Глава № 3. Поход
- Ваша высочество, - из-за полога шатра обратился ко мне Карл. - Войско построилось. Мы ожидаем ваших приказаний.
- Сейчас я выйду. Ожидай! – я встал, и посмотрел на Пилигрима, не зная, что делать с гостем в такой ситуации. Он видел мою нерешительность, и улыбался.
- Задержу тебя еще на несколько минут. Запомни, что в традиции Улья, помочь попавшему сюда новичку. Эта помощь может выражаться в рассказе о мире, в совете, что делать дальше. Можно дать споровую настойку, чтобы снять боли. За это Улей и тебе поможет. И еще одна традиция, принц Конрад. Принято отречься от всего, что связывает с прошлой жизнью. Забудь свое имя. Я окрещу тебя новым именем, о котором ты всех оповестишь сам.
Пилигрим медленно осмотрел внутренность шатра. Кроме походного стола, кресла, моей лежанки из набитого сеном тюфяка, смотреть было особо не на что. Только возле выхода, на небольшом опорном столбе, был подвешен фамильный щит, прикрывавший мой плащ, который я вёз с собой, чтобы надеть на Кипре. Когда Пилигрим посмотрел на щит, тот упал, сорвавшись с крюка.
Я вздрогнул, а Пилигрим даже не моргнул. Теперь он смотрел на большой красный крест, вышитый на белом плаще.
- Это знак. Я нарекаю тебя Крестоносцем. Теперь это будет твое истинное и единственное имя.
- Благодарю тебя, крёстный отец.
- У вас, христиан, принято на крестины дарить подарки.
- Ты меня уже щедро одарил!
- То было до крестин. А теперь слушай. После того как вы посетите город, сюда не возвращайтесь. Позже пришлешь людей, чтобы собрали оружие и доспехи, если в этом будет надобность. От города на юг течёт река. Пойдете по ее правому берегу. Через десяток небольших сот начинается холмистая местность. Там увидишь место, где можешь расположиться. Сота с высоким холмом, покрытым лесом, на вершине которого есть укреплённое место. Внутри я не бывал. Мне это ни к чему, а твои воины найдут возможность попасть за стены. Эта сота – стаб. Стаб, значит устойчивый, от латинского stabilis. Он не исчезает, и не обновляется, как все другие. Шатёр пока оставь. Мне также надо отдохнуть, после твоего обучения. Ступай. Может когда-нибудь, даст Улей, мы еще встретимся.
Подхватив щит и плащ, я вышел.
- Сколько всего у нас людей, Карл?
- Четыреста двадцать воинов, господин. Еще полсотни мужчин разных сословий и всего шесть женщин.
- Ну, хоть столько сохранили свой разум и выжили.
- Если вы это о женщинах, то разум сохранился только у трех из них. Для других нервные потрясения этой ночи стоили помешательства их рассудка.
- Все же оставим их при лагере. Главное, чтобы не буйствовали. Там видно будет, что дальше с ними и со всеми нами будет.
Я достал кисет со споранами, развязав шнурок, достал два и добавив к ним горошину, протянул оруженосцу.
- Это сохрани. Отдашь, когда велю. А сейчас несите вино и большой казан.
Под заинтересованными взглядами приближенных я собственноручно готовил споровый раствор. Если учесть, что Пилигрим из одного спорана изготовил литр, и это являлось нормальной концентрацией, то из двенадцати я сделал двенадцать литров. Счёт не был моей сильной стороной в науках, но все же я понимал, что этого мало для всех людей.
В такой ситуации рассчитывать надо было только на везение и охотничью удачу в предстоящем походе.
- Несите эликсир за мной. И не расплескивай! Ценна каждая капля напитка!
Я быстрым шагом направился к рядам солдат.
- Воины! Судьба забросила нас в иной мир. Этот мир полон кровожадных тварей, желающих отведать нашей плоти. Но еще больше они желают поработить наши христианские души. Господь оказался милостив, дав нам силу, чтобы пережить страшную ночь и сохранить разум. Но это было только первое испытание. Борьба за выживание будет длиться постоянно, пока мы дышим и видим. Но нам, солдатам, к этому не привыкать!
По рядам прошел шум одобрения.
- Сейчас сотники получат эликсир, который немного взбодрит ваши тела и снимет боль и усталость. Один глоток каждому. Не больше. Его у нас мало. Для того чтобы такого лекарства было вдоволь, надо совершить переход и уничтожить еще более страшных тварей, чем те, в которых переродились очарованные демонами ваши товарищи.
И еще. С этого дня я не принц Конрад. С этого дня я – Крестоносец!
***
Городок, к которому нас направил Пилигрим, меня удивил. На большом холме теснилось большое количество деревянных домов, обступивших деревянное строение в центре. И вокруг городка совершенно не было никаких укреплений. В это было трудно поверить. Возможно, что он находился во внутренних владениях государства и не имел угрозы со стороны воинствующих соседей. Этого нам узнать было не дано. Не кому было поведать, что за город это был, какой правитель им управлял и какой народ населял его. Сейчас все население городка бродило по улицам города и его окрестностям в поисках пищи.
Несколько сотен обращенных разбредались по окрестностям одиночками или малыми группами. Крупных монстров, о которых предупреждал учитель, я пока не заметил.
- Сотники! Построение «клин» в три шеренги! Остриё на город. Крылья шире! Вперед – марш!
Раздались свистки дудок десятников и походная колонна начала перестроение в боевой порядок. Единственный барабанщик задал темп шага.
Сопровождаемый пажом, оруженосцем и знаменосцем, я шел позади острия построения.
Правильно бы было не идти, а ехать на рослом боевом коне, с его высоты осматривая, что происходит не только впереди, но и на флангах. Даст Бог, или, как говорил Пилигрим – даст Улей, будут у нас и кони. Сейчас главное, это добыть спораны.
Бой барабана заставил разбредавшихся оборотней обратить внимание на наше появление. Они, сразу ускорившись, поменяли направление движения. Самые близкие, в надежде первыми отведать нашего мяса, уже перешли на дергающийся бег, вытянув к нам руки с жадно растопыренными пальцами. Мерзкий звук, исходящий от них, оборвался, как только они стали достижимы остриям копий. Солдаты снесли их, даже не притормозив ни на секунду.
Я остановился возле двух трупов мужчин.
- Переверните их на живот.
