Глава № 9. Битва
Вот почему людям не живется мирно?
Там, в наших прошлых мирах, более-менее мне понятно такое поведение. Желание навязать свою религию инакомыслящим, уничтожив под корень всех несогласных. Завладеть плодородными землями, источниками воды, транспортными путями. Личные обиды сильных мира. Деньги.
В Улье очень быстро все отказались от своих прошлых богов. Может и не все, и не сразу, но в подавляющем большинстве верят в незримый дух Улья – всемогущий и всезнающий. Старые боги отвергнуты, так как ничего не смогли сделать для спасения своей паствы. Или не захотели.
В Улье есть все, о чем подавляющее число людей в своих мирах даже не могли мечтать. Еда любая и в неограниченном количестве. Дорогие вина? Да пожалуйста! Большая диспропорция в соотношении мужчин и женщин? Не будь трусом и лентяем, и у тебя будет все. Даже женщины.
Но жадность и гордыня толкают людей на войну. Я и мои люди, не лучше и не хуже других. Мы такие же. Если нам что-то нужно, мы это обязательно заберем, переступая через трупы тех, кто не считается с нашими желаниями.
(цитата из книги «Путь Крестоносца»)
***
Китежане стояли в центре боевого построения. Это понятно – Китеж, мы то уже знаем, что это самый многолюдный стаб в нашем регионе, имеющий многочисленное войско. Не ополчение, как у их соседей, а именно профессиональное войско.
На флангах, судя по расцветке щитов и накидок, расположились люди из Кременя. Этих тоже достаточно много. А вот островитян я пока не видел. Тут было два варианта: или свое участие они оплатили чем-то существенным, или их отряд находится в резерве. Буду рассчитывать на худшее, думая, что в резерве. А еще хуже, если сейчас они обходят наш отряд, чтобы в удобный момент ударить в тыл или во фланг.
Вполне возможно, что стоявшие напротив нас имели целью отвлечь на себя все силы Ордена и сковать их, пока отряд стаба Остров совершает поход к замку. Может быть и такое. Зачем тут сильно поливать траву кровью, если то, за что спорим, можно попытаться захватить малой кровью, а потом продолжить переговоры, совершенно с другой позиции. Но все это мои домыслы. Расчёт на худшее.
Не рискнут они так распылять силы. Им важно собрать все в один кулак, чтобы обескровить Орден здесь и сейчас. Только победив нас на этом поле, они могут заняться и замком.
А за замок я спокоен. Людям далеко в сноровке и бесстрашии до мутантов. Это для обороны от орды нужно больше рук для обороны стен. Отбиться от людей достаточно двух – трёх десятков воинов, а в замке осталось сорок два человека, не считая «приблудных» в предмостье. «Приблудными» мы называли тех, кто попросился под наше покровительство. Не воины конечно, но задержать на какое-то время противника, находясь на высокой стене, смогут.
Этот конфликт назревал уже давно. Драку за сам замок соседи начинать все не решались. Но появилось очередное место, ставшее еще одним камнем преткновения в наших непростых взаимоотношениях. Виной всему сота, проваливающаяся в Улей из моей родной Германии. Кёльн! Не весь, но его большая и самая богатая часть – городской арсенал и запасники. Людей мало, а добра много.
Это была очередная прихоть этого мира. Подавляющее число сот региона проваливалась в Улей из земель, населяемых славянами. Исключениями были очень редкие соты из Прибалтики и Центральной Европы. Уступать Кельн не хотел ни я, ни все члены Ордена.
Мы стояли напротив наших противников, а я прикидывал плюсы и минусы в диспозиции. Плюсы: у нас спаянный боями отряд, а у противника сводное войско.
И мы, и они расположились на возвышенности обширного поля. Если кто-то решится на атаку, ему предстоит спуск по небольшому уклону к неширокому и мелкому ручью, делящему поле пополам. Не весть какое препятствие, но оно есть и с ним надо считаться.
Минусы: их больше, они в Улье дольше, а значит и с более развитыми дарами, и пришли на это поле первыми. За те полдня, что они здесь, вполне могли приготовить несколько неприятных для нас сюрпризов.
Нет. Атаковать я в такой ситуации не собирался. Лучше стоять на месте, давая им возможность первыми проявить свои тактические задумки. Передачей инициативы противнику это я не считал.
И мои солдаты тоже так не считали. Строй, перед которым я прошелся от одного края до другого, выглядел монолитным, в отличие от строя наших визави. Сводное войско стабов не отличалось однообразием вооружения. И строя, как такового, у них не было. На примерно одной линии стояли группы людей, вооруженных хорошо, но не единообразно. Многие вообще общались со своими товарищами, повернувшись к нам спиной. Если бы такое было в моем прошлом мире, я счел бы это признаком того, что перед нами не войско, а сброд из крестьян. Но это был Улей.
И это меня все больше и больше напрягало. Раз стоит спиной, это совершенно не значит, что он не осознает опасности прилета арбалетного болта. Он уверен, что этот болт ему не причинит вреда. А еще сколько я заметил противников, которые не собирались использовать в бою щиты!
Дары были и у моих солдат, но я уверен, что их уровни развития в сравнении с дарами противника были не сопоставимы. Все зависит от времени и опыта. У противника и того, и другого было больше.
И все же, я рассчитывал на успех. Не рассчитывал бы, не привел бы отряд сюда.
От войска противника отделилось тройка людей, и направилась в нашу сторону. Один из них размахивал веткой дерева над головой, то ли привлекая внимание, то ли используя этот знак, как приглашение на переговоры. Хотя у подходивших оружие было с собой.
- Паж – со мной. Кнут, пока мы там будем общаться, всех стрелков переведи на наш левый фланг. Только пусть не светят там своим основным оружием.
Меня волновала ложь противника при переговорах и пока шли навстречу парламентерам, определились с Пажом условными знаками.
Как я и ожидал, ко мне направлялись Ярило и Громобой, а вот третьим оказался не Ветер, а молодой парень, которому поручили нести ветку.
Они остановились первыми, дожидаясь нас на самом краю ручья. Я с Пажом стали в пяти метрах от русла.
- Есть пара предложений, Крестоносец, прежде, что прольется кровь, - начал Ярило, как только я остановился. – Первое. Мы все-таки предлагаем вам уйти с наших исконных земель самим. И даже готовы снабдить вас в дорогу запасом споранов, чтобы вы не испытывали нужды первое время. На западе и юге есть много свободной земли.
- О свободных землях он слукавил, - негромко произнес Паж.
- Какое второе предложение?
- А второе, если ты отвергаешь первое.
- Продолжай.
- Ну, раз ты отвергаешь, предлагаем решить все поединком. Хочешь, один на один пусть дерутся лучшие. Хочешь, пусть это будет парный поединок, или пять на пять. Все ж лучше, если для разрешения спора погибнет меньше и ваших, и наших хороших воинов.
Предложение вроде бы было правильное и соответствовало традициям, но я понимал, что в таких поединках шансов на победу у моих не будет. Все решат только дары.
