Глава № 6. Местный
Впоследствии, через много-много веков, я узнал, что на планете, той, где я родился, и с которой провалился в Улей, оказывается, кроме известных мне земель, еще было множество иных громадных территорий. О большинстве из них мне ничего не было ведомо. Все мои познания о населенных землях ограничивались Европой, севером Африки и Ближним Востоком. Еще мне рассказывали, что где-то дальше есть прекрасная Индия и мифический Китай.
А ведь и там жили люди, создавали свои цивилизации и ничего не знали о нас. И уже здесь в Улье из попавшейся мне книги я узнал о других континентах, находящихся за океаном.
Вот так же, как и европейские первооткрыватели этих континентов, выглядели и мы, с изумлением глядя на аборигена, когда столкнулись с первым жителем Улья.
(цитата из книги «Путь Крестоносца»)
***
- Меня Мхом зовут, - мужчина лет тридцати, был тщедушного телосложения. Казалось, что кольчужная накидка, закрывавшая только его шею и плечи, могла согнуть его пополам, но он держался. – Благодарствую за помощь. Не ожидал, что тут кто-то будет в это время.
Он с опаской бросал взгляды в разные стороны, осматривая окруживших его воинов.
- Я – Крестоносец. Теперь этот замок мой и моих людей. А ты откуда сам и куда путь держишь?
Мху очень повезло, что рабочие успели наспех заменить лестницу и самое верхнее перекрытие восточной башни, на которой сразу установили станки арбалетов. Первым его заметил наблюдатель как раз с этой башни. Мужик резво удирал от группы тварей. Очень резво убегал. Это совсем не походило на паническое бегство затравленной жертвы. В действиях человека чувствовалась тактика, выработанная многократными тренировками. Когда его уже почти настигали ближайшие к нему преследователи, он делал неуловимый для глаза скачок в сторону и немного менял направление движения. Но общим направлением у него был замок. Очевидно, что в нем он рассчитывал отсидеться.
Но хотеть и сделать, это две большие разницы. Сноровки и выносливости мужчине могло не хватить. Преследовавшая его группа оказалась лишь частью большой компании, а на поле она выступала лишь в качестве загонщиков. Когда будущая их жертва вымоталась от бега, в дело вступили основные игроки.
С дальних концов поля к жертве устремились мутанты-переростки. Даже с большого расстояния было видно, что у каждого из них масса вдвое превышает убегабщего мужчину.
На меня с ожиданием смотрели, поднявшиеся на стену по сигналу тревоги, стрелки.
- Выручайте его, - негромко отдал я команду, которую тут же продублировал криком и свистком дежурный на этой башне и примыкающем к ней участке стены десятник.
На внешней стене, выходящей к полю, и на башне началась боевая суета. Стрелки, громко гремя снаряжением, разбегались по бойницам, и перекрикиваясь, разбирая между собой цели. Скрипели блоки тяжелых арбалетов, установленных на поворотных кругах.
- Приготовиться! Залп!
Для тренированных стрелков и мощных дальнобойных арбалетов расстояние до целей было смешным. Арбалетные болты прошили самых крупных тварей, свалив их в траву. Но загонщики, нисколько не обратив внимание на гибель вожаков, продолжали погоню.
Мужчина, поняв, что со стороны замка ему оказывают содействие, сделал рывок, вложив в него остатки сил. Он немного изменил маршрут, и теперь бежал прямо на стену.
- Сообразил, что отсюда кто-то ему помогает, - прокомментировал поднявшийся следом за мной Кнут. – Ведет преследователей прямо на нас. Так стрелам будет удобней целиться.
На тварей-загонщиков тяжелые арбалеты даже не стали заряжать. Им хватило и болтов от обычного пехотного арбалета. Двух подранков, получивших снаряды в живот, но продолжавших преследование, добил лучник.
- Пойдем, пообщаемся, - я направился к лестнице. - Найди Пажа.
- Так он уже у ворот дожидается. Когда я сюда поднимался, он туда пошел.
Спасенный стоял возле ворот, облокотившись на стену башни, и тяжело дышал.
- Дайте ему воды.
- Лучше бы живуна. У меня сорвали кофон с ним еще в самом начале погони, когда через них прорывался. Был бы живун целым, они бы меня не смогли догнать.
- Я не знаю, о чем ты сейчас говоришь. У нас нет живуна.
- А как же вы в Улье выживаете? – спасенный был очень удивлен моим ответом.
Я глянул на Пажа: - Накормите. Дайте эликсира. Как отдохнет, ведите в большой зал.
Я, Кнут и Паж расположились напротив Моха, которого усадили лицом к камину.
- Наша община находится далековато от этих мест. На востоке, если смотреть отсюда. Нас немного, и стаба своего у нас нет. Живем в пещерах. Там сота со скалами в окружении лесов. Тихое место.
- А как вы без стаба живете?
- Так сота очень долго не меняется. А у нас примета есть: как поменялось болотная сота рядом с нами, так через три дня, но только ночью, и наша обновится. Так что у нас хватает времени, чтобы весь свой скарб перетащить на соседний участок. Потом назад возвращаемся. Редко это происходит. Очень редко. Я давно в Улье, но на моей памяти только четыре раза сота менялась. Удобное место.
- Что ж ты выбрался из этого тихого места? Да еще и один!
