Надев очки-консервы с увеличительными стёклами, академик открыл контейнер. По кабинету поплыл запах жареной скумбрии и деревенской картошки. Он в недоумении посмотрел на Льва, который с невозмутимым видом достал бутылку водки и поставил на стол:
– Ну вот, я же говорил, у нас всё предусмотрено. Пожалуйте дезинфекцию и наркотик в одном флаконе.
– Шутка?
– Ничуть, я никогда не был так серьёзен, как сейчас.
К столу подошла Персефона, взяла двумя пальчиками кусочек жареной по-деревенски картошки и попробовала.
– Вкусно. Кто готовил?
– Борис из "Севастополя". Просил передать в знак уважения к вашей невероятно трудной работе на благо жителей высотки. Так и сказал: Я не знаю, чем они там завтракают, но это лучшее, что я умею готовить. Водка это уже от нас. Но самая лучшая, могу подтвердить. Многократно проверенная на собственном организме. Мы так и подумали, мол, работают-работают и перекусить некогда. А тут мы с завтраком, пусть отдохнут наши драгоценные труженики. Весь подъезд на вас молится, если бы не вы, то где бы мы все сейчас были – в свободных позитронах вокруг планеты вращались или ещё хуже попали в чрево этих ненасытных эльтов. А там муки, несравнимые ни с чем, проживают. Вы уж извините, что так внезапно, но, но благодарность никогда не бывает поздней или ранней, она всегда вовремя, – Лев обернулся к Вячеславу за подтверждением, на что тот немедленно кивнул, изумлённый наглым враньём своего товарища.
– Значит, благодарность такая? – академик снял очки и постучал ими по краю стола. – Что вы там насчёт Феоктиста Петровича?
– Пока мчались в лифте, поспорили о его роли в спасении высотки. Вот Вячеслав утверждает, что это его заслуга. А я несогласный. Как он? Когда всё сделали вы! И в космос летали, и ретранслятор наладили. Ну как не вы, когда вы! Однако этот неугомонный Вячеслав стоит на своём как ни в чём не бывало против настоящих фактов.
– И в чём же ваше доказательство, позвольте узнать? – с любопытством посмотрел академик на Вячеслава.
– Всё он передёргивает. Он утверждал, что эльтов нет, а теперь получается, что и есть. Вот как с этаким товарищем разговаривать. К вам зачем-то потащил. Я совсем не собирался в гости. Но что тут поделаешь, такой неугомонный человек, что постоянно со всеми спорит.
– И кто здесь спорит? Вы только посмотрите на этого упёртого негодяя. Вот секунду назад вы были абсолютно уверены, что в контейнере находится голова Чигина. Даже за бормашину взялись.
Так и Вячеслав утверждает, что печальные эльты существуют, опираясь на косвенные данные. Ну разве не так? Плесень какая-то. Да мало ли откуда она взялась. Сплошная Фата Моргана – эта его плесень.
– Интересная теория, – академик взялся за стакан, отпил и сморщился: он не любил остывший чай.
– Да что там теория! Практика, практика, и никак по-другому. Вот что, мы всё равно вам помешали. Уж извините благодарную публику. Народ – что с него возьмёшь! Мадам, дайте нам мензурки, что ли? – Лев умоляюще посмотрел на Персефону.
– Любопытный тип. Персефона, ну что поделаешь – у тебя сегодня выходной, полёты отменяются.
Вскоре на стеклянной столешнице с фиолетовой подсветкой появились металлические тарелки и лабораторные мензурки на пятьдесят грамм.
– И на чём мы остановились? – закусывая лимоном, напомнил о споре академик.
– Я думаю, нужно кофейку сообразить. Утром – самая жизнь, уж поверьте! – заметив, что Персефона начала вставать из-за стола, остановил: – Хозяйка, не суетитесь, я сам. У вас такая замечательна спиртовка, что удержаться невозможно. Вот что, уважаемый Фрол Демидович, факт неприятностей я не опровергаю: дождь и плесень. Они были, и тому есть масса свидетельств. Но печальных эльтов-то никто не видел? Это тоже достоверный факт!
– Персефона, почему ты не предупредила, что эти субъекты явились с бутылкой водки?
– А что можно сказать на обвинение в демагогии?
– Это ответ такой? – возмутился академик.
– Не ссорьтесь, здесь мы виноваты. Я вдруг подумал, что если исчезнет наш драгоценный Феоктист Петрович, то всё, всем каюк! Этого никак нельзя допустить, но решил не спешить, хотя я человек действия, а сначала посоветоваться. И оказался абсолютно прав – эксперименты требуются. Принесли бы одну голову, без тела, разумеется, а там нервные клетки сдохли. Ошибочка могла получиться.
– Я вас уверил, что в ближайшее время можно не беспокоиться.
– А потом? Потом же никто не отменил?
– Так, что вы волнуетесь, коль не верите в их существование?
– А народ? Как же народ? Людей нужно успокоить. Вон видите, Де Борха не докрасили. Всё от нервов, на точно говорю, от них проклятых.
– И что предлагаете?
– Я?! Это Вячеслав предложил, я только поддержал. Но полностью с ним согласен – нельзя сидеть сложа руки.
– Нужно изучить главного инспектора, – произнёс Вячеслав, отрываясь от жареной рыбы.
– Живого?
– Это уже не важно! Главное, это докопаться до истины, – воскликнул Лев.
