Вапоретто
Первый раз я попала в Венецию накануне закрытия карнавала и была поражена его театральностью. Все в волшебном городе было немного «чересчур» - и декорации города, которые складывались из великолепных старинных зданий, и бесконечные таинственные мостики, уводящие вглубь нереальных узеньких улиц. И разодетые гондольеры, стоящие на краю роскошных гондол, у восточных туфелек которых медитативно отбивали ритм латунные волны, подсвеченные холодным светом причудливых фонарей.
Это, не говоря уже о совершенно бесконечном пестром потоке людей в парчовых карнавальных костюмах, влиться в который пришлось, чтобы добраться до Канареджи. Здесь толпа схлынула, и нас ждал отель Аббацца – отреставрированное здание старинного монастыря с остатками фресок , расписанных Караваджио и Веронезе. Внутри аббатства находился маленький умиротворенный зеленый патио, как будто специально перемещенный сюда подальше от шумной и совершенно сюровой карнавальной толпы.
Я, если честно, не особо верю в прошлые жизни, но это узнавание Венеции было стопроцентным, как будто открылся третий глаз. Косноязычно и сбивчиво я пыталась объяснить мужу, что точно здесь уже была, а он мягко пытался мне сказать, что, наверное, просто где-то видела по телевизору какую-то передачу о Венеции, она осталась в подсознании, и сейчас просто сдетонировала.
– Вот смотри, сейчас мы повернем за угол и будет желтое здание с красным балконом, – горячилась я.
Мы повернули, и действительно, увидели желтый старинный дом, увенчанный единственным красным балконом.
– Ну, что скажешь? – спросила я торжествующе. Он ошалело на меня посмотрел и воздержался от комментария.
В тот раз мы жили в сказочном городе десять незабываемых дней, исходили его вдоль и поперек, продавцы и официанты в нашем районе уже встречали, как родных, а мы все никак не могли привыкнуть к красоте и необыкновенной атмосфере волшебства и тайны.
Потом я еще пару раз приезжала туда, и еще при подъезде к вокзалу Санта Лючия меня охватывало непередаваемое волнение и ощущение бесконечного счастья от свидания с Венецией.
***
И вот, приехав в очередной раз в Италию с подругой, мы наслаждались прогулками по Римини, шли бесконечными километрами по берегу моря, захаживали в церкви и музеи, кафе и магазинчики, радовавшие большими сезонными скидками. Стоял призрачный медовый ноябрь, туристы схлынули, город непривычно пуст. Море было подернуто туманной жемчужной дымкой, при больших отливах местные жители в высоких рыболовных сапогах собирали на берегу мидий, вонголе, и отрывали от камней устриц. На тротуары, медленно кружась, опускались листья каштана, и никто не мешал нам наслаждаться пустынным городом великого Федерико Феллини.
Мы с Катей пили кофе с тирамису в маленьком баре на побережье. Несмотря на только появившийся запрет на курение, хозяин кафе, седовласый Стефано, демонстративно пускал кольца дыма за барной стойкой, всем своим видом демонстрируя, что наплевать ему на все эти дурацкие нововведения.
– Катюш, а не съездить ли нам в Венецию? – вдруг пришло мне в голову.
– Денег мало, – деловито ответила подруга, главбух в миру, которая отвечала и в этой поездке за наши финансы, – ну если только одним днем.
– А нам больше и не надо, погуляем, выпьем кофе на Сан-Марко, и назад, что думаешь?
– Слушай, а это идея! – загорелась Катя – Почему бы и нет? Сгонять в Венецию, чтобы выпить кофе на Сан Марко – это красиво, это праздник! Сейчас все прикинем, – и мы стали набрасывать на салфетке предполагаемые расходы. Стефано подошел добавить нам кофе, и, выяснив, что мы собираемся в Венецию, просиял лицом и вдохновенно поцеловал кончики пальцев, разделяя наш восторг.
– Пешком много не успеете, возьмите вапоретто, второй номер, и дуйте от Пьяццале Рома по Канал Гранде, погода классная, море впечатлений! Всего семь с половиной евро и если за час уложитесь с прогулкой, то и обратно по этим же билетам поедете, а если нет, новые купите, невелика сумма.
«Ну, для тебя не велика, а у нас строгая экономия», - подумала я. Мы прикинули, что еду и воду мы возьмем с собой и поедим в поезде, а на билеты в обе стороны, на вапоретто, кофе с десертом на Сан Марко и на пару музеев нам вполне хватает.
Итак, «детто – фатто», как говорят итальянцы, сказано – сделано! И вот мы уже мчим в прекрасном уютном вагоне на встречу с волшебным городом. Как всегда, на вокзале Санта Лючия сердце мое замерло и от счастья сладко рухнуло вниз.
По сравнению с летом, или со временем карнавала, народу оказалось немного, хотя Венеция – мекка туризма, и туда люди ездят всегда.