- Живем мы действительно тихо. Тихо, но бедно. Богатые соты к нам не прилетают. В основном лесные. А там только твари и никаких, считай, товаров. Вот и приходиться в наймы идти к другим стабам, чтобы работать за долю нужных вещей. Кто-то артелями нанимается, кто-то малой компанией. Я вот в Зареченский сам отправился. Хоть и далеко, зато они не такие прижимистые, как наши соседи из Кременя и Китежа. А про Остров и говорить не хочется. Вот там сильно жадные в старшинстве сидят.
- И не страшно самому в такую даль отправляться?
- Так я ж не дитё малое. Сколько годков уже в этом мире выживаю. Привычный. Да и уменья у меня полезные.
- Мы видели, как ты от нежити удирал.
Мох с пренебрежением махнул рукой: - «Черти» и «стрибунки» для меня в походе не опасные. Им выносливости не хватит со мной тягаться. «Душегубы», те упертые, но и то, если б не утеря живуна, ушел бы я от всей ихней своры.
Общение со словоохотливым аборигеном сулило нам новыми знаниями не только о местной географии, но и о местных терминах.
- А расскажи-ка нам, Мох, как вы монстров между собой называете.
- Это можно. Мы их всех зовем нежитью, монстрами и обратившимися. Но чаще всего по-простому - тварями.
- Они все разные. Мы в первую ночь, когда все вокруг начала обращаться, дрались с себе подобными. Это были наши товарищи, которые потеряли душу и разум. Обычные с виду люди.
- Это еще пустыши бесполезные, и если одиночки, то и не опасные вовсе. Они еще плохо управляют телом. Перводневки. Им срочно надо расти, а для этого нужна еда. Глупые, но злые от голода. Потому у нас они «злыднями» зовутся. В некоторых местах их называют «лешими» или «лешаками». В них ничего нет, да и не в чем еще. Споровика еще не вырастили, только шишка или уплотнение под затылком. Без еды они так быстро слабеют, что и ходить не могут. Вот такие только ползают, обсасывая за другими косточки, пока не сдохнут, или кто-то из прохожих не упокоит их, приостановившись на мгновение, и то, лишь потому, что они могут резвых собратьев позвать.
- Это урчанием своим мерзопакостным?
- И им тоже. За «злыдней» и «ползунов» не скажу, но известно, что более сильные твари как-то еще, кроме урчания, могут между собой общаться.
В это время нам подали вино, и гость сразу быстро выпил первую чашу.
- Дальше идут «бесы». В этом районе их так все называют. От пришлых часто слышу то «упырь», то «вурдалак». Эти также совершенно бесполезные. Пустые, но чуток успели подкушать, а значит и силы поднабраться. С голыми руками на них не пойдешь – надо хотя бы кол заостренный или дубину. А если парой нападут, одному новичку точно не отбиться. Для бывалого они – тьфу, на пару ударов, а свежакам несмышленым не сладить.
Мох глотнул вина из чаши, видно было, что оно ему пришлось по вкусу, и продолжил.
- Дальше уже идут твари для нас полезные. Это низшие демоны. «Чёрт» да «анчутка». А чем отличаются? Да «чёрт» - это бывший мужик, а «анчутка» - баба. Но если на бабу сказать «чёрт», не большая будет и разница. Они ж, бабы, когда буйные, не сильно и отличаются от обратившихся.
Слушая эти рассуждения гостя, я думал, что до попадания в Улей, Мху частенько доставалось от жены.
Я глянул на Кнута, который вел записи. Мелкие оговорки нашего гостя он не записывал, посвящая эти лирические отступления смене перьев.
- От этих уже кое-что нам, людям, перепадает. Не сильно богато, но все же, не зря силы расходуешь, пока их упокоишь. Споровик на шее уже вздутый и с хорошо различимыми дольками. По одному спорану часто попадается, а два, это большая редкость. Но и пустых тоже много. Одна паутина.
- А паутина? На что-то годная? – сразу уточнил Кнут.
- Не. Бесполезная. Хотя слышал, что на дальнем юге умельцы из нее зелье дурманящее делают. Как не знаю, и знать не хочу. От него люди дуреют и ума лишаются. У нас, если хотят подуреть чуток, мухоморы настаивают. Так это хоть не губит. Так… Чуток развезет, но быстро проходит. А паутина, это погибель быстрая.
- Ясно. Давай, дальше рассказывай.
- Дальше, так дальше, - Мох снова приложился к вину. – Дальше «демоны высшие» или «старшие». Еще их «навьи» кличут или «стибунками». Эти, как и «черти», еще в одежде людской ходят, а морды начинает у них перекашивать. Ногти длинные и толстые к этому времени отрастают. Если «черти» ими только поцарапать могут, то «навьи» уже хорошо ими вцепиться могут не только в одежду, но и кожу порвать. А бродят почти всегда парами, но и больше бывает. Без толку не бегают – силы берегут. Очень чуткие твари становятся. Замрут на месте, и ждут раскачиваясь. Вроде как дремлют. Но только что-то покажется съедобное, в миг бросаются. С этих почти всегда пара кругляшей перепадет, а у вожаков может и три выпасть.
- И быстро они такими становятся?
