- Надо слушать внимательно, что вам учитель сказал! Распоясались! Ничего не учат! Вова, тебе бы только хулиганить! Михаил, что было задано? Нина, ты всё выучила? Тетрадочка должна лежать на парте, а портфель висеть на специальном крючке, а не валяться. Марианна, иди к доске.
Эту строгую речь проговаривала семилетняя девочка Маша. Она собрала непослушные кудри в хвост и нацепила мамин очки. Правда пришлось сдвинуть их на кончик носа, потому что за стёклами всё немилосердно расплывалось. Перед девчушкой сидели игрушки: заяц с оторванным ухом, он-то и был хулиганом Вовой; плюшевый медведь, конечно, увалень Миша; пупс со складчатыми ножками и ручками – хорошистка Нина; кукла Марианна – любимица, она уже стояла у доски. Потому что была отличницей и всегда знала урок. Перед учениками лежали маленькие листочки бумаги, прошитые ниточками – тетради, рядом на крючочках висели кожаные портфельчики. Всё помогла сделать мама-мастерица. Доска для куклы-отличницы была настоящей – грифельной, хотя и маленькой. В руке строгой Маши был кусочек настоящего мела, она аккуратно писала буквы. Потом воспроизводила их в маленьких тетрадочках своих подопечных, которые сама же затем старательно проверяла красными чернилами. Даже указка у учительницы Маши была настоящая! Она играла в школу. Осознанно, со знанием дела.
Откуда же она знала, как это происходит, ведь учителей рядом не было. Разве что далёкая бабушка, живущая за тысячи километров, когда-то работала учителем. Сама Маша в школе ещё не училась, только собиралась идти в 1 класс. Но она видела фильмы, мультфильмы, картинки в книжках, где дети чинно сидели за партами, а учительница проговаривала им задание. Почему-то Машкино внимание привлекали именно такие сюжеты для игр.
В реальную школу идти было страшновато. Вдруг там учительница слишком строгая, как сама Машка? А ещё неизвестно, какие будут девочки-одноклассницы? Маша с родителями недавно переехала в новый дом и ещё почти никого не знала. Только познакомилась с соседкой сверху, но дружить не хотела. Хотя они были ровесницами, однако соседка Наташа была девочкой бойкой, непоседливой, и игры ей нравились подвижные, шумные. А Маша предпочитала играть в школу…
Утро 1 сентября выдалось дождливым и неприветливым. Болезненную Машку заставили натянуть резиновые сапожищи с носками, тёплые кусачие колготы, поверх курточки намотали шарф и даже на непослушные жёсткие кудри, в которых еле держался бант, нахлобучили шапку горшком, отчего несчастный ненадёжный бантик тут же слетел… Наташка простуды не боялась и выглядела в первый школьный день замечательно: мягкие белокурые кудряшки. Собранные в два изящных хвостика, украшали огромные банты, похожие на крылья волшебных бабочек, которые не уродовала злополучная шапка-горшок. На её ножках в белоснежных колготочках красовались беленькие лакированные туфельки с ремешками. Опасаться коварных луж Наташка не собиралась! За лёгкой расстёгнутой курточкой виднелся гипюровый кипельно-белый фартук…
Так и стоят они вдвоём перед входом в школу на памятной чёрно-белой фотографии, сделанной Машкиным папой 1 сентября 1980 года: куколка Наташка с улыбкой, обозначившей милые ямочки на обеих щёчках, и бука Машка в своём утеплённом снаряжении, губы, стянутые в струнку и белёсые бровки, сведённые к переносице. Почему для одной девочки жизнь играет яркими красками, несмотря на моросящий дождь, а у другой дождит маленькое сердечко, предчувствуя все трудности, что обозначатся за порогом нового школьного мира?
В классе много девочек и мальчиков. Сразу в глазах пёстро от букетов. Но девочки в одинаковой коричнево-белой гамме и мальчики в тёмно-синей выравнивают эту пестроту и действуют на Машку неожиданно успокаивающе. На пороге кабинета всех встречает полноватая пожилая женщина с доброй улыбкой и ласковыми лучиками морщинок у глаз: «Я – Нина Ивановна, а как вас зовут, мои хорошие?»
Тревога моментально рассеивается, в носу неожиданно щекочет, хочется заплакать от счастья. В голове проворачивается мысль, как бы ответить, чтобы сразу обрадовать добрую Нину Ивановну и навсегда завоевать её сердце. Бойкая соседка уже щебечет, играя ямочками улыбки: «Я – Наташенька!»
«А я – Машка», - неожиданно для себя бурчит Машка.
- Может, лучше Машенька?