- Если больше сказать тебе нечего, мы пойдем.
Развернувшись, я с Пажом отправились назад.
- Совсем нас за идиотов считают, - негодовал Паж.
- Возможно и так. А возможно, что сейчас нас обходят, а эти пришли, чтобы отвлечь и протянуть время.
- Маловато шансов, что одолеем, Крестоносец. Их больше и с дарами они нас быстро сомнут.
- Это мы еще посмотрим. Место тут глухое, тихое.
- И что? Дольше никто косточки не обглодает?
- Готовься к бою, друг мой. И не думай о плохом.
О своем последнем шансе, который собирался использовать, если на поле боя все будет очень плохо, я решил не рассказывать даже близким друзьям. Суеверия у меня такие.
- Сотники ко мне!
Когда все командиры собрались, я быстро пересказал суть предложений и наш ответ.
- Теперь о предстоящем бое. Ждем. Пусть начинают первыми. Их больше, и они могут сильней растянуть свой фронт, чтобы попытаться охватить фланги. Пускай. Мы растягиваться не можем, утончая строй. Если будет охват, то сворачиваемся в каре и держимся.
Думаю, что у всех был вопрос, до каких пор им надо будет держаться, если подкреплений ждать неоткуда, но его никто не озвучил. Держимся, значит – держимся.
- Кнут. Выдели пару глазастых приглядывать за нашим тылом. Не нравятся мне мои предчувствия. Если там кто-то появится, разворачивай стрелков и сразу сигнал на круговое построение.
- Крестоносец, они тронулись! – подбегая к нам крикнул наблюдатель.
- По местам!
Я перед боем по привычке глянул на небо. Господа, на которого всегда уповал, здесь пока не наблюдалось. Остается рассчитывать на благосклонность Улья, стойкость солдат и воинскую удачу.
Сводный отряд шел шумно, вероятно, чтобы показать нам свою уверенность в собственных силах. Они шли бодрым шагом, сминая высокую траву и перекрикиваясь друг с другом. Уверенные и веселые.
Ручей их продвижение нисколько не притормозил. Первые ряды шагнули в воду, которая лишь местами поднималась до пояса, а в основном глубина была не больше чем по колено. А вот стрелки противника, прикрывая переправу, сделали по нам первый залп, который, впрочем, не причинил никакого вреда. Но сам факт, что они начали первыми, меня обрадовал, ибо в моем мире было правило: кто первым начал, у того меньше выдержки. Хотя, если у войска большие силы, оно на правила не обращает внимание. Тут действует право сильного.
Первыми до нас добрались бойцы из Кремня. Не дожидаясь союзников, они атаковали наш правый фланг. Пара минут у наших стрелков, собранных на левом окончании построения, была, и они, стремительно выдвинувшись на несколько шагов вперед, открыли частую стрельбу во фланг первым атакующим, после чего быстро вернулись за общий строй. Расчет немного оправдался – у большинства воинов щиты прикрывали левую часть тела и при обстреле справа противник понес пусть не большие, но потери. В таком бою, случись он в прошлом мире, убитых и раненых было бы в разы больше, но и это немного охладило пыл атакующих. По крайней мере, веселые голоса исчезли, сменившись криками боли, проклятиями на наши головы, и угрозы. А первую кровь в бою взяли все-таки мой бойцы. Но бой только начинался.
На слабые еще дары я сильно не рассчитывал, но все же несколько бойцов ухитрялись использовать хоть и небольшой, но все же полезный их потенциал. Особенно это помогало тем, у кого были защитные дары.
Свое место в построении я определил позади строя в его центре. Положившись на мастерство сотников в руководстве боем, я сосредоточился на оказании первой помощи раненым. Кроме наших воинов, в этот поход мы взяли несколько добровольцев из «приблудных», большая часть которых должна была помогать только мне.
Первым, проскочив мимо пропустивших его товарищей, из строя вывалился Плут, зажимая рану на лице. Стрела, пробив кольчужный капюшон, разорвала щеку, выбив несколько зубов.
- Убери руки, - приказал я раненому.
Сделав небольшую насечку на древке, я переломил стрелу, после чего вытащил ее часть из раны. Плут сплюнул большой ком из крови и зубов, после чего снова подставил мне свое лицо, для снятия боли и частичной остановки кровотечения. Я перекрывал только крупные кровеносные сосуды, а с мелкими его организм справиться сам.
Сделав несколько глотков эликсира и сжав зубами валик из материи, Плут вернулся назад, заняв место в последней шеренге своего десятка.
А мне уже подтаскивали сразу двоих раненых. У одного мечом разрублена левая скула, у второго сотрясение от удара боевым цепом по голове.
- Шей щеку, - бросил я помощнику, сам склоняясь над бойцом, потерявшем сознание. Помощник не растерялся, и плеснув на рану эликсира, сразу проткнул кожу раненого кривой иглой, накладывая первый шов. На возвращение их в бой ушла пара минут. А потом раненные пошли сплошным потоком.
Противник доминировал над нами за счет даров. Несколько раз их «прыгуны» оказывались позади строя, и нанеся несколько ударов в спины, исчезали.
Потом они начали, как я и предполагал, растягивать свой строй для охвата, и Кнут, вовремя заметивший этот манёвр, отдал приказ на переход к круговой обороне.
А я все чаще и чаще вставал, чтобы осмотреться вокруг и всматриваясь в ближайшую опушку леса, ранее бывшую справа от нас, а теперь оказавшуюся за спинами противника. Я ждал прихода Пастуха, очень рассчитывая, что у него все получится, как планировалось. Но его все не было и не было, а положение моего отряда ухудшалось с каждой минутой. Ряды бойцов быстро редели, а отступать было некуда – в центре закруглившегося строя лежали и сидели десятки тяжело раненых.
- Твари! – с тревогой в голосе крикнул один из моих помощников, указывая совсем не в ту сторону, откуда я все время ожидал их появление. – Твари и их много!
Я велел поднять меня выше, чтобы понимать, какой теперь намечается расклад сил на поле боя. Всего несколько мгновений над строем, а мне едва удалось увернуться от нескольких стрел, пущенных в меня с разных сторон.
Кольцо вокруг нас полностью сомкнулось и противнику оставалось только сжимать его, постепенно перемалывая наши силы. Но сотню спешащих к месту сражения монстров, их наблюдатели почему-то прозевали.
А вот Пастуха я не увидел. Или не заметил, или появление тварей не его рук дело. Вернее, его дара.
До попадания в Улей Пастух был именно пастухом, а не солдатом. И в лагере оказался в момент переноса случайно, выполняя какое-то поручение. Крестный не стал заморачиваться, и парень получил свое новое имя в соответствии с родом занятий. А проснувшийся в нем дар мне показался очень схожим по направлению деятельности с работой пастухов. В самой начальной стадии он притягивал их к себе, но с развитием, он мог не только увеличить район, с которого могли к нему сходиться мутанты, но и немного корректировать направление их движения. Действие было схожим с работой приманки: «Ау! Я вкусная еда! Я нахожусь здесь!», а когда твари приближались, «приманка» начинала работать в стороне от носителя дара, смещая собравшихся людоедов в сторону. В Пастуха я вложил пять горошин, причем перед этим походом дал сразу двойную порцию, видя, что это подхлестнет силу его способности.
