- Человек продукт социальный, с волками жить – по волчьи выть. За восемь лет один процент бандеровцев превратил Украину…
- Вооруженных бандеровцев, под страхом смерти…
- Правда до этого тридцать лет различные фонды Сороса…
- Мне, Владимир Евгеньевич, выросшему в рабочем поселке, удивительно, как это ты выросший, в элитном районе среди пидоров-извращенцев, вырос не либерастом, а нормальным мужиком?
- У меня, Сергей Иванович, был друг, вор в законе по кличке «Щавлик». Его отец с моим отцом вместе воевали с фашистами, были в одном партизанском отряде имени Гризодубовой. Мой друг был меня постарше, пока его отец бил фашистов, он рос среди шпаны уголовной, а я родился после войны. Я был красивым мальчиком, нравился девочкам и даже некоторым «мальчикам», пришедшим из Гулага по амнистии Берии... Но меня никто не трогал и даже не дружил – боялись. Потому что мой друг, криминальный авторитет, во всеуслышание, во дворе толпе пацанов заявил, что если кто меня обидит, то он тому задницу порвет… Я прошел мимо воспитания меня дворовой шпаной. Я не был затворником, я дружил в основном с девочками и с книгами. Когда мне было лет двадцать, мне понадобились деньги, а ничего другого как «портить» девочек я не умел, я решил стать жиголо. А толчок к этому решению мне подсказала, соседка по дому, холостячка женщина далеко не бальзаковского возраста. Она напрямую предложила мне двадцать пять рублей, за … В то время двадцать пять рубликов – это два похода в ресторан с девушкой. Потом она познакомила меня с подругой, а подруга со своей подругой и я «пошел по рукам» молодящихся голодных до любви одиноких и не одиноких… Через полгода я уже был владельцем «Москвича». Это в семидесятые годы! И тут появились три отмороженные уголовные хари, явившиеся без приглашения и стука в дверь. Ленин сказал делиться, и что я выкормыш гнилого капитализма, имеющий нетрудовые доходы, должен каждый месяц платить им подоходный налог за «крышу», сказали они и невежливо потребовали внести первый взнос. Я предложил рэкетирам провести для начала разборки, на предмет, того, у кого предъявы необоснованнее, попросил сделать положенный, в таких случаях, телефонный звонок и побазарить с моей «крышей». Я позвонил Щавлику, вкратце рассказал про «наезд» на меня и передал трубку одному из… Через пять минут, с заискивающими улыбками, чуть ли не шаркая ножками они испарились из моей квартиры. Щавлик давно уже покинул этот мир, а я, как говорится: на «старых дрожжах», до сих пор пользуюсь его защитой и уже сам поневоле стал полукриминальным авторитетом.
- Если ты графоманство считаешь криминальным, то я, читая твои нетленные, так называемые философские заметки, удивляюсь почему ты не в СИЗО за разжигание межнациональной розни и вполне согласен с тобой в части криминальности.
- Ты уже настрочил анонимную ябеду?
- Давно руки чешутся.
- А я на тебя уже штук двадцать настрочил – маньяк сексуальный! Куда прокуратура смотрит? Какой пример ты показываешь молодежи, развращая её своими гнусными извращениями…
- Успокойся, Владимир Евгеньевич, никому не вредны безвредные брюзжащие старикашки. А почему?
- Почему, Сергей Иванович?
- Потому, что мой единственный читатель это ты, а твой единственный читатель это я.
2024