– Вы извините, кто по профессии?
– Четыре курса философского, теперь пчёл развожу.
– Пардон, в стратосфере?
– Виртуальных, виртуальных, а каких же ещё?
– Вячеслав, ваш товарищ, случайно, не сумасшедший?
– Ну что вы. Он для жертв "Магнето" разрабатывает пчёл, чтобы вытаскивать заигравшихся из параллельного мира. Человек сразу срывает аппарат после укуса. Очень натуральные у него пчёлы.
– Ага, ну тут сложный случай. А вы, чем занимаетесь?
– Жала для них делаю. У Льва терпения не хватает – очень тонкая работа.
– То есть, как я понимаю, от вас ничего не зависит?
– Это зачем спросили? – насторожился Лев.
– Собираюсь спустить с лестницы в воспитательных целях.
– Как, ничего не зависит! Вы только посмотрите на эту искалеченную высотку, – Лев показал рукой на Де Борха, похожую отсюда на початок кукурузы, из которого торчал пучок гвоздей. Неужели не корябает глаза своим уродством? – с этими словами Лев протянул чашку свежего кофе и потребовал:
– Пейте немедленно и не говорите, что это плохо.
– Да, действительно. Никогда не думал, что вкус кофе зависит от исполнителя.
– Меня с лестницы нельзя. У меня конституция не позволяет, а вот Славу, пожалуйста. Он пухлый. Пара синяков ему не помешает.
– Ну, чтобы завершить неприятный для меня визит, повторите ещё раз суть вашего спора?
– Подтверждает ли эмпирический опыт существование потусторонних сущностей. Я стою на том, что нет, а вот, товарищ Вячеслав и в самом деле верит в чужие фантазии. Ну ведь это полнейший абсурд!
– А коим образом здесь затесался главный инспектор?
– Область непознанного. Что могло напугать несуществующих тварей в его мозгах? Там ведь ничего, кроме электрических импульсов нет. Тогда нужно отказаться от фактов, от настоящих вещей в угоду фантазий, если принять на веру эту вещь.
– Хотите сказать, что все оказались во власти массового помешательства?
– Именно! Вы, как действующий экспериментатор, должны меня понять. Иначе как верить результатам опытов? Да никак и никогда.
Или я не прав?
– Сильная позиция.
– Вот именно! Нужно вскрыть черепушку товарища Чигина и найти подтверждение аномалии, или забросить научный подход и заняться гаданием на кофейной гуще.
– Вы знаете, была у меня такая идея, но присутствие товарища Семарга помешало.
– А мы на что? Пригласим товарища Чигина для обследования и подержим за руки, если надо. А как иначе! Наука требует жертв. Я думаю, общественность нас поддержит. Тут ведь сплошная выгода. Смотрите, – Лев стал загибать пальцы:
Получаем лабораторный результат его аномалии
Можем клонировать ещё образец
Публика молчит, довольная светлым будущем
У нас впервые появится средство против печальных эльтов, с которыми, как вы знаете, до сих пор никто не мог справиться
Все заслуги вам. Это бесспорно. А всего-то вскроем черепушку и полюбопытствуем.
Вполне может быть, что и Чигин будет не против. Человечество оценит его подвиг.
Ну, что скажете?
– Нужно обсудить на общем собрании жильцов.
– И только мы и видели Феоктист Петровича. Вдруг он окажется несознательным товарищем, и благодарность всего человечества ему без нужды?
– Да-с, вопрос. Персефона, твоё мнение?
– Ты у меня спрашиваешь мнение, после того, как вживил эти штуки? – женщина в негодовании взмахнула крыльями.
– Ну ведь работают. В чём дело?!
– А вдруг дураком станет, и ничего не узнаем?
– Всё-таки консервативная ты женщина, несмотря на крылья.
– Мадам Персефона, мы только приоткроем крышку, а потом всё на место поставим в самом наилучшем виде. Никто и не узнает. Если что, отправим на Венеру и клонируем.
– Так сразу и клонируйте для опытов?
– Академик, всё-таки женский ум намного рассудительней мужского. Может, и взаправду сделаем клона и покопаемся со всем удовольствием?
– Нужно согласие Чигина.
– Неужели он будет против?! Общественность подключим.
– Я что-то не понимаю вашу заинтересованность?
– Исключительно чтобы утереть нос этому бурундуку, – Лев кивнул на своего товарища.
– А проиграете?
– Я?! Никогда!
– А вдруг?
– Ну я не знаю. В одиночку докрашу Де Борха. Устроит?
– Всё-всё-всё, академик, соглашайтесь немедленно. Это ведь какое счастье наблюдать, как он будет корячиться в стратосфере с малярным валиком, – закричал Вячеслав.
– Или ты, – ехидно заметил Лев.
– Я?! Это почему я?
– Ну что, спорим? – с лучезарной спросил Лев.
– А и ладно! Я верю в свою теорию. Фрол Демидович, разбейте!
– Значит, эмпиризм против абстрактной теории. Хорошо-с. Теперь остаётся уговорить Чигина, – разрубив ладони, произнёс академик с горящими от научного азарта глазами.
«В любом случае это недоразумение за окном наконец-то докрасят», – подумала Персефона, убирая с лабораторного стола тарелки.
Глава 2 Научный подход http://proza.ru/2024/02/21/1174
Глава 4 Жертва науки http://proza.ru/2024/03/02/547