- От жратвы ж все у тварей зависит. Этим для роста пары трупов хватит, если никто не отберет. А если коровку сам одолеет и спокойно сожрет, то и с коровки с «беса» до «стрибунка» вымахает. Для него ж никаких затрат сил не надо. Жри мяско, да сри.
Пока Кнут подбрасывал дрова в камин, Мох вновь «промочил» горло, допив чашу вина и тут же долив ее до краев, сделал еще пару глотков. Поймав мой взгляд, он успокоил: - Не переживай, Крестоносец. Не захмелею. Улей не даст. Уж больно вино у вас сладкое. Таким торговать если надумаете, хорошо сможете заработать. Никогда такого не пил.
- Теперь про «душегубов» расскажу. «Душегуб» мордой на человека уже не похож. Зубы как у собаки – сплошные клыки. А пасть становится широкая. Такой если в ногу вцепится, кость сразу не перекусит, но сразу большой шмат мяса выдирает, и делает это быстро. Они ж не пережевывают, как люди, а кусками так и проглатывают. Одежды на них нет и волосы выпадают. Их некоторые «плешивыми» зовут. Бывшие бабы, у которых волосы длиные были, чудно выглядят. У мужиков-то бороды еще в «чертях» облазят. Как кровью напитаются волосы да подсохнут, так и клочьями сваливаются с морды.
И «душегубы» уже хитрить могут. Засады затевают и нападать с разных сторон могут. Один ты, даже в броне и с мечом, против тройки не устоишь, если молодой еще, да дара боевого нет. Сильные они, а боли не чувствуют. Ты его копье ткнёшь в брюхо, а ему хоть бы что. Будет лапами по древку перебирать, но лезть вперед. Главное до мяса добраться.
Чуть не забыл! Внутри этих уже горошек появляется, - поняв, что немного захмелел, Мох отодвинул от себя чашу. – Два спорана всегда будет. Если один, то это слабый еще. Недокормленный. А горошек редко, но выпадает, за что «душегубов» и ценят охотники. Горошек всегда в хорошей цене. Что самому принять, что на обмен пустить. Та троица, что за мной гналась, это и были вроде все «душегубы». Я, убегая, сильно их не рассматривал.
- У этих, самый крупный был со странными ногами. Не людские они, - сказал Паж. – Колени назад, как у скотины.
- Так он мог и из собаки или волка обратиться, хотя вряд ли. Облик человеческий. А сколько споранов в нем нашли?
- В том пять споранов и горошинка.
- А паутина какая? Цветастая или нет?
- Серая. Много ее было.
- Ну, раз пять споранов, да горошина, то это «скакун». Точно скакун. Развитый, но не матерый. У матерых паутинка цветастая. Как цветок у одуванчика. А башка тоже наверняка была не только расширенными челюстями отличалась от прочих?
Паж кивнул: - Точно. Вытянутая голова.
- Ага, ага. Как у мишки, у медведя значит. Это «скакун». Он значит и верховодил в этой стае. Любят «скакуны» под себя подминать и «стрибунов» и «чертей». «Бесов» не берут, те еще слабые для переходов и охоты. Еще у «скакуна» уже не поймешь, баба или мужик это было до обращения. Никаких пиписок не видно. У одних позарастало все, у других наверно отвалилось, - Мох хихикнул, и почесал сначала свой живот, а потом и пах.
- Как отожрется «скакун», так становится «убивецем». Сильная тварь. Очень сильная и опасная. Не знаю, видали вы таких или нет, но одолеть очень их трудно, даже опытным охотникам. И не в том дело, что у них клыки в два ряда частоколом в пасти торчат, а лапищи длиннющие да с большими когтями. У этих кожа до того толстая, что не каждый пробить сможет без опыта и сноровки. Бронь у них уже и грудь с животом прикрывает. Не панцирь, как у тебя, конечно, но очень крепкая. А споровик сильно бережёт, отращивая над ним дополнительную защиту. И сам никогда не ходит. «Убивец» - это вожак большого отряда нечисти. Как такого увидал, знай, что тебя его подручные уже обложили. А как ты вымотаешься, от них отбиваясь, так и он подойдет, чтобы добить. Я сколько в Улье землю топчу, с живым «убивцем» еще дела не имел, и хвала Улью за это.
За то, если одолели такого, то добра с него много отвалится. И споранов много в себе носит, и горошинка обязательно, а то и пара, если повезет. И янтарь – очень ценная вещь. Он в споровике вместо паутины растет. А может это паутина в него превращается, этого я не ведаю.
- Такого мы убивали, но янтарь, как ты говоришь, был еле-еле желтоват.
- Значит не сильно развился еще. Слабоват.
Ничего себе «слабоват»! В бою под городом эта тварь изрядно помяла десяток солдат, оказавшихся поблизости, всего несколькими размашистыми ударами. Воин, ударивший тварь боевой палицей по голове, ничего не добился, кроме ответного удара лапой, отбросившего его на пару метров. Монстр сдох, только после того, как мечом был разрублен споровый мешок.
- Продолжай, Мох.
- А дальше у тварей идут «драконы». Видел таких, и даже за лапу держался. У дохлого и давно выпотрошенного. Мы возле его трупа на ночлег становились. Хороший ночлег, хоть и смердит от трупа жутко. За то, ни одна тварюка меньшего ранга к нам не посмеет приблизиться – вот так они «драконов» боятся.
