(А мандарин на фото мой! Честно-честно)
– Представляешь, а у нас во дворе деревья выпиливают, – сказала она мужу, раздеваясь. Она всегда возвращалась с хорошим настроением после прогулки с собакой и после кормления почти ручных ворон.
– Как на улице?
– Хорошо! Зима. Мороз. Снег пушистый. Собака не идет, а плывет по снегу. Только морда видна. Поднимет повыше, чтобы снегом не захлебнуться и плывет. Ворон на завтрак прилетело – «человек» пятнадцать! Всех накормила.
– А деревья… Но они же все равно заснули. Да и листьев нет. Дворникам так легче – отпилил, ветки убрал и все дела…
– А мой мандарин тоже можно сейчас подрезать?
– А почему нельзя? Подрежь.
Любимый мандарин рос. Мало того, что рос, он еще и плодоносил.
И вот именно сейчас, к Новому году, на тоненьких веточках висело более двадцати мелких мандаринок. Мандаринки были кислые, но удивительно красивые.
Этот мандарин она «махнула не глядя» на огромную хрустальную вазу, вернее, вазу на мандарин. Была какая-то годовщина свадьбы и муж подарил эту огромную вазищу! Нет, она, безусловно, была очень красива, но…
Бог его знает почему, но она спросила, где он урвал это Чудо, про себя сказав – Чудовище.
– Зашел тебе за цветами, а ты все время ворчишь, что розы на слишком длинных ногах и ставить их, таких длинноногих некуда, вот я и купил твоим розам под ноги. Так удобно – в одном цветочном магазине и розы и вазы, – пояснил муж довольный сам собой.
– А что еще было в этом цветочном магазине? – поинтересовалась она.
– Мандарин. Смешной такой. Весь в маленьких мандаринках.
– Наверное, очень дорогой!
– Ну, как тебе сказать… По цене этой вазы!
И не долго думая, она выпалила:
– А ты не очень обидишься, если я поменяю эту восхитительную вазу на мандарин?
– Как поменяешь? А розы куда?
– Как всегда – подрежу и в другую вазу поставлю, – она перешла на подхалимский тон, – понимаешь, дорогой, ваза очень красивая, но мандарин – он же живой!
– Ты это серьезно? А кто мне всегда голову морочит с этими цветами – «все вазы короткие, ставить некуда»?
– Все-все… Молчу!.. Но давай поедем за мандарином!..
– Прям сейчас? Я уже выпил по случаю годовщины свадьбы и никуда не поеду! – муж решил схитрить – бедняжка, понадеялся, что женская блажь испарится к завтрашнему утру. Зря! Если что женщине втемяшится в голову, то все, считай, пропало!
Утро началось с поиска чека из цветочного магазина.
– Да откуда я помню, куда делся тот клятый чек? Я его выкинул! Нет, точно помню – я его даже не брал! – капризничал муж.
– Посмотри, пожалуйста, наверняка где-то в карманах лежит. Ты в каком костюме вчера был?
– Я так и знал, что куплю опять что-то не то! – ворчал муж. Мужчине явно не хотелось куда-то ехать и что-то выяснять.
– Ура!!! Дорогой, я все нашла, – она влетела на кухню с клочком бумажки в руках.
«Черт бы побрал, этот чек! И вазу!.. И мой язык!.. Мандарин-мандарин…» – кисло скривился он.
Но она, что-то радостное вереща, уже умчалась переодеваться.
Моментально проглотив завтрак, она уже стояла причесанная и с вазой в руках.
«Что б я, еще хоть раз!.. Да ни за что!.. Да никогда!..» – мысленно матерясь на все лады, одевался он, чтобы ехать в этот уже ненавидимый им до глубины души цветочный магазин.
«Сейчас начнется – чек не тот, нельзя поменять, вас тут не стояло, нельзя менять вазу на мандарин – это живое, а вот это не живое!» – он заранее готовил себя к самому худшему варианту развития событий.
Но, к его удивлению, жена с продавщицей ворковали как две голубицы – «гуль-гуль-гуль-гуль! Какой красивый мандаринчик! Какие милые мандаринки! И какая – фу, эта дурацкая вазочка!»
Короче… Через час они были дома и жена, как с младенцем сюсюкала с керамическим горшком в котором стоял маленький кустик с маленькими оранжевыми мандаринками.
– Как ты думаешь, вот тут, на солнышке ему уютно будет? Не надует ему, на сквозняке? – в сотый раз, наверное, спрашивала она, носясь с горшком из комнаты в комнату.
Он знал, что можно и не отвечать, она через минуту задаст тот же вопрос, даже чуть-чуть передвинув этот горшок на пару сантиметров.
И вот прошло…
Сколько же прошло? Да кто его знает…
Лет двадцать, наверное…
Этот мандаринище вырос и окреп и стал похож на столетний дуб, но весь в мандаринках!
Он упирался кроной почти в потолок, стоя на низком подоконнике и когда муж предлагал его укоротить на половину, жена смотрела на него как на убийцу младенцев.
– С ума сошел? Ему больно! Я чуть-чуть его уже подстригла, – говорила она, показывая два листика сорванных с верхних веточек, облитых ее слезами.
Она долго уговаривала его не расти вверх и извинялась, что сделала больно.
И, как ни странно, мандарин действительно стал расти медленнее. Но все равно рос!..
И вот после слов мужа о том, что зимой растения спят, она подошла к огромному мандарину и встала в задумчивости:
– Подстричь или не подстричь – вот в чем вопрос!.. Вот, смотри, у тебя тут сухая веточка. А вот эта, смотри, она растет внутрь, а не наружу и будет тебе мешать. И мандаринки твои пора уже снять. Или оставить их тебе, чтобы повесели? – разговаривала она с мандарином, – Вот эта ветка очень большая. Тебе больно будет, но поверь, без нее будет лучше. Может, подстрижемся?