К чести противника, они, обнаружив позади себя монстров, не только не поддались какой-либо панике, а действовали очень четко и отработано. Очевидно сказывался большой опыт в таких ситуациях.
Задние ряды сводного войска развернулись в сторону людоедов, ощетинившись частоколом копий.
Нам это сильно помогло, так как сразу половина противников выбывала из боя с нами, переключившись на более опасного врага. В любом случае, теперь твари играли на нашей стороне.
Тварей, вмешавшихся в разборки людей, оказалось слишком много для наших оппонентов. Через полчаса боя на два фронта, кольцо окружения вокруг нас противником было разорвано, а большая часть сил врага была переброшена на позиции против мутантов.
Еще через полчаса между нашим строем и отрядами стабов был десяток метров земли, на которой кроме убитых и раненых никого не было. Наши противники все силы обратили против мутантов. Это было бы хорошим моментом уже для нашей контратаки, но сил на такой маневр у бойцов уже не оставалось.
Ярило появился перед нашим строем в одиночестве, размахивая тряпкой. Выглядел он также, как и перед боем, очевидно, что в сражении лично не участвовал.
- Крестоносец! Предлагаем прервать наше выяснение отношений. Вам крепко от нас досталось, а нам от нежити. Расходимся! Забирайте своих раненых и можете уходить. Мы не будем ни бить в спину, и не станем преследовать.
Услышав его слова ближайшие ко мне, солдаты повернулись, глядя на меня. На их лицах, как минимум, было удивление от такого нахальства.
- Могу тебе предложить сделать то же самое, Ярило. Сделайте сами то, что предложили нам. Уходите, забрав раненых. Мы не считаем, что проиграли, а значит поле боя останется за нами. Не согласен? Тогда вернись к своим людям, и продолжим!
Это мое заявление было на грани. Скорей бравада, чем реальная возможность выполнить свою угрозу. Но солдаты правильно поняли мои слова, тут же начав перестроение, которым удобно атаковать, а не обороняться.
Ярило ушел и через небольшое время строй противника вновь придвинулся к нашему.
- Твари! – наш наблюдатель снова показывал на опушку леса.
В этот раз их было не больше двух десятков, но бежали они хоть и во фланг обоим отрядам, но все сильней смещались к противнику. Весь левый фланг построения сводного войска стал разворачиваться им навстречу.
Это был хороший момент, и я приказал начать движение вперед.
- Только пусть наши солдаты не торопятся, - крикнул я Кнуту, склонившись над раненым. Мои силы немного восстановились, и пора было снова спасать жизни.
До нового боя не дошло. Передовые линии потолкали друг друга копьями, нанося удары в щиты противников, но потерь ни у кого не было. Чувствовалась усталость у обеих сторон. Последней каплей для противников стало появление троицы «душегубов» у них в тылу. Расправившись с ними, противник отошел назад, оставив для переговоров Ярило и Громобоя.
Громобой в драке принимал непосредственное участие. Его доспех не только был забрызган кровью, но и имел большие повреждения, а на лице вождя красовался большой синяк.
Оба переговорщика молчали, давая понять, что слово теперь за мной. Пришло время для компромисса.
Я был краток.
- Разбираем убитых и раненых. Оружие каждый свое собирает. И расходимся. Хабар с тварей – пополам.
- Мы их убили, - сразу зло крикнул мне Ярило, буравя взглядом.
- Как хочешь. Скоро у тебя появится возможность собрать еще больше споранов, - я, как бы между прочим, бросил быстрый взгляд в сторону леса. – Только в следующий приход тварей, я уже не буду сдерживать своих людей, как это было только что.
Ярило разрывало от моей наглости, но он в бою не был, а Громобой, стараясь сделать это незаметно, толкнул коллегу локтем в бок. Того энтузиазма в глазах, что был у него перед боем, уже не было.
***
Когда отряд противника ушел, бросив всех своих покойников, почти полностью ободранных от снаряжения, я отправил несколько человек в лес, на поиски главного спасителя нашего войска.
Пастух был найден в густом кустарнике, совершенно обессиленным. Про таких говорят «кожа да кости». Дар действительно вытягивал не только внутреннюю энергию, но и физическую, иссушая своего носителя.
Когда герой пришел в себя, то рассказал много интересного, что было скрыто от нас во время сражения.
- Извини, Крестоносец, что опоздал. Я собрал хорошую толпу, в которой и «убивец» был, и несколько «скакунов». Но пока сюда их вел, в лесу на отряд нарвался. Скрытно по лесной тропе вас обходили. Ну, я и перенаправил зверюшек на них. Дожидаться, чем дело завершиться не стал, отправился искать новых. Пришлось побегать, но перехватил стаю, которая на юг направлялась, а оттуда остатками кисляка сильно тянуло. Еле хватило сил их сдернуть с пути и за собой повести. Эликсир быстро заканчивался.
Потом вижу, что зверушек хоть и много было, но не хватило. Вернулся на первое место, где нашел еще немного, которые трупы объедали. На все силы уже не было, но сколько смог, сюда отправил, а с опушки подправил, куда им двигаться надо.
- А последняя тройка «душегубов»?
- То уже не мои. Почти не соображал ничего. Только желание подальше в бурелом забиться и отлеживаться.
- Отдыхай, Пастух. Потом все обсудим.
Эти разборки с соседями дорого обошлись для нас. Больше никогда мы не несли такие большие потери убитыми. Восемь десятков было убито в бою. Еще пятерым помочь я уже не мог – знахарские силы не успевали восстанавливаться. Раненых было очень много. Всего пара-тройка десятков не имела никаких ранений.
С таким измотанным воинством не было возможности самим выбраться назад в замок, и я отправил гонцов за помощью.
Радовало одно: потери у противника, судя по оставленным на поле боя трупам, были на сорок человек больше наших. А если сюда добавить убитых тварями в лесу, то теперь у окружающих нас стабов еще не скоро появится желание оспаривать наше право на проживание в этом районе.
Подождите, то ли еще будет.
Глава № 10. Резвый
Рыцарь, это не только обученный воин, закованный в латы, и своими подвигами на поле боя завоевавший право так называться. Рыцарь – это воин на коне. На боевом коне, который специально для этого рожден и обучен.
Мой Резвый, как и все кони войска, остался в прошлом мире, не попав в Улей. Я часто вспоминал о нем, радуясь, что его миновала участь других животных, которые тысячами погибали от когтей и зубов монстров. Все травоядные животные, рано или поздно, становились едой. Такое их предназначение, определенное создателем. Но в Улье это происходило слишком быстро.