На остановке было не протолкнуться и стояло три трамвайчика подряд. В общей суете мы купили билеты, прошли на один из вапоретто, очень удачно встали на палубе и отправились по Большому Каналу. Мимо нас заскользили роскошные палаццо Беллони- Баталья и Вендрамин Каледжи, церковь Сан Стае, фонако де Тедески, освещаемые нежным осенним солнцем, и отражавшие свои слоящиеся импрессионистские силуэты в зеленой шелковой воде.
Мы вышли у моста Реальто, уличные продавцы всучили нам по пластиковому стаканчику с нарезанными экзотическими фруктами и маленькой шпажкой, чтобы их есть, не касаясь руками. Решились пройтись до Сан Марко, благо бОльшую часть пути мы уже проехали. Мы брели по бесконечным улочкам, сменяющим друг друга, и волшебным мостикам. Каждый из них вдруг совершенно неожиданно одаривал нас потрясающими видами то на маленький, полузатонувший дом, то на целующуюся пару в гондоле, то на угол великолепного старинного здания.
Дошли до моей любимой церкви Санта Мария Делла Салюта, и в очередной раз я была потрясена величием и красотой этого храма. Попали на службу и не могли уйти, не дослушав хорала Фрескобальди.
Я знала эту музыку наизусть, потому что моя приятельница Светка, учившаяся в Гнесинке по классу органа, оттачивала на мне, слушателе, свое мастерство в пыльных залах московского института. Токкату ре минор Баха она пренебрежительно называла попсой.
Состояние у нас с Катей после церкви было невероятно умиротворенное, возвышенное, и если уместен такой термин, я бы сказала «звенящее», когда понимаешь что-то очень важное. А может, и вообще, самое главное…
...И вот мы на площади Сан Марко, сонмы голубей, которые норовят сесть на плечи, на головы, на руки. Шарманщики, предлагающие розы, толпа туристов, по которой мы поняли, что зайти внутрь музея нам сегодня точно не удастся.
И мы решили, как и хотели, просто выпить кофе на площади. Я уже была стреляным воробьем, и знала, что кофе на улице и кофе у барной стойки – плюс один ноль в счете, я это озвучила, но подругу мою это не остановило. Заказали вкуснейший капучино и десерт, к которому автоматически приплюсовалась музыка на площади. Ну и ладно, Бог с ним, один раз живем!
Мы практически растворились в нереальной атмосфере и потерялись во времени, попросили счет, который все не несли и не несли, а мы уже озабоченно смотрели на часы, вспоминая о билетах на вапоретто, которые нужно использовать не позднее, чем через семьдесят пять минут. У нас оставалось десять… девять… восемь... Счет, наконец-то! Мы пулей расплатились, даже не особо вникая в содержание, потому что знали грабительские наценки, и кинулись на пристань.
Парень, который парковал вапоретто, медленно разматывал трос, мы спросили, можно ли побыстрее. Он неторопливо отправил нас к дежурному.
Мы ломанулись к дежурному, расторможенному парню, который ржал с капитаном во время перекура. Оба наслаждались прекрасной погодой и отсутствием толпы туристов, то есть спокойно ждали, когда пассажиры заполнят судно. Нам расслабленно сказали, что вот, прямо совсем скоро, как только народ зайдет, мы сразу и отправимся. Нон преокупави, тутто ва бене. Ладно. Скорее бы только!
Стоим, не отправляемся. Смотрим на наши билеты, поезд через сорок минут. Еще пять минут. И еще две. И еще минута. Все сотрудники абсолютно спокойны, разговаривают, хохочут. Я начинаю напрягаться. Мы стоим на палубе, народу немного, иду к капитану, он радостно болтает с маринером, который про тросы.
Спрашиваю, мол, вот тут у нас поезд, успеем ли мы? Капитан смотрит на меня потусторонним взглядом, белозубо улыбается и говорит, ну… да, должны в принципе.
Волны, бьющиеся о борт, уже звенят не музыкой, а набатом для меня. Тревожность нарастает. Я, напряженно, но вежливо:
– Капитан, сколько ехать точно до вокзала Санта Лючия?
Он:
– Ну… Минут тридцать… Сорок, может… Не волнуйтесь.
Мы всё стоим! Гипнотизируем взглядом вапоретто, стартуем потихоньку, очень медленно едем…
Иду к Катюхе. Она не отрываясь смотрит на часы.
– Катя, ехать минут тридцать – сорок. Вроде успеваем.
– Тридцать или сорок? – нервно спрашивает Катя.
– Я не знаю, у них понятие времени размыто, – объясняю я виновато.
Рядом с нами стоит парень, увешанный брендовыми пакетами с головы до ног, вслушивается в наш разговор, но мы говорим по-русски, он не понимает, но просто даже слепому видно, что мы очень-очень нервничаем. Ещё бы – у нас оплачены билеты на поезд, и никаких денег на дополнительные расходы не предусмотрено.
