Благодатная пора зимние каникулы! Утром можно нежиться в постели, не опасаясь истошного верещания будильника. Ричард, породистый британец, стриженый подо льва, разделял мои чувства-лежа под одеялом и выпустив когти, сладко потягивался. Я стряхнула кота с кровати и подошла к окну. Нахохлившаяся синица прыгала по кормушке, с любопытством поглядывая на замершего на подоконнике Ричика. На глаза попался старый альбом с фотографиями. Вот наш последний курс-в окружении девочек Влад Синицын, остальные ребята сгрудились на заднем плане, старательно вытянувшись. В модных, не всем доступных тогда джинсах, с цепью на шее , он олицетворял богемную свободу перестроечных лет. Похожий на Антиноя, с копной русых волос, он был любимцем дамской половины института. Солист местного ансамбля, не расставался с гитарой и не очень напрягался на сессиях, что, тем не менее, не мешало ему переходить с курса на курс. После непродолжительной осады барышни сдавались, потом орошали слезами подушку в институтской общаге. Но он со всеми умудрялся оставаться в хороших отношениях.
Жизнь разбросала нас по городам и весям, обзавелись детьми, кое-кто даже внуками. Через двадцать лет внезапно нахлынула ностальгия. Век социальных сетей еще не наступил, но сотовые телефоны уже были входу и доступны практически всем, а стационарные еще не успели отключить. Помогла старая записная книжка, хорошо, что не все поменяли место дислокации.
Встреча состоялась в небольшом кафе с бюджетным меню - имущественный статус, не смотря на одинаковое образование, у всех был разный.
Кворум был не полный, но самые яркие личности присутствовали. Инесса, дочка нашего куратора, превратилась в яркую вальяжную даму, облаченную в меха и бриллианты. Она стремительно продвигалась по карьерной лестнице, меняя одно директорское кресло на другое. Леонид, комсорг группы, а потом и курса, занялся бизнесом, выкупил место в центре города, на котором возвышался общественный туалет и отстроил ресторан. За эти годы из краснощекого губастого паренька он превратился в импозантного мужчину с копной седеющих волос. Первая красавица группы –Ольга жила за границей замужем за иностранцем и в родном городе была на побывке-приехала навестить старую мать. Синицын тоже присутствовал, одет был весьма прилично, но почему-то в носках разного цвета. На замечание Ольги добродушно улыбнулся-«Зато они чистые». После разговоров о житье -бытье, стали расходиться по домам. Влад , восседавший между мной и Инессой, был в задумчивости-кого провожать? Решил, что все-таки меня -Инесса была чересчур статусна.
Вечернее небо переливалось богатой гаммой красок от маренго до ярко фиолетового, облака меняли пудрово-розовый на пурпур. Спускались врубелевские сумерки, опьяняя ароматом сирени. Настроение было романтически-приподнятым. Прослушав мой краткий отчет о скоропалительном браке и о столь же скоропалительном разводе, Влад с нескрываемой ностальгией перешел к своим воспоминаниям:
-Помнишь, как девчонки на мне висли? Проходу не давали.-он самодовольно улыбнулся. Я и с Ольгой встречался, и с Леночкой, и с Викой из параллельной группы. Красотки! Даже имен всех не помню… Пошел в армию-не одна меня ждать не стала, все замуж выскочили. Я от расстройства в Москву к брату уехал, там с профессорский дочкой познакомился, потом еще с одной женщиной постарше, на крутой машине. Жениться собрался, а у нее только машина, а квартиру снимает. Зачем такую дорогущую машину покупать, когда квартиры нет? Домой приехал, пошел на танцы в парк, тут ко мне девчонка подлетает -маленькая худенькая, глаза горят-«Разрешите вас на белый танец»? Потанцевали, отвел под дерево, а там стоит точно такая же. Оказалось -близняшки. Пошел провожать обоих.
Но Иришка, та, которая ко мне первая подошла , шустрее сестры оказалась. Говорит-«Я из села, учусь на инженера, общаги нет. Вы на квартиру меня не возьмете»? Мать была не против, взяли на квартиру. А потом я и не заметил, как с ней расписался. Влад вздохнул и взъерошил кудри на затылке.
-Потом дети родились, сын и дочь. Иришка в декретах недолго сидела, на работу вышла и меня подгоняла. Я тогда и учительствовал в школе, и запчастями на рынке торговал, и дома молотком стучал-кухню своими руками сделал, ванную пристроил, плиткой выложил. Я ведь все умею, только плохо…Купил запорожец старый у одного армянина по случаю. Стали на природу с детьми выезжать. Все бы ничего…Но такая иногда тоска накатывала, от усталости ,что ли… Купил бутылку вина, для расслабления-хорошо помогло-жизнь веселее потекла! И так каждое воскресенье, потом и в субботу, и пошло-поехало…Иришка меня ругала сначала, потом как-то отстранилась -видимо устала.
Я расслаблялся уже и среди недели, с приятелями возле гаражей. Лет двадцать все длилось. Потом меня с работы выгнали, а потом и из дома попросили съехать. Прихожу-а вещи мои собраны и чемодан какой-то стоит. Я спрашиваю:
-К нам кто-то приехал?
-От нас кто то уезжает!-Иришка смотрит недобро. Я и такси уже вызвала. Переселяйся к матери! –мать отдельно уже жила. И дети взрослые стоят тут же, смотрят хмуро:
-Надоели папа, говорят, твои выкрутасы.
Я рассмеялся тогда, на нервной почве, вдруг смешно очень стало-двадцать лет прожили все-таки-и с криком «Такие, как я на дороге не валяются!»-сел в такси.
Мы