Глава 260
Людовик в полном отчаянии лежал на кровати с закрытыми глазами. Он уже ни о чём не думал, просто в отчаянии ожидал развязки своей судьбы. Был уже полдень, никто не приходил за ним, стражник либо обманул его, либо просто посмеялся над ним. Очевидно, что никакой шумихи исчезновение Короля не вызвало. Это было непонятно, и это было очень плохим знаком.
Вдруг он услышал звук вставляемого в замок ключа, затем ключ явно повернули на два оборота, и двери открылись.
Король приподнял голову и увидел капитана своих мушкетёров, входящего в помещение, и приложившего палец к губам в знак молчания.
— Ваше Величество, я пришёл спасти вас, но, умоляю, ради чести вашего дома и ради спокойного дальнейшего вашего правления, не поднимайте никакого шума! — сказал он. — Бедняга Безмо не знает, кто был помещён в Бастилию, не будем же сообщать ему об этом. Пусть ваше похищение останется в тайне, это облегчит ваше возвращение на трон.
— Погодите-ка, — сказал Король, приподнимаясь с постели. — Я ничего не понимаю. Что произошло? Кто меня похитил?
— Мы обязательно во всём разберёмся, все виновные будут наказаны, вы будете восстановлены во всех ваших правах, но сейчас на вашем троне сидит самозванец, так что нам следует действовать осторожно и аккуратно, — сказал д’Артаньян. — Ведь вы верите мне, Ваше Величество?
— В нынешних обстоятельствах, пожалуй, только вам я и верю, мой верный д’Артаньян, — ответил Людовик. — Но я, кажется, не могу подняться!
— Это от нервов, Ваше Величество, — успокоил Короля д’Артаньян. — Глотните этот чудодейственный бальзам и обопритесь на моё плечо. Не стоит терять времени.
— Что это за питьё? — с подозрением спросил Людовик.
— Вы думаете, что это отрава? — спросил д’Артаньян. — Позвольте мне отхлебнуть самому.
— Не надо, я вам верю, — ответил Король.
Он решительно выхватил бутылёк из рук д’Артаньяна и сделал два больших глотка, после чего закашлялся.
— Двух глотков, пожалуй, многовато, — сказал д’Артаньян. — Это вас излишне взбодрит. Но, впрочем, идёмте же.
Опираясь на плечо капитана своих мушкетёров, Король поднялся и направился к выходу.
В этот момент он увидел на полу маску, которую Людовик сорвал с себя, оставшись один после того, как его поместили в этот каземат.
— Вас ввели сюда в маске, Ваше Величество? — спросил он.
— Да, но я больше ни за что не надену её! — воскликнул Король.
— По пути мы никого не должны встретить, но, пожалуй, прикройте лицо моей шляпой, — сказал д’Артаньян. — Если они не видели вашего лица, когда вы сюда прибыли, лучше им не видеть его и тогда, когда вы покинете это гнусное место навсегда.
Король сжал плечо д’Артаньяна, и капитан понял, что это – жест благодарности. Выходя он незаметно подцепил маску шпагой и положил себе в карман.
Они без приключений проследовали через галерею, затем через кабинет Безмо, где капитан бросил на стол хозяина ключ от номера одиннадцатого, затем спустились по лестнице, вышли во двор и сели в карету д’Артаньяна.
— Гони в Лувр! — воскликнул д’Артаньян, обращаясь к де Жоме.
— Почему они не хватились меня? — спросил Людовик. — И почему мы едем в Лувр, если весь двор находится в Во-ле-Виконт?
— Двору больше нечего делать в Во-ле-Виконт, — ответил д’Артаньян. — Все вернутся в Лувр. Что касается первого вопроса, Ваше Величество, мужайтесь. Ведь вы сказали, что целиком доверяете мне. Вы ведь не считаете меня сумасшедшим?
— Менее чем кого бы то ни было во Франции, — ответил Людовик. — Признаю в вас самого здравомыслящего француза и самого верного моего подданного!
— Так вот, Ваше Величество, самый здравомыслящий француз и самый верный ваш подданный сообщает вам, что сегодня утром я прибыл в ваш кабинет в замке Во-ле-Виконт и нашёл там Вас, который дал мне даже некое поручение.
— Что? — воскликнул Людовик. — Вы нашли там меня? Вы, должно быть, шутите!
