Своим практически открытым презрением тётушка Фаечка доставала многих. Так, совсем молоденькая девица Анна изъявила желание помочь по уборке храма, и обозлённая баба тут же наехала на неё:
- А ты на это благословение брала? – и быстро шуганула девицу вон от работы со злобным поучением: - Ишь, как все норовят хозяйничать в доме Божьем! Здесь хозяин батюшка Феогност, и сначала у него благословение берите!
- Да ничего я не собиралась хозяйничать! Я просто хотела помочь! – на свою голову возмутилась Анна.
Но тут на радость Фаечки на молодку цепными собаками накинулись тётки и старухи-ворчуньи:
- Здесь наш фронт труда, так что идите отсюда и не лукавьте! У нас с благословения батюшки вся работа давно распределена!
Под таким напором Анна выбежала во двор с полными глазами слёз.
В следующий раз от Фаечки получила выговор молодая мамка за то, что засветила свою свечу на подсвечнике кануна и заодно поправила свечу рядом. Свечка сильно оплавилась и готова была упасть.
- Ты благословение брала хозяйничать при свечах? – змеёй шикнула на неё Фаина, поправила свечи по-своему и полезла под канунный столик с корзиной общего подаяния вытирать руки от лампадного масла спрятанными там тряпочками.
Разогнувшись, она лицом к лицу столкнулась с той же прихожанкой Анной. Та оказалась слишком близко возле неё в поклоне. За это Фаечка с великим презрением развела перед ней руками и в сплошном недовольстве уничтожающе бросила:
- Ну и что?!..
- Что? – не поняла девица, уже внутренне сжимаясь от её злобства.
- «Что» … - с иронией фыркнула Фаечка, повелительным пальцем указала в сторону и произнесла, унижая внимательное старание на службе: - Места другого тебе нет?! Отойди вон туда в сторону и там кланяйся! – и пробрюзжала в лютой зависти: - Придут молодые в храмы и мешаются под ногами, лишь бы покрасоваться!
Униженная девица не выдержала, вышла из храма прочь и в слезах ушла за ворота монастыря. Ей и так тяжело жилось в родной семье. Отец запил из-за измен матери, и они разошлись. В отместку отцу мать учила дочь, сбивая её с пути чистоплотности:
- Не на студентов смотри, а найди себе какого-нибудь «папика» с резиновым кошельком и живи за ним, как за стеной!
Анна нашла, было, успокоение в вере, но и тут, выходит, не было никакого покоя. Не в силах, однако, уйти от врат полюбившегося монастыря, она сидела и горько плакала на скамейке. Такую её и застала матушка Елена. Она в этот момент шагала из магазина с сумками закупленных продуктов для трапезной.
- И чего это ты тут глаза мочишь? – поставила она рядом с девицей сумки и присела на скамью.
- Я же хотела в церкви помочь, - пуще заплакала Анна и без прикрас объяснила ей непростую ситуацию своего гонения.
Матушка внимательно выслушала её, а потом попросила, поднимаясь со скамьи:
- Ну-ка, помоги мне донести продукты в трапезную, - и по дороге с досадой сама откровенно пожаловалась девице: - Эта Фаечка всю молодёжь уже достала! Ходит в церковь всего каких-то пять лет, а уже мнит из себя такую «старицу», что и каждого батюшку судит-рядит за службы. И говорят они невнятно, и на неё на Молебне святой водой не брызгают, и проповеди ведут слишком строго! – и посоветовала девушке: - Ты на подобных злобниц вообще не обращай внимания. Пусть себе склабятся. Я ещё об этом с архимандритом поговорю. Уже было им двести раз сказано, чтоб никого не трогали, нет, они исподтишка злобствуют!
Анна даже воспрянула духом и засветилась лицом. А матушка Елена вдруг предложила, заводя её в трапезную:
- Давай-ка, поработай на кухне. Будешь помогать поварихе и девчатам. Вот тебе и будет послушание!
Анна была на седьмом небе!
- Спасибо вам! – благодарно улыбнулась она и призналась: - Я ведь уже хотела уйти из монастыря в какой-нибудь другой приход.
- А зачем? Страсти везде одинаковые, - просто сказала матушка и с бодростью посоветовала: - Вот, где их побольше, там и нужно учиться их бороть!
Теперь, приходя в трапезную, тётушка Фаечка молча ела за накрытым Анной столом и жалела, что нагнала её из храма. Там она хоть запросто могла достать молодку, а тут уже было не дотянуться.
А на воскресной Литургии владыка снова разнёс фанаток за злобство прямо перед всеми прихожанами. Благо что на каждую пальцем не указал, а только с приступки Алтаря назидательно выговаривал на проповеди, глядя в глаза:
- Стяжайте к себе добро и свет! Несите его в души непросветлённые так, чтобы не отвернуть от веры идущее за нами поколение! Дабы радовало в домах Божьих подрастающих всё, а не сбегали б они из них со слезами, не зная, куда деться! – и его взгляд строго упал на съёжившуюся тётушку Фаечку, которую владыка пригвоздил: - Порой такой «старатель» берёт благословение на каждый шаг, а сам направо и налево командует, где, кому и чем заниматься! – и изумил Фаечкины незнания о «хозяине в храме»: - Запомните, что в храме ни вы и ни я хозяин, а только один Бог! К нему все и приходят! И гнать, особенно молодёжь и детей – самый большой грех! Ибо Сам Бог не велел гнать детей из храма!
Владыка в этот раз больше обычного говорил проповедь. После неё злобство заметно затихло. Особенно Фаечка вела себя, как остриженная наголо кроткая овечка. Она лишь на каждый шаг демонстративно продолжала просить благословение, пока архиерей Меркурий ей не сказал:
- Матушка, вы с утра были на службе и целовали Крест, получая благословение на целый день, поэтому не стоит бегать к священнику по каждому поводу. Идите с Богом, и занимайтесь своим послушанием.
- А на завтра мне нельзя взять благословение? – в перегибе старания ляпнула Фаечка.
И отец Меркурий непроизвольно расхохотался на весь притвор:
- Надо же придумала чего! Идите и не смешите народ, а то я первый лопну со смеху! – и пошёл прочь, со смехом приговаривая: - Слава Богу, что на год вперёд благословение не попросила!
Над Фаечкой тут же ухохотались все трудники.
- Ну ты и додумалась!.. – только и сказала ей сквозь смех бабка Вера, которую Фаечка вообще не считала за умную.
После такой глупости Фаечка старалась поменьше лезть на глаза, уткнувшись в данное ей послушание. Злобство в монастыре усмирять умели. Глупости, однако, лезли из неё сами.
продолжение следует...........