Ну то есть, трындец полный!
Я вижу, что парень интуитивно включается, просто ему неловко затеять разговор ,он бросает на нас сочувственные тревожные взгляды. Проползающие мимо красоты уже совершенно не трогают нас, хотя город укрыт невероятными пурпурными сумерками, и все вокруг зефирно- дымковое, волшебное, нереальное. Мы ничего этого не видим, мы начинаем потихоньку психовать.
– Мариш, иди быстро спроси, сколько КОНКРЕТНО, блин, нам ехать, мы уже опаздываем!
Снова иду к капитану. Попивает кофеек, покуривает, слушает музычку, болтает с маринером.
– Сколько осталось до вокзала ТОЧНО? – еле сдерживая панику, спрашиваю я, – Мы опаздываем на поезд!
– Дорогая, слушайте, ну как я могу сказать точно? У нас тут остановки. Кто знает, как люди сядут? Не беспокойтесь, пожалуйста, купите в крайнем случае билет на другой поезд, какие проблемы? Ну вот сейчас минут тридцать еще, плюс-минус.
Я с ужасом понимаю, что мы совершенно никуда не успеваем, потому что они будут медленно останавливаться, медленно швартоваться, ржать, пить кофе, медленно отшвартовываться и медленно плыть. Не потому, что они делают это назло, а потому, что они живут в другом ритме и в другой реальности.
Бегу к Катюхе. Набираю воздуха в легкие. Улыбаюсь, как можно беззаботнее.
– Катюш, а сколько у нас денег осталось, ну вдруг, если что?
– Нам не хватит даже на обратные билеты! Эти же пропадут! – говорит Катя отчаянно.
Обе смотрим на табло остановок, словно пытаемся его заколдовать. Будущее вообще не вырисовывается. Тревожность стучит по мозгам. Мы обе пребываем в шоке.
– Скузате, – вдруг говорит парень с брендовыми пакетами, –– Я так понял, что вы очень опаздываете на поезд. Предлагаю выйти, и пробежать быстро дворами, есть шанс успеть, вы как?
Перевожу Кате, она смотрит на парня непонимающим взглядом, и вдруг решается.
– Бежим. Но мы можем не успеть, понимаете, денег у нас нет, даже на ночлег.
Парень смотрит на меня, я дрожащим голосом перевожу.
– Если не успеем, я вам куплю обратные билеты, – говорит ангел.
– Нет, да ну что вы! Это совершенно невозможно! – почти кричу я, чуть не плача.
В этот момент вапоретто пришвартовывается к очередной остановке, и маринеро, поняв, что тут реальные проблемы, двигается, как в ускоренной съемке.
– Девушки, погнали! – кричит парень с сумками, и мы, перепрыгнув через трап, несемся за ним.
Бежим очень-очень быстро. Похоже, мы идем на олимпийский рекорд.
Улочки, мосты, улочки, мосты, мосты, улочки, черт бы вас побрал, кажется, это бесконечно!
– Катя, я не могу! – задыхаюсь я в беге.
– Зато точно похудеем! Бежим, Маришка, – кричит Катя, догоняя ангела.
– Рагацце, велоче! Престо! – орет парень, покрывая все мировые рекорды по бегу.
Нам остается только перебежать через мост, за ним – уже наш вокзал, счет идет на секунды.
Парень с сумками и Катя, кажется, бегут быстрее ветра, а я , кажется плетусь за ними.
– Престо, престо, престо, рагацце! – подбадривает нас ангел на лету. В эту минуту у пеня падает сумка, и из нее вываливаются наши купленные накануне платки для церкви, я не успеваю поднять, их подхватывает ветер и красиво уносит вдаль.
– Платки потеряла, – чуть не плача, кричу я.
– Спутаре! (Плевать на них) – орет ангел, и мы уже на перроне. Видим наш поезд.
В этот момент он, как фокусник, выхватывает из одного из своих брендовых пакетов сверток, и сует мне в руки. Поезд, как в замедленной съемке, тихо отправляется.
Мы по очереди кидаемся к нему на шею и целуем его, запрыгивая в уходящий вагон.
– Спасибо! Спасибо! Как тебя зовут, ангел? – кричу я.
– Микеле! Счастливого пути! – довольно кричит он вдогонку поезду, хохочет и машет рукой.
… Отдышавшись, мы падаем с Катей на сиденье, и открываем сверток, который ангел сунул мне в руки. В нем – четыре одинаковых роскошных платка от Hermes, даже страшно представить, сколько они стоят.
Пройдя в бар поезда, мы заказываем два просекко, и, не договариваясь, произносим: «За ангела Микеле!»
Конечно же, в любой точке земли, ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ БОЛЬШЕ!