Я осмотрел затылки, но никаких долек чеснока не обнаружил. Небольшие бугристые уплотнения и всё.
- Вперед! – ускорившись и обогнав расступившуюся толпу обывателей, я занял прежнее место в построении.
Внезапно строй остановился и до меня донесся гул возбужденных голосов.
- Поднимите меня! – отдал я приказ, и один из солдат тут же бросил на землю свой щит. Я встал на него, а четверо воинов подняли щит, подперев его плечами.
В нашу сторону от города бежали три чудовищных монстра. Я сразу понял, что именно о таких порождениях этого мира говорил мне Пилигрим. Твари бежали к нам тоже клином. Передняя тварь для бега использовала все четыре конечности, и была создана из сплетения бугрящихся мышц, которые я видел даже с такого расстояния. Две других твари, немного отставали, и для передвижения пользовались только ногами. Фигурами они едва походили на людей, а от демонов, изображения которых не раз видел в церковных книгах, их отличал сероватый, а не красный цвет кожи и отсутствие хвостов.
Бежавший первым монстр за несколько метров до строя прыгнул вверх. Только несколько копий поднялись, чтобы встретить громадную тушу, падающую на солдат сверху. Шкура монстра была настолько крепкой, что у пары копий древки не выдержали и переломились. Но три или четыре наконечника все же вошли в тело. Тварь рухнула вниз, придавив несколько солдат, проявивших то ли стойкость и бесстрашие, то ли нерасторопность, чтобы бросив древки, уйти из-под удара. Но главным было то, что остриё строя рассыпалось, а к солдатам вернулся страх. Я даже услышал ропот и молитвы из уст, державших меня воинов.
Спрыгнув на землю, я бросился к твари, которая уже поднялась на ноги, даже не обращая внимание на торчащие из ее тела древки копий. Два отважных копейщика атаковали его сбоку, нанеся удары в ноги и отвлекая противника на себя. Но копья никакого вреда не причинили. Монстр отмахнулся правой лапой, не только отбив в сторону копья, но и выбив их из рук. Секунда, и тварь развернулась, чтобы атаковать смельчаков. Для меня это было подарком – подпрыгнув к монстру, я рубанул мечом по хорошо различимому наросту, немного отличающемуся оттенком от остальной кожи.
Тварь тут же рухнула мордой вниз.
Только теперь я вспомнил о двух других атаковавших нас дьяволов.
- Сомкнуть строй! – крикнул я, но солдаты, подгоняемые командирами, уже восстановили прежний порядок. Только двоим потребовалась посторонняя помощь, чтобы подняться. – Раненых в тыл.
Ударил барабан, и строй, продвинувшись немного вперед, остановился. Кроме убитой мной твари, я увидел и трупы обоих существ, которые бежали по бокам от своего вожака. У одной был расколот череп, из груди второй торчала половина древка копья, которое насквозь пробило тело, как раз там, где находится сердце. Хотя оно может быть у таких тварей где угодно.
По шуму голосов я понял, что атака не завершена и у нас появились новые противники. Рядом уже лежал щит и ожидали те же солдаты, что держали меня раньше. Мне хотелось броситься вперед, и заняв место в первой линии, своим примером воодушевить войско, но обязанности командира требовали иного.
Я вновь поднят и осматриваю местность. Монстры атакуют. Их много и все они разные, но таких огромных, как убитый первым, я не заметил.
- Загнуть фланги, - отдал я команду негромким голосом, и посыльные сразу помчались передавать сотникам мой приказ.
Я решил построить отряд в каре, потому что заметил, что от города справа и слева от дороги, в нашу сторону тянуться низины, которые мною не просматривались. Кроме того, по опыту отражения первой атаки и ночного боя, я уже понял, что смысла в продвижении вперед нет – монстры сами прибегут на звук барабана и звуки боя.
А солдатам удобнее сражаться, стоя на одном месте.
У меня на мгновенье возникло желание осмотреть убитых, но я его отбросил. Сначала бой. Трофей становится таковым, когда бой завершен, и завершен победой.
Два часа мы отбивали атаки. Иногда твари валили крупными группами, от которых старались держаться в стороне маленькие группы существ и одиночки. Очевидно, что у монстров существует какая-то своя иерархия. Несколько раз нам давали передохнуть. Это были те моменты, когда с нападавшими уже было покончено, а новые существа еще не успели добраться на поле боя.
В такие минуты я спускался на землю, давая солдатам возможность отдохнуть или поменяться, а сам осматривал раненых.
То, что я при этих осмотрах видел и ощущал, можно назвать магией. А если бы не было учёбы и передачи силы от Пилигрима, то это мог бы считать колдовством.
Я ясно видел, что внутри каждого окружающего меня человека есть какая-то энергия, суть которой мне еще предстоит понять и изучить. У осмотренных раненых я видел, как эта энергия перетекает к месту травмы, и собираясь вокруг нее. И еще я понял, что у всех нас запас этой силы очень маленький.
Несмотря на то, что все десятки и сотни были только что переформированы, бой протекал очень хорошо. Все знали, что им делать, находясь в том или ином месте построения. Спасибо отцу и его командующим за науку. Дальновидный правитель, который когда-то давно принятым решением о создании нового войска, сейчас спасал жизнь своему сыну.
Еще я обратил внимание, что не только солдаты знают, что делать. Выжившие ночью обыватели, примкнувшие по различным причинам к войску, а сейчас прячущиеся внутри строя, постепенно начали принимать участие в сражении. Мужчины добивали монстров, которые подавали признаки жизни, оттаскивали их трупы из-под ног солдат, чтобы не мешали, или выносили раненых.
Женщины сгрудились возле тех раненых, которых наспех я успел осмотреть, убрав боль или выведя из шокового обморока. Используя полосы ткани, которую они отрывали от своих платьев, они хоть и неумело, но перевязывали раны.
Бой завершился к вечеру. Последними погибли пять крупных монстров, очевидно пришедших издалека. Они бросились на правый фас построения, но мои солдаты в конце сражения были уже не те, что его начинали. Они уже кое-что понимали и в разнице поведения монстров, в зависимости от из размеров и вида, знали уязвимые места. Эта пятерка, хоть и бросилась в атаку сплоченным кулаком, умерла в течение пары минут. И новых потерь у нас от них не добавилось. А будь такой первая атака, еще неизвестно, чем бы она завершилась. Да и весь бой, был бы он вообще, как сейчас, победным.