Монстр огромный и хорошо защищенный. А пасть такая, что ягненка туда легко можно закинуть. Зубища – в два ряда, и каждый с мой палец длиной. Ему что ногу быку откусить, что ствол сосны, все едино. А сила какая! А ловкость! Такой, если надумает, на стену замка взберется. Там когти крепче закаленного железа. Он по камню будет карабкаться, как кот на березу.
Я задумался, вспоминая. Кажется, обходя замок снаружи, на северной стене я видел следы, чем-то напоминающие глубокие царапины, но тогда не придал им значения, хотя и не понимал, какое орудие при штурме могло такие оставить на каменной кладке. Теперь знаю какие.
- Но «драконы» не только сильные, но хитрючие. Как-то слыхал, что один такой укладывался в болотную грязь у дороги, и загребал на себя сверху грязь и траву с болота. И так лежал, ожидая, когда кто-то объявится. Путники в Улье все с большой осторожностью ходят. А на дороге, где с одной стороны болото, а с другой лесок, всегда остерегаться будут лесной стороны. Вот тут «дракон» и выскакивал на путников. Он, несмотря на вес и рост, очень прыткий становится, когда видит, что есть чем покушать.
- А откуда ж тогда за него знают, такого хитрого, если он всех убивал? Или все-таки кто-то убегал?
- Может кто и убегал, того не знаю. Но в Улье, каким бы ты не был сильным и могучим, где-то есть и сильней тебя, хоть ты тварь, хоть человек. И рано или поздно Улей их дорожки пересечет. Так и с ним. Кто-то или специально охотился, или оказался более Ульем подготовленный к такой встрече. А мешок свой споровый «драконы» берегут пуще всего. Он у них обрастает такими же пластинами, как и его тело, которое почти полностью панцирем укрыто. Может и крепче, чем на груди. Только снизу есть малая щёлка-отдушинка.
- А что ж из этих пластин защиту не делают? Они же полегче будут, чем железные.
- После смерти зверюги прочность пропадает. День или два пройдет, и грудную пластину любым копьем прошибить можно будет. А если больше, то уже и камнем на куски расколешь. Я, когда мы у трупа ночевали, зуб большой из пасти вынул. Думал, приделаю рукоять и сделаю себе кинжал. Пришел в стаб и сразу к кузнецу. Протягиваю, и прошу смастерить оружие, а он тогда засмеялся и о наковальню зубом тем легонько так стукнул. Зуб и переломился сразу. Кузнец тогда долго смеялся. Говорил, были бы зубы да когти такими же крепкими были, как при жизни, уже давно все люди в Улье с наконечниками на копьях из драконьих зубов ходили. Что-то происходит после смерти твари, и броня, и зубы прочность свою теряют.
- Жалко!
- За то мешки у них богатые. «Драконы» живые страшные, но, когда подыхают, становятся щедрыми. Спораны пригоршнями дарят и гороха много. А у самых сильных даже перлины попадаются. Но главное богатство с «дракона», это янтарь. Крупные и сочные нити в любом стабе заберут за твою цену, если, конечно, не будешь сильно уж заламывать ее.
- А что из янтаря делают? – спросил Паж, а я не подал вида, что кое-что знаю об этом.
- Живую воду. Не все ее делать умеют. В основном знахари да те, кому они тот секрет продают.
- Оживляет покойников?
- Неее. Покойника только Господь мог с того света призвать обратно, а в Улье нет такого. Живая вода исцеляет даже страшные раны. Если с собой охотники имеют хотя бы маленький запас, то до знахаря дотянут смертельно раненого, то в рот вливая, то прямо в рану.
Рассказ Мха был очень познавательный, но я видел, что испытания сегодняшнего дня, а потом сытный ужин и вино, уже сильно разморили его.
- На сегодня хватит, Мох. Тебе надо отдохнуть, а завтра мы продолжим нашу беседу. Надеюсь, что ты не откажешься от гостеприимства еще на денек?
Мох кивнул, и я встал: - Устройте для гостя ночлег, а завтра, после завтрака, буду ждать вас всех в этом зале.
Глава № 7. Мох. Продолжение
Утром я обошел сам посты на стенах и у ворот. Ночь прошла спокойно, хотя с северной башни часовой видел несколько бредущих по опушке леса фигур, но как я уже понимал, это нормальное явление. Идут, не замечая тебя, пусть идут дальше.
Обходя караулы, я сразу осматривал часовых на предмет даров. Мало что было еще понятно, но основную суть, как понимать характер даров, я уже уловил. Теперь только тренировки.
Дары у пары солдат оказалась перспективными. Лучник получил то, что ему было важно – повышенную меткость. Второй караульный получил существенную прибавку к дальности обзора.
Очевидно, что в момент проявления дара, каким-то образом на его направленность влияет то, чем в это время занимался человек. Надо будет впоследствии более внимательно изучить этот вопрос.
Закончив обход, я отправился в большой зал донжона.
Мох был сильно заспанный, но быстро приходил в нормальное состояние.
- Как спалось нашему гостю?
- Не думай, Крестоносец, что из-за вина я такой помятый. Хмель давно вышел. Кошмары меня терзают каждую ночь. Бывает, что только кричу, а бывает, что вскакиваю и брожу, словно «бес», но утром ничего толком не помню. Староста наш говорит, что к знахарю надо, так это специально идти, а без надобности со мной никто не захочет отправляться. Разве за пару споранов. Я в Зареченском хотел застать знахаря. Он то там находится, то в Громком Ключе сливки снимает.