— Разве осмелился бы я шутить подобным образом в такую минуту, Ваше Величество? — возразил д’Артаньян. — Ваше место занято человеком, который как две капли воды похож на Ваше Величество.
— Невероятно! — воскликнул Король.
— Я полагаю, что существует ваш брат-близнец, Ваше Величество, существование которого кардинал Ришельё и ваши родители скрыли от всего мира, — ответил д’Артаньян. — И вот теперь какие-то люди узнали об этом и решили воспользоваться этой ситуацией. Они не решились бы похитить вас, если бы не имели того, кто вас сможет заменить так, что этого никто не заметит.
— У меня есть брат-близнец? — воскликнул Людовик. — И он настолько похож, что даже моя супруга, моя мать, и никто другой не заметят подмены?
— Я и сам не заметил никакой разницы, Ваше Величество, —сказал д’Артаньян.
— Как же вы узнали, что это не я? —спросил Людовик с недоверием.
— По поведению вашего двойника, — ответил д’Артаньян. — У меня уже и раньше зародилось подозрение о том, что готовится что-то очень коварное и хитрое. По некоторым признакам я допустил и такую возможность, с которой столкнулся. Но, признаюсь, что когда я увидел вашего двойника, у меня в первое время не зародилось никаких подозрений, насколько он похож на вас. Но ведь вы вызвали меня ещё вчера для какого-то важного дела?
— Я хотел поручить вам подготовиться к аресту Фуке, — ответил Людовик. — Этот человек опутал всё своими ставленниками, и арест его будет не прост. То есть я так думал, когда хотел поговорить с вами об этом сегодня утром! Но каков негодяй! Ведь это – его происки! Иначе и быть не может!
— Я не могу утверждать, что в этом заговоре напрямую замешан Фуке, Ваше Величество, но его задумали и реализовали, безусловно те, кто считают его своим другом, — ответил д’Артаньян.
— Так почему же вы исключаете его участие? — спросил Король с некоторым раздражением. — Разве друзья не действуют все заодно?
— Я и сам так думал, но недавние события убедили меня, что друзья далеко не всегда действуют заодно, Ваше Величество, — сказал д’Артаньян с задумчивостью.
—Вы, кажется, что-то темните, капитан, — сухо сказал Король. — Мне кажется, что вы покрываете заговорщиков. Уж не замешаны ли в этом деле какие-то ваши родственники или друзья?
— Я так не думаю, Ваше Величество, — ответил д’Артаньян. — Но мы, конечно же, во всём разберёмся. Лишь умоляю вас не рубить с плеча. Все виновные будут наказаны по заслугам. Но надо постараться, чтобы невиновные не были наказаны.
— Как раз это совсем не обязательно, — холодно ответил Людовик. — Разве вы не читали духовное завещание кардинала Ришельё? Он писал, что для блага государства самое важное – истребить всех заговорщиков, а если при этом пострадает кто-то не виновный, в этом нет большого зла. Гораздо хуже будет, если виновный избежит кары.
— Я не читал труды кардинала Ришельё, — ответил д’Артаньян. — Мне доводилось читать только две бумаги, написанные им лично, его рукой.
— Вот как? — оживился Король. — Что же в них было, в этих бумагах?
— Это были два открытых патента, — ответил д’Артаньян. — Первый из них освобождал предъявителя этого документа от всякой ответственности за содеянное, чем бы это ни было. Там так и было сказано: «Предъявитель сего сделал то, что он сделал, по моему разрешению и во благо Франции» и подпись «Первый министр Арман Ришельё».
— Даже так? — удивился Людовик. — Я никогда бы не подумал, что Ришельё мог бы подписать такой документ. Каким же большим доверием вы располагали, если он выдал вам такой патент! Как вы этого добились?
— Это патент был выдан не мне, Ваше Величество, а тому, кто задумал убить меня и троих моих друзей, — ответил д’Артаньян.
— Ришельё разрешил вас убить, и даже выдал на это письменное распоряжение, вот как? — удивился Король. — Почему же вы остались живы?
— Не только я, но и все трое моих друзей, — ответил д’Артаньян. — Это долгая история. Мы попросту освободили землю Франции от убийцы, а документ достался нам как трофей.
— Любопытно! —ответил Людовик. — А какого рода был второй документ?
— Это был открытый патент на должность лейтенанта королевских мушкетёров, который кардинал Ришельё вручил всем нам четверым, предложив вписать то имя, чьё мы сочтём достойным.