Меня вновь подняли на щите. Поля вокруг нас были пустынными.
- Отбой тревоги. Команды передать голосом, - приказал я подошедшему пажу. – Не стоит будоражить барабанным боем тех тварей, которые оказались туговатыми на ухо и смогли поэтому выжить.
А вот теперь пришло время для сбора трофеев. Это была самая главная цель нашего похода сюда.
- Сотникам выставить наблюдателей и караулы! Солдаты! Отдыхать будем позже! Сейчас всех тварей перевернуть на живот. Дальше я покажу десятникам, что нужно будет делать. За работу!
Пока солдаты разгребали завалы из трупов, я вернулся к первым убитым нами тварям.
Вскрывать нарост убитому мной монстру не требовалось. Удар мечом разрубил его пополам. Рассматривая место удара, я видел торчавшие из раны очень тонкие и черные ворсинки. Острием кинжала я раздвинул стенки шишки и подковырнул клубок этих нитей. Часть этого клубка выпала наружу и мне в нос тут же прилетел насыщенный запах лесных грибов.
Засунув в нарост палец, я вывалил все содержимое на траву. Горошина и восемь споранов. Отчасти я был разочарован, считая, что в такой развитой и сильной твари должно быть гораздо больше трофеев. Если в этой так мало, то на обилие споранов в двух других рассчитывать тоже не приходилось.
Так и оказалось. Парочка не только была внешне схожа, но и принесла одинаковое количество виноградинок – каждый о четыре штуки.
Хотя, если смотреть с другой стороны на трофеи, то Пилигрим дал мне меньше, чем я сейчас держу в руках, проверив только три трупа. А их еще предстояло нам проверить несколько сотен. Даже если отбросить свежаков, которых будет не меньше половины, то добыча стоила тех усилий, что мы приложили.
Трупы убитых тварей не считали. Будем только трофеи потом подсчитывать. Это я поручил своему пажу Фрицу, который утром был мной перекрещен одним из первых, став Пажом. Его придворная должность теперь была именем. Такова вот оказалась моя воля.
- Сотники и десятники – ко мне!
Когда все собрались возле трупа, выбранного мной в качестве объекта для демонстрации, я начал рассказывать вначале теорию.
- Такой нарост-шишка есть у всех, кто обратился из людей в монстров. Чем они больше жрут мясо, тем больше нарост. Это самое дорогое для нас, и самое уязвимое для них место. Если повредить оболочку, тварь сразу же подыхает.
- Может поэтому они никогда не поворачиваются спиной к опасности? – спросил сотник Змей. – Они не знают страха и лезут на наши мечи, не отступая даже на шаг.
- Может и так. Я еще мало знаю, но что могу, передам всем вам. Теперь о ценностях. Змей, разрежь нарост у этого мутанта.
Из клубка черной паутины сотник извлек шесть споранов и горошину.
Взяв один споран, я, чтобы его все видели, поднял над головой, зажав двумя пальцами.
- Это споран. Это то, из чего я сделал тот эликсир, который все вы пили утром. Теперь все мы зависим от этих шариков. Без эликсира – медленная и мучительная смерть ждет каждого из вас. Вся наша жизнь с этого дня связана не только с выживанием, а и с добычей споранов. Как делать эликсир я покажу позже. Сейчас все отправляйтесь к своим десяткам и покажите, то, чему я вас научил. До темноты всем предстоит много работы.
Войско разделилось. Большая его часть потрошила наросты тварей. Одна небольшая группа направилась в город для заготовки провизии.
Но пятая часть войска, по моему приказу, несла службу по охране места битвы, удалившись от него на несколько сот метров.
Мера предосторожности в выделении значительного числа воинов оправдала себя полностью. Две стаи монстров числом до трех десятков каждая пытались напасть на сборщиков трофеев, но после скоротечных боев сами дожидались очереди на потрошение.
Вот-вот должно было стемнеть, но в этот момент мне доложили, что закончили собирать трофеи и вернулись наши фуражиры. С них я и начал.
- Не христиане. Язычники-огнепоклонники. В самом центре города находится их капище. Но городок богатый, - доложил сотник Волк, командовавший этим отрядом. – Прошлись по торжищу и богатым домам. Продуктов много собрали. Можно и больше, но на плечах все не унесешь. Завтра еще можно сходить большим числом. Груза всем хватит.
- Отдыхайте, - отпустив Волка, я пошел к Кнуту и Пажу, которые ожидали меня в центре лагеря.
- Сколько? – спросил я у Кнута, показывая на холщовые мешочки, лежавшие на расстеленном плаще.
- Споранов собрали восемьсот двадцать четыре. Солдаты говорят, что в основном было по одному или по два шарика. Трофеев другого вида тридцать штук.
- Это горох. Что-то еще?
- Да, принц! У нас появились воры, - доложил уже Паж. – Когда все сдали собранную добычу, я спросил, все ли сдали. Все ответили одновременно, что все. В этот момент я увидел, что в моей голове двое озарились красным цветом. Я знаю, что они лгут, но без вас дознание учинять не стал.
Я обошел Пажа и положил ладони на затылок, как это делал Пилигрим со мной. Я хорошо видел энергию Пажа, но мне совсем не было понятно, как мой дар определяет его дар и дает ему оценку. Я просто знал и понимал те сигналы, которые воспринимал при осмотре.
- Хороший у тебя дар, Паж. Ты теперь отличаешь правду от лжи. Не будем откладывать. Покажи мне этих лгунов.
Глава № 4. Сотник Отто
Я совершенно не помню своего детства. И родителей тоже не помню. Отец погиб на лесоповале, придавленный деревом, когда мне еще не было и семи лет. А мать умерла через год после него, простудившись на реке во время стирки.
Потом меня и трёх моих младших сестер воспитывала тётка – старшая сестра отца, для семьи которой мы были большой обузой, так как у нее своих детей было тоже четверо.
Сейчас образы и сестер, и тетки уже стерлись в моей памяти. Помню только довольную улыбку тетки и ее мужа, когда они получили несколько грошей от управляющего нашего барона, после того, как он тщательно меня осмотрел.
И то утро я тоже запомнил. Повозка с управляющим въехала в село через два часа после рассвета. Сначала он заехал к старосте села, а уже потом подъехал к нашей хибаре.
