Я среди водяных струн, просвеченных мягким светом, они спутаны, связаны сложными узлами, и я пытаюсь распутать их. Если у меня это получится, они зазвучат чудесной гармонией, мой слух уже слышит ее, незвучащую, хотя мои руки не всегда могут развязать давно завязавшиеся узлы. Если у меня не получится развязать их, струны погибнут. У меня должно получиться.
Где-то там, наверху, светит венец из светил. Эти струны, наверное, его сконденсированный свет. Сейчас они звучат просто дождевым шумом. Этот тихий световой дождь целителен, мир пьет его в глубоком сне (глубокий сон бывает редко, как все глубокое).
…Вокруг меня темнота, по сухой земле разбросаны клочья сухой соломы. Это обрывки струн, у меня не получилось развязать их, они порвались, они больше не текут. Но я все еще слышу ту гармонию, она звучит и без струн.