Старик сидел в тёмной комнате один у окна. Часы показывали три часа ночи. В доме стояла тишина, все спали. Его кресло было похоже на утлую лодку, достигшую берега. Он смотрел в ночную мглу за окном. Его взгляд отражал тусклые отсветы серого зимнего неба. Казалось, он спал с открытыми глазами.
Моё сердце тревожно забилось. Всё-таки это был мой родной дед. Может быть, он умер? Я тихо подошёл и обнаружил, что он жив и не спит, просто задумался о чём-то своём. Помолчали. Я извинился, что потревожил его и сказал:
- Ты совсем не двигался и так тихо сидел, что я подумал, что ты умер.
- Что мы знаем о жизни и смерти? Знаешь, а ведь я и сам однажды подумал, что уже умер. Казалось, что жизнь кончилась … Тогда я ощущал, что моя жизнь превратилось в прах, - тихо ответил он мне.
- Прошло уже больше полувека … Нет, физически я всё ещё жив до сих пор. Просто тогда жизнь поделилась на до, и после тех событий, которые казались мне такими важными.
- Расскажи мне о них, - попросил я его.
- В этой истории нет ничего особенного. Речь пойдёт о том, что когда-то я был молод,как и ты, наивен, доверчив и, конечно, был влюблён. Влюблённость в этом возрасте – естественное состояние души. Именно она в молодости наполняет юношу энергией. Тогда я был студентом. Жил яркой интересной жизнью. …
Моя избранница училась со мной на одном курсе. Так случилось, что в те дни я сдружился с группой юношей и девушек, которые испытывали взаимные симпатии друг к другу. Девушка, которая мне нравилась, слыла заядлой театралкой, была знакома с актёрами нашего драматического театра. Обеспечивала нас контрамарками, имела возможность провести нас на концерты известных заезжих музыкантов и певцов. У неё были пожилые и небогатые родители и родной брат значительно старше её. Он работал водителем - дальнобойщиком на междугородних перевозках, когда - то занимался спортом (хоккеем) и жил отдельно.
Любаша была младшей и любимой в семье. Родители содержали её на свою пенсию. Оба не работали. При этом одевалась она всегда модно и выглядела просто потрясающе. Потом я узнал, что Люба всю одежду кроила, шила и даже вязала сама. Нужно отметить её удивительно тонкий вкус во всём: и в одежде, и в косметике, и в оценочных суждениях в области литературы и искусства. Училась Люба на повышенную стипендию, была привлекательна внешне, ну как в неё было не влюбиться? Скажем так: она меня очень заинтересовала. Это была не страсть, замешанная на сексуальных вожделениях, а скорее высочайшее уважение, граничащее с преклонением. Кстати, влюблён в Любашу был не только я один. Даже в нашей дружеской компании, состоящей из четырёх ребят и трёх девочек, трое парней были влюблены в Любу.
Если бы я более осознанно и правильно сумел в то время дать оценку её литературным предпочтениям, возможно, не наделал бы ошибок в дальнейшем. Следовало бы обратить внимание на то, что любимой литературной героиней её была Мадам Бовари, героиня романа писателя Гюстава Флобера. Ни кому, в том числе и мне, не пришло в голову идея выяснить, что же привлекало Любашу в главной героине романа. Мне показалось это её увлечение просто «прикольным», как теперь говорят. Тем не менее, Люба заняла лидирующее положение в нашей дружеской компании.
Другим авторитетным человеком среди нас оказался мой самый близкий друг и однокурсник Саша. Наши отцы были участниками войны. Отец Саши, полковник в отставке, имел многодетную семью. Он говорил, что его дети это «Семь Я». У Александра был талант управлять людьми. Нужно сказать, что он никогда не злоупотреблял этим свойством своего характера. При внимательном рассмотрении у нас в приятельской компании оказалось два доброжелательно относящихся друг к другу лидера. При этом Саша имел совершенно независимое положение в структуре нашей малой группы. Он был влюблен в девушку на курс моложе. В скором времени они поженились. Его будущая жена являлась одной из трёх девчонок входившей в круг нашего общения.
Третьей, ещё не названной, была девушка, которая симпатизировала Саше и была с ним в приятельских отношениях ещё со школы. Казалось, что она в него влюблена. Для меня эта девушка тоже была привлекательна и я её к своему другу немного ревновал.
