В одном королевстве, замешанном на сдобном тесте, жила-была принцесса. Она была красива, и я скажу даже более, если бы я не встретил свою принцессу двумя сказками ранее, я непременно женился бы на этой.
Сия презанимательная история началась в одну из лунных ночей, когда ночной серебрянный шар так хочет быть похож на солнышко и освещает не только дворцовые стены, но и по-хозяйски распахивает окна, бродит по спальным комнатам, слепя своими холодными лучами глаза знатным особам, перебравшим с тортами и пирожными за ужином.
Так ярко светила царица ночи, что придворные то и дело бегали из спальни в спальню и задергивали занавески. Ко всему прочему, все закручивали, заматывали свои глаза разными лоскутками материи, только бы не видеть лунного сияния. И это, сказать по правде, хорошо помогало.
Иного же толка была наша принцесса. Фрейлины закрутили на ночь ее милые глазки несколькими слоями толстой материи, но она долго ворочалась на своей пуховой перинке и не могла уснуть. Она скинула повязку, спрыгнула с кровати, засунула свои ножки в теплые тапочки, открыла окно и начала смотреть на сонный город, ярко освещаемый неугомонной красавицей-луной.
Вдруг принцесса увидела, что с левого бока, прямо по облаку скачет принц на белом коне. Он чуть поправил корону и протянул ей букетик цветов. Она безуспешно попыталась взять их из рук принца. “Ах, это всего лишь сон…”, — прошептала девушка, поняв в чем тут дело, “Пожалуйста, приходите ко мне, когда я усну”, но принц исчез, даже не помахав ей рукой на прощание.
С правого бока она услышала веселый смех детей и подростков. Ее кузины с кузинами, а также их друзья с еще какими-то незнакомыми детьми с крылышками играли в мяч. Рядом с ними бегали несколько маленьких китайских собачек. Каждый пытался поймать мяч, но он проказливо скакал по небосводу, никому не даваясь в руки. “Я тоже, я тоже хочу!” — задорно кричала принцесса, но приблизившись к стенам замка, видение исчезло… “Ах, как жаль…” — произнесла сама себе принцесса, — “Почему луна светит так ярко, а то я бы резвилась по небосводу целую ночь… Вот видите, еще один сон улетел от меня..”
Чуть зазевавшись, она заметила, что прямо перед ней закрутились столы, усеянные разными яствами. На одном из них лежали корзинки спелых фруктов, особенно ей приглянулись тарелочки со спелой клубникой, которые соседствовали со сливками взбитыми до сладкой пенки. На другом столе были медово-миндальные пирожки, булочки, печенюшки… На третьем красовались пирожные, пастила, карамель и, конечно, шоколадные трюфеля. Она захлопала глазками, и все сладости тут же исчезли.
Скорчив недовольное личико, принцесса уткнула руки в свои боки и выставила наружу острые локоточки, сказав при этом: “Какая невообразимая жаль… Волшебный сон летел ко мне, но видимо, увидав, что я не сплю, исчез… Мммм… Как бы сладко я сейчас спала… Ох, если бы я только могла забыться сном..”
Походив по комнате, принцесса плюхнулась на свою кровать и пролежала так всю ночь с открытыми глазами, дырявя искусно расписанный античными греками потолок.
По такому бессонному сценарию прошло еще какое-то время. Она не могла уснуть ни днем, ни ночью. И потом, королевская дочь так привыкла не спать, что у нее в спальне, на роскошном, глубоком диване, поселилась бессонница.
Бессонница - седоватая старуха в темно-лиловом платье, что осталось у нее со времен ее бездумно проведенной молодости. Она курит толстые гаванские сигары, глубоко затягивается и всю ночь попивает кофе - чашка за чашкой. В руке у нее маленький медный колокольчик, в который она периодически позвякивает, когда увидит, что ее слушатели начинают клевать носом. Она без умолку болтает о своей весне жизни, плачет, смеется, все еще надеется найти свое сносное место в жизни и прерывается только лишь для того, чтобы начерпать очередную порцию кофе из мешочка, привязанного к ее фиолетовому пояску.