С первых дней в новом мире, я задумывался, как мне и моим солдатам, все-таки обзавестись лошадьми. Но все наши попытки оканчивались неудачами. Лошади, как и часто использовавшиеся волы, вели себя спокойно до тех пор, пока рядом не появлялись обратившиеся. И чем сильнее и развитее были монстры, тем наши животные быстрее их чувствовали, становясь неуправляемыми. Спокойные и неповоротливые волы, не обращая внимание на удары бичей погонщиков, мчались от опасности, не разбирая дороги. Лошади, первым делом старались избавиться от седоков, и даже становились агрессивными, когда сразу не могли их сбросить, чтобы удирать налегке.
Но попыток воспитать боевого коня я не оставлял, ведь я – рыцарь.
(цитата из книги «Путь Крестоносца»)
***
- Мой принц! Прибыли люди из Зареченска. Хотят с тобой говорить.
Неотложных дел у меня сейчас не было, и я вышел к воротам.
- Просьба у нас к тебе, Крестоносец. О помощи просим.
- Представься, и говори вашу просьбу.
- Меня Касогом зовут. Мы в Зареченск направляемся с товаром. Большая стая тварей нас пыталась перехватить, но, хвала Улью, мы прикрылись кисляком новой соты, и оторвались, перебравшись на другой берег. Но твари не отстают. Скоро настигнут. Вы наша последняя надежда.
- Так груз можно бросить и уходить. Потом вернетесь и заберете. Что за товар?
- Да в том-то и дело, что такой товар не бросишь. Кони. Табун в сотню голов. Еле-еле их в повиновении удерживаем. Чуют тварей и боятся.
- В замок не пущу. Таков наш закон. Сами, если хотите, в предмостье укройтесь, но, если твари придут, с вас помощь на стенах.
- Я о другом прошу, Крестоносец. Помоги тварей придержать, пока мы лошадок дальше отгоним. Устали они, а молодняк совсем из сил выбился.
- Бросьте молодняк, и уходите, - я уже принял решение, но ждал, когда мне что-то предложат они сами. – Мне нет резона рисковать своими людьми из-за ваших лошадей. И вам они зачем, тоже не пойму.
- Заказ от старейшин другого стаба на востоке. Им полсотни надо. Стаб тот на острове. Тварям туда хода нет, а лошади хорошее подспорье в хозяйстве. И грузы перетащить, и патрулировать берега. Помоги, Крестоносец. Должны будем.
- Сколько в табуне молодняка?
- Два десятка. Было больше, но совсем молоденьких потеряли. Куда трехдневкам угнаться за взрослыми?
- Хорошо. Мое условие: весь молодняк мне оставите. Все равно не догоните до своего стаба.
- Согласен, - Касог кивнул, но по глазам я видел, что он рассчитывал на большую плату за помощь.
- Это еще не все. Когда табун доставите в стаб, вернетесь сюда. Будет поручение. Выполните – мы в расчете.
- А что за поручение? Может оно того и не стоит?
- Не сложное, Касог. Вы справитесь легко и быстро. А мне такое своим поручать не охота, раз уж вы попались.
Время поджимало, и Касог согласился. Договор вступил в силу.
- Уходите. Жду через семь дней. Должны управиться.
Я поднял сотню Волка, направив на перехват стаи. И разомнутся, хабара добудут. А на охоту мы и так собирались отправляться на следующий день.
***
Старые конюшни замка мы никак не использовали с момента его занятия. Помещений для размещения людей, вооружения и припасов и так было предостаточно. Конюшни с их специфическим запахом лошадиного пота и навоза пустовали до этого дня.
- Прикажешь жеребят сюда перегнать?
- Нет. Между внешней и внутренней стеной организуйте им загон. Пока места там достаточно. А мне немедленно пришлите старшего из наших «приживал». Будет им работа.
«Приживалами», но чаще «приблудными» мы именовали доброздравов, которых находили на сотах, но посчитав их полезными для себя, не отсылали в другие стабы, а брали к себе. Закон Ордена не позволял чужакам находиться внутри основного замка на постоянной основе. Только на время работ и только под присмотром. Все остальное время они жили в укреплениях предмостья, занимая башни и внутренний двор.
На них были возложены обязанности по заготовке дров для обогрева замка, чистка и укрепление стен рва, обслуживание ловушек на подступах к замку и их устройство после обновления сот, и многое другое, что могло нам понадобиться. За это они имели крышу над головой и нашу защиту от страхов этого мира.
Бобёр, несмотря на грузное телосложение, прибыл достаточно быстро, даже не запыхавшись. Он был из бояр какого-то городка на Руси, а новое имя получил за бобровые шубу и шапку, в которой прятался после переноса на лесной дороге, навалив на себя кучу хвороста. С тех пор прошло много времени, и бывший боярин доказал на деле, что является хорошим организатором.
- Есть работа, Бобёр. Но сделать ее надо быстро.
- Все сделаем, Крестоносец.
- Во-первых, вычистить тут все. Старый навоз – долой, истлевшие доски – заменить. Но это не самое главное. Основная работа, это сделать для каждого коня персональное стойло, но так, как я покажу, когда тут приберетесь.
- Понял. Сейчас же начнем.
- И выдели людей для сенокоса. Теперь нам понадобится и сено, и свежая трава, и зерно с овсом. Подумай потом, где в ближайшее время будут обновления с сотами, где этим можно разжиться. Ступай.
Через час в конюшнях во всю кипела работа. Бобёр действительно мог быстро все организовать. Из почти сотни человек, находящихся в его подчинении, сорок сейчас находились тут, разбирая и круша трухлявую древесину.
- Если позволите, мы все через стену в ров побросаем. Так быстрее, чем через ворота таскать. А потом ров вычистим.
- Делай, как считаешь правильным. Главное – быстрее.
Пока рабочие трудились, я Бобру и еще одному мастеровому объяснил, что мне требуется.
- Стойла надо сделать такой ширины, чтобы жеребенок мог находиться только в самом центре, при условии, что от боковых стенок до него не сможет дотянуться рука взрослого человека. Зазор должен быть от кончиков пальцев до бока животного сантиметров десять. Не больше!
Следующее условие. Перегородки между стойлами надо изготовить двойные, чтобы внутрь на всю ее длину мог протиснуться взрослый мужчина. Двери со стороны прохода. И двери, и стенки сделать крепкими. Все ясно?
- Ясно, - пожал плечами мастеровой, но я все же решил заглянуть в конюшню после начала работ, чтобы проверить, насколько они поняли мою задумку.
***
Касог чесал затылок, думая над моим поручением. Найти полсотни «упырей» и «бесов» проблемой не было. На первой же соте, что провалится в Улей, бери их столько, сколько сможешь не убить. Вопрос был в их транспортировке. Возами в клетях их не перевезешь, животные будут неуправляемые, да и не было у Касога таких животных. Лошадь – редкость. Их ватага перемещалась старым и давно отработанным способом: один в седле, двое бегут рядом, держась за стремя, время от времени меняясь.