Ах, какое яркое и легкомысленное время эта юность! Все друг в друга влюблены, ищут свою пару, строят романтические планы. Эта лёгкая влюблённость ни кого из нас, ни к чему не обязывала. Она ни сколько не мешала моему отношению к Любе, как объекту безусловного уважения и почитания. Все эти сложные взаимоотношения, замешанные на юношеской влюблённости и приятельских бескорыстных привязанностях, не мешали нам учиться, помогали выстраивать крепкую дружбу и общение. Мы ходили все вместе на концерты и спектакли, отмечали успешную сдачу экзаменационной сессии в ресторане, собирались у кого-то дома на дни рождения, ходили на каток. Именно мы организовывали общефакультетские «Огоньки», где исполняли обязанности ведущих в театральных костюмах мушкетёров, которые Люба доставала нам в костюмерной драмтеатра. Именно наша дружная компания стала ядром будущего театрального кружка.
Словом жили весело, дружно и интересно. Так было до тех пор, пока не начали создавать свои семьи. Первым женился Сашка. Вслед за ним, немного погоревав, вышла замуж его бывшая одноклассница, что заставило немного погрустить меня. Наша команда распадалась буквально на глазах. У Любы обнаружился более успешный, чем я ухажёр. Но я не претендовал на роль её парня. Моё отношение к ней имело дружеский характер. Всё же моё настроение оказалось покрыто лёгким флёром печали. Как говорят – немого взгрустнулось.
Между тем шёл четвёртый курс. Мы успешно сдали зимнюю сессию и собрались остатками дружной компании отпраздновать это радостное событие. Присутствовали Саша со своей молодой женой, и Люба без своего парня. Отсутствовали Сашина бывшая одноклассница и ещё один наш общий приятель. Он заболел, или сказался больным.
Все усиленно веселились, но было грустно. Особенно эта атмосфера минорности ощущалась возле Любы. Мне было не по себе рядом с ней. В глазах подруги читалось без слов: её предали. Через пару месяцев стало понятно, что Люба одинока. Тот, которого она предпочла другим, её оставил. Во мне всё громче звучал голос ответственности за человека, который для меня был выше всех авторитетов.
Любил ли я её? Своё отношение к Любови я не мог тогда назвать любовью. Это было чувство, которое в некоторых деревнях Курской губернии обозначают словом «ЖАЛЕЛ», что является эквивалентом понятия «любовь». Да, я её жалел. Другими словами сопереживал, желал добра, хотел утешить, защитить. Стал часто бывать у неё дома. Мы сблизились, наши отношения стали более доверительными. Её родители принимали меня как потенциального жениха. Короче, к лету я сделал Любе предложение стать моей женой. Она ответила согласием. Срок бракосочетания назначили на второе августа, а в конце июня мы всем курсом выехали на летнюю практику.
Люба постаралась выполнить все учебные задачи практики чуть быстрее и отпросилась у руководителя на пару дней раньше. Она стремилась уехать к родственникам в Пицунду. Решила, по её словам, отдохнуть на море и позагорать перед новым учебным годом. Мне это путешествие за две недели перед свадьбой показалось странным и неуместным, но что не сделаешь, ради будущей жены, которую так жалеешь – отпустил. Сам же поехал в Курск готовить праздник. Мы договорились, что через неделю Люба вернётся в Курск.
После того, как истекли дни оговоренной нами недели, ожидал свою невесту каждый день с нарастающей тревогой, а она никак не появлялась. Всё было готово кроме самой невесты и её свадебного платья, которое она обещала сшить сама. Когда до срока регистрации брака оставалось два дня, я понял, что здесь какой-то подвох или несчастье. Наконец Любовь прилетела самолётом. Платье сшила за полтора дня и вот мы уже в ЗАГСе. Неожиданно она оставила свою девичью фамилию. Когда же мы остались одни в первую брачную ночь, мне вдруг было сказано: «Давай мы будем с тобой жить как брат с сестрой». То есть мужем и женой мы не станем.
Вот тут весь мир для меня и рухнул. Он разделился на до и после. Ложь и предательство провели эту черту. Та, которую я спасал от предательства, предала меня самого. Жить с ней как брат с сестрой в заранее запланированной ею лжи я не захотел. Не получив от меня положительного ответа на своё предложение, Люба ушла к своим родителям.
Через месяц из Пицунды приехал её двоюродный брат, о котором я не знал, как говорят «ни сном - ни духом». Коварная ложь продолжала раскрываться и развиваться дальше. Оказывается, связь с двоюродным братом у Любы существовала давно. Родители не позволили ему жить у них дома. Для них был ясен скрытый смысл этих «братских» отношений. Люба стала тайно встречаться со своим родственником. Через полгода всё-таки вышла за него замуж, а со мной оформила развод.