Мой опекун был очень рад такому гостю. Меня он позвал сразу же после приветствия, очевидно заранее зная о цели приезда этого господина.
Управляющий первым делом приказал открыть рот, и внимательно осмотрел мои зубы. По его взгляду я понял, что он доволен. Зубы у меня действительно были крепкие – я легко раскалывал ими лесные орехи и для себя, и для сестер.
Потом господин приказал мне сбросить всю одежду, и осмотрел со всех сторон, заставив поприседать и несколько раз наклониться.
- Одевайся и отправляйся в мою телегу.
Это была единственная фраза, которую я от него услышал.
Управляющий объехал еще несколько дворов, но только из двух он вышел с моими сверстниками, которые присоединились ко мне. Когда его телега покидала деревню, никого из нас не провожали близкие нам люди.
За весь путь господин не соизволил сказать нам ни одного слова, чтобы сообщить о нашей дальнейшей судьбе. Для него мы были простыми вещами, способными что-то болтать на краю телеги, за которые он заплатил деньги.
Гораздо позже, когда, я был уже зрелым и много чего повидавшем и понявшим юношей, я понял, что управляющий, будучи обычной мелкой сошкой, просто выполнил поручение своего (и моего) господина – барона фон Грицена, вассала графа фон Дона.
Сдав нашу троицу старому вояке, который напугал нас своим страшным видом, вызвав настоящий ужас в головах мальчишек, вырванных из своих привычных условий, и брошенных в огромный и пугающий мир. А бояться было чего. Вернее, страшило отсутствие у него части органов, а именно, левых глаза и уха, и трех пальцев на левой руке, которую он постоянно прижимал к своему боку, когда хромающей походкой куда-то направлялся. Кроме пустой глазницы, его лицо уродовало пятно шрама от ожога.
Характер служаки был не менее скверным, чем его рожа. Уже позже, через несколько месяцев, один из стражников барона, возле которого мы упали, чтобы отдышаться, рассказал нам вкратце о нашем учителе-мучителе.
Хромой Йенс с юности служил роду нашего барона. Пальцы потерял, когда оборонял замок от шайки наемников, бросивших службу у своего нанимателя после поражения в битве, и отправившейся грабить всё, что попадает им на пути. Замок оказался им не по зубам. После этого Йенс стал десятником, а отсутствие пальцев совершенно не мешало ему держать щит в строю латников. А в кабаке кружки он поднимал другой, правой рукой, у которой с пальцами было все в порядке.
В сваре между Альбрехтом Медведем и Генрихом Гордым, куда влез и наш барон, при отражении атаки конницы Йенс лишился сначала уха, получив удар мечом, а за тем, стрела на излёте выбила глаз уже лежавшему на земле десятнику. Барон лично видел, как он в начале боя сражался против пикинеров, и повысил, дав ему полусотню.
Ожог лица, полученный при осаде города на севере Италии, повысил его до сотника.
Так, добавляя себе увечья, Йенс поднимался по карьерной лестнице, пока не свалился с деревянной, взбираясь на стену замка, который пришлось отбивать в Померании. Открытый перелом ноги и неправильно сросшаяся кость, добавили к имени солдата приставку «хромой», а барон, ценя заслуги, отдал под его командование нашу ораву.
Пятьдесят мальчишек, которых подобно мне выкупили у нуждающихся бедняков, хромой Йенс гонял с утра до вечера.
- Обещаю, замухрышки, - сказал он в самом начале нашей учёбы, - что голодать вы у нашего господина не будете, но и жиром не обрастете. Уж вы мне поверьте – не дам такому случится.
И обещание свое сдержал. Сколько я себя помню, я всё время куда-то бежал. Ходить спокойным шагом я и все мои товарищи, могли только по дороге на церковную службу. Все иные перемещения только бегом. И Йенса не волновало, что в этот момент у нас было в руках: мешок с репой, бревно или ведро с водой. «Бегом, бездельники!».
Только через два года нам сообщили, что мы – будущие солдаты нашего императора. Об этом нам сообщил сам граф, прибывший в замок для осмотра будущей военной элиты. Оказывается, что у всех его вассалов были собраны такие же группы, как наша. Через несколько лет мы поняли, что все вассалы нашего императора Фридриха Второго, занимались подготовкой будущих воинов.
Когда мы подросли и возмужали, нас стали привлекать к серьезным мероприятиям: сопровождали сборщиков налогов в землях барона, несли караульную службу в замке, были в составе городской стражи, набираясь жизненного и воинского опыта.
В пятнадцать лет я отправился в первый военный поход, но не как воин. Мы были в обслуге лагеря: заготавливали дрова и фураж, сопровождали обозы. После сражений вместе с крестьянами из окрестных селений хоронили убитых, собирая оружие и амуницию.
А в шестнадцать лет, в составе войска герцога, участвовал в войне, где пролил первую кровь врага.
В ту проклятую ночь, когда мерзко воняющий туман забросил нас в неведомые земли, мой десяток нес караульную службу в лагере.
Первым чарам дьявола покорился наш десятник. Он оказался и самым первым обратившимся в войске человеком.
Через час после исчезновения тумана, он, обходя посты, остановился возле меня. Я ждал, что он что-то мне скажет, но он смотрел куда-то мимо меня. Казалось, что он что-то забыл и никак не может этого вспомнить. Я даже оглянулся через плечо, чтобы посмотреть, на чем задержался его взгляд, и именно в этот момент десятник навалился на меня всем телом, свалив на землю. От неожиданности я выронил копье. Щит, в петле которого была моя рука, придавленный телом, мешал мне отбиваться.
Десятник настырно тянулся к моему лицу, желая вцепиться в него зубами, а я, защищаясь, подставлял свое предплечье, прикрытое кожаным наручем. Утром, осматривая доспехи, я обнаружил на твердой коже следы его зубов. Даже боюсь представить, чтобы он смог сделать с моим лицом, если бы смог сломить мое сопротивление.
Десятника оттащили от меня и связали. Он буйствовал, выгибаясь всем телом, старался освободиться. И ничего не говорил, издавая только утробные звуки, напоминающие то рычание собаки, то урчание.
Прибежавший на крики солдат сотник, осмотрел его.
- Без дьявола здесь не обошлось, - сделал он короткий вывод, и отправился к палатке принца.
А еще через час, когда уже все войско было поднято по тревоге, начался ад. Мои друзья, один за другим, утрачивали разум. Они становились такими же одержимыми, как и десятник.
