Ночь перед схваткой страшнее самой схватки...
Валежника почти не осталось. Костер медленно угасал, разваливаясь на потрескивающие головёшки, тепла которых не хватало, чтобы согреть горстку измученных людей. Вечерняя свежесть сменилась неприятным ночным холодком.
- Пойду за дровами, - Стас сделал несколько энергичных взмахов руками, стараясь согреться. – Роман, ты со мной?
- Идемте все, - предложил Беркутов. – Сразу натаскаем много, чтобы хватило надолго.
- Я тоже с вами! – Дронов застегнул на все пуговицы свой уже изрядно потрепанный итальянский пиджачок. Его осунувшееся, покрытое толстым слоем пыли лицо в сочетании с грязным воротом когда-то белой рубашки, делало Дронова похожим на опустившегося интеллигента. От прежнего губернаторского лоска не осталось и следа.
– Нина, а ты поддерживай огонек.
- Не волнуйся, Дрон. Я знаю своё предназначение! - Вронец встала на четвереньки и принялась усиленно дуть на остывающие угольки. – А вы смотрите, не забредите по темноте в лагерь к римлянам, - напутствовала она.
Мужчины спустились с холма и принялись собирать валежник. Полная луна прекрасно освещала местность, и каждый приволок по огромной охапке толстых сухих веток. Когда огонь разгорелся с новой силой, все уселись вокруг костра, протянув к нему руки. Люди были похожи на совершающих ритуал огнепоклонников. Жар от пламени проникал в тела через кончики пальцев. Некоторое время все сосредоточенно и молча смотрели на огонь. Каждый был погружен в собственные мысли и страхи. Первым нарушил коллективную медитацию Роман.
- Нина, может, ты отправишься в Остию с женщинами и детьми? – предложил он. - Мы будем спокойны за тебя.
Все посмотрели на Вронец.
- Я не слышала твоих слов! - Вронец сверкнула глазами в сторону Романа. – Мы пришли сюда вместе. И уйдем вместе. Правда, не знаю куда.
- Да, кстати, мы когда-нибудь вернемся домой? – Стас озвучил мучивший каждого вопрос. – И какими мы станем?
Наступило непродолжительное молчание.
- Я думаю, ничего не изменится, - сказал Николай. – Вот Беркутов сядет в свое директорское кресло, позовет верных нукеров - менеджеров и скажет: «А что это у вас ребята без меня выручка упала? А ну, взнуздайте-ка пролетариев - бездельников!»
Беркутов покосился на Николая. Было видно, что он обиделся, но сдержался.
- Николай, а может, он тебе повысит зарплату, - Стас решил смягчить резкость Николая. - В память о боевом братстве.
- Так оно, братство это, в нереальной жизни, - невесело рассмеялся Николай. - А в реальной похлебка и хлеб, чтоб дотянул с семьей до пенсии. А там прощай, друг!
- А вдруг то, где мы сейчас, это и есть реальная жизнь, - предположил Роман.
- Тогда объясни, Рома, почему на Дроне итальянский костюм образца 2022 -го года, а сами мы сейчас в Древнем Риме? - с полемическим задором спросил Николай.
- Кстати, Дрон, - вступила в разговор Вронец. – Когда мы выберемся из этой задницы, ты снова станешь таким же недосягаемым, как был? Может, соберешь нас на чай с тортиком у себя в Белом доме?
- Давайте об этом не думать, - Дронов положил руку на плечо сидящего рядом Стаса. – Хотя, мне кажется, что самое главное испытание ожидает нас завтра.
- Возможно завтра - это портал, – сказал Леонид. - И мы вернемся домой.
- Насмотрелись голливудских фэнтези! - Николая явно не интересовали мистические трансферы материи. - На рассвете будет просто жуткая резня. К этому и надо готовиться.
- Почему резня? Это сражение за свободу! – отогревшаяся Вронец обрела способность романтизировать ситуацию.
Николай пожал плечами и стал ковыряться обуглившейся палочкой в костре. Ему не хотелось вступать в дебаты.