Я промолчал о своем даре, но решил, что перед расставанием с гостем все-таки гляну и его энергию. Может быть смогу чем-то помочь, отплатив за рассказ.
- Я так и не думаю, Мох. Выпей хоть целый кувшин, мне не жалко. Если ты подкрепился, то давай продолжать. С твоих слов выходит, что «драконы» самые сильные?
Мох искренне засмеялся, наполним большой зал хохотом.
- Выше «дракона» стоит «Князь»! – Мох повернулся к Кнуту. – Ты там, когда будешь про него писать, то как наши летописцы, с заглавной буковки имя пиши. Так уж повелось, что даже в письменах к ним уважения выказывают.
- А если не с заглавной, обидеться?
- Это Улей. Кто ж знает? Может и обидится! Но, раз уж так повелось с давних времен, я так и вам советую – «Князь» с заглавной. А о «Князе Тьмы» вообще молчу.
- Больше «дракона»? – уточнил у рассказчика Кнут.
- Тут даже не в размерах дело. Тут в способностях, которыми он обладает. Оно как у людей? Князь, он же не воевода, который в бой идет. Может иметь и возраст почтенный, и тельце не очень богатырское, но имеет власть, характер и волю. Подчиняет себе все, до чего дотянется. Так и в Улье. Раз уж достиг уровня «Князь», значит есть и сила, и воля, а главное – способности особые. Как у людей дары есть, так и у них они есть, только свои, для тварей приспособленные.
- А какие ж это дары, Мох? – уточнил я, но собеседник замахал руками.
- Ни, ни! Это не у меня спрашивайте. Я «Князя» раз видел, да и то с расстояния. К нему даже к дохлому подходить страшно. Я простой охотник, да и тем не так давно стал, а то собирательством промышлял. То спрашивайте у воинов в больших стабах. Те точно знают, ведь сильные воинские ватаги на «Князей» да «драконов» только и ходят. Остальная мелочь им не интересна, чтобы свою силу еще на них переводить.
- И чем же они так ценятся, что специальные и хорошо подготовленные отряды на них ходят?
- Так перлины ж в них! И красные, и чёрные! И не одна. Чем больше и сильнее «Князь», тем их может быть больше. А это такая ценность, что я и передать не могу. Я никогда не видел. И горошин в них много, а за спораны и говорить нечего – ведро набрать можно!
- Вот загнул! Ведро! – подначивал Паж рассказчика, хотя мне давал знаки, что говорит Мох ничего не лукавя и не искажая своих знаний.
- Что знал – рассказал. Мне сказали ведро – я сказал, что ведро! – заводился Мох от недоверия к его словам. – Вот сам как-нибудь, если доживешь и выживешь, глянешь на споровик «Князя», так меня и вспомнишь.
Мох так возбудился, что подтянул к себе чашу с вином, и одним махом выпил половину.
- А чем «Князь» от «Князя Тьмы» отличается?
- Сказывали, - Мох рукавом обтер бороду и усы, - что «Князь Тьмы» сам никогда не охотится. Простой «Князь» со своей стаей как воевода: где командует, а где и сам в атаку идет, поражая самых сильных врагов, себе на славу, а дружине для трофеев. А «Князь Тьмы» только повелевает. Ему простые «Князья» да «драконы» прислуживают, принося пищу прямо в пасть. Лучшую пищу. А свита у них огромная, но послушная. За ослушание могут и хозяину скормить.
- Тоже слухи? – уточил Кнут, но на этот раз Мох не стал ничего оспаривать. То ли боевой задор иссяк, и спорить не хотел, то ли вино чуть притупило восприятие.
- Слухи. Я тогда в стабе Кремень был, сразу после тех гостей, что об них рассказывали. С дальнего запада те гости были. А в наши края забрели по дороге домой. На юг. Напрямик у них не вышло из-за орды, вот в Кремне они и гостили. То с их слов пересказ.
- То есть, если мутант дорос до «Князя Тьмы», то стал самым сильным в Улье?
И вот тут Мох резко протрезвел и как-то даже ссутулился.
- Есть сущности и посильнее, - еле-еле слышно произнес он, как-то осунувшись. – От них любой «Князь» удирает, лишь только учует запах. Пахнут они видать как-то по-особенному. Но, - Мох жестом остановил мой вопрос, - даже не спрашивайте меня, как их имя! Не скажу даже под пыткой. Жить хочется, а если и умереть, то не за свой длинный язык.
- А если без имени, то что сказать можно?
- А без имени их и упоминают только как «неназываемый», и только в крепком стабе. Да и в стабе за такое можно по голове кистенем получить, если рядом кто-то больно суеверный окажется, и услышит, о чем народ рядом с ним треплется. А может и кинжал в бок, чтобы точно беду от себя отвести.
- Такой уж страшный этот… - я, чтобы не нервировать рассказчика, не стал никак именовать объект моего интереса.
- Если увидишь в Улье что-то живое, что не сможешь никак описать словами, знай – это он. И молись! Он то тебя уже давно увидел или почуял, а ты жив только потому, что ему не интересен, или у него другие заботы. Живут они или в проклятых землях, или рядом с ними.
