Каких только страданий человеческих не видела дорога на Остию...
Колонна двигалась почти до заката по хорошо укатанному тракту, петляющему между пологих холмов, обросших жесткой выгоревшей травой. В лощинах прятались от зноя каштаны вперемежку с одинокими тополями. Прямо у дороги встречались заросли колючих кустарников, усыпанные черными сочными ягодами, похожими на ежевику. Время от времени люди покидали строй и с жадностью набрасывались на сладкие плоды, утоляя голод и жажду. Никто не стенал, не ругался и не плакал. Даже маленькие дети, сидя на руках мужчин, не докучали взрослым нытьем. Женщины помогали мужчинам нести оружие. Старики тащили какие-то пожитки и котомки со скудной едой. Чувствовалось, что люди привыкли к суровым испытаниям, которые им устраивали шаловливые боги.
Солнце клонилось к западу. Зной постепенно уступал место еле ощутимой свежести, приносимой легким ветерком со стороны еще очень далекого моря. Кустарники вдоль дороги сменились мощными дубами, смыкавшими над дорогой свои огромные кроны. Прохлада успокаивала обожженную на солнце кожу. Римляне не преследовали, что укрепляло в сердцах слабую надежду на счастливый исход дела. Усталые люди начали улыбаться, предчувствуя скорый отдых. Послышались веселые голоса, кто-то впереди звонко засмеялся. И вся колонна, как по команде, загомонила, словно стая ворон, устраивающихся на ночлег.
Дронов, за все время движения не проронивший ни слова, обернулся к товарищам:
- Ну что, мятежники? Вроде, добрались!
- Дрон, - утомившаяся Вронец никак не могла снять щит с отекшей руки. - Неужели будет команда к привалу? Так хочется принять ванну!
Все рассмеялись. Роман принялся помогать Вронец.
- Боже, какое облегчение! – Вронец с интересом рассматривала свою опухшую руку. – Роман, ампутировать не придется, как тому несчастному, которому ты оттяпал кисть без анестезии?
- Бойся, бойся! – Роман вытащил из-за пояса кривой нож с пилообразным лезвием и принялся им поигрывать. – По большому знакомству мы сделаем обезболивание. Сначала накачаем вином, а потом стукнем по темечку деревянным полешком. Вырубишься часа на полтора.
- Анестезия по-пиратски? – Николай продемонстрировал некоторые знания из истории медицины. – Я бы предпочел быстрый конец.
- Да не пугайте вы друг друга! – Стас решил прекратить неприятную тему. – Смотрите, все стали устраиваться на ночлег.
И в самом деле, колонна разбилась на небольшие группы, которые разбрелись по округе, выбирая удобные места. Откуда- то вынырнул Беркутов, отсутствие которого никто не заметил.
- Нашел отличную полянку для ночлега, - радостно сообщил он. – На вершине холма, оттуда отличный обзор. Никто не подкрадется, просматривается вся округа.
- Вперед! - скомандовал Дронов.
Через пару минут люди взобрались на невысокий плоский холм, вершина которого была покрыта низкорослым можжевельником. Конечно, устроиться с удобствами не представлялось возможным, но для измученных дневным переходом людей это было идеальным местом для отдыха.
Солнце стремительно закатывалось на запад, подул вечерний сырой ветерок, становилось прохладно. Вокруг зажглись костры. Люди согревались и готовили пищу, которую прихватили с собой. Запах лепешек и жареного мяса наполнил округу. Страшно хотелось есть.
- Пойду, займу у кого-нибудь огонька. Поищите вокруг сухой валежник. Не поедим, так хоть погреемся. - Николай усталой походкой направился к ближайшему соседскому костру.
Леонид со Стасом и Беркутовым отправились за валежником. Когда они вернулись, Николай уже разжигал костерок, который старательно раздувал, подбрасывая сухие листья. Дронов и Роман о чем-то тихо шептались. Вронец спала, свернувшись клубочком на земле. Вскоре костер разгорелся. Люди пододвинулись поближе к огню и, молча, принялись смотреть на языки пламени. Каждый думал о своем, отгоняя пугающие мысли о завтрашнем дне.
- Приветствую вас, братья по оружию! – уверенный мужской голос внезапно прервал молчание.
Все повернули головы. Кезон с двумя гладиаторами неожиданно появились у костра.
- Присаживайтесь, - предложил Дронов.
- Спасибо, - Кезон примостился около огня напротив Дронова. – Мы принесли вам немного еды. Мне сказали, что у вас ничего нет. Вот возьмите.
Один из гладиаторов вышел из темноты и опустил на землю перед Дроновым небольшой мешочек.