- Всё-таки, я уверен, мы вернемся домой, - Леонид продолжал настаивать на собственной гипотезе. – Иначе, зачем все эти мороки.
- Николай прав, давайте поговорим о завтрашнем дне, - Дронов решил взять инициативу на себя. - Уже о сегодняшнем дне! – уточнил Стас. – Полночь наступила.
- Хорошо, о сегодняшнем, - согласился Дронов. – Итак, все вооружены? Проверьте.
Леонид смотрел на своих товарищей, удивляясь их спокойному приготовлению к той драме, в которой им предстояло вскоре сыграть трагические роли. Никто из его товарищей по несчастью не был профессиональным солдатом, и ни у кого не было никаких боевых навыков. Более того, вряд ли кто из них вообще был способен на осознанное убийство человека, даже пусть и противника. Первыми, кто погибнут, будут именно они, в обычной жизни боящиеся мелких порезов, падений и травм. Даже какой - то малюсенький заусенец около ногтя мог испортить настроение этим людям! А сейчас…Стоп! Сейчас они не в обычной жизни. А в какой? Леонид постарался вспомнить, что предшествовало его попаданию в этот чертов второй век новой эры. Он углубился в воспоминания и уже не слышал, о чем говорили его товарищи. Итак, судя по времени, не прошло и суток с того момента, как он оказался в каземате Колизея. Гнилая солома и крыса. И он, почти голый. Нет, он точно не засыпал в каземате. Иначе бы не удивился проснувшись. А где он заснул? Только дома, на своем уютном диванчике. Больше негде. А очутился в застенке. Это же жуткий сон! Всё ясно. Надо ущипнуть себя, или закричать. Тогда кошмары отступят. А потом перевернуться на другой бок и безмятежно заснуть до солнечного утра. Сейчас надо заорать и проснуться. Леонид собрался с духом и закричал в полную силу.
- Ты что? – Роман основательно тряс Леонида за плечи. – Очнись!
Леонид плохо слышал и не лучшим образом соображал. Голова была ватной и гудела. Слегка подташнивало. В первое мгновение ему показалось, что он впервые видит сидящих рядом людей.
- Ну, ты нас напугал, - Стас послал Леониду ободряющую улыбку. – Кезон ведь предупреждал: не спать!
- Это у него от переутомления, - заключил Беркутов. – Сейчас пройдет.
- У него просто добрая и нежная душа, но слабая психика, - поставила свой диагноз всезнающая Вронец.
- Дайте ему прийти в себя, и вернемся к теме, - Николай был недоволен повышенным интересом к персоне Леонида.
Вронец перебралась поближе к Леониду и обняла его по-матерински за плечи.
- Как бы там ни было, - Беркутов резал жестокую правду-матку. - Шансов выжить у нас маловато, прямо скажем.
- Друзья, вы заметили, что почти не страшно слушать ужастики, ожидающие нас, - удивился Стас, обращаясь к товарищам. – Как это понять?
- Может, есть надежда на счастливый исход? Мы все интуитивно верим в лучшее. Правда? - Вронец ободряюще похлопала Леонида по спине.
- Какая такая надежда? – Леонид осторожно высвободился из объятий Вронец.
- Надежда на то, что мы не погибнем, а вернемся в прошлую счастливую жизнь, - пояснила Вронец. – Раньше как было: погиб в бою за свободу – отлетела душа в рай. У нас как может быть: если погибнем, то либо в рай, либо в прошлую жизнь. А вот если останемся живы, то к варварам, в шкуры, в Галлию.
Леонид представил себя в дремучих лесах южной Франции того периода. Нет, жизнь среди галлов его мало привлекала. Они по кровожадности ничем не отличались от своих врагов римлян.
- Итак, оружие есть у всех, - подытожил Дронов. – Теперь надо понять свою роль в нападении на лагерь римлян?