Чтобы успокоить рассказчика, я решил немного сместить тему, услышав новое название.
- А что это за «проклятые земли»? Плохие места?
- Гиблые! Если отправиться отсюда далеко на восток, то рано или поздно доберешься до границы мира. Обычные соты заканчиваются. Вот стоишь на зеленой травке, в которой кузнечики прыгают, а перед тобой следующая сота. И на ней есть трава, кусты и деревья. Только мертвые они. Чёрные. Так и стоят деревья застывшие, как чёрные ледяные фигуры. Только, если прислушаться, слышно, как ледяные травинки да веточки стукаясь друг о дружку, позванивают на ветру. А как ветер станет сильнее, то они могут в черную труху рассыпаться. В пыль. Если тот же кузнечик заскочит или ветром туда забросит, тут ему и конец. Чёрная сота вмиг всю жизнь высосет.
- А человек если зайдет?
- От него будет зависеть, сколько выживет. Кто-то сознание сразу теряет, а кто-то падает, а потом ползает, не понимая, в какую стороны ему выбираться. Не успел – так там и остался. Пройдет несколько дней, и он уже небольшой чёрный холмик, ничем не приметный среди травы. Правда есть дары, которые позволяют не только ходить самим, но и других водить по таким сотам.
- Да кому в голову взбредет туда влезать, если они такие опасные?
- На востоке может и не взбредет. Но и тут бывают такие места. Рядом точно нет, а северней и отдельные чёрные соты попадаются, и целые полосы проклятых земель. Вот там такие дары очень ценные. Выбирай, или отправляйся далеко в обход, если тебе на другую сторону надо, или плати проводнику. Кому не страшно или жалко споранов, несколько дней кружным путем добираются, хотя место, куда идти им нужно, бывает и так видно. Я ни разу не ходил, но видеть – видел. Даже палку бросал на ту траву.
- Почернела?
- Чудак-человек! Я ж говорю, время надо, чтобы высосало все. Где быстро почернеет, где несколько дней надо ждать. А нам, путникам, чего ждать? Бросил. Посмотрел, как пыль чёрная поднялась и тут же осела, и пошел дальше. Обычному доброздравому без нужды туда соваться не нужно.
- Доброздравому? – я решил уточнить значение еще одного нового для себя слова.
- Так мы всех называем, кто устоял перед обращением. Свежаки – это все, кто сюда повалились. Знающие люди говорят, что все от воздуха местного. Раз вдохнул, и теперь только ждать остается, куда тебя Улей распределит. То ли ты тварь кровожадная и имя тебе «нелюдь», то ли «доброздравый».
- Расскажи, Мох, какие люди вокруг нас живут? Стабы какие? Что за народы в них обитают? Часть ты уже называл, но хотелось бы подробности. Дружат или нет между собой?
- Что знаю, то расскажу. Вы же свежаки еще, а свежакам положено помогать. Хотя бы чуточку. С меня вам сильным какая помощь? Только мой рассказ. А там, глядишь, Улей мне какую-то скидочку сделает. А может и не одну. Вас ведь много, значит я не только для вашей троицы рассказываю, а для всех.
Вокруг вашего теперь замка есть шесть больших стабов. Прямо на закат Кремень, а чуть севернее – Китеж. Эти стабы между собой дружат крепко. А им по-другому как жить? Они ж рядом друг от дружки находятся. Если бы враждовали, давно бы извели один другого. Хотя говорят, что давным-давно они враждовали люто, пока не одолел один стаб другой. Но то старые предания, и кто там стал победителем, никто не говорит. Расстояние между стабами всего один пеший переход.
Прямо на север – стаб Остров. Как понимаете, посреди воды он находится. Остров сам по себе маленький. Чуть больше этого замка будет. А озеро большое. И все это – одна сота. Они себя очень хорошо чувствуют. Вот где жить в радость! И твари неожиданно не пожалуют, и с голодухи рыбка помереть не даст, если на всех берегах опасность какая будет. Народа там много. Так много, что места на твердой земле не хватает всем для проживания. Потому они дома на сваях строят. Новичков не приветствуют. Если ты пришлый и захочешь у них осесть на постоянку, мало шансов, что примут. Разве, если с даром полезным для их общины или хороший взнос заплатишь. А так – передохнуть дадут время, а потом на выход укажут. Они если доброздравых находят, тоже вначале ждут, чем Улей новичка одарит. Хороший дар – оставят, неинтересный – выпроводят с оказией к соседям. Чаще всего в Китеж. И ближе, и безопасней.
На восток от Остова до Громкого Ключа большие лесные соты, а там столько хищного зверья в тварей обращается, что прямого ходу для людей нет. Или северней надо обходить, или через замок. Только и нет большой надобности этим стабам между собой общаться. Не очень они и ладят. Вы за народы спрашивали, что в округе обитают. Так вот всюду соты прилетают в эту часть Улья со славянским народом, и только в той стороне, где Громкий Ключ, несколько сот с литгалами, - Мох чуть было не плюнул, но вовремя остановился. – Народец мерзкий. С гонором. Разговаривают они почти по-нашему, а считают себя такими великими, что им рядом с нами даже просто стоять противно. Но, раз они такие, то и все с ними так же. С любого стаба в округе люди в любой момент готовы им тоже гадость сделать. Вы вот, я ж слышу, между собой тоже не на своем языке говорите, но видно, что не чванливые, как литгалы.