Бессонница пила кофе с принцессой всю ночь, рассказывала ей истории, и как только к окну подплывал очередной сон, она тут же спрыгивала с кресла и чадила сон своим медным кофейничком, словно кадилом. Где-то через неделю совместного кофепития старуха сделала еще одну беспардонную вещь. Может быть, ей просто надоело гоняться за снами по комнате со своим кофейником, и вместо этого она расставила несколько больших шипастых кактусов на подоконнике. И с тех пор, каждый раз, когда сны приближались к окну принцессы, они кололись своими воздушными боками и тут же уплывали обратно на небеса.
Принцесса не могла спать уже несколько недель, и понятное дело, что король с королевой беспокоились за свою дитятю. При дворе был большой переполох, придворные слуги с фрейлинами закручивали королевскую дочь во все возможные ткани, чтобы не попал ни один луч света в ее нежные глазки. И даже луна уже была тут ни при чем. Никто не мог выгнать бессонницу из дворца. Стоило только всем улечься спать, как бессонница тут же входила через окно к принцессе, варила на толстой свече кофе, раскуривала сигару и звонила в колокольчик: “Кофе готов, пожалуйста, ваше королевское величество, к столу…” И все повторялось вновь.
Придворные лекари варили ей все возможные снотворные снадобья, поили ее настойками, но ничего не помогало. И тогда, живущий второй век старичок, бродивший с никому не понятным чином во дворе и путающий двери со стенами, сказал: “Мня… мня… во времена моего детства, когда мы не могли уснуть, родители рассказывали нам сказки… только вот что это были за сказки, я совсем забыл… Я думаю, нужно нашептывать сказочные истории принцессе, и тогда она поправится.” Родители принцессы сказали: “А мы не знаем сказок… “ Придворные тоже лишь развели руками: “И мы не знаем никаких сказок.”
И тогда были разосланы депеши по всему царству: “Его Королевское Величество отдаст в жены свою дочь за того, чьи сказки смогут вернуть здоровый сон принцессе.”
Луна давно перестала светить так ярко. Она закатывалась после полуночи за высокую гору, лишь чуть-чуть высовывая свои пегие бока, будто говоря, “Я совсем не виновата, что принцесса не спит. Это не я… Вините кого-нибудь другого.” Все кроме принцессы спали препрекрасно.
Длинная очередь выстроилась перед замком; каждому хотелось стать зятем короля. Женихи-сказкосказатели стояли друг за другом: кто-то пришел с заранее написанными историями, кто-то решил придумывать на ходу, другие писали тут же на коленке, остальные потерялись в задумчивой неге, почесывая свои головушки и пузеньки.
Сказочников по одному пускали в опочивальню к принцессе; над какими-то историями она смеялась, над какими-то плакала, но более часто она просто выгоняла неудачливых сказочников: “Это совсем не интересно, всё не то...подите прочь!”
Приходили красивые и не очень, длинные, короткие, тонкие, упитанные, молодые и старые сказочники; даже был один претолстый принц из соседнего государства. Будучи в очереди, он не выходил из своей кареты, а всю дорогу макал кренделёчки в сгущённое молоко. Когда подошла его очередь, он выкатился из кареты, позевывая пошёл к принцессе. Пышнотелый принц начал было рассказывать сказку, да сам и уснул. Принцесса громко расхохоталась, жених захрапел, и потребовалось восемь королевских стражников, чтобы снова загрузить его обратно в карету.
Потом приходили рыцари, бряцая доспехами, говорили о заморских странах, рассказывали небылицы с поля боя и сражений с чудовищами, но принцесса махала на них своей белой ладошкой: “Это совсем не похоже на сказки… Это какая-то вообще пельмень-дребедень”. И тоже указывала им на дверь.
Однажды, рядом с той толпой женихов, проходил рыбак.