Она тихонько гладила веточки и жалела свой мандарин.
Но набравшись мужества, отправилась за инструментом.
Со слезами на глазах приступила к операции. Начала с тонких маленьких веточек, которые были почти сухими, а потом…
Потом была большая ветка, которая никак не откусывалась щипцами. Это была трагедия! Ему было больно! Ветка была живая и очень толстая. У нее не хватало сил откусить эту ветку! Секунды, казалось, превратились в минуты. Казалось, что это не кончится никогда. Но вот раздался щелчок и ветка отвалилась!
Она села на пуфик и чуть не заплакала:
– Прости меня! Мне так жаль, что я тебе сделала больно! Прости! – гладила она его веточки.
Мандарин обиделся и сбросил почти все свои мандаринки-фонарики.
Каждое утро начиналось с извинений перед мандарином, ласковых слов и увещеваний, что больше никогда-никогда она не обидит его.
И в это утро, когда муж ушел в поликлинику, она тоже что-то ласковое и доброе говорила своему любимчику.
Бах!!! Ба-бах!!! – услышала она и оторопела.
За окном происходило что-то нереальное, как в кино.
На двух полосной дороге, зауженной сугробами, стояла огромная грузовая машина с длиннющим прицепом, слева от нее белая легковая, а слева от белой, сгребя три машины стоящие напротив подъезда, стояла синяя легковая.
После оглушительного ба-бах наступила секунда абсолютной тишины. Мир замер.
Но вот открылась дверца кузова грузовой машины, вышел водитель и пошел посмотреть, что же случилось с его машиной.
С его машиной было все в порядке.
Белая, что стояла слева от него, его не задела. Водитель грузовой машины сел и уехал.
Водитель белой машины, кое-как выбравшись, вышел осмотреть искорёженную морду своего «разбитого коня» и только всплеснул руками.
А вот виновник всего этого кошмара, водитель синей машины, даже не хотел выходить.
Могу его понять. Четыре машины и твоя в придачу на оплату!
Но вот открылась дверь синей машины и водитель рванул «порешать дела».
Видно было, что он что-то начал говорить водителю белой, но тот отказываясь, рубил руками воздух и названивал по телефону.
Порешать ничего не удалось!
Приехали пожарные, скорая помощь, ДПС и началась "карусель".
Машины, стоящие перед нашим подъездом были не чужие, все «нашинские» – местные.
Начали выскакивать либо владельцы машин, либо соседи.
Водитель синей машины сначала орал, что все виноваты и «понаставили тут машин», потом уже вяло отбивался, а потом уже и не отбивался совсем.
Все случилось почти в десять тридцать утра. Активные действия со всеми главными участниками закончились к половине второго, а синяя машина все стояла и стояла перед нашим домом.
Она подходила время от времени к окну и смотрела, как виновник всего этого переполоха то садился в машину, то выходил и курил и не уезжал. А на часах было уже половина третьего…
И вдруг ей стало его жаль! Жаль до слез!
Почти четыре часа человек стоял на морозе, его трепали, как куклу, на него орали все, кто мог…
«Я понимаю, что это он виноват во всем!
Он – идиот! Двойной обгон на двух полосах зауженной сугробами дороги – верх идиотизма!!!» – думала она, – Но мне его жалко! Со всеми нами, наверняка, была такая ситуация, что мы совершаем жуткую глупость! Мы потом сами не понимаем, как мы могли так поступить! Но все уже случилось и ты ничего не можешь изменить! Ты отдал бы все на свете, чтобы этого не случилось, но поздно…»
Она быстро накинула на себя пальто и сунула босые ноги в ботинки. Ей надо было сделать это сию минуту, пока она не передумала. Если она не сделает это сейчас, будет долго переживать и жалеть, что ничего не сделала.
Выскочила из подъезда и пошла к синей машине.
Она думала, что водитель окажется совсем молодым мужчиной, как и ее сыновья, но нет, перед ней стоял мужчина с седыми висками. Лет около пятидесяти. В карманах, коротенькой курточки (я же на машине! В машине тепло) замерзшие руки.
– Здравствуйте! – сказала она.
– Здравствуйте! – он был готов к тому, что его сейчас опять начнут ругать, проклинать и обзывать.
– Вам кто-нибудь сказал, что вот это белое здание, – она повернулась и указала рукой, – это МЦК и там на первом этаже есть бесплатный туалет. Вы там можете умыться.
– Что вы сказали? – он не понял. Он не ожидал, что кто-то может отнестись с сочувствием к нему.
– Может вам чай принести? Хотите яблоко? У вас мама есть? – продолжала спрашивать она, – В конце дома магазин. Там есть горячий кофе.
Она повернулась и пошла к дому.
Сделала бутерброд, положила печенье в пакет, туда же сунула большое яблоко.
Он стоял у машины и ждал ее.
– Держите!
– Нет, я не могу! Не надо! – нерешительно бормотал он.
– Ничего не хочу слушать! Возьмите! Мама есть?
– Нет! Умерла…
– Позвоните близким и скажите, что с вами все в порядке! Слава Богу, что никто не пострадал. Позвоните близким, – попросила она.
– Спасибо! Храни вас Бог, – сказал он и заплакал.
«Хорошо, что я сделала это! А то так и стоял бы он у меня в глазах, как та старушка, которой я не смогла помочь… Но это совсем другая история! Господи, пожалуйста, помоги сыновьям моим, если они будут нуждаться в помощи твоей! Пошли им хоть кого-то кто сможет пожалеть их!» – думала она, идя в свой подъезд.
А мандарин все таки ее простил.
Прошел месяц и она увидела белые бутоны на мандарине.