Воспоминания о Пряхиной Зое Кузьминичне - учителе Мокроусской средней школе №1 Саратовской области, Герое Социалистического Труда.
- Любила ли она поэзию?
- О чем Вы спрашиваете – безусловно! С ностальгией по чему то несбыточному, сакральному и святому.
Кого персонально? – Да, многих: современников, фронтовиков, «властителей дум» серебряного века, иных ушедших и здравствующих.
- Отдавала ли кому то особое предпочтение?
- Пушкин, Лермонтов, Есенин, Цветаева, Рождественский, Евтушенко, руководствуясь в безграничном море культурного наследия не только обязательными «именами», хотя по большому счету - это же её работа, а чем - то иным - глубоко осознанным и выстраданным. Немаловажно – сложившийся вкус, тонкое обаяние мира, в котором зарождалось таинство. «Новинки» черпала в журналах. Заводила специальные папки, картотеки, выписывала стихи на листочках из старых тетрадей. Фиксировала: как различные группы детей и подростков относятся к конкретному автору. Настоящая исследовательская лаборатория.
«Литературная газета» в то время считалась неким компасом для интеллигенции. Доставка с почты - по четвергам. А далее – увлекательная экскурсия от первой до шестнадцатой страницы, с непременным обменом мнений с коллегами и друзьями.
Неосознанно стало традицией – проведение творческих мероприятий. Прежде всего, в школе. Предварительно, шло обсуждение относительно репертуара, содержательной части.
- Ученики предлагали ли что - то свое?
- Обязательно. И даже приносили с некой тайной, раскрывая сокровенное, впервые делясь при встрече, ожидая совета, а не приговора.
Иногда не соглашалась, порой приветствовала. Не давила авторитетом, пытаясь донести:
- Прикасаться нельзя, безвкусица. Понятие - нравится, еще не критерий для того, чтобы прозвучало в широкой аудитории.
- Обратила внимание не только ты, но и подружки? Замечательно, что проявляете интерес, вкладывая частичку своего сердца, находите суть и умеете выразить. Получиться обязательно. Верю.
- Вам по душе «про любовь»? И мне тоже. Настоящий праздник, который ждешь не только весной.
Но в её "романтическом возрасте", полыхала страшная война, и заботы оказывались иными, более приземлёнными.
- Получалось ли у них по - настоящему?
- Судя по оставленным рукописям, часто. Скорее всего, другое считалось важным. Оказаться причастным, вовлеченным в духовное пространство – вот где пролегала тропа к «освоению» возможностей человека.
Многие ли школьники знают сейчас наизусть хотя бы минимум из стандартной программы? У нее - естественный процесс без уговоров и сумбурных призывов. Иногда просто стучали в дверь с какой - то книгой или журналом, с юношеской робостью, стесняясь от кажущейся нелепости обращения:
- Вот нашла, как думаете - стоящая вещь?
Шел разбор, обсуждался уровень проникновения в тему. Отсюда возникал взаимный интерес к литературоведению: когда и в связи с чем написано произведение, какова последующая судьба, где печаталось. А если кому то посвящалось - узнать больше о персоналии. Конечно, увлеченность наставника, передаётся и другим. Пусть не всем. Априори, не каждый склонен к высокопарным путешествиям, познанию драм и высот слова. Но созданная атмосфера взаимного доверительного пространства просто не могла оставить равнодушными окружающих.
Тогда почти никто не знал о таком понятии в психологии как «коллективное бессознательное». Но когда на уроках большинство говорит о полюбившемся поэте, возникает объединяющий всех дружеский союз. Волей неволей впитываются позитивные флюиды. Думаю, что подобным приемам её не готовили ни в вузовских аудиториях, ни на курсах повышения квалификации. Воспринимала каким - то внутренним естеством - что и как надо делать. Данная профессия не ремесло, а служение, высшей пробы со своей дорогой, ошибками, успехами и радостями.
О различных коллизиях старалась делать записи в специальный дневник, эмоционально, со своим личностным отношением к тому, что происходило.
