У меня был знакомый литератор, Гарик, очень, кстати,похожий на Гарика Сукачёва. Он зело болезненно относился к критике, матерился, швырялся графинами, бил морду оппонетов, женщин-оппонентов он не бил, но в выражениях не стеснялся. Стихи у него, к слову, были весьма и весьма посредственны. По итогу ему отказали во всех литературных салонах Москвы и Подмосковья. Гарик затих. Прошёл курс реабилитации от наркозависимости и преобразился.
Из поэта он превратился в художника-графика. И рисовал прекрасно. На свою первую выставку в одном из домов культуры он пришёл с баулом, в котором был пулемёт. Открыл стрельбу в потолок. Никто не пострадал, но его определили на содержание в дурку. Через пару лет лечения - дозволили принимать посетителей. Я пришёл навестить друга. Он был печален. Грыз ногти. Не знал куда подевать руки. В коричневом халате и короткой стрижке без фирменной чёлки он перестал быть похожим на Сукачёва, но приобрёл неуловимое, а от того - ещё более занятное сходство с Винсентом Ван Гогом...
- Как живёшь, Гарик?
- Нестор! Тут - прекрасная библиотека! Мне разрешили рисовать мелками!
Гарик протянул мне свёрнутый в рулончик лист ватмана. Я развернул - это была великолепная копия "Звёздной ночи" Винсента.
- Дарю, друг!
- А зачем ты стрелял?
- Да всё равно - стрелял бы, рано или поздно. Ты пойми, Нестор, они там, в искусстве, вся эта богема, все критики и спонсоры - они ссуки! Твари они, просто убивать их смысла нет - придут другие.
- А пулемёт где взял?
- Да челу одному тату набил роскошное. Он мне пулемёт и подогнал.
- Круто.
- Ты о чём?
- О всём. И о пулемёте и о рисунке твоём.
- Я счастлив, Нестор. Мне тут хорошо. Читаю, рисую, кормят по расписанию. Времени - вагон. Начинаю нервничать - мне колят легально наркоту. Никакой измены. Никаких ментов, никаких критиков и богемы. Я недавно продал десять своих работ в Швейцарию. Японцы - в очередь стоят. Денег у меня - вал... Только тратить некуда. Да и не в деньгах дело. Я - просто счастлив.
© Не100р Добрый, 2014.