Пешком, привязав их к длинной жердине, как пленников или рабов, тоже не доставишь. Будут бросаться из стороны в сторону при виде близкой еды, да и урчанием привлекут других тварей, которые могут быть какого угодно уровня.
- Ладно, Крестоносец. Мы что-нибудь придумаем. Только подскажи, какая населенная сота ближайшим временем прилетит.
- На главных воротах спроси сотника Змея. Он подскажет и путь укажет.
Жеребят было восемнадцать.
- Почему их меньше? – задал я вопрос дежурившему на площадке внешней стены воину. – Должно было быть два десятка.
- Столько их и было. Но двое едва стояли на ногах, а потом упали. Комар у нас дока в лошадях, сказал, что уже не жильцы. Загнали их. Пока не сдохли, сами дорезали.
- Увидишь Комара, пусть меня найдет.
Я направился в свои покои, зная, что солдат не стал дожидаться, когда Комар соизволит появиться в этом участке замка, а передаст мой приказ по всей цепочке караульных.
Комар появился через четверть часа.
- Искал меня, принц?
- Подойди, - я не помнил, какой у него был дар, а спрашивать не хотел. Крестоносец все знает и помнит!
Сделав несколько пассов над головой и шеей Комара, я разрешил ему присесть.
- Мне сказали, что ты в лошадях разбираешься. Так?
- Есть такое, мой принц.
- Откуда умения?
- До отбора в войско отцу и деду помогал. Они лекарством всякой скотины занимались. Хвори лечили, кастрировали, бывало у знати нашей трудные роды принимали, когда лошадки породистые не могли сами разродиться. Даже переломы костей сращивали. Я с ними с пяти лет мотался. Хоть время и много прошло, но кое-что помню.
- Твой дар отведения глаз развивается хорошо. Он тебе немного будет в помощь, чтобы справиться с новым поручением. Твоя задача теперь, научить молодняк не бояться тварей. И не делай такие удивленные глаза. Пока ступай, а как понадобишься, я вызову и все объясню. Предупреди десятника, что скоро будешь в моем прямом подчинении.
Наши «приблудные» рабочие трудились весь день, выделяя время на еду по очереди, чтобы быстрее справиться с поручением. Появившись в конюшне, я проконтролировал ход работ, но кое-что пришлось подсказать.
- Бобёр, скажи рабочим, чтобы в перегородках оставили щели. На уровне пола и на уровне пояса. Во всю длину перегородки в обе стороны.
Свою задумку я раскрывать не собирался.
Первую партию обратившихся Касог пригнал перед самым закатом. Он не стал думать над транспортировкой, а принял решение заманить тварей до самого замка. Первым прибежал от него гонец, предупредив, что «заказ» уже на подходе, чтобы дозорные зря не поднимали тревогу, и тем более не стреляли.
Двадцать два «упыря» и «беса» пытались догнать людей Касога. Было видно, что погоня давалась им трудно. Многие ослабли, и еле-еле передвигали ноги. Погоня растянулась на половину мили, и людям иногда приходилось придерживать лидеров гонки, накручивая в поле «восьмерки», чтобы подтянулись отстающие.
В замковом рву с мутантами не церемонились. Вылавливая сверху арканами, их вытаскивали и связывали.
- Мы отдыхать, Крестоносец, - доложил Касок, когда его люди спеленали последнего мутанта. - Остальных завтра довезем. Думаю, что со второй партией справимся быстрей. Опыт, как надо действовать, теперь у нас есть.
Несмотря на опустившуюся ночь я решил продолжать свой опыт, и приказал перевести жеребят со двора в конюшню. Не дав им как следует осмотреться в новом помещении, в ниши перегородок поместили тварей.
И тут началось самое интересное. Твари, оголодав по пути к замку, обнаружили совсем рядом с собой вкусную еду, до которой всего-то расстояние, это вытянутая рука. Людоеды нервничали, так как не могли совсем чуточку дотянуться до вожделенной плоти. Они пытались достать то одного жеребенка, то другого. То ложились на пол, максимально вытягивая руку, то вставали, когда им начинало казаться, что из верхних щелей это будет сделать проще. Но у всех попытки оказались тщетными.
А вот жеребятам предстояло пережить не чувства разочарования, какие вероятно были у новых соседей, а чувство страха. Первое время весь молодняк действовал одинаково. Они метались по своему стойлу, уворачиваясь от цепких пальцев, тянувшихся к ним с обеих сторон. Чуть позже они немного угомонились, но окончательно не успокоились. Это была простая усталость. Теперь жеребята начинали двигаться, только когда к ним протягивалась рука монстра. Особенно тяжело приходилось тем, на кого обращали внимание сразу с двух сторон. В таких случаях жеребенку нужно было выбирать оптимальное место в загоне, чтобы до него не моли дотянуться. Как только жеребёнок ошибался, в его гриву или хвост моментально вцеплялись монстры, и им приходилось прикладывать усилия, чтобы избавиться от захватов.
- Насыпьте овса. Следите за поведением. Мне интересно как каждый из них будет в дальнейшем реагировать на присутствие тварей рядом с собой. И тварям тоже потом дайте еды. Этой первой партии надо протянуть хотя бы дней пять.
Следующие два дня я в конюшню не заходил, были другие, более насущные дела. За этот период Касог доставил недостающее для заказа количество мутантов, среди которых был даже один «чёрт». Эту партию поместили в замковую тюрьму, связав ноги. Они были предназначены для замены выбывших из первой партии. А такие, как мне казалось, должны были появиться со дня на день.
На третий день придя в конюшню, я у первого же стойла заметил изменение в поведении жеребёнка. На вид, судя по примерному весу, этому гнедому было не больше трех месяцев. И он уже не бестолково метался по стойлу, а заняв удобную позицию в центре, наблюдал за голодными соседями. Стоял он задом к входу, наблюдая, как «бес» пытается дотянуться до его бока.
Рядом со мной появился Комар, и приложив палец к губам, попросил соблюдать тишину, а потом сначала показав пальцем на жеребчика, поднял вверх большой палец.
«Бес», не сумев дотянуться до бока, опустился на пол и протянул руку в нижнюю щель, надеясь схватить своенравную жертву за ногу. Мне показалось, что жеребенок даже немного сдвинул копыто навстречу руке. Приложив усилия «бес» достал до ноги, но его пальцы смогли только кончиками зацепить копыто. И в это мгновенье жеребёнок провел резкий удар этим копытом. Я даже услышал хруст ломаемой кости.
- Да! – выкрикнул Комар, вскинув вверх кулак.
- Докладывай.
- Этот первым более-менее спокойно стал вести себя. Другие до сих пор пугаются, а он еще вчера начал давать отпор. На урчание мутантов почти не реагирует. Час назад тому «лешаку», что слева ударом сломал кисть. Тот теперь к этому не лезет. Здоровой рукой белогривую соседку донимает.
- А остальные значит бояться?
- Пока да. Ни один к еде не прикоснулся. Никто не пытался даже глаза прикрыть, а не то что лечь. От голодухи скоро рёбра будут все хорошо просматриваться.