На юг от Ключа – Зареченский. Большой стаб. И народа там много обитает, и стены высокие. Стоит на реке, но с нашей стороны. То есть, так ему название дали те, что с той стороны живут. Основной барыш у них с переправы через реку. Река в тех краях везде широкая на большом протяжении. Караванщики и большие ватаги, желающие поохотится на другом берегу платить должны. Эти в сторону замка вашего не часто заходят. Дружат или с южанами, или с теми, кто за рекой обитает. Я там не бывал и много не расскажу. Все, что знаю, слухи со слухов.
- А Острог чем славиться?
- Все другие стабы здесь обустраивались доброздравыми, а Острог уже крепким местом был. Стены пониже замковых, но тоже в два ряда. А как народа много добавилось и разросся, то по самому краю соты еще и частокол возвели.
- А скажи нам, чем же люди тут живут. Скотом заниматься не получится, а как с землеробством?
Мах даже скривился от моего вопроса: - Ты что, Крестоносец? Кому ж это в голову взбредет, пахать и сеять в Улье? Все только и делают, что обирают новые соты да за хабаром, что в споровиках твари носят, охотятся. Конечно, если сота с каким полезным полем прилетит под самые стены стаба, оно конечно можно народу сбором урожая заняться, но и это вряд ли. Пока одни убирать будут, сколько ж надо будет народа на страже держать! Чтобы там не выросло, в любом новом городишке в закромах сыщется. В селах, конечно, меньше добра, но, как говорится: «зернышко к зернышку – вот и мешок в амбаре».
Кнут, поймав паузу в рассказе Моха, задал свой вопрос, который давно приготовил: - Ты, когда за Остров рассказывал, упомянул возможность, что все берега озера будут опасными. Что такое может случиться сразу на всех берегах большого озера, что жителям стаба надо будет рыбалкой выживать?
- Орда может случиться. Редко, но случается. Иногда случается, что Улей гонит тварей с одного своего края на другой. Вся нежить, какая есть, сбивается в огромную стаю и движется в одном направлении никуда не сворачивая. По пути другими монстрами обрастает. В ней тыща тыщ голов собирается. Страшное зрелище.
- Если оно такое страшное, как ты его мог видеть, Мох? Или тоже «люди рассказывали»?
- Сам видел на втором году жизни. Мы тогда с ватагой в наймы пошли к китежскому старосте несунами, и отправились чуть севернее заката. Там есть река очень широкая, которая и отгораживает наши края от большого нашествия тварей. Вот тогда я и видел, как орда шествует. Сплошное живой море голов. И пыль до неба. Сколько мы стояли, столько они другим берегом на восход и двигались, а стояли мы долго. За рекой поэтому и нет больших стабов. Там место ровное. Степи. Междуречьем те земли зовутся, потому что еще севернее вторая река есть. Доброздравых там много, но ведут кочевой образ жизни. Местных тварей они быстро изводят, чтобы жилось спокойней, а за хабаром ходят за реки. Из-за этого с ними бывают стычки и у Острова, и у китежских охотников. А как их сторожевики орду замечают, так они снимаются со своих мест и уходят куда-то восточней, а где-то уже в тех краях отсиживаются или за реку уходят, того не знаю.
Знаю, что очень редко бывает, что, когда идет орда, это совпадает с тем, что на нашей большой реке прилетают соты с мелкими речушками, которые для орды совсем не преграда. А так как вода выше по течению из большого русла в мелкие не вмещается, она, разливаясь по всей низменности, загоняет орду в наши края. При мне еще такого не случалось, но каждый стаб к этому постоянно готовится. Кто стены укрепляет, запасы стрел и смолы готовит. Кто готовиться сразу, как узнает об орде, сорваться с места, чтобы уйти с пути тварей и переждать в укромном месте. Все готовятся, и вы тоже начинайте. Каждый прожитый день без орды говорит, что она скоро будет.
- Где ж столько нежити собирается?
- Известно где! Откуда демоны в вашем мире приходили?
- Из Чистилища. Из Ада!
- Вот и тут те места точно так и называют. Пекло, Ад, Преисподняя. Старейшины рассказывали, что давно как-то один старец им говорил, что на дальнем западе этого мира и есть это самое Пекло. Туда каждый день прилетают соты с большими городами, где много людей. Сегодня одна сота, завтра рядом следующая, потом первая обновилась. Так что в тех краях тварей много и все большие. А чтобы они еще быстрее отъедались не друг на дружке, перед Пеклом соты проваливаются со стадами оленей, диких лошадей или с отарами овец. Вот где у нежити не жизнь, а постоянный праздник. Конечно, если выживут в первый день.
С гостем мы общались до самого вечера, немного прерываясь на обед, в ходе которого он тоже что-то да рассказывал. Видно Улей решил в эти дни дать нам не только передохнуть после потрясений переноса и первых сражений, но и направил человека, сильно открывшего нам глаза на реалии нового мира.