Девочка, понимает, что уже ответила неудачно и замыкается. Ей очень хочется сказать, что можно звать и Машенькой, и Машей и даже Марьей Ивановной, ведь её игрушечные ученики именно так и называют. Но непослушный язык намертво прилип к верхнему нёбу…
Машка очень опасается, что её будут дразнить. В детский сад из-за болезненности она ходила очень мало, но пару раз успела столкнуться с обидным словом в свой адрес. Дело в том, что голову, уже освобождённую от шапки-горшка, венчает непослушный огненно-рыжий каракуль! Бант обратно приладить не получилось, и кудри свободно торчат во все стороны. Наташенька со своими бантиками-бабочками уже упорхнула, встретив подружек, знакомых по детскому саду, куда она исправно ходила несколько лет.
У болезненной Машки подруг пока нет. В садике играла с девочками, но не сдружилась. Да и потом их отправили в другую школу. Машка тоскливо оглядывает класс, завистливо отмечая, что Наташка уже обнимается с Ниной Ивановной. Вот как она так легко может подойти к взрослому человеку и ластиться, пусть даже это добрая учительница?! А Машка стоит, как пугало посреди огорода, и по привычке чешет в кудрявой рыжей голове… О, чудо! В самом уголке класса за последней партой замечает белокожую веснушчатую девчушку с пухлыми щёчками и светло-рыжими золотистыми волосами. Она одиноко сидит, моргает длинными белыми ресницами; видно, что глаза ее блестят не пролившимися слезами. Машка рыжекудрым парусником плывёт прямо к этой девчушке. Забыв свою природную застенчивость, садится радом. «Я – Машка, точнее – Маша», - улыбается девочка. Глаза соседки по парте высыхают, и она улыбается в ответ, глядя на схожий оттенок волос приветливой Машки: «Я – Света!»
Они еще не начали говорить, но уже счастливы тем, что нашли друг друга. Возможно, обеим представляется бесконечная верная девичья дружба, способная преодолеть любые невзгоды, - неразрывное долгое чувство людей, чем-то похожих друг на друга. Ведь нас, рыжих, на большой Земле не так много, мы должны держаться друг друга…
Класс уже почти весь в сборе. Скоро начнется первый урок. Счастливая Машка сидит со Светой. Наташка – с какой-то смуглой надменной девицей. Уже шепчутся, критично оглядывая каждого…
Приоткрывается дверь, и в щель вталкивают девочку с алым букетом и не менее алым лицом, видимо от быстрой ходьбы. Что самое удивительное – цвет её волос… тоже близок к алому! Такой насыщенный оттенок медно-рыжего, краски которому добавляет покрасневшая кожа головы. Машка по собственному опыту знает, что все рыжие по любому поводу быстро краснеют… Девочка оглядывает класс. Не удивительно, что третье солнышко тут же двигается к Машке и Свете. По рядам первоклассников катится, как мячик, гул эмоций: «Три рыжих в одном классе!»
«Ну, вот! У нас во всех смыслах золотой класс!» - ласково произносит Нина Ивановна.
Красная девочка уселась за соседнюю парту. Успокоившись от бега и волнения, она стала приобретать человеческий розовокожий вид. Светка с любопытством смотрела на новенькую. В душе Машки шевельнулось недоброе предчувствие. Пока она не могла объяснить себе суть смутных подозрений, но это было, скорее всего, неприятие в дружбе нечётного числа, где один всегда будет лишним…
Конечно, троица рыжих сформировалась в тот же день! Но так и случилось, как предполагала Машка: дружить втроем было непросто. Красную девочку звали Лена. Её, как и Светку, вскоре записали в музыкальную школу. И Наташка, конечно, там оказалась. У Машки слух отсутствовал абсолютно, поэтому её отправили в художественную школу. Так Машка оказалась отделенной.
Но троицу рыжих объединял еще один интерес – игра в школу! Собравшись втроем, они неизменно рассаживали всех кукол, а то и сами садились за низенькую парту, которую смастерил папа Светы. Но всем троим хотелось быть именно учительницей! Светлым наставником, мудро улыбаться и выставлять заслуженные пятерки или строго отчитывать за двойки. Каждая из рыжих хотела учить! Поэтому игры не ладились. Но впереди было десять лет, которые предстояло пройти вместе троице рыжих, неожиданно сложившейся 1 сентября 1980 года, когда сидели они притихшие, задумчивые, настороженно поглядывающие на «не рыжий мир». Они не знали, но чувствовали, что обязательно будут учить! Свело-рыжая Светка – музыке, огненно-рыжая Лена – географии, а кучерявая медного оттенка Машка – литературе…