Вопрос был не из легких. Боевиков в контубернии Дрона не было. Леонид решил прервать наступившую паузу:
- Мне кажется, что главный вопрос не в том, как напасть на спящий лагерь, - Леонид немного выждал, давая своим товарищам осознать его сомнения, и потом продолжил. - А в том, сможем ли мы резать спящих людей?
Все переглянулись. Неожиданный вопрос застал врасплох. Об этом почему-то никто не подумал раньше. Кровавая круговерть прошедшего дня напрочь вымела из голов такую простую и ясную заповедь: «Не убий». И сейчас Леонид напомнил о ней. Возможно, в самый неподходящий момент - перед боем.
- Давайте будем откровенны, - голос Леонида немного окреп, и он слушал себя как бы со стороны. – Кто хоть раз зарезал живую курицу?
- Я пробовал в юности, - сознался Дронов.
- Ну, и как? Получилось? – Леонид и сам не знал, зачем всё это говорит, но его несло по пути проповедников добра и вегетарианства.
- Нет. С почти оторванной головой она носилась по двору, как угорелая, - чувствовалось, что Дронову неприятно вспоминать этот эпизод.
- Не как угорелая, а она пребывала в состоянии…это, как его... травматического шока, - Леонид немного запнулся, подыскивая правильный медицинский термин. – Еще только утром всеми любимая цыпа-цыпа спокойно клевала зернышки, которыми её кормила твоя матушка, или бабушка. Снесла яички, из которых на завтрак сделали глазунью, и думала дуреха, что управилась с добрыми делами на день. Так нет, Лёшенька после того, как умял яичницу, схватил топор и давай рябе голову рубить. Наверное, бабушка попросила. Деда, поди, дома не было.
- Это ты зачем так красочно нам здесь расписываешь гибель курицы?- голос Николай слегка вибрировал гневными нотками. – Чтоб мы пожалели римлян? Они нас не пожалеют. Сам видел их в Колизее. Они крови нашей хотели. А тебя лично на десерт распять.
- Не о том Леонид говорит, - вступился Роман за Леонида. – Представь себе, Николай, что ты, крадучись, на заре проник в римский шатер, где спят легионеры. Тихо-тихо подошёл к спящему, примерился и раз ему в горло кинжалом. Хруст рвущихся тканей, кровь, вопль. И ты понимаешь, что уже перешел ту грань, за которой себя и человеком - то трудно называть.
- Так можно договориться до того, что и врагу отпор не стоит давать, а, с другой стороны..., - Дронов искоса оглядел товарищей, не зная, какую занять позицию.
- Я говорю только о спящих, - уточнил Леонид, почувствовав сомнения Дронова. – Если он с тобой выходит на открытый бой, дело другое. Но резать во сне? Я не смогу.
- А ты, Дрон, сможешь? - Вронец, не отрываясь, смотрела на огонь. – Спящего и беззащитного, как курицу в детстве.
Дронов молчал. Беркутов нервно ковырял концом меча землю.
- А чего с ними нянчиться? - Николай был полон боевого задора. - Не ты, так тебя!
- Спящего? – Вронец перевела взгляд на Николая.
- Нет, спящего не смог бы, - согласился Николай
- И я не смог бы, – сказал Стас. - А ты, Рома?
- Я - пас, - Роман поднял руки, как это делают сдающиеся в плен. - Я клятву Гиппократа давал.
- Выходит, никто никого резать во сне не собирается? – уточнил Леонид. – Надо искать выход из положения.
- И что предлагаешь? – спросил Дронов
- Скоро придет человек от Кезона, - напомнил Стас.
- И мы что, пойдем с ним? – Беркутов воткнул со всей силой меч в землю.
- Нет, перекуем мечи на орала! – съязвил Николай. – Если не выступим с гладиаторами, они нас и порешат, как предателей.
- Кто-нибудь знает, что такое «орало»? - спросил Стас. – Всю жизнь не понимал этого слова.
- Орало – это плуг в переводе с церковно-славянского.