— Понимаю, — сказал Король. — И вы не перессорились, решая, чьё имя будет вписано туда?
— Мы поспорили только в том духе, что каждый из нас отказывался и уступал эту честь другому, — ответил д’Артаньян. — В конце концов самый авторитетный из нас настоял на том, чтобы в этот патент было вписано моё имя.
— И таким вот путём вы стали лейтенантом мушкетёров, — ответил с кивком Людовик. —Понимаю.
— Не вполне так, Ваше Величество, — сказал д’Артаньян. — Мой авторитетный друг взялся сам вписать туда моё имя, но испортил этот патент, сначала поставив на нём огромную кляксу, а затем, поспешив её стереть, залив его вином.
— Дурную же услугу он оказал вам! — воскликнул Людовик.
— Напротив, он оказал мне чрезвычайно важную услугу, Ваше Величество! — продолжал возражать д’Артаньян. — Ведь если бы в патент было вписано моё имя, я стал бы лейтенантом мушкетёров кардинала! Или, во всяком случае, я получил бы звание мушкетёра из рук кардинала, и был бы ему этим обязан.
— Так вы, стало быть, не стали лейтенантом мушкетёров? — спросил Людовик.
— На следующий день мой друг пошёл к капитану де Тревилю и показал ему испорченный патент, — ответил д’Артаньян. — Капитан тут же понял в чём дело, заполнил новый патент от своего имени, на котором получил подпись Вашего отца, Короля Людовика XIII. Этот случай научил меня, что не следует читать документы, подписанные каким-либо министром, когда в государстве имеется Король.
— Но ведь вы служили кардиналу Мазарини, не так ли? — спросил польщённый Людовик.
— Только до тех пор, пока Ваше Величество не достигли совершеннолетия, — ответил д’Артаньян. — И потом, ведь кардинал Мазарини был вашим министром, так что, служа ему, я опять-таки служил Вашему Величеству.
— А разве кардинал Ришельё не был министром моего отца? — возразил Людовик. — Что-то у вас не сходится, господин капитан!
— У меня всё сходится, поскольку кардинал Ришельё иногда, служа вашему батюшке, притеснял вашу добрую матушку, Королеву Анну, тогда как кардинал Мазарини никогда ничего не сделал плохого ни против Королевы, ни против Вашего Величества, а напротив защищал вас и её от всех, кто пытался вам вредить, — ответил д’Артаньян. — Но мы уже подъезжаем в Лувр! Поскольку я не вижу обычного обилия охраны, я полагаю, что двойник Вашего Величества ещё не прибыл сюда. Я предлагаю войти в Лувр не парадным входом, а через тот вход, которым иногда пользуемся мы, ваша верная охрана. Пусть появление Вашего Величества будет неожиданностью для самозванца. Постараемся изъять его так же незаметно, как это сделали с вами заговорщики. Если же это окажется невозможным, нам придётся раскрыть ваше инкогнито. Но это было бы крайне нежелательно, ведь это может вызвать гражданскую войну.
— Гражданскую войну, вы говорите? — удивился Людовик. — По какому случаю?
— Даже если бы ваш двойник и не был вашим братом, никто не помешает ему объявить, что это так, — ответил д’Артаньян. — Или, того хуже, он объявит, что он – это вы, а вы – самозванец. Мы, конечно, смогли бы его разоблачить после длительного и детального расследования, но этот скандал не может не сказаться на политическое равновесие в стране. Недобитые фрондёры объявят его истинным Королём и прольётся много крови. Крови подданных Вашего Величества. Нужно ли это теперь, когда ваше правление только-только приобрело столь необходимое равновесие, подданные приведены к состоянию полной покорности и подчинения?
— Вы называете покорностью и подчинением похищение Короля и возведение на трон узурпатора? —воскликнул Людовик.
— Это всего лишь пара заговорщиков, не больше, — возразил д’Артаньян.
— Я думаю, что их гораздо больше, — ответил Людовик, начиная несколько успокаиваться. — Но вы правы, лучше сделать это тихо и без шума. Ни к чему возбуждать моих подданных идеей возможности существования кого-то, похожего на меня, да ещё и претендующего на моё место.
— Так наденьте же мою шляпу и вот эту маску, — сказал д’Артаньян.
— Когда вы успели поднять её с пола? — удивился Людовик.
—Я подцепил её своей шпагой, рассудив, что она может нам пригодиться, — ответил д’Артаньян.
(Продолжение следует)