- Морковка есть?
- Яблоко только.
- Давай, - я протянул руку. С подарком я приблизился к стойлу жеребца и протянул ему яблоко.
Жеребчик протяжно фыркнул, и попытался укусить меня, но я успел отдёрнуть руку назад.
- Норовистый, - прокомментировал Комар, а я, засунув яблоко под нательную рубаху, зажал его на несколько секунд подмышкой.
После этого повторил попытку угостить жеребёнка. Та же самая реакция. Ну, ничего. Голод и ласка свое дело сделают, а времени у нас впереди очень много. Опустившись на корточки, я положил пахнущее мной яблоко на деревянный настил.
- Других смотреть пока не буду, - сказал я Комару, направляясь к выходу. – Этого пока не кормить. Овёс из ясел выбрать. Наблюдать. Тварей заменить сейчас же. Там есть один «чёрт», его на место того, что руку сейчас сломали. Буду утром.
Ночью мне приснился мой Резвый. Он бегал по лугу, заросшему созревшими одуванчиками, поднимая за собой целые облака из белых зонтиков. А в конце сна, перед пробуждением, вдруг стал маленьким.
Утром Комар доложил, что еще две молоденьких лошадки, норовом обойдя жеребцов, давали достойный отпор тварям, а одна из этой пары, даже пыталась спать, так расположив тело в центре стойла, что с обеих сторон твари не могли совсем немного дотянуться пальцами до ее боков.
- Но полностью не спала. Глаза закрыты, а уши ходуном ходят. Вымотались бедняжки.
- Не едят?
- Категорически. Как в первый день насыпали корм, так нетронутый и остался весь.
- А как гнедой?
- Тоже устал, но такой же дерзкий. «Бесу» новому руку помял, а «чёрт» справа осторожничает. Если и делает попытки дотянуться, то только когда уверен, что сдачи не получит. Кстати, яблоко гнедой через пару часов все-таки съел.
Я протянул Комару два своих старых поддоспешника, которые все никак не доходили руки чтобы их выбросить. И вот пригодились.
- Гнедой будет моим. Назову как своего предыдущего – Резвый. Он, возможно, не королевских кровей, но с характером.
Присев возле стойла Резвого, я просунул к нему пальцы с зажатой в них большой морковкой. Резвый с места не сошел, оставаясь у противоположного конца. А вот «чёрт», заметив меня, активизировался, и начал выбивать свою дверь.
- Ничего, Резвый! Когда-нибудь такие мутанты для нас двоих будут не опасней, чем шелудивая дворняжка.
Бросив на пол несколько морковок, я перекинул на ограждение поддоспешники. Они сильно впитали мой пот. Пускай Резвый начинает привыкать к запаху хозяина.
Глава № 11. Выездка
Жизнь человека состоит из этапов и событий. Значимых и почти незаметных, ярких и таких, которые почти не отложились в памяти. Но все эти эпизоды как-то отражаются на дальнейшей жизни не только этого человека, но и его окружения.
Одним из таких этапов стало внедрение использование боевых коней, которым очень слабо пользовались люди в Улье.
А Орден это смог реализовать, чем сильно упрочил свои позиции и расширил возможности не только на контролируемых территориях, но позволил расширить нашу сферу влияний.
(цитата из книги «Путь Крестоносца»)
***
Резвый громко заржал, когда я только вышел из донжона и направился в сторону конюшен. Так он делал, когда я шел именно к нему. Как он выделял мои намерения из всех моих перемещений по двору замка, мне не понятно, но факт был на лицо.
- Иду, иду, Резвый, - окликнул я возбужденного моим приходом коня, который в нетерпении бил копытом по деревянному настилу стойла. – Держи, родимый!
Пара больших морковок и яблоко тут же были приняты из ладоней мягкими и подвижными губами.
«Черти», не боявшиеся ничего, когда дело касалось голода и наличия пищи, в боковых клетках не решались ни только просовывать руки в его сторону, но, как мне казалось, опасались даже приближаться к разделяющей их перегородке.
- Совсем житься тварям от твоего Резвого нет, - сказал Комар, сразу появившийся в проходе. – Глупых новичков он сразу калечит, как только они к нему руки протягивают. Мало того, он уже умудряется в широкую щель попадать передним копытом. Менять мутантов часто приходится из-за этого. Эти, что сейчас сидят, старожилами можно считать. На третий день пошли. Этому бедолаге, - Комар показал на правый отсек, - в первый день через щель в лоб угодил. Я думал, что сдохнет, но вычухался. Сунул лапу и тут же перелом получил. Теперь только урчит, а к перегородке приближается, когда Резвый или отдыхает, или второго «чёрта» кошмарит. Второй осторожней оказался. В эту сторону почти не смотрит. Все норовит до коня Пажа дотянуться.
- А Огонёк как ведет себя с ними? – я перешел к соседнему стойлу, похлопав по вытянутой в мою сторону шее коня Пажа.
- Копыта бережет, - засмеялся Комар. – Кусается, когда тянуться к нему. Если покопаться в подстилке, то десяток пальцев предыдущих соседей там найти можно.
Все наши кони уже давно перебороли в себе природный страх перед кровожадными и вечно голодными соседями. Я давно задумывался над началом использования коней в рейдах, но Комар отговаривал. «До двух лет не надо напрягать им спины, принц. Слабые они еще».
Я соглашался. Мой вес был под сотню килограмм. А если добавить амуницию и вооружение? Поэтому только выводки в поле, где кони могли резвиться на большом поле с северной стороны замка, которое мы огородили.
Количество лошадей разных возрастов в замке было больше ста. А самая первая партия из двенадцати коней, уже достигла на мой взгляд нужных кондиций, что Комар сегодня подтвердил.
- Пора начинать объезжать Резвого и всю их первую партию. Это он тут за яблоки ласковый, а как поведет себя, когда на нем ты окажешься, только выездка покажет. К седлу он долго привыкал. Нервничал, брыкался, падал на спину, стараясь избавиться от него. Дней тридцать свой норов показывал. Даже есть отказывался.
- Седлайте его. Сейчас и опробуем.
- В поле?
- Пока во дворе. Я в седле давно не сидел. Еще сбросит где-то, а вы не сможете найти, - мне показалось это хорошей шуткой, но Комар не оценил.
- Этот может!
Резвый нервничал и бил в землю копытом. Седло и сбруя не на шутку разозлили его. Уши дёргались во все стороны, а недовольной фырканье притихло только когда я направился к нему, держа в руке большой ломоть ржаного хлеба.
Угостив коня, я погладил его шею. Резвый успокоился и даже прижался головой к моей голове.
- Спокойно, мой хороший, - я взялся за уздечку, и вскочил в высокое седло, даже не вступив в стремя. Опыт и сноровка никуда не делись.
А коню это совершенно не понравилось. Присев на задние ноги, он фыркнул, и тут же взбрыкнул, пытаясь освободиться от лишнего веса. Для усмирения есть очень хороший и испробованный веками способ. Боль!