— Что стоим, друзья-товарищи?— спросил он с улыбкой.
— За счастьем стоим, что не видишь? — ответили ему угрюмо.
— Ну, за счастьем, так и мне не грех постоять, — ответил тот.
— Кто последний?
— Вон, туда, за ворота, ступай, там и спроси…
Рыбачок был молод, хорош собой; на его щеке была рыбья чешуя, на руках прижились ссохшиеся мозоли. Подошла его очередь, стражник не без пренебрежения ввел его к принцессе: “Сказку-то знаешь?” – спросила его она. “Расскажу, коль попросишь…” — ответил рыбак и начал свою историю. Что ни слово, то улыбка, что ни герой, то камушек драгоценный, что ни друженька, то цветок из Адамова сада. Шелудит сказочку за сказочкой, как орешки щелкает, о море, о высоких волнах, опускающих свои головы перед храбрым сердцем, о русалках, завлекающих в пучину моряков, об огромном ките, ус которого спас всю деревню от мора, и принцессе мило и Бессоннице интересно, так старуха Бессонница заслушалась, что на своё лиловое платье кофе пролила, полетела одёжку менять, а принцесса тем самым временем на кроватке своей дремлет.
Входят на цыпочках король с королевой, видят, что дочка их уснула, шепчут:
— Что это за потроха возле нашей девочки сидят?
— Рыбак, Ваша Милость, доченьку убаюкал, — отвечают им придворные, подергивая напудренными носиками.
— Немедленно, выгнать, — приказал король. Взяли рыбаря за загривок и выкинули из дворца. А принцесса услыхала шум, тут же проснулась:
— Где мой сказочник? Чем окончилась сказка? — заголосила она.
— Не было никого, это тебе приснилось верно... Никого не видали... — отвечали ей “заботливые” родители.
Опять не спит принцесса, снова ходят сказкосказатели, но она всех гонит прочь. Никого не осталось, кто бы мог еще отважиться рассказать ей сказку. Что тут поделаешь? Опять за рыбаком послали. Привели в опочивальню к королевской наследнице и снова он своими незатейливыми историями убаюкал ее, и она уснула возле него.
— Мы не можем допустить, чтобы наша родненькая дочка, которая и сухарика с пола в жизни не поднимала, вышла замуж за этого грязного рыбака, — говорил Король своей королевне.
— Фи-фи, какая гадость, — хлюпала носиком супруга, — страшно даже подумать об этом. Говорят, что он держал в руках не приготовленную рыбу.
— Что же делать? — спрашивал владыка, но ответа не было.
Решение нашептал один старый рыжий кривоногий прохвост придворный счетовод:
— Не извольте беспокоиться, Ваше Превеликое Владычество, вот у меня какая кляуза в голове созрела. В королевство к нам приезжают японцы – мастера маленьких колесиков и пружинок. Что, если записать сказки рыбаря и поручить им сделать книгу, которая бы читала его истории? А? Какого?
— А что, толково придумано, — хлопнул по лысине своего счетовода король, — займись этим сейчас же, а денег я не пожалею. Только бы от позора спастись!
— Так-с, так-с, — потирая ладошками сказала счетовод и мелкими шажками побежал обделывать свои темные делишки.
Нашептывает свои сказки рыбак на ушко принцессе, а та его за руку держит, да на его щечку поглядывает, а в полузакрытые глазки чешуйки-звездочками блещут. Придворные, за стенкой спрятались, половинку сказки услышат, половинку сами додумают, который заснет, который слова перепутает…
Дали украденные сказки японцам, смастерили те книжицу, красивую да ладную. Откроешь ее, голос сказки нашептывает, да не складно. Крутятся колесики, нагинают пружинки, вращается вал, а принцесса сидит - насупилась и не улыбнется, “Почему моего сказочника за ворота выгнали? Не буду спать! И не упросите!”
— Почему же, милая? Что не так? Чем не угодили? — вопрошают родители.