Вот тебе и мадам Бовари… Саша давно тактично намекал мне на неумеренное увлечение моей Любаши героиней романа Флобера. Теперь, вкусив предательства и обмана, я задумался: Это что же, литературный образ так повлиял на невинную душу молодой девушки, что склонил её к инцесту и к блуду? Существует, конечно, вероятность того, что литературное семя автора просто упало на подготовленную жизненным опытом почву души Любаши и поэтому дало обильные ядовитые всходы. В итоге юная читательница и героиня романа оказались похожи в понимании сути «простого человеческого счастья».
Флобер постарался от души. Он так красиво, изыскано и утонченно описал коварство и зло, что Люба была готова принимать их за любовь и жертвенность. Ведь её привлекла героиня, которая легко, заводила себе любовников, разорила и покинула семью, погубила мужа в поисках своего человеческого счастья и свободы. Талант писателя заставляет нас сочувствовать ей. Увлечённая чтением романа девушка оказалась готова реализовать предложенную схему поведения литературной героини в своей собственной жизни.
*****
- Делай выводы мой дорогой внук: нельзя легкомысленно пропускать без внимания такие, на первый взгляд мелочи, как характер любимого литературного героя возлюбленной, который может указывать на важные черты личности твоей избранницы.
Эти рассуждения пришли ко мне гораздо позже, а тогда я чувствовал себя так, как будто у меня отняли жизнь и наплевали в душу. Мне было стыдно смотреть друзьям, родственникам и соседям в глаза. Ведь никому всех деталей конфликта не объяснишь. Да и конфликта в обычном понимании для меня не существовало. Ведь для конфликта необходимо столкновение двух сторон, каждая из которых имеет свою правду и отстаивает её, считая себя обманутой и оскорблённой. Но ведь я ни кого не оскорбил, с моей стороны обмана нет.
Было ощущение помрачения ума. Казалось, что всё вокруг потеряло смысл, даже утратило реальный цвет. Глаза воспринимали окружающее в оттенках серого. Это был мир, где царили вечные сумерки. Я находился у кромки бытия, как бы заглядывая за неё.
В этом состоянии однажды проходил мимо храма. Меня вдруг поразил звук колокола. Я остановился, и меня потянуло зайти внутрь. Ноги шли сами, но у входа остановился. Все молились, внутри храма шло богослужение. Пел хор. Звуки церковного пения возносили мою раненую душу куда-то ввысь, к небесам, а я не мог сделать шага внутрь. Вдруг из моих глаз полились слёзы. Их невозможно было остановить. Нет, я не рыдал от обиды. Просто текли слёзы, которые как бальзам омывали моё израненное сердце и душу. Мир снова приобретал вкус, запах и цвет.
Какая-то старушка взяла меня за руку и провела внутрь храма. Я оказался возле иконы Божией Матери Знамение Курская Коренная. Глаза Богородицы смотрели на меня с любовью, а Младенец Своей Богочеловеческой властью, ограждал и исцелял меня. Так и стоял до окончания службы. С тех пор я стал регулярно приходить в этот храм. Исповедовался и приступал к причастию.
Пришло понимание, что всё в этом мире не твёрдо. Всё меняется и проходит. Авторитеты, профессиональные достижения, мундиры и дипломы, литературные герои, телесная красота и здоровье – всё временно. Даже дружба растворяется как дым, потому что люди не вечны. Они смертны. Вечна только Любовь.
Со своей Любовью я расстался навсегда. В процессе жизни наши пути и дороги практически больше не пересекались. Несколько раз встречались на улице и здоровались, но разговор не завязывался. Прошло пятьдесят пять лет. Почти все те люди, о которых я тебе рассказывал, умерли. Отошла в вечность и Люба. Время неумолимо. Когда-то придёт и мой черёд. Хочется, чтобы Бог простил нас.
Любу я в своём сердце уже давно отпустил, но где-то точит червячок обиды. Значит, гордость не даёт простить. Гордость и любовь несовместимы. Вот сижу ночью и пытаюсь ещё и ещё раз осмыслить ошибки своей жизни, которые мешают примириться с утраченной Любовью. Пытаюсь простить, но жало ума непреклонно. Ум может только описать детали, обозначить преступление, назвать неправоту и вынести приговор. Простить ведь может только Любовь, потому что только она бескорыстна и готова себя приносить в жертву, себя отдавать, а не требовать что-то взамен. Она есть дар свыше и не каждый в своей жизни может его распознать и удержать. Видимо мало её любил, ту Любу. Ведь Бог есть Любовь, а семья есть Малая Церковь. Их - то в этой истории и не хватает.