Леонид вновь продемонстрировал свои обширные познания, теперь уже в лингвистике. Правда, никто по достоинству не оценил его эрудицию, кроме Стаса, который разочарованно хмыкнул.
- Какие такие мы предатели? – возмутился Роман. – Мы здесь чужие, эта война не наша. Пора сваливать.
- Куда? – Николай криво ухмыльнулся. – В портал? Так он только через нашу погибель откроется. Если вообще существует.
- Подождите! – в голову Леонида пришла свежая мысль. – Давайте договоримся и с легионерами, и с гладиаторами!
- Интересная мысль, - одобрил Беркутов.
- Разве такое возможно? - Николай посмотрел недоверчиво на Леонида. – У них с нами не о чем договариваться! Одни бегут со страху, а другие охотятся с удовольствием.
- Я, кажется, понял, - лицо Стаса выражало крайнюю степень умственного напряжения. – Кезон знает, что все гладиаторы, в конце концов, будут перебиты. У него одна цель - спасти только женщин и детей, отправив их за море, в Галлию!
- Он спасает генофонд, к которому мы, как я понимаю, не относимся, - заключил Роман. - А что хотят римляне?
- У них задача поймать всех! - продолжал развивать свою гипотезу Стас. - Главарей на тот свет, а остальных опять в ярмо после порки.
- Но при этом легион потеряет не меньше шести сотен личного состава. Один гладиатор ночью, с учетом внезапности нападения, стоит троих римлян, - Роман вспомнил недавние слова Кезона.
- Так точно! – Стас пожал руку Романа. – А за такие потери легата по головке не погладят. Скорее всего, оттяпают голову.
- И что дальше? – Николай никак не мог уловить, куда гнут Стас и Роман.
- А вот что! – Леониду захотелось самому сформулировать план действий. – Наша задача выиграть время. Легату, конечно же, не с руки устраивать бойню почти под стенами Рима. Вдобавок и понести потери. Самый лучший вариант для него хитростью и бескровно словить взбунтовавшихся рабов и вернуть законным владельцам. Тогда легат вернется в Рим триумфатором. Поэтому план таков: Кезон предлагает легиону начать утром переговоры об условиях сдачи. Пока суть, да дело, все уходят в Остию и уже к полудню могут грузиться на корабли.
- А кто же будет вести переговоры с легионом? - спросила Вронец.
- Те, кого назначит Кезон от гладиаторов, - Леонид хоть и ответил достаточно уверенно, но в его голове появилась подспудно какая-то тревожная мысль, которой он решил заняться позже.
- Я правильно понимаю, что переговорщики пойдут на закланье? - голос Вронец трагически дрогнул .
- Мы во втором веке, Нина! – Беркутов попытался приободрить готовую расплакаться Вронец. - Здесь с детства привыкли пить и лить кровь ведрами. Хотя, наше время не намного лучше.
- Ладно, мысль о переговорщиках имеет право на жизнь. Кто пойдет к Кезону с предложением? – Николаю явно не терпелось перейти к практическим действиям.
- Леонид, пойдешь ты, - жестко определил Дронов. - Кроме тебя некому.
Все посмотрели на Леонида. Почти в каждом взоре он прочитал тревогу и сочувствие. Никто не знал, что произойдет с Леонидом дальше, как встретит его Кезон с предложением о сдаче, не прикажет ли отсечь голову за коллаборационизм с римлянами. Леонид и сам ничего не мог предположить о своём ближайшем будущем. Он только, как солдат, повиновался приказу Дрона.
Леонид подошел к каждому из товарищей и приобнял на прощание. У него не было никакой уверенности, что он еще может встретиться с ними. Контуберний Дрона вел неравную схватку на просторах мировой истории, не знающей жалости и сочувствия к своим, особенно незаметным, героям.
Затем Леонид спустился с холма и побрел в сторону едва различимых огней, где, как предполагал, расположилась ставка Кезона. Некоторое время он еще видел темные силуэты своих товарищей в свете ярко горящего костра. Они махали ему руками.
Продолжение следует...