сутки. А сие пострашнее любого количества свинца или мышьяка.
От сгорания органики образуется масса золы, мелкой и лёгкой, и огромные её массы подымутся в воздух вместе с сажей и дымом. Кремнезёма (двуокись кремния) полно в любой золе, а при вдыхании он вызывает опасную болезнь, силикоз, хорошо известную углекопам уже с 17-го века. Многие хвощи, папоротники, водоросли и грибы накапливают мышьяк, селен, хром и уран. В золе высших растений много калия, в том числе и радиоактивного калия-40. Он конечно и так содержится в любом живом теле, но одно дело поглощать некие количества с едой и водой, и совсем другое – вдыхать куда большие объёмы этой заразы через лёгкие. Иные растения концентрируют ванадий, рубидий и редкоземельные металлы, а у них тоже есть радиоактивные изотопы. И ежели ванадия-50 и лантана-138 в природных элементах немного, то церия-142 уже11 % в смеси изотопов, а рубидия-87 почти двадцать восемь. Термоядерные взрывы сильно повысят концентрацию в биосфере трития и углерода-14, и если первый изотоп сравнительно безобиден, то второй натворит много бед. Ну и поскольку все, или почти все, атомные реакторы планеты будут разрушены, радиоактивный фон вырастет в десятки раз, независимо от того, где будут находиться выпущенные на волю атомы. А есть ещё тысячи опасных объектов на родной планете, внешне не столь грозных, как ядерный котёл, но по сути порой даже более опасные. Хранилища, отвалы и отстойники всяких отходов, чумные и холерные кладбища, скотомогильники с сибирской язвой, ящуром и бешенством. И большинство их будет растревожено и растормошено, не ядерными зарядами, так обычными, благо сие нетрудно. Достаточно небольших щелей, дабы в оные объекты могли пролезть мыши, крысы, змеи и насекомые, а далее число заражённых будет расти в геометрической прогрессии. А уж мышей и крыс в первые месяцы после катастрофы расплодится немерянно, что и само по себе будет огромной и почти неразрешимой проблемой. Вакцины не помогут, их не хватит и на 10 % народонаселения, а новые делать будет некому и не из чего. Хранятся они плохо, так что заранее наготовить противоядий тоже не выйдет. Да и неизвестно, подействуют ли нынешние вакцины на ослабленных, нервных и отравленных граждан, а ежели и подействуют, то каким образом.
И наконец сернистый газ, в который перейдёт вся (или почти вся) сера построек, лесов и прочих растений, торфяников и залежей бурого угля. Последний в основном залегает неглубоко под землёй а часто и на поверхности, склонен к самовозгоранию даже в обычных условиях, ну а при больших пожарах и подавно. А погасить горящий уголь практически невозможно, вот в Таджикистане уже сотни лет горит, причём весьма глубоко под землёй, небольшой пласт, и кислорода ему хватает, и окрестные воды не мешают. Бурого угля на планете не менее 6,3 триллионов тонн (6,3*1012 т), что при однопроцентном (минимальном) содержании серы даст последней 63 миллиарда тонн, а сернистого газа получится из неё 120 млрд тонн (1,2*1011 т). Общий вес атмосферы 5,2*1015 т, то бишь весовая концентрация двуокиси серы составит 0,000023. Кубометр воздуха весит чуть более килограмма, то бишь в нём будет наличествовать 0,023 г сернистого газа (23 мг). Есть, конечно, сорта угля с более низкой сернистостью, аж до 0,2 %, но их на Земле очень мало. А вот в углях Подмосковного бассейна серы в среднем 3 %, в Тунгузском от 0,5 до двух. А ведь есть угли и с содержанием серы до 7-8 %, и даже выше. Их конечно никто не добывает и не использует, но нам от того не легче. Древесины на Земном шаре 200-300 млрд т, непонятно только воздушно-сухой или исходной, торфа более 250 млрд т (40 % влажности). А кроме деловой древесины есть ещё ветки и листья, трава и кусты, и миллиарды тонн построек изо всякой органики. Даже при 0,5 % содержании серы, прирост её выброса в воздух будет весьма велик. Сгорит и часть каменного угля, нефти и газа, горючих сланцев, хотя бы те пласты, что вскрыты шахтами и скважинами. Впрочем, дальнейшие подсчёты лишены смысла, ПДК сернистого газа ещё в начале 70-ых составляла 0,15 мг на куб воздуха в атмосфере населённых мест. Можно возразить, что часть серы поглотит океан, что-то прореагирует с карбонатами почвы и поверхности гор, а что-то с сероводородом, хотя он тоже горюч, и его много не появится. Да и вышеперечисленные процессы идут очень медленно, но всё же сделаем некую скидку. В два-три раза? Боюсь, найдутся оптимисты, мол, маловато будет. Хорошо-с, уменьшим рассчитанную концентрацию в десять раз, даже в 11 с гаком. Всё равно выйдет 2 мг на куб, в десять с лишним раз больше чем ПДК. А за месяц-два сернистый газ превратится в серную кислоту, в полтора раза более опасную, чем исходная дрянь. И при этом двуокись азота никуда не денется, из неё получается окись, которая кислородом воздуха реокисляется в диоксид. И «окисноазотный цикл» будет работать, пока в атмосфере не пропадут окончательно способные окисляться вещества. Конечно окислиться куча всякой гадости, но и новой образуется не меньше. Так сажистая пыль при деструкции даст полиароматические углеводороды, в том числе и наш любимый бензпирен, что куда хуже всякого дыма. Так что, господа, отсидеться никому не удастся, ни за самым высоким бугром, ни в самом глубоком бункере. На всякий бункер найдётся толпа голодных и злых оборванцев, коии его раздербанят, или затопят, или просто сломают системы жизнеобеспечения. И ещё будут гордиться, что перед смертью успели покончить с социальным неравенством на планете. Конечно, уцелеет масса водорослей, морские черви, какие-то рыбы и моллюски. Бактерии, вирусы, возможно некие микроскопические грибы… так что через миллиард-другой лет скорее всего появятся и теплокровные, возможно, даже разумные. Но лично мне от того не легче.