У них всех было одинаковое поведение. Вначале затормаживалась речь, они говорили что-то невпопад, глотали окончания слов, не могли закончить начатую фразу, отвечая на вопросы. Потом замолкали, как бы уходя в себя, выпадая из реальности. За тем начиналась активная фаза: менялись глаза, приобретая темные оттенки, появлялось урчание вместо слов, а потом они начинали бросаться на тех, кто был к ним ближе всего.
У каждого это занимало разное время. Кто-то долго находился в состоянии оцепенения, а кто-то, вот только-только говорил, и уже набрасывался на соседа.
Прошло совсем немного времени, и я оказался один, в окружении безумцев. Одни лежали связанными, другие начали преследовать меня.
Меня охватил ужас, ведь все они были моими товарищами с самого детства. И все сейчас хотели убить меня, сожрав живьем. Сколько было сил, я отбивался, не прибегая к оружию. Уклонялся от захватов самыми медлительными, отбегал в сторону от тех, кого плохо слушались ноги, сбивал ударом щита самых агрессивных. Постепенно противников становилось все больше, а силы и храбрость иссякли.
Услышав сигнал сбора, я бросился в ту сторону, а безумцы продолжали меня преследовать. Вскоре я соединился еще с десятком выживших, но к месту сбора путь нам преграждало не меньше сотни, жаждущих нашей плоти людоедов.
И тут до нас от центра лагеря донесся крик: - Резать безумцев!
Страх исчез. Я получил приказ и был готов выполнить его, как и окружавшие меня солдаты.
Первого людоеда я убил ударом меча в шею, чуть выше кольчужного ворота. Мои новые товарищи сразу последовали моему примеру. Сея вокруг себя смерть, мы пробивались к месту сбора. Не могу вспомнить, сколько я обрубил рук, которые тянулись к нашему отряду, сколько проткнул тел, не прикрытых доспехами, сколько расколол черепов.
К стене щитов, окруживших принца Конрада, мы пробились сплошь покрытые кровью. Стена щитов раздвинулась, и мы протиснулись внутрь строя.
Отдохнуть и отдышаться нам не дали. Мне в руку сунули копье и отправили на правый фланг, где какой-то десятник указал мне мое место в строю.
Странные светила в небе и факелы на длинных рукоятках, которыми подсвечивали нам место сражения, давали возможность рассмотреть тех, кого мы убивали, и кто хотел убить нас.
Тут были солдаты, полностью облаченные в доспехи. Солдаты, не имевшие каких-то частей снаряжения, люди из обоза, одетые и полуголые женщины. Все они стягивались на шум сражения, и толкаясь в сильной давке, ждали своей очереди, чтобы броситься на прорыв нашего строя.
Заменяя выбывших, я из последнего ряда переместился во второй. Потери от врага мы почти не несли, но толщина строя постепенно уменьшалась. Солдаты застывали в оцепенении, и их разум мгновенно завоевывался демонами.
Во втором ряду я как раз заменил такого. Он опустил руки, выронив копье и щит, и принял сутулую позу, склонив шею. В этот же момент обратившиеся смогли свалить замешкавшегося солдата первой линии. Сразу двое выбывших бойцов в одной колонне грозили прорывом всего фронта. Я пинком ноги в спину, отправил обращавшегося в объятия его новых друзей, и сделав два шага, закрыл брешь.
Вал тел людоедов давил на нас, и в таком положении копье мне только мешало. Я отбросил его и стал использовать руку, чтобы держать верхний край щита, не давая ему прогнуться под напором врага. Редко кто из бойцов первой линии наносил удары оружием - все силы были брошены на сдерживание. Мы держали, а солдаты второго и третьего ряда, через наши головы наносили удары, используя кто мечи, кто копья.
Громадного роста мужчина, сначала ударил корпусом в мой щит, едва не заставив отступить назад, а потом повис на нем, уцепившись за верхний край обеими руками. Его безумные глаза смотрели в мои глаза, а зубы, в порыве ярости несколько раз кусали металлический обод щита. У меня не хватало сил, чтобы удержать вес нападавшего одной рукой. Рука одеревенела от напряжения, а колени подгибались. Я смог выхватить кинжал, и ударив им сверху, воткнул людоеду в глаз. Клинок едва не увяз в кости черепа, но пока убитый еще только рухнул на колени и замер в этой позе, я смог выдернуть свое оружие.
В обычном бою меня уже должны были пару раз сменить, отведя в задние ряды для небольшого отдыха, но в этом бою этого ждать не приходилось. Держи строй или умри – таков был девиз у того сражения, и мне хотелось закончить его как можно быстрее.
В это время, сильно разогнавшийся людоед ударил плечом в щит моего соседа справа, заставив сделать шаг назад. Такого подарка я упустить не мог. Даже не глядя в ту сторону, я переменил хват кинжала с обратного на прямой, и ткнул им в подмышку противника, небольшим движением кисти опустив клинок вниз, разрезая внутренние органы. Людоед сразу рухнул, заваливаясь на бок, а сосед занял свое место, выровняв стену щитов.
Через несколько минут вся первая линия уже активно использовала кинжалы, чтобы поражать прорвавшихся через частокол копий врагов.
Рассвет мы встретили среди куч трупов, которые окружали нас со всех сторон. В некоторых местах трупы были нагромождены так, что по высоте достигали уровня головы стоящего человека. Такая жажда крови была у обратившихся, что они, презрев страх смерти, перебирались через нагромождения уже умерщвленных собратьев, чтобы броситься на наши клинки.
Бой прекратился почти одновременно по всему периметру обороны. Все противники закончились. Нас, выживших в этой бойне, поражало то, что ни один из них не обратился в бегство, видя, что их дело проиграно. Если нет чувства страха и самосохранения, то это точно не люди. Всё сильней и сильней распространился слух, что мы сражались со слугами Сатаны, которые похитили души большинства солдат войска, идущего к гробу господа.
- И где эти церковники и монахи, что шли в обозе? – опустившись на свободное от трупов место, задал я вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь.
- За всех тебе не скажу, но двоих этой ночью видел, - рядом на трупе сидел солдат с накидкой в цветах баварского герцога Виттельсбаха. – Эту парочку, очень удобно для меня бежавших друг за другом, я проткнул одним ударом своего копья, нанизав их, как перепелок на вертел. Жалко, что копье пришлось бросить после этого. Доброе было копье.
