Глава 258
— Ваше Величество, насколько мне известно, на сегодня с утра вами приглашён господин д’Артаньян, — сказал я. — Вероятнее всего, Людовик пригласил его для того, чтобы велеть арестовать Фуке. Думаю, что и д’Артаньян догадывается об этом. Отменять аудиенцию не следует, пусть д’Артаньян явится. Дайте ему какое-нибудь пустячное поручение, и пусть он получит урок, разочаровавшись в своей прозорливости. В этом случае он будет огорошен и, надеюсь, не слишком внимателен. Одному Богу известно, какими приметами он пользуется, но его наблюдательность наиболее опасна для нас с вами.
— Я так и поступлю, господин епископ, но какое же поручение ему дать? — спросил Филипп.
— Безразлично, — ответил я. — Придумайте сами.
Почти тотчас в кабинет зашёл секретарь Короля, Юбер, и доложил о том, что капитан королевских мушкетёров д’Артаньян просит принять его.
Мы с Филиппом переглянулись, и он коротко бросил: «Проси».
Вошедший д’Артаньян увидел меня, и удивлению его не было предела, но он взял себя в руки и поздоровался с Филиппом со всеми необходимыми знаками почести, которые он отдал бы Королю. Это слегка успокоило меня.
Я понимал, что д’Артаньяну не терпелось сказать мне хотя бы два слова, или спросить, по какому случаю я оказался в приёмной Короля, но удивляться в присутствии Его Величества не подобало, так что он выглядел так, будто каждый день, заходя к Королю, заставал у него меня.
— Доброе утро, дорогой д’Артаньян, — поприветствовал я его как ни в чём ни бывало.
— Доброе утро, Ваше Преосвященство, — ответил капитан мушкетеров.
Он не высказал ни малейших признаков удивления. Я решил пойти ва-банк.
— Не удивляйтесь, что я столь рано посетил Его Величество, — сказал я. — Даже царственные особы нуждаются иногда в служителях божьих, дорогой друг.
— Разумеется! — ответил д’Артаньян. — И лучший из них уже здесь. Я чрезвычайно раз за вас, наконец-то вас оценили по заслугам, дорогой епископ.
— Я слыхал, что вы – большие друзья, господа! — сказал Филипп. — Тем лучше, ибо мне нужны вы оба, так что у вас будет возможность чаще видеться.
— Я несказанно рад этому, Ваше Величество! — воскликнул д’Артаньян и даже его родная мать не усмотрела бы в этих словах ни капли иронии.
Но я-то знал, что д’Артаньян умеет притворяться так, что обманул бы даже самого Николо Макиавелли. Он, конечно, был бы рад моему возвышению, но он всегда ощущает беспокойство, когда происходит что-либо, чего он не может понять. В данном случае произошло непостижимое для него, и это, конечно же, его насторожило. Однако он принял позу чрезвычайной почтительности и вновь обернулся к Королю, как бы ожидая распоряжений, которые должны были последовать за его появлением в приёмной Короля, куда его пригласил сам Король ещё со вчерашнего вечера.
— Господин д’Артаньян! — сказал Филипп, понимая, что капитан мушкетёров ожидает какого-то поручения, за которым ему было велено явиться нынче утром. — Вы знаете, что остров-крепость Бель-Иль теперь принадлежит мне. Я распорядился укомплектовать его новым гарнизоном. Изучите списки тех, кто туда отправлен, мне требуется ваше мнение. Если кто-то из назначенных офицеров, по вашему мнению, недостаточно надёжен, предложите замену.
Я остолбенел. Филипп предложил д’Артаньяну решить вопрос, который уже давно был решён, солдаты и офицеры уже были туда направлены! Лучше бы я сам придумал для него какое-то занятие! Я решил попытаться исправить положение, сообщив, что у Короля появились причины усомниться в правильности ранее сделанного выбора.
