На этот раз

На этот раз все будет иначе. Пусть старые заржавевшие грабли останутся скучать без дела. В этот раз никаких колюще-режущих, никаких драм и пошлой дешёвой сексуальности. Бритвенно острому языку тоже придётся остаться без дела. И "все яды будут в гости к нам" - тоже кринжово и неуместно. В этот раз никто не останется в дураках, не покалечится и не умрет. Флиртующая направо и налево роковая красотка, как космическая станция, успешно отделилась и дематериализовалась в сладковатом дыме бывших любимых духов, пав на дно океана иллюзий и несбывшихся псевдонадежд, где и покоится по настоящее время, как "Титаник", огромнороскошный и убийственно романтичный, но в нашем время бесполезный и почти забытый. Теперь всё иначе. Никто не доверяет потенциально убийственной романтике, не готов чистить зубы зубным порошком с радием, носить фосфорные бусы, закапывать в глаза беладонну и припудриваться цинком. Вот и у меня за последние годы не только расшатались нервы, укрепился иммунитет, но стальной инстинкт самосохранения - ни флирта, ни вязкого тумана фантазий в голове. Я как будто очнулась от наркотического дурмана. Неужели я лечила простуду опиумной настойкой и пиявками? Нет, вряд ли. В этот раз всё будет по-настоящему, на трезвую голову, без словесного дуриана, фруктовоягонодного кальяна эмоций, закусок из молодых жеребцов, в обнимку с господином Прошмандовичем, из бесстыжих глаз которого так и сыплются, так и сыплются фейерверки, покалывая мне глаза ложью и соблазняя пасть в обморок пульсирующего в пятке сексуального сладострастия и нетерпеливо влажной озабоченности во впадинке между... Впрочем, не важно. Дорогой мой, я никогда не падала в обморок, не считая того раза. Так что все пошлое в прошлом и к лучшему. Ещё есть чему рваться и ломаться, но где это искать, не знает никто. Никто, кроме меня. Я, как Марс - всё знают, что миллионы лет на нём была вода и, не исключено, какая-то цивилизация. И вот Марс с грустью взирает на Землю, с копошашимися на ней человечками, и знает, что её ждёт та же участь. Через семь миллиардов лет Солнце превратится в гигантскую печку и зажарит все в этой планетарной системе. И тогда мы всё умрём. Если не погибнем раньше, потеряв окончательно человеческое обличье. Так что, нам несказанно повезло, что в данном воплощении мы можем позволить себе роскошь называть потенциального убийцу "ласково красно солнышко" и неспешно морочить дурные головы, вить завораживающую паутину слов, пускать пыль из пустых оболочек и разбивать друг другу мёртвые сердца, покрытые патиной вечности, забывая о своей конечности. Поэтому отделить от себя остатки животного и помахать раствоаяющемуся в каких-то ****ях эволюционному атавизму платочком - это один маленький шаг для человека и потенциально огромный - для переставшего валять дурака (как ожидается) человечества, безосновательно ещё ползающего, гугукающего и пускающего слюни на занятные игрушки и живых (живых, Карл!) людей. Мы уже переделали столько всего за дьявола, что пора бы уже и остановиться. Но эту мысль я додумаю завтра, а сегодня всё будет иначе. И как никогда сейчас уместен этот фламинговый закат за окном, на ещё живой планете. Уверена, Карл уже в предоргазмическом восторге от него. А у меня теперь всё иначе. Завтрашний день уже шлет своё резюме, и я вновь доверюсь ем, как и миллионы лет назад. Теперь я как никогда доверяю жизни, ведь я слегка подустала умирать, да и времени осталось совсем немного, а так много чего ещё нужно успеть. Нам осталось каких-то шесть-семь миллиардов лет. Все торопит. Блин, не могу остановиться... Писать... Дышать... И безжалостно (теперь-то - не то, что тогда) думать и все решать только за себя.