Когда Мох захмелел после сытного ужина, я осмотрел его дары. Два дара: «скорость бега» и «прыжок в пространстве» развивались долго, и только за счёт постоянных тренировок. Еще никогда Мох не принимал горох. А вот в его ночных хождениях я распознал дар «предчувствия». Скорей всего он, еще не умея пользоваться новым даром, а вернее, не зная о его существовании, видит, когда с теми, кто находится рядом с ним, должно случиться что-то плохое. Дар только недавно проявился и был очень слабым. Вот Мох и «видел» проблемы людей только ночами, когда его сознание ничего не отвлекало. При прокачке горохом дар мог принести пользу, подсказывая людям о возможных опасностях. Но до этого ему еще очень далеко.
Утром, при расставании, я рассказал ему об этом даре.
- В Зареченский не пойду. А вот в Остроге с таким даром могу и пригодиться. Спасибо за помощь, Крестоносец. Даст Улей, может еще как-нибудь свидимся да твоего винца отведаю.
- То никому не ведомо. А пока вот держи, но пообещай, что не обменяешь, а сам примешь, - я протянул гостю две горошины. На мой взгляд его рассказ стоил дороже, но большего казна Ордена не могла себе позволить.
Мох, как мне показалось, чуть не пустил слезу от такой щедрости. Через десять минут, отойдя от замка в сторону юга, он ускорился и исчез за деревьями.
Глава № 8. Гости
То, что в прошлой жизни добывалось трудом и потом, или же покупалось, теперь можно было взять, дождавшись, когда хозяин имущества перестанет быть человеком.
В этом мире другие совсем формы оплаты. Кровь. Или твоя, или чья-то еще.
Вот вроде бы, что делить в этом мире людям, которым судьба улыбнулась, даровав шанс на новую жизнь? Все есть, главное не лениться и не бояться. Но так уж люди устроены, что даже среди опасностей, мы совершенно не спешим объединяться с кем-то еще, а, наоборот, огораживаемся, и считаем, что все вокруг только наше. Чужое мнение, отличающееся от нашего, никого не интересует, а лишь вызывает агрессию.
(цитата из книги «Путь Крестоносца»)
***
- Меня окрестили Ярилом. Со мной Громобой и Ветер, - гости стояли под стеной, и чтобы говорить со мной, им надо было стоять, задрав головы.
- И что тебе надо, Ярило?
- Хочу говорить со старшим среди вас. Мы же пока что соседи, как ни как.
Ну, раз «пока соседи» в гости пожаловали, надо встретить. Я махнул им в сторону башни предмостного укрепления.
Подходя к внешним воротам, я приказал всем остаться внутри.
- Сам пойду.
Планов впускать незваных гостей внутрь у меня не было. Вот не понравились мне они с первого взгляда и с первого слова.
Выйдя через боковую калитку в правой башне, я направился в троице, ожидавшей меня в полусотне шагов.
По виду это были матерые вояки. Удобная и крепкая броня, хорошо подогнанное снаряжение не мешало двигаться. И пальцы у всех были на месте, значит в рубке тоже мастера. Хотя с последним заключением можно было и ошибиться. Без практики я еще мало понимал в знахарских знаниях, но многое, с чем я столкнулся при оказании помощи раненым, указывало на сильную регенерацию людей в этом мире.
Жаль, что дар не дает возможность осматривать собеседников на расстоянии.
- Я – Крестоносец, - представившись, я смолк, ожидая, что скажут гости.
Старшим у них был Ярило, он и начал беседу.
- Внутрь не позовешь? Значит на угощение после долгого пути мы можем не рассчитывать?
- Не ждал гостей, потому и не зову. Итак, что вам нужно?
Ярило расчистил ногой от пыли и веток участок на обочине дороги и сел на корточки.
- Это – Остров, - он бросил небольшой камешек. – Это – Китеж и Кремень, - два камешка упали в стороне от первого, но недалеко друг от друга.
- Южнее, - новый камень, крупнее предыдущих, - Острог. А на западе –стабы Зареченский и Громкий ключ.
Камни лежали в форме овала и в его центр Ярило бросил мелкий камешек.
- Вы тут пришлые, Крестоносец, а мы местные. Давно живем в этих местах. Твое появление может нарушить установившийся баланс в регионе. И уже нарушил, - Ярило кивнул на замок и пальце указав на последний камень. – Это место пересечения путей между стабами. Оно всегда было общим. Есть договор, что его никто не занимает, а используем только внешнее укрепление, когда надо отдохнуть в пути. Так издавна повелось.
- Я этот договор не заключал. Уходить не намерен. Будете проходить мимо, мешать не стану.
- Так это еще не все, Крестоносец, - в разговор вступил Громобой, широкоплечий мужик и сильной потертостью кожаного доспеха на правом плече. Такие же отметины оставляют двуручные мечи, когда их переносят на марше. – Тут все уже давно поделено между стабами.
- Раз давно, значит будем пересматривать этот раздел.
Я уже смотрел на «гостей» как на будущих врагов. Интересно, на что они рассчитывали, придя ко мне? Что я извинюсь и уйду куда-то в неведомые для меня земли? Спрашивать их я об этом не стал.
- Если вам больше сказать мне нечего, то я пойду. Работы много. Будут конкретные предложения – по-соседски могу выслушать.
Развернувшись, я направился к воротам. Почему-то мне казалось, что старшим у них был самый молодой на вид и все время молчавший Ветер.
А после таких визитеров стоило начать подготовку к войне. Спасибо заявившимся, что, хотя бы предупредили о намерениях своим появлением. Я бы предупреждать не стал. Об обороне я даже не думал.