— Его Величество находит, что этот вопрос был решён, быть может, несколько поспешно, тогда как эта крепость весьма существенна для обороны наших границ, — сказал я.
— Да-да, — подтвердил Филипп. — Посоветуйтесь по этому вопросу с господином Фуке.
— Да, Ваше Величество, — ответил д’Артаньян чрезвычайно спокойно.
Он воспринял эту невероятное поручение со столь же невероятным уточнением так, как если бы в этом не было ничего особенного, отчего я почувствовал, как холодные ручейки пота текут по моей спине. Я предпочел бы, чтобы мой друг грубо схватил меня за одежду, оттащил в сторону и прошептал: «Рассказывайте по порядку, господин д’Эрбле, что у вас тут случилось?» На этот случай у меня было припасено две-три нелепых байки, наиболее достоверную из которых я мог бы сообщить после того, как д’Артаньян не поверит двум первым.
Возможно, она сошла бы хотя бы за полуправду. Спокойствие д’Артаньяна указывало на то, что он, вероятно, всё понял, или, по крайней мере, понял слишком многое. Главное, он понял, что с Королём творится что-то неладное. По-видимому, д’Артаньян понял, что столь любезное отношение Короля ко мне и к Фуке лишь предвещают будущий поток милостей, которые потекут как из рога изобилья на меня и на Фуке. Он понял также, что это невозможно объяснить капризом или переменой настроения, случилось что-то из ряда вон выходящее. Но он не мог прямо высказать своё удивление, поэтому попросту вышел, чтобы исполнить поручение Его Величества.
— Скажите мне, Юбер, — сказал д’Артаньян, выйдя в приёмную и обратившись к секретарю Короля. — В котором часу Его Величество послал за господином епископом ваннским?
— Господин д’Артаньян, — ответил изумленный лакей. — Он вовсе за ним не посылал!
— Ах да! — воскликнул д’Артаньян. — Как же я запамятовал? Ведь ещё вчера вечером при мне Его Величество просил епископа зайти к нему ровно в восемь часов утра! Всего доброго, Юбер!
После этого д’Артаньян решительно закрутил правый ус, после чего удалился с таким видом, как будто бы разрешил самый важный вопрос мирозданья. Он направился к Фуке.
— Господин Фуке, доброе утро, — сказал он. — Простите за раннее беспокойство, но меня прислал к вам Его Величество.
— Вы пришли арестовать меня? — спокойно спросил Фуке.
— Помилуйте, монсеньор! — возразил д’Артаньян со смехом. — Откуда такие мрачные мысли? Вас, министра, суперинтенданта финансов – и вдруг арестовать! Король просил меня посоветоваться с вами в отношении тех офицеров, которые направлены для службы в гарнизоне крепости Бель-Иль.
— Но ведь я подарил эту крепость Его Величеству, и он уже направил туда своих солдат! — воскликнул Фуке. — Для чего же спрашивать моё мнение об этих людях? Разве смею я усомниться в верности солдат Короля?
— Ни в коей мере, монсеньор! — ответил д’Артаньян. — И я также ни в малейшей степени не могу усомниться в тех назначениях, которые уже подписаны Его Величеством. Мне показалось, что Королю просто хотелось услать меня с глаз долой. Вероятно, он хотел о чём-то посовещаться со своим новым другом.
— Ах, да, с господином Кольбером, — сказал Фуке. — Неужели же ему не хватает времени для бесед с ним наедине?
— Ошибаетесь, монсеньор, он хотел поболтать наедине с ваннским епископом, — ответил д’Артаньян. — И, между прочим, они уже довольно поговорили наедине ещё до моего прибытия.
— С ваннским епископом? — воскликнул Фуке. — Это шутка, должно быть?
— Ничуть, — возразил д’Артаньян. — Полагаю, что это он предложил мне воспользоваться вашими советами в отношении пересмотра офицеров гарнизона в Бель-Иле.
— Каким же это образом он столь близко сошёлся с Его Величеством? И так скоро? — спросил Фуке скорее самого себя, нежели д’Артаньяна.
— На этот вопрос в настоящий момент лучше всех смог бы ответить он сам, — ответил д’Артаньян. — Но что-то мне подсказывает, что лучший ответ не всегда самый правдивый. Итак, монсеньор, можете ли вы мне что-либо сообщить в отношении офицеров Бель-Иля?
— Ровным счётом ничего, поскольку после передачи Бель-Иля Королю я совершенно перестал интересоваться этим островом, — солгал Фуке. — И я ни в коем случае не возьму на себя смелость корректировать или критиковать, или хотя бы даже в мыслях сомневаться в выборе офицеров для этого гарнизона, который уже осуществил Его Величество.
— Я так и думал, монсеньор, — холодно ответил д’Артаньян. — Я придерживаюсь точно такого же мнения. За сим разрешите откланяться.
«Это ловушка! — подумал Фуке, холодея. — Король хочет, чтобы я назвал тех офицеров, в которых я уверен, которые благосклонны ко мне или даже верны мне в большей степени, чем Королю! После того, как я назову их имена, эти люди будут отстранены! Ну уж нет, я не попадусь на эту удочку!»
«Итак, Королю просто надо было меня отослать куда подальше! — подумал д’Артаньян. — И всё это после того, как с вечера он настаивал, чтобы я явился к нему с утра как можно раньше! Вчера я был ему нужен, сегодня я ему мешаю! Вчера ему и дела не было до епископа ваннского, сегодня он с ним неразлучен! Так измениться за одну ночь! Что ж, люди могут измениться после ночного размышления, после бессонной ночи, после раздумья над многими проблемами. Но как бы в этом случае Арамис мог предугадать эти изменения в Его Величестве? Только одно могло бы объяснить это – если сам Арамис причастен к этой перемене. Если же двойник Короля, его брат-близнец, действительно, существует, следовательно, Арамис не только проник в эту тайну, но и был достаточно дерзок и предприимчив, чтобы насильно устранить законного Короля и заменить его братом-близнецом! Что ж, предположение весьма основательное! Но мне нужны ещё доказательства! Где же их взять? Дождаться дня, и посмотреть, как этот новый Король относится к мадемуазель де Ла Вальер? Мысль неплоха сама по себе, но я могу потерять драгоценное время! Была-не была! Я немедленно должен предпринять розыски настоящего Короля! Арамис не решится убить его, следовательно, он его постарается спрятать там, где его никто не сможет разыскать. Лучше всего спрятать его там же, где был до этого времени брат Короля. А где он был? В последнее время Арамис проявлял слишком большой интерес к Бастилии, и лично к её коменданту, маркизу де Безмо! Это трудно объяснить тем, что Арамис вдруг воспылал дружбой к старому товарищу по оружию! Арамис не настолько сентиментален. У него всегда есть какой-то расчёт в его действиях, он никогда не действует просто так! Итак, следовательно, интерес Арамиса к Безмо объясняется тем, что брат Короля содержался в Бастилии. И, следовательно, сам Король сейчас находится там же, быть может даже в той же камере, где пребывал этот Принц. О, Арамис – хитрая лиса! Он, вероятно, сделал это так, что даже сам Безмо не подозревает о подмене! Итак, решено! Я должен как можно скорей отправиться в Бастилию и извлечь оттуда законного Короля. Надо бы для верности взглянуть на карету Арамиса. Если мои подозрения верны, я найду на её колёсах, а вернее того на его днище следы глины, характерной для дороги к Бастилии. Ещё неплохо бы взглянуть на коней. Если ночью они ездили туда и обратно, я это определю по их попонам, по состоянию копыт, и по другим признакам! Вперёд, д’Артаньян, ты должен спасать своего Короля!»
(Продолжение следует)