В юности, когда меня готовили к верховой езде, мне приходилось держать между ног бревно. Вначале оно было не очень длинным и тяжёлым. Его даже обтягивали толстой кожей. Постепенно наставник – бывший сотник отца, потерявший в сражении кисть правой руки и один глаз, увеличивал диаметр бревна, а как только я приноравливался к новому весу, появлялось новое, но немного длиннее и толще предыдущего.
Не дав Резвому больше ничего предпринять, я с силой сжал коленями его бока, одновременно сжав пальцами холку. Тренировки, опыт верховой езды и сила, добавленная Ульем, сразу поставили коня на место. От боли Резвый протяжно заржал, но попыток сбросить не делал.
Ослабив давление, я ударил его пятками, направив вдоль стены.
Трижды объехав внутренний двор по кругу, я соскочил на землю и сразу угостил коня морковкой.
- На сегодня ему достаточно. Завтра продолжим уже в поле. Передай всем, чьи кони в первой группе, сегодня опробовать своих, как я. Утром выезд для всех.
На следующий день двенадцать всадников готовились к первому выезду. Настроение было приподнятое, а вид Змея всем добавил веселья. Его первая попытка обкатать свою лошадку закончилась падением и хорошим пинком, результат которого теперь красовался на лице в виде большого синяка.
- Это ему еще Улей подлечил фингал за ночь. Вчера глаз совершенно не просматривался, - смеясь, доложил Комар. – Но потом они подружились.
- Выезд покажет, кто и как сдружился.
- Какой будет наш маршрут? – Кнут пристроился рядом со мной.
- На юг прокатимся. Сегодня к полудню там сота «Луговая» прилетает. Может быть получится не только обкатать лошадей, но и свежего мяса заготовить.
На «Луговой» соте каждый раз в Улей проваливалось большое стадо коров. Больше двух сотен бурёнок паслись на обширном лугу под присмотром двух пастухов. Об обновлении знали не только мы, но и мутанты, поэтому нам предстояло проверить коней и в реальной охоте на тварей. Одно дело, когда кони в стойле, на своей территории, видят их за барьером, и совсем другое, как они поведут себя на большом пространстве, где у них будет возможность избежать столкновения с тварями. Да и уровень монстров, которые могут пожаловать на кормежку, ожидался значительно больше, чем привычные для коней «черти».
К границе соты добрались, не встретив ни одной твари, что было не удивительно. По пути были только небольшие по площади полевые соты, которые давно не обновлялись. Из живности на них были только полевые мыши да кроты.
Перед полуднем встали на привал в маленькой роще, чтобы дать лошадям отдохнуть в тени деревьев и пощипать травку. Хоть переход и не был большим по расстоянию, но все-таки он для них был первый. За одно и напоили их в небольшом ручье.
Кони учуяли перезагрузку первыми, начав громко фыркать и коситься в сторону «Луговой». Значит кисляк и на них как-то влияет. Проверив конскую амуницию, мы выдвинулись к границе соты.
К нашему приезду туман уже был густой и, поднявшись до уровня небольшой березы, продолжал подниматься ввысь. Кони нервозно реагировали на такое, необычное для них явление. Это тоже в будущем должно пригодиться, особенно в новой местности, где график изменений территории будет не известен.
Молнии в тумане сверкали не очень долго, а как только они исчезли, резкий порыв ветра в считанные секунды согнал на соседнюю соту начавший быстро распадаться туман.
Коровы были на месте. Перенос в новый мир вызвал у них состояние стресса. Его они выражали в хаотичном перемещении по лугу, мычанием и неповиновению пастухам, которые на не менее встревоженных лошадках, пытались сбить стадо в одном месте.
- Как там пастушки, Змей? – спросил Кнут у Змея, и хохотнул, подмигнув остальным. Вопрос к человеку с даром «дальнозора» был бы нормальным, если бы не заплывший синяком глаз. Но Зной не обиделся на подколку, а оттянув пальцем поврежденное веко, начал всматриваться.
- На рябой кобылке молодой паренек. Ему лет десять. Смотрится бодрым. А вот второй, на рыжем жеребчике, что-то начинает носом «клевать». Скоро обнаружит, что сидит на куче вкусного мяса.
- Трогаем? – спросил Кнут, обернувшись ко мне. Я кивнул, давая согласие, но, едва тронувшись, мы остановились в нескольких метрах от границы соты. Кони, как и мутанты, почему-то не спешили входить на обновленную землю.
Этот феномен был объясним в применении к тварям. Как утверждали некоторые «знатоки-старожилы» в соседних стабах, монстры опасались избытка в воздухе новой соты спор, которые в начальной стадии захвата новых организмов вели себя агрессивно и в отношении спор, находящихся в своих носителях.
Для травоядных споры были не опасны. Возможно, что кони нервничали, ощущая остатки той неведомой энергии, которая применялась Ульем для переноса.
Только минут через двадцать Резвый, недовольно фыркнув и прижав уши, все же отважился сделать первый шаг через границу. За ним тронулись и другие.
- Охват! – коротко отдал я приказ, в одиночку направляясь в сторону пастухов. Отряд, разделившись, начал разъезжаться в стороны, охватывая растревоженное стадо.
Пастушонок опасливо смотрел то на меня, то на людей, окружавших вверенное ему общиной стадо. Поняв, что мы сгоняем коров в одно место, немного успокоился, хотя почти не отводил глаз от моего оружия.
– Спасибо вам, - он поклонился, видя, что перед ним человек высокого статуса. – А то наши коровки с ума по сходили, будто их туча слепней загрызает.
- Как звать тебя, малец?
- Егоркой. А старшим у меня Иван, - парень кивнул на второго пастуха, который мне уже совершенно не нравился. – Но он что-то прихворал. В сон его сильно клонит. Раз даже чуть с коня не свалился.
Иван, оправдав мои ожидания, раскрыв глаза, посмотрел на напарника уже нечеловеческими глазами. Что-то почуявший под ним конь, фыркнул, и сразу привлек к себе внимание. Как и предполагал Зной, свежеобращенный «злыдень», тут же отреагировал на наличии пищи, и склонившись вперед, вцепился коню в ухо. Такое поведение не могло понравиться даже крестьянскому коню, и подброшенный взбрыкнувшим животным, Иван, пролетев несколько метров, свалился в траву. Для нормального человека это неминуемо должно было закончится если не серьезной травмой, то хорошими ушибами точно, но новый хозяин тела требовал немедленного насыщения. Иван бодро вскочил на ноги, взглядом выискивая еду. Самым близким объектом оказался напарник Егор и его лошадка, к которым он сразу направился.
- На сильно зашибся, - спросил тот у товарища, пытаясь стронуть в его сторону свою лошадку, но та уже чуяла опасность и стала упираться.
Я не торопился вмешиваться. Если парень окажется доброздравым, то так быстрей до него дойдут опасности мира. А если нет, то уложу их обоих рядышком чуть позже.