— Белиберда ваша книга вешает, слово в гору, два в обрыв…
Ходят король с королевой печалятся, никак не угодно им видеть возле дочки своей рыбака, а рядышком счетовод на кривых ножках подпрыгивает, угодить хочет:
— И сейчас выручу… На всё придумка найдётся… Вы его принудьте, рыбаря этого, чтобы все сказочки-то вам повысказал, а потом уж и книгу мастерить.
Поймали рыбака, в темницу заточили, в рог согнули, три ремня со спины вырезали, а он всё молчит: “Не буду вам сказок своих сказывать, не буду пружинки мудрости учить!”
Ходит вокруг него счетовод, с Королем сказочки выманивают:
— Ну, если сказки не скажешь, так скажи, где они у тебя записаны, может на бумажке какой, — льстится счетовод.
— Нет, все сказки в моем сердце, - отвечает сказочник.
Подмигивает лукавая душа королю, в соседнюю комнатку манит, с глазу-на-глаз бы перемолвиться:
— Все сделаем, выдал он где сокровища хранятся, — говорит кривоножка.
— Где же выдал? — удивляется король, — Ничегошеньки и не сказал.
— А сердце? В сердце сказки его! Вели лекарям-анатомам своим сердце-то его вырезать, так мы сказки-то и прочитаем!
— Мододец, а с виду дурак! Что бы я без тебя делал…
Приказал король своим лекарям сказочное сердце вырезать. Сполнили. Только как ни смотрели, ни крутили под лупами, под стеклышками, ни буквы не слова не нашли. Ученые-анатомы ходят перед королем, затылки чешут, колпаки поправляют, оправдываются:
"Государь, обманул рыбак-то вас, не было у него там сказочек… ", а самим и невдомёк, что душу скальпелем не рассечешь.
Ты думаешь, что история окончилась? Как бы не так… Подожди, мой дорогой маленький читатель. На днях я читал сказку о Снежной королеве Ганса Христиана Андерсена, и я думал лет этак через семьдесят, подсказать ему красивое окончание его истории, но я вижу твои искрящиеся глаза, и я отдаю этот прекрасный сказачный закат в твои руки. Лови! И пусть улыбка уже сейчас расплывается на твоем милом личике.
Принцесса не спала всю ночь, ворочалась, путалась в простыне и одеялах. Когда она шептала сказки рыбаря, то засыпала, но тут же ее будила бессонница своим кофейным запахом.
— Он в темнице, — вдруг прошептала верная фрейлина в маленькую дырку в стене,— Это все, что мне удалось узнать. Ваш отец выставил стражу у дверей, вы в заперти.
— Спасибо, моя милая девочка, я буду всегда благодарна тебе, — ответила королевская дочь, — А теперь ступай…
Принцесса спрыгнула со своей постели, подошла к дверям и увидела широкие спины королевской стражи. Она попыталась протиснуться между ними, но ее затолкали внутрь: “Король приказал!” Тогда она разбила разноцветное окно, быстро спустилась вниз по плющу и побежала в темницу к своему возлюбленному.
Принцесса приказала стражникам открыть камеру, где был рыбарь-сказочник. На дубовой койке лежало бездыханное тело, грудь его была рассечена, а внутри не было сердца. Она заплакала и замахала в исступлении руками. Сорвавшийся с ее ночной сорочки кусок стекла упал на пол, видимо, он случайно запутался в кружевах, когда она разбила окно.
Принцесса подняла этот осколок, рассекла себе грудь, положила сердце на свои ладони и вложила в грудь сказочника, и крепко, крепко прижалась к нему. И о чудо! Он ожил! Красавица почувствовала, что рыбак тоже обнимает ее.
С тех пор у них было одно сердце на двоих. Бессонница тут же перенесла свои кофейнички в опочивальню Короля и королевы. Принцесса же и ее любимый выбежали из дворца, покинули то никчемное, глупое, бессердечное царство и жили долго-долго, счастливо-счастливо днем, и спали сладко-сладко ночью.