В один из воскресных дней спросила:
- А знаешь, что Сергей Есенин долгое время считался запрещенным? И когда - то в учительском институте, за хранение его произведений могли лишить свободы?
На моем лице возникло недоумение:
– Шутка? Неужели такое возможно?
- А вот представь! И некоторые студенты - однокурсники, пострадали.
- Почему? Что там нашли противоестественного?
- Криминально, ничего, а вот отступление от принципа партийности – предмет опасный для того времени. И книги опального гения в студенческой библиотеке выдавались только по специальному допуску.
Мы еще долго разговаривали, каждый затрагивая свой опыт отношения к советским классикам.
В конце шестидесятых совсем рядом открыли кафе «Колос». Иногда здесь проводились вечерние молодежные встречи под эгидой райкома комсомола. Однажды пригасили, предложив самой выбрать тему.
- Какое согласие? Здорово! Ну, конечно, обожаемый Есенин.
- А можно с тобой? - Скромно попросился без всякой надежды, опасаясь, что окажусь там обузой. Совсем наоборот.
Не занятых мест оказалось мало, только в самом углу. Какая же это свобода - ощущать себя счастливым взрослым, которому всего-то 12 лет, находясь в атмосфере наслаждения, и не мешать никому.
Пришел и её класс, как же иначе. Читали, спорили - конкретно и отвлеченно. Декламировала, по памяти, много. Даже не догадывался - сколько знает. Потом спросил:
- Готовилась специально к вечеру?
- А вот и нет. Просто не равнодушна с юности и всё. Разве этого мало? Не в тягость же - в наслаждение.
Подумалось – у других матери, наверное, пирожки пекут, моя – совсем другая. Но делать подобное тоже успевала и даже лучше других.
В те далекие годы всегда мучил вопрос: умеет ли сама писать, если так предана волнующей её стихии, разбираясь в тонкостях божественного промысла. Никогда не спрашивал. Просто знал. При подготовке к каким - то тематическим урокам часто набрасывала в блокноте столбиком рифмы.
Случайно заметил - перечеркнуто. С досадой, отложив ручку, молча размышляла, иллюзорно всматриваясь в окно.
- Зависть – подобна поражению, - произнесла как - то в диалоге, - но с таким трепетом отношусь к людям у кого есть великий дар. Всё понял, без расспросов и пояснений. И только на мой день рождения на праздничной открытке оставляла дружественные лирические пожелания с художественными смыслами безмятежной благодарности.
Спорили ли дома? Непременно, и даже часто. Я оказался уже в другой эпохе, как говориться: «Из не поротого поколения». Восхищался Андреем Вознесенским, которого часто печатали в журнале «Юность». Жаль, но у неё восприятие оказалось иным, более консервативным. О вкусах не спорят. Линия таланта - субстанция тонкая. Новаторские подходы не могли оставить равнодушным окружающий мир: одни ругали, другие превозносили как яркое явление. Возникающий семейный диспут, только скромный: дуэль двоих. Но в итоге выстрелы шли в воздух – без поражения. К удовольствию обоих, не врагов, а мечтателей с пониманием того, что у каждого свои кумиры и даже небожители.
Так случилось - в местном книжном магазине предложили купить трехтомник Вознесенского в бархатном переплете. Стоил безумно дорого на фоне галопирующей инфляции и всеобщего экономического обвала. Взяла и подарила к юбилею. Видимо, уже возник взаимный компромисс и осознание глубоких изменений во всех сферах человеческих отношений.
В августе 2021 года в Саратове у меня состоялся первый авторский поэтический вечер, связанный с годовщиной депортации немцев Поволжья. Приехали делегации со всей страны и из Германии тоже. Большой зал, глубоко понимающая тему аудитория. Слезы в глазах присутствующих: слова материальны, в них вечность.
В памятный день матушки в зале не было. По одной веской причине – она умерла 27 лет назад. Но слышались и ее аплодисменты - чувствовал это…
НА СНИМКЕ:
Пряхина Зоя Кузьминична(04.11.1927 – 05.12.1994).- "Знакомство с новой газетой".
Мокроус Саратовская область.
Фото 1981г.
Личный архив.