В то же самое время, когда подрастали гусята, под общим бдительным присмотром подрастало и небольшое стадо молодых белых индюков. С маленькими индюшатами хлопот был полон рот! Стоило их оставить без присмотра, как их тут же грозились своровать вороны, чтобы утащить на съедение в ближнюю просеку. За индюшатами смотрели то матушка Елена, то прихожанка Тамара, то монахини Марфа и Еликонида. Индюшат все любили за искреннюю доверчивость и спокойный нрав.
Когда птенцы подросли настолько, что можно было не опасаться на них нападения ворон, стадо передали проверенной пастушке бабке Вере. Соседство индюков, однако, гусак с гусыней восприняли недружелюбно и с грозным шипением кидались на индюшат. За это дело бабка Вера их гоняла и стыдила:
- Ну что это такое? Не стыдно вам? Ведь они такие же дети, как и ваши!
Наконец гуси рассмотрели безобидное соседство, и война прекратилась. Гуси успокоились тем, что индюки к ним не лезли, пасясь отдельным стадом в сторонке. Так и стали расти оба стада друг возле друга под молитвы пастушки. Бабка Вера угоняла своих подопечных за храмы на тот же большой лужок одуванчиков с клевером, и оттуда доносились её молитвенные песни. На обед к кормушкам раздельно друг от друга белым и серым стадом гуси спешили с гоготом, а индюки с курлыканьем. Затем, сытые так же уходили обратно каждый в своей кампании.
Когда же после службы пономарь Сашка взлетал на колокольню, и с его старанием начинался благостный перезвон колоколов, гусиное стадо с восторженным гоготом и широко расправленными крыльями самолётами носилось по кругу по лужайке. Индюки же чинно вставали в стадо белым облаком, высоко вытягивали шеи в сторону колокольни и дружно начинали громко курлыкать. Оба стада делали такое именно во время звона колоколов. Если же вратник Родион всего один раз дёргал за длинную верёвку язык колокола, одним ударом извещая про обеденный час, гуси и индюки спокойно паслись на лужке. Всё это первая заметила бабка Вера.
- Господа славят! – в слезах умиления улыбалась она и изумлялась: - Вот и скажите, что у них ума нет! Я сразу встать не додумалась, а индюки в шеренгу выстроились, гуси строем по кругу понеслись! И ведь все, как один, на колокола глядят! Домашняя птица, а умнее человека! - и она в бесконечном умилении поднималась со скамеечки и крестилась на колокольню: - Слава тебе, Господи, за всё! Помилуй, спаси и сохрани наши души грешные!
Колокольный перезвон стихал, и в отличие от гусей, предпочитающих держаться подальше от говорливой старухи, индюки усаживались возле неё рядышком и даже ей под ноги, как котята. Они с каким-то благоговением следили за старухой, с поразительным вниманием слушая то, что она читает или поёт. Видимо это восприятие было в них от того, что они воспитывались людьми, которые с ними много говорили. И может быть, с этим связана и одна уникальная история, которая опровергает то, что индюк птица глупая.