- Найдешь, - успокоил я собеседника. – Наш принц не из тех, кто будет разбрасываться таким добром, как оружие и хорошие доспехи, которыми завалено это поле. Вот увидишь, едва мы только подкрепимся и немного передохнем, нас отправят собирать все это добро.
Но я ошибся. Нам действительно дали возможность приготовить и съесть немного пищу, но за тем последовала команда на построение.
Нас считали, перестраивали, и снова пересчитывали. Формировали новые десятки, которые сводили в новые сотни, но потом зачем-то вновь перемещали и солдат в десятках, и десятки из одной сотни в другую. Назначались новые командиры, в число которых попал и я, став десятником второго десятка первой сотни, просто первым попавшись на глаза не известному мне командиру.
Потом перед нами выступил принц Конрад. Он был краток. Вся его речь свелась к тому, что мы попали в мир, который контролирует не Господь наш, а Дьявол. Наша цель, как воинов Креста – сражаться с любыми порождениями тьмы. Демоны смертны, а наше войско доказало, что может побеждать. В конце он объявил, что сменил свое имя. Теперь он Крестоносец.
Нам дали по глотку вина. В каждой сотне его выдавали по-разному. Во второй – вдоль ряда шел сотник, лично давая в руки каждого солдата большой кубок, и непременно напоминая, что можно сделать только один глоток. В третьей – солдаты шли цепочкой, сами подходя к месту выдачи напитка. Командиры третьей смогли организовать сразу три таких очереди.
В нашей сотне выделенный объем вина сразу разделили на четыре части, и его прием сотня закончила быстрее всех. На вкус это было дрянное пойло, которое в другое время я непременно выплюнул бы на землю. Такое было среди первых, принявших напиток солдат, что было сразу же пресечено хорошей зуботычиной. Несмотря на мерзкий привкус вина, самочувствие сразу улучшилось.
Как только последний воин выпил, поступила команда на выдвижение. Мы сразу же выступили в новый поход, а по колонне тут же разошелся слух, что нам сейчас дали эликсир для повышения силы. Не скажу, добавилась у меня сила или нет, но слабость пропала, это точно.
Все понимали, что идем не на прогулку. Один из солдат моего десятка крикнул сотнику, что не мешало бы дать перед боем побольше такого эликсира.
- Принц сказал, что сначала надо убить драконов, из мозга которых он и приготовит новый эликсир.
- Ты это сейчас серьезно сказал? – уточнил я у шагающего со мной в такт сотника.
- Я так понял слова Крестоносца.
Глава № 5. Стаб и Орден
Когда я, будучи шестилетним юнцом, вместе с отцом возвращался из Рима, по пути отец завернул у одному из своих вассалов, имя которого стерлось в моей памяти. Как сказал отец: «Этот барон - славный малый, оказавший мне услугу на поле брани, когда мы усмиряли ломбардцев».
«Славному малому» он подарил тогда старый, но крепкий замок, с богатыми селениями вокруг него.
Ни ожидавшего такой щедрости барона едва не хватил удар. Я помню его глаза, при виде подаренного замка. Они пылали огнем восхищения своим господином и осознанием того, что он теперь обладает личным родовым поместьем, которое не по зубам ни алчным соседям, ни разбойникам.
Думаю, что у меня были такие же глаза, когда я увидел подарок Пилигрима, сделанный своему крестнику.
(цитата из книги «Путь Крестоносца»)
***
- Если для Пилигрима это просто «укрепленное место», то что тогда он считает не укрепленным? – размышлял я вслух, осматривая возвышающуюся над лесом крепость.
Это была большая, крепкая и надежная крепость.
Не унылый старый донжон, окруженный деревянным частоколом и рвом, которые строили еще предки нынешних владельцев в захудалых землях Померании. Такие там есть у вассалов моих вассалов.
И городом-крепостью, где может разместиться многочисленное население, это тоже не было. Именно крепость.
На вершине крутого холма с искусственно обрезанными скатами, неведомый гений фортификации создал десятиметровую зубчатую стену, четырёхугольником охватывающую внутренние сооружения. По углам были круглые башни, почти вдвое превышающие стены. За внешней стеной была вторая, основная стена, из более тёмного от времени камня. И там тоже были башни. Не такие большие по площади, но от подножья первой стены до площадки для стрелков было примерно метров двадцать или чуть более того. Монументальное сооружение!
- Что скажете? – не оборачиваясь, спросил я у стоявших за мной офицеров.
- Я скажу, ваше высочество, что я предпочёл бы не штурмовать такую крепость, а еще лучше, находится в ней во время войны, - первым, и единственным, высказался оруженосец Кнут. - Такую крепость может оборонять горстка обученных воинов. Лишь бы был хороший запас провианта и болтов к арбалетам.
- От больших тварей, способных взбираться вверх, используя свои когти, горсткой не отобьешься. Но соглашусь, что лучше быть внутри, чем снаружи. Прикажи, чтобы выделили людей для проникновения. Весь отряд собрать возле предмостья и организовать временный лагерь. И мне нужно пару десятков бойцов, для сопровождения. Хочу осмотреть крепость с разных сторон.
На осмотр местности у меня ушло больше трех часов, но оно того стоило. Я хорошо рассмотрел крепость, и не выявил слабых сторон на случай осады. Большинство направлений, более или менее удобных для подхода неприятеля, простреливались минимум из двух точек. И укрыться на ровных полях, окружающих стаб сот, было негде.
Единственным направлением, где вероятный противник мог подойти незамеченным, был север. Там рос густой еловый лес. Знать бы, как часто эта лесная сота обновляется. Хорошо, если редко. В таком случае, со временем опушку леса можно хорошо отодвинуть от стен, сплошняком вырубая деревья на дрова, которых для отопления будет уходить громадное количество.
Пока я обходил стены, на флагштоке большой башни взвился мой штандарт.
- Ваше высочество, замок наш! – доложил посыльный, присланный мне на встречу.
Первое, что бросилось мне в глаза, когда я подошел ближе, это заброшенность. Еще не попав внутрь, я представлял, какое зрелище меня там ожидает, если снаружи все пространство в границах стаба было сплошь заросшим порослью молодых деревьев. По такой щетке из веток толщиной в палец продвигаться было крайне неудобно.