Были в нашем Ордене люди, которые всегда старались помочь провалившимся сюда людям, не зависимо от того, обратятся они или нет. Они, попав на новую соту, начинали объяснять, почему вокруг все переменилось, и что их может ожидать в самое ближайшее время. И очень расстраивались, когда обращение случалось прямо во время рассказа.
Таких в шутку именовали или «добряками», или «Орденом разговаривающих с тварями».
Подавляющее большинство было против сюсюканья со свежаками. Лучший способ объяснить, где люди очутились, это показать им, что делают мутанты с теми, до кого могут дотянуться. А еще лучше, если в таких случаях появляются сильно развитые монстры. В таких ситуациях прозрение приходит в считанные минуты.
Лошадка брыкалась, стараясь держаться подальше от ковылявшего в ее сторону «злыдня», и совершенно не желала слушать Егорку. Коровам бывший пастух тоже перестал нравиться, и они стали убегать, мычанием оповещая округу, что откушать можно на этом живописном лугу.
И имеющие уши услышали. Твари стали появляться со всех сторон. Одиночки, пары, группы. В основной массе это были «душегубы» и «навьи», чья скорость и хорошая выносливость позволяли оперативно примчаться на призывное мычание. Более мелкие «черти», если и услышали приглашение на обед, то сильно отстали от более развитых собратьев.
А крупных пока я не видел. Это радовало, потому что было еще не понятно, как в боевой обстановке поведут себя кони.
- По кругу! Рысью марш! – крикнул я, указав направление рукой, в какую сторону всем следует начать движение. Прежде, чем включится в эту карусель, я направил Резвого к «злыдню», у которого никак не получалось добраться хоть до какой-то жертвы. Оставлять внутри хоровода слабого мутанта было непозволительной глупостью – он сильно нервировал коров, которых мы собирались сохранить и перегнать к замку.
Резвый отлично справился с мелкой тварью, проломив ему череп ударом передней ноги. Теперь и я включился в круговерть вокруг стада. Мои воины уже успели убить самых прытких. Их тела можно было найти в высокой траве по торчащим из них древкам копий, которые при ударе на скаку, вырывало из руки.
Коровы, наверное, поняв, что новые пастухи защищают их от опасных хищников, сбились плотной группой, окружив Егорку.
Постепенно отряд втянулся в один ритм, соблюдая одинаковую дистанцию. Работали мечами. Кони вели себя великолепно, совершенно не опасаясь монстров. Даже выскочивший одним из последних «скакун» не произвел на них никакого особенного впечатления. Правда для того, чтобы с ним справиться, из хоровода пришлось выехать Зевсу и Рыбаку. Первый, отвлекал тварь на себя, а Рыбак, заехав со стороны спины, удачно всадил стрелу в подставленный ему споровый мешок.
Когда приток мутантов прекратился, мы быстро собрали хабар, и начали перегонять стадо в стаб.
Ошарашенный увиденным Егор поначалу ехал молча, а потом его прорвало на слёзы.
- Меня староста со свету сживет. И папку с мамкой. Нам же за общественное стадо ни в жизнь не рассчитаться. Меня с папкой в рабские колодки закуют и продадут купцам проезжим. А мамке с сестренками теперь только милостыней жить.
Рыбак, хоть и не относился к категории «добряков», но пожалел мальца, и пристроившись рядом с ним, начал просвещать.
- Нет в этом мире не старосты, ни папки с мамкой. Считай, что ты умер, и твоя душа перенеслась в иной мир.
- Это не Рай.
- Конечно не Рай, - засмеялся воин. - Но прожив тут несколько лет я понял, что и Адом это место считать не стоит. Место неприветливое, часто очень опасное, но есть и свои прелести в нем. Болеть не будешь. Старости нет. Силы в тебе со временем добавится. А как окрепнет в тебе внутренняя сила, то и проявятся такие способности, что в твоем селе тебя за колдуна или за чародея приняли бы.
Видя, что парень с недоверием относится к его словам, Рыбак окликнул Зевса: - Старина Зевс! Сделай милость, покажи мелкому, чем тебя Улей наградил.
Зевс поднял над головой руки и между ними тут же проскочила яркая молния.
Егор сразу перекрестился, а бойцы вокруг весело захохотали.
- И я так смогу молнии пускать?
- Не знаю. Тут кому как повезет. На то уже воля Улья будет. Приглянешься ему, одарит сильным боевым даром, а нет – будешь, как лягуха в болоте мух языком ловить.
О таком даре я не слышал, но в солдатской среде байка о даре со стреляющим языком гуляла.
- А вас чем наделил?
- Стреляю метко хоть из лука, хоть из самострела. И сулицу бросаю без промаха. Главное, в момент броска или выстрела взгляд не отводить от места, куда попасть мне надо. Никакой ветер или ветки помешать не смогут.
Парень снова замолчал, обдумывая услышанное.
- Дядя Рыбак. Не сходится!
- Что не сходится?
- Ты сказал, что я умер и моя душа перенеслась в этот мир. А что ж у Ивана с душой тогда по-иному стало? Обезумел?
- Мир такой. Если взять все души людские, что сюда переносятся, да обратить в зерно, то со всего большого мешка едва горсть зерен будет тех, кто как ты или я в своем уме останутся. Остальным судьба долю Ивана твоего уготовила. И бегают они потом неприкаянными по этому миру, каждую минутку мечтая, как бы мяса кусок урвать. Кому везет, до больших размеров вырастают.
- Как тот, что последним убили?
- То «скакун» был. Слабенький почти. Есть твари очень большие и опасные.
Парень снова замолк. Видно было, что не болтливый по характеру, да и недоверчивый. Все обдумывает и сопоставляет с другими своими знаниями.
- Снова не все сходится.
- Что еще не так?
- Души! Наш батюшка говорил, что только у человека верующего душа бессмертная. И только у христианина. А у нехристей и животных души нет. Если я и все коровы с моей лошадкой тоже померли, как они здесь очутились?
- Вот ты тут?
- Тут.
- И коровы тут?
- Угу.
- И скажи, прав твой поп или твои глаза? Вот то-то и оно. А чтобы ты совсем успокоился, можешь вернуться на пастбище да проехаться к своему поселению. Его ты не отыщешь в этом мире.
- Нет уж, дядя Рыбак. Тут, если отъеду, сразу схарчить меня могут, а мне в этом мире чуток пожить охота. С вами спокойно.
Первый конный поход оказался успешным. Кони вели себя превосходно. Добытых коров определили в большой загон, сразу отделив пару самых упитанных на мясо. Теперь добавилась новая проблема – где их держать в ночное время. В замке столько места не было. А если в загоне, то достаточно было одной твари в него пробраться, и все наши труды пойдут насмарку. Решили возле предмостья сделать еще один загон, который будет примыкать ко рву. А старшим пастухом я определил Егора. Так как имя Пастух уже было занято, Рыбак окрестил его Луговым.
Конец ознакомительного фрагмента. В полном объеме роман выкладывается на сайте АТ.