СИМПАТИЧНАЯ ЖЕНЩИНА ЖЕЛАЕТ...
Афанасий Львович отдыхал. Потому ничего и не делал. Даже по дому. То есть -- совсем ничего! И жутко маялся от безделья!
Вот и сегодня, в тёплых тапках, полосатом махровом халате, лысый, багроволицый, с выдающимся брюшком стоял он у окна своей "двушки"" на шестом и, упруго покачиваясь с пятки на носок, напевал: "Ах, он был дьявольски хорош, она чудовищно красива..."" Афанасий Львович не помнил, где и при каких обстоятельствах подцепил он эту дурацкую мелодийку; с самого утра, словно рыбья кость в десну, впилась она в его мозг и он мурлыкал её, мурлыкал...
Устав торчать у окна, проследовал на кухню, сварил кофе. Взял в руки серенькую, испещрённую объявлениями "районку"". Что пишут в тех объявлениях, он не интересовался никогда, и на эти не обратил бы никакого внимания, ежели бы не одно из них с витиеватым шрифтом, в вычурной рамке и загадочным "Симпатичная женщина желает..."" Три слова и -- многоточие. За туманностью недомолвки видится от банальнейших "эх, мужичка бы!"", "скука заела"" и до желания просто потрепаться. Хм! Были обозначены и телефоны "желающей"": и мобильный и домашний.
Афанасий Львович отложил газету, смежил веки и принялся строить версии чего же-таки, черт побери, возжелала "симпатичная". Устав от полчищ самых диких и невероятных предположений, вздохнул, потянулся к белоснежной чашке на столике... Кофе был холодным.
Часы показывали одинадцать ночи, но как светло за окном! Лето... Включил телевизор, разминая затекшие ноги, поприседал, вновь взял в руки газетку... Однако чего же всё-таки "симпатичная" желает? Крепко зацепила вчерашнего замначальника райотдела полиции майора Афанасия Погудалова коротенькая объява: она походила на вызов. И, привыкший решать всё оперативно, майор принял его -- а вдруг она и впрямь симпатичная? И почему бы ему не пофлиртовать, да просто поприкалываться: ни с него не убудет, ни с его ссохшейся от забот-хлопот безгрудой жёнушки Фаины, годной разве что супы варить, но никак уж не для утех любовных.
Фаина Петровна работала в какой-то конторке кассиром. Тихонькая словно мышка, тенью скользила по квартире, стряпала, стирала и ко сну отходила нешумно. А Афанасий Львович чистил зубы, начищал штиблеты и выходил подышать... Вдоволь надышавшийся и хмельной возвращался далеко за полночь, валился на диван и мгновенно засыпал. Просыпался, жадно пожирал приготовленную "безгрудой" яичницу и маялся, маялся, маялся... Возвращалась со службы его Фаюшка, кормила его ужином. Майор ел, одеколонился и традиционно отправлялся "дышать"". Бывало, жёнка не выдерживала и во след ему: "Когда же ты нагуляешься, кобелюка! И чтоб он у тебя отсох!..""
Объявление не давало покоя. На что бы майор не пытался переключить свои мысли, они упорно возвращали его к нему вновь. "Женщина желает..." Чего же ты желаешь, детка, чёрт бы побрал тебя!"" Неуж-то какой-то скучающей сумасбродке пришло в голову поиздеваться над черезчур озабоченными поселковскими "мужчинками"", только и всего. После недолгих метаний Афанасий Львович надел очки и взял в руки сотовый...
О встрече договорились быстро: она станет ждать его в поселковом сквере у будки мороженщицы; будет в бежевом свитере с ярко-жёлтой сумкой на плече и такого же колера босоножках.
Вышел со двора и тропкой -- в центр. Был первый час ночи. В сквере -- ни души, даже пьяных нет. Над посёлком негаснущий отсвет зари. Дурманит запах жасмина; нынче он особенно силён. Впереди замаячила будка мороженщицы. Сразу за ней -- фонарь, пожалуй единственный тут. Подле будки -- силуэт. Майор видит светлое пятно: её сумка. Ярко-жёлтая... Майор замедлил шаг, огляделся: ни впереди него, ни позади, ни сбоку -- никого. Это хорошо! Приосанился, поправил шляпу... Кашлянул в кулак. "Силуэт"" вышел из тени: длинный, в сером сюртуке, в серенькой же кепочке, очёчках... Блин, это ж мужик! С большой охапкой жёлтых цветов... Смутная догадка мелькнула в сознании вчерашнего мента. Он спросил: "Тебе чего здесь, земляк? Что сделать вознамерился?""
-- Да вот... -- неопределённо отвечал "земляк"", -- шёл себе шёл и вот...
От "земляка"" несло перегаром.
-- Ну и шёл бы. Чего остановился? Или свиданка назначена?
-- Вы прозорливец, однако; так и есть: мне действительно назначено свидание...
-- С женщиной, которая желает? И, главное, не сообщает чего, так ведь?
-- О, вы и это знаете! Читаете мысли?
-- Читаю, -- буркнул Афанасий Львович, -- и объявления почитываю... изредка..
-- Выходит -- и вы, значит -- и вам?.. -- упавшим голосом вопросил претендент на благосклонность "симпатичной".
-- Значит -- и нам; чем я вас хуже?
-- Что вы, что вы -- ничем, абсолютно ничем! -- поспешил уверить длинный.
-- То-то же!
-- Погодите, погодите! -- зачастил мужичок, -- И как же мы, как поступим, как даму поделим, а?
-- Не печальтесь, я уступаю её вам! -- согнулся в поклоне майор. -- Тем более, что вы пришли первым. Впрочем, вряд ли она явится; мнится мне, что это милая шутка, обыкновенный розыгрыш обалдевшей от скуки бабёнки... Хотя, всяко может быть. Словом, удачи вам!
У жениха в сером завибрировал голос, сквозь слёзы он молвил:
-- Вы честных правил товарищ, вы... вы просто душка!
-- Угу, -- скривился в ухмылке "душка"
-- Правда, правда; такие нынче -- большая редкость...
-- Да бросьте!..
Майор зашвырнул свой букет в кусты и зашагал прочь. Не успел сделать и полусотни шагов, как увидел несущегося ему навстречу толстого, в белых кроссовках мужика. Левой рукой мужик делал широкую отмашку, а правой прижимал к груди огромный букет жасмина. Афанасий Львович принял в сторонку (сшибёт ведь!), крикнул: "Стыдно на свидание опаздывать, товарищ жених, стыдно!"" "Товарищ жених"" на мгновенье завис: "Чево-о?"" "Не опаздывай, говорю, вот чего!""-- услыхал в ответ.
А спустя два дня Афанасий Львович в той же "брехушке"" прочёл, что седьмого июня, ближе к рассвету в сквере у будки мороженщицы силами местной полиции был разогнан переросший в жестокую драку несанкционированный митинг по меньшей мере полутора десятков разновозрастных мужчин. О том, какие требования выдвигали митингующие, газета не сообщила.
Владимир ХОТИН