Укрепления перед воротами на внешней стороне рва мне понравились. Во-первых, они были новыми. Это было видно и по цвету использовавшегося материала при сооружении, и по стилю работ. Во-вторых, это было единственное место, где можно было подойти к замку, и оно само по себе было достойным укреплением. В-третьих, даже захватив предмостье, нельзя было бы сказать, что ключ от ворот замка в руках врага. Дальше противника ждали еще большие проблемы.
Но это будет когда-то, а сейчас проблемы были у меня.
Если ворота в стене предмостья выглядели крепкими, то и ворота, и подъемный мост через ров, казалось вот-вот рухнут. По мосту я шел очень осторожно, прислушиваясь к каждому скрипу. Эту проблему необходимо было начинать решать немедленно.
Перейдя ров, я отдал приказ, сразу направить людей в лес, для заготовки материалов на новый мост.
Подойдя к воротам, я понял, каким образом разведчики проникли внутрь замка. Они просто топорами прорубили проход в трухлявом полотне створки, и это заняло совсем не много времени.
Не в лучшем состоянии были и ворота во внутренней стене. В них старые, трухлявые доски держались исключительно на скреплявших их полосах железа.
В то же время, обрадовало наличие боковых стен, ограждающих участок между воротами. Для штурмующих было бы большим сюрпризом, взломав первые ворота, оказаться в каменном колодце и под обстрелом с обеих сторон при движении к следующей преграде.
Все внутренние помещения были царством пауков. Такого количества паутины я вряд ли еще когда-нибудь увижу. Она свисала отовсюду, напоминая гигантские занавески. Все проходы, двери и стены были затянуты такими же покрывалами, полными собравшейся в них пыли. Интересно, сколько же тут не ступала нога человека?
Чем дольше я обходил замок, тем больше мне казалось, что для приведения его в порядок потребуются долгие месяцы. Все, кроме камня, требовало не ремонта, а полной замены.
Единственное, что обрадовало, был обширный винный погреб, в котором в отличном состоянии было множество бочек. Постукав по их бокам, мы убедились, что они полные. Подвальные помещения, кстати, были в относительно чистом состоянии. В них было гораздо меньше паутины и почти ничего такого, что подлежало замене. Главное, что в них было сухо. Странно, что сюда еще никто не добрался.
Я сам до вечера обошел только первый этаж донжона, подвалы и несколько помещений, примыкающих к внутренней стене. Остальные части замка осматривали солдаты, разбившись на небольшие группы. Их доклады походили один на другой: запустенье, трухлявые перекрытия, опасные для передвижения лестницы.
Всему отряду уже давно понятно, что внутри стен мы будем полноценно обитать еще не скоро.
Я вышел из замка и осмотрелся. Отряд не бездельничал. В предмостье горели костры, на которых кашевары готовили пищу. На удалении от внешних укреплений стояли редкие дозорные. Такие же наблюдатели были и на обеих башнях укрепления. От леса уже тянули длинные стволы сосен для замены моста.
- Сколько же нам предстоит тут работы, чтобы привести замок в должное состояние.
- Да, Паж. И это надо делать как можно быстрее. Этот мир не даст нам много времени, чтобы приготовиться к встрече его обитателей. Прикажи на больших башнях или стенах, где более-менее крепкие перекрытия, поставить большие арбалеты и выставить постоянные посты наблюдателей, а с поля их убрать. Они там слишком уязвимы. Сегодня отдыхаем, а на завтра объявляем большой сбор.
Первая ночь на новом месте прошла спокойно. Место было глухое и не привлекало мутантов. Что им тут делать, если нет обновления рядом соты? Поэтому мной заранее был отдан приказ, ни коим образом не привлекать к замку внимание. Огни на стенах не зажигались, а дозорные стояли в одном месте, чтобы движения не заметили особо глазастые твари.
После завтрака я отправился во внутреннюю западную башню, чтобы осмотреть колодец. Колодец находился в центре круглой башни. Кроме стен и каменного обкладки колодца, все остальное было в страшном состоянии. Здесь время особенно сильно испортило все деревянное. Лестница, по которой раньше можно было подняться на крышу или три яруса с бойницами, при малейшем нажатии ногой издала такой звук, что все отскочили в центр, опасаясь обрушения всей конструкции.
Но хуже всего выглядело колесо для подъема емкости с водой. Раньше это было внушительное сооружение, диаметром около четырех метров, установленное над каменным оголовком. По ширине оно могло свободно вместить двух человек, которые приводили в движение колесо, двигаясь внутри. И не удивительно, что колесо было таким большим. Как мы не светили факелом, рассмотреть зеркало воды не получалось.
- Вода есть, но далеко, - доложил Кнут, который, как мне казалось совершенно не отдыхал, стараясь поскорее обследовать все закоулки замка. - Метров сорок. Я камень вниз бросал.
- Выдели сюда людей, Кнут. Это одно из первоочередных мест восстановления замка. Где ближайший источник воды, кроме этого колодца?
- Река на востоке через соту. На юге в лесу нашли ручей. До него недалеко.
Когда мы вышли из башни, примчался посыльный от Пажа, который был в предмостье: - Беда, Крестоносец. Женщины наши погибли! Все!
Я бросился к воротам, где меня дожидался десятник Зной с докладом.
- Паж отправился в лес, на место, где все случилось.
- Докладывай, что знаешь.
- Час назад женщины отправились с водоносами к ручью. Водоносы сразу отправились в замок, а женщины остались. Они хотели что-то там стирать. С ними оставалось двое мужчин, но они их попросили отойти от ручья. Когда появилась тварь, они об этом только по крикам поняли и сразу сбежали, - Зной кивнул на двух мужчин, сидевших на земле возле стены. – Они не из войска, принц. С собой только копья были, но и ими они никогда до этого не пользовались.
Паж с солдатами вернулся через полчаса.
- Я надеялся, что кто-то из женщин смог спрятаться или сбежать, но… - он мотнул головой и махнул рукой. – Все шесть там, возле ручья. От трех уже почти ничего не осталось. Две твари было.
Паж протянул мне в ладони горошину и шесть споранов.
- Ясно. Что еще?
- Разослал, как ты приказывал, в разные стороны несколько отрядов для разведки местности. Приказал двигаться, пока солнце не будет в зените. Потом возвращаться. Ушло шесть отрядов по двадцать человек в каждом. Остальные в большинстве на заготовке леса.
