(Одноактная пьеса)
Действующие лица:
Евстафьевич — пожилой мужчина.
Лариса — женщина средних лет.
Тихий апрельский солнечный день. На лавочке во дворе сидит Евстафьевич в позе «размечтался». Появляется его соседка Лариса с хозяйственной сумкой в руках.
Лариса (приветствует): Евстафьевич! Добрый день!
Евстафьевич (добродушно улыбается): Что добрый, то добрый. Ишь как солнышко (рукой показывает в сторону солнца) ласково пригревает. Одним словом — бла-го-дать.
Лариса (соглашается, кивая головой): Да. Апрель на исходе! Скоро май. Отмечать будем День Победы.
Евстафьевич: Вот-вот. Фильмы хорошие покажут. Про войну. Ещё те, советские. Я с удовольствием посмотрел бы ещё раз «Судьбу человека». В молодости под его впечатлением я геройство проявил.
Лариса (удивлённо): Геройство? Ну, Ефстафьевич! Можете вы заинтересовать. В магазин собралась, но охотно послушаю вашу историю. (Присаживается на скамью). Рассказывайте.
Евстафьевич: Давно это было. Я отслужил в армии, вернулся домой в Днепропетровск. Женился на девушке, которая дождалась меня. Работать устроился механиком путеизмерительного вагона Приднепровской железной дороги. Работали бригадой. В наши обязанности входила проверка технического состояния железнодорожного пути. Вскоре в нашу бригаду устроилась техником и моя жена, Валя. Вместе мы колесили по маршруту в специальном вагоне. В части вагона были спальные купе, кухня, лаборатория, мастерская. Другая часть представляла собой просторный холл. Там находилась аппаратура, что фиксировала состояние железнодорожного полотна на ленту. Техники здесь же, в лаборатории эту ленту расшифровывали. Работал в нашей бригаде Володя. С ним мы были взаимозаменяемы. Это и спасло меня в ситуации, куда я попал не по своей воле.
Лариса: И какая тут связь с фильмом «Судьба человека»?
Евстафьевич: Погоди. Слушай дальше. Стоял конец ноября. Шёл мокрый снег. Порывистый ветер пронизывал насквозь. В эту слякоть поручили нам важное задание. Из Москвы в Крым поездом движется высокое начальство. Необходимо тщательно проверить путь от станции Синельниково до станции Севастополь. В этом ответственном рейсе с нашей бригадой следуют начальники всех участков маршрута. А им не часто выпадает вот так собраться в одной компании. Они расположились в холле и, как принято, сразу же накрыли стол с бутылкой. Для сугреву.
Лариса: Как же без этого?
Евстафьевич: Перед отправлением я тщательно проверял аппаратуру, прикреплённую к днищу вагона. Долго провозился, продрог. Когда поднялся в вагон, всем телом трясся мелкой дрожью. А за столом у начальства как раз разливали согревательный напиток.
Лариса: Вам тоже надо было согреться.
Евстафьевич: Вот. Мне и предложили выпить, чтобы не захворал. Я отказался. Сослался, что на службе, а за столом запротестовали: «Негоже отказываться! От пятидесяти грамм не запьянеешь!» Мужчины собрались сурьёзные. По армейским меркам, по числу людей в подчинении, это генералы. Не посмел возразить. Остановился у стола. Разливающий взял гранёный стакан с ободком, налил сначала пятьдесят грамм, потом сто. Его сосед по столу пытался остановить, но тот не обращал внимания. Наполнил стакан «по Марусин поясок» (показывает пальцем, будто кружок у стакана) и подал его мне. Все за столом, а их было человек семь, замерли и внимательно уставились на меня. Я почувствовал, что тут какой-то подвох, но не понимал, в чём он…
(Пауза)
Лариса: (заинтересованно): Ну и?
Евстафьевич: Поднёс я стакан к губам и понял (пауза): спирт! Моему самолюбию нанесён удар! Ждут, что я струшу, а они посмеются.
Лариса: Не стали пить?
Евстафьевич: Тут я и вспомнил фильм «Судьба человека».
Лариса (продолжила фразу): Как поступил Сергей Бондарчук в роли солдата Красной Армии Андрея Соколова?
Евстафьевич: Да. У меня тогда в памяти встали кадры, как Соколов, находясь в немецком плену, показал русский характер — выпил поднесённый ему стакан водки и гордо отказался от вражеской закуски. Стакан поднесён мне. «Генералы» так же с интересом смотрят на меня и ждут. Сцена, как в фильме. (Пауза, затем глубокий вздох): Кровь закипела в моём молодом организме. Я, вообще-то, хохол, но думаю по-русски, говорю на русском, так что могу считать себя русским, если не по национальности, то по духу, по сознанию моему.
Лариса: А русский — это и есть состояние духа.
Евстафьевич (жестикулируя рукой): Вот. Мед-лен-но, именно ме-длен-но, потому что спирт надо пить очень медленно, я осушил стакан и победоносно взглянул на наблюдающую компанию. И, как в фильме, теми же словами и интонациями, «генералы» загалдели: «Закусывай! Не стесняйся! Закусывай!» Я подошёл вплотную к столу, отщипнул от скибки хлеба маленький кусочек, макнул его в солонку и отправил в рот. Прожевал и спокойно произнёс (небольшая пауза): «Подло это... Я же мог захлебнуться...». Никто из компании не проронил ни слова. Я окинул взглядом всех и поспешил в своё купе.
Лариса (восторженно): Молодец, Евстафьевич!
Евстафьевич: Чувствовал, что пьянею. С порога крикнул жене: «Валя, неси быстро еду! Зови Володю!» «Да что случилось?» «Не спрашивай!». Валя принесла ещё дымящийся суп. Я накинулся на него в ожидании сменщика. Есть русская поговорка: «Умри, но сделай!». Я был на вахте и не мог себе позволить отключиться, не передав Володе дела по всем правилам. И только выполнив долг, свалился и уснул как убитый. Проспал я часов пять. Встал бодрым, поблагодарил Володю за подмену и заступил на вахту.
(Пауза).
Лариса (уважительно): Евстафьевич! Вот на вид вы тихий, спокойный. А небольшая история из вашей жизни показала, что вы, человек русского духа. (Встаёт, прохаживается) А в чём суть русского по духу характера? Да в том, что когда приходят испытания, пусть доже в малом, просыпается в человеке чувство собственного достоинства. Поднимается великая сила — внутренняя красота — и побуждает к благородным действиям. А это и делает человека
не-по-бе-ди-мым.
(Занавес).