- Здесь немного мяса и хлеба, – сказал Кезон.
Дронов достал еду из мешка. Голодным взорам представились семь лепешек и столько же кусочков сильно пережаренного мяса. Леонид сглотнул слюну.
- В нынешней ситуации это целый пир. Спасибо, - поблагодарил Дронов, раздавая еду своим товарищам.
Кезон улыбнулся. Он стал похож на ребенка, которого погладили по головке.
- Пока вы едите, скажу, что будет дальше, - Кезон подбросил сухую ветку в костер и в его черных, как ночь, глазах, сверкнули языки пламени. - Так вот. По нашим пятам движется Первый Италийский легион. Они не торопятся и выжидают удобного случая, чтобы напасть внезапно и не понести потерь. Император Коммод не помилует легата, если презренные рабы отправят в могилу несколько сотен отборных воинов.
- Легат это кто? – поинтересовался Стас.
- Легат – это командир легиона, - пояснил Кезон и указал рукой на восток. – Смотрите! Видите огни? Это лагерь легиона.
Все поднялись и принялись усиленно вглядываться в темноту. И действительно, с холма был отлично виден лагерь преследователей, расположившихся на отдых в какой-нибудь миле.
- Они могут внезапно напасть на нас ночью? – спросил Беркутов.
- Скорее всего, нет. Во-первых, они знают, что наши разведчики следят постоянно за их перемещением и внезапности не получится Во-вторых, ночью тяжело вести бой с хорошо обученными гладиаторами. В таких условиях каждый из нас может противостоять трем легионерам.
- Боятся, значит! – ухмыльнулся Николай.
- Осторожничают, - мягко поправил Кезон. – Днем они построят манипулы в боевой порядок и тяжелую кавалерию по флангам. У нас не будет шансов. Останется только разбегаться, куда глаза глядят, и погибнуть поодиночке.
- Выходит, мы обречены, - подвел печальный итог Дронов.
- Не паникуй, - в голосе Кезона прорезались жесткие командирские нотки. – Мы должны ударить сами. До рассвета, пока они видят сладкие сны.
- И сколько их там? – поинтересовался Николай.
- Тысячи три максимум, - Кезон посмотрел на Николая испытывающим взглядом. Чувствовалось, что он еще не все сказал.
- А сколько у нас гладиаторов? – не удержалась Вронец, до этого момента не встревавшая в мужской разговор.
- Двести, - Кезон улыбнулся и добавил, - С вами вместе.
Люди вздрогнули и перестали жевать. В который раз на протяжении одного дня жизнь снова подкидывала им смертельно опасную задачку. Некоторое время все молчали, смотря на потрескивающий костер. Первым пришел в себя Николай.
- Значит, такая у нас судьба, - Николай резко подвел черту. – Кезон, считай меня своим воином.
- Хорошо, - лицо Кезона просветлело от доброй улыбки, и все увидели, как он красив. – Ты смелый человек. Я это сразу понял, когда увидел тебя на арене.
- А что будет с детьми, женщинами и стариками? – спросил Роман.
- Еще до того момента, как гладиаторы нападут на лагерь легиона, они уйдут по дороге в Остию. После боя те, кто останется в живых, догонят колонну. В Остии нас ждут рабы на галерах. Они поднимут восстание. Потом всех перевезут в южную Галлию*. А дальше, как распорядятся боги.
- Я хорошо знаю Галлию! Была на гастролях в Париже, а в Ницце на кабриолете каталась, роман с обалденным итальянцем во французской Ривьере крутила! Не думаю, что мне сейчас понравится во Франции среди варваров в вонючих шкурах, - Вронец выдала воспоминания о своей прошлой жизни и с хрустом откусила добрый кусок затвердевшей лепешки. – Но делать нечего, в Париж, так в Париж!
- Мы с тобой, Кезон! – твердо сказал Дронов, укоризненно взглянув на болтливую Вронец.
- Я был уверен, что вы будете с нами, - Кезон поднялся и отряхнул с колен приставшие комочки земли. – Я смотрю, у всех есть оружие. Если чего не хватает, возьмете в бою. Скоро за вами придет человек от меня. Лучше не спать. Короткий сон после долгого пути только отнимает силы. А они вам ещё пригодятся. Поговорите по душам. Мы так мало знаем о тех, с кем предстоит сражаться плечом к плечу.
Кезон слегка поклонился, приложив руку к сердцу, и растворился во тьме вместе с гладиаторами также бесшумно, как и появился. Люди у костра остались одни в чужом враждебном мире, под черным небом, щедро разукрашенным россыпями далеких безразличных ко всему звезд.
Продолжение следует...