- Пока не восстановим колодец, возле ручья организуй постоянный сильный пост. И на маршруте от ручья до замка выставить наблюдателей. Хватит с нас сегодняшних жертв. Когда отряды вернуться – старших ко мне с докладами по мере возвращения. И общий сбор после ужина на большом дворе.
Доклады старших поисковых отрядов были однотипные: людей не встречали, тварей не много и несильные, поселения людей на сотах есть, но старые. В общую кубышку упало двенадцать споранов. Раненых, слава Богу, не было.
Для первого дня этого было достаточно, а впереди предстояла ежедневная и кропотливая работа по исследованию территорий и составлению подробных карт местности.
Один человек тут никто. Только сплоченный коллектив, объединенный одной целью. Орден. Вот так я предложил солдатам в будущем называть нас. Ни войско, ни отряд, не клан, а именно Орден. Его целью будет выживание в этом мире насилия и кошмара.
Все согласились и сразу появились предложения добавить какое-то громкое имя из архангелов, но после непродолжительных споров, все пришли к единому решению, которое я предложил в самом начале – Орден.
На следующий день я, взяв четыре десятка солдат и двадцать рабочих, отправился к полю, где мы приняли свой первый бой в этом мире.
Место нашего лагеря представляло ужасную картину. Тысячи ворон-падальщиков усеяли разлагающиеся трупы. В нескольких местах были участки, свободные от птиц. Там пировали мутанты. Наше появление на поле вызвало большое возмущение у пернатых. По мере продвижения отряда, вороны, отяжелевшие от обильной пищи, с трудом взлетали, оглашая округу недовольными криками, которые сразу привлекали к себе внимание обжиравшихся мутантов.
Очевидно, что свежее мясо для них было предпочтительней тухлятины, ибо они, как только нас замечали, тут же направлялись в нашу сторону. Доходяг тут уже не было. Обильная пища способствовала быстрому развитию.
Сейчас приближение спешащих к нам тварей ни у кого уже не вызывало никакого страха. Это мелочь, не представляющая опасности даже для одного хорошо вооруженного воина, тем более уже получившего достаточный опыт в умерщвлении подобных созданий.
Два десятника, перекинувшись парой фраз и определив, кто и где будет зачищать территорию, развели своих людей.
Оставшимся я поставил задачу: собирать все оружие, которое найдем.
Место основного сражения мы обошли сразу стороной, так как там стояла непереносимая вонь от гор разлагающихся тел. Там для нас ничего интересного не было. Обратившиеся в большинстве имели на себе только защитное снаряжение. Все оружие было или в лагере, или на месте, где изначально построилось войско, поднятое по тревоге после тумана.
После любого сражения, победители первым делом собирали с поля боя все, что могло потом использоваться. Трупы разоблачались, освобождаясь от защитного снаряжения. Если кто-то из трофейщиков хотел, то мог снять даже одежду. После стирки и штопки она отлично использовалась по своему назначению и ни у кого не было предрассудков, что снято с покойников. Любое железо собиралось в первую очередь. Мечи к мечам, копья к копьям. Если сломанное – складывалось отдельно. Рано или поздно, у мастеров дойдут руки и до него, чтобы починить или отправить в переделку.
Так было заведено в нашем прошлом мире. В Улье мы еще совершенно не ориентировались, поэтому действовали точно так. Все, что может когда-то пригодиться, должно быть собрано и отправлено в замок. А уже там постепенно будет сортироваться, чиститься и отправляться или на хранение в арсенал, или сразу для использования.
Оружие и доспехи в первом выходе я в приоритет для сбора не ставил. Пока есть, а будет место и время, возьмем и их. Сейчас меня больше всего интересовали большие арбалеты и запасы болтов к ним. Такое мощное оружие будет для нас хорошим подспорьем в отстреле больших монстров, без ненужного риска в рукопашном поединке.
Их я поручил искать в первую очередь, хотя и обычные пехотные арбалеты были востребованы. Те экземпляры, что оказались в распоряжении Ордена после ухода отсюда, уже доказали, что они превосходят по убойности луки, которые были эффективны только при стрельбе по самым слабым мутантам.
Даже в моем мире за запрет использования арбалетов выступил Папа Иннокентий Второй, который требовал не применять арбалеты в войнах между христианскими армиями. А во многих странах они были разрешены к использованию только в войсках. Если кто-то из простолюдинов осмеливался использовать арбалет на охоте, его ждала тюрьма. И все это не из-за человеколюбия или для защиты несчастных животных. У власть имущих было опасение, что с таким оружием чернь будет опасным противником даже для хорошо защищенного рыцаря.
Наш поход был удачным. Пять больших арбалетов, которые предполагалось использовать при штурме укреплений сарацин, теперь были в повозках вместе с запасными деталями и некоторым запасом стрел.
Их я собирался доставить в замок в первую очередь. Хотя, если обновление соты случится после нашего ухода, это будет очень большая потеря. Сколько Улей нам выделил времени на мародерство в этом месте никто не знал. Поэтому на следующий день я планировал для перетаскивания трофеев забрать большую часть солдат, даже в ущерб заготовке строительных материалов.
Но это завтра, а сейчас мы тянули пять груженых повозок, поочередно впрягаясь в них вместо волов. Удивленными возгласами солдаты встретили мое решение тоже тащить груз на ряду с ними. Так поочередно сменяя друг друга, уставшие до дрожи в ногах, мы доставили в замок первую партию дальнобойного вооружения.
Улей благоволил нам. Еще семь следующих дней солдаты перевозили запасы оружия. Я трижды отправлялся в наш бывший лагерь, проводя время в обследовании прилегающих к нему сот, но всегда возвращался к отправлению назад. Разведка – разведкой, но, чтобы тащить груз в отсутствии скота, нужна каждая пара рук.
Мой большой походный шатер, в котором я провел последние часы, общаясь с Пилигримом, решил забрать, когда будет перевезено вооружение. Увы. На восьмой день прибывшая к соте группа сборщиков, обнаружила совершенно пустое поле. Сота исчезла, унеся в неизвестность и шатер, и большую кучу со снятыми с таким большим трудом с убитых обратившихся кольчуг. Я и так был благодарен Улью за такую фору.
Об обновлении соты я узнал в замке от вернувшихся оттуда, потому что к этому времени у меня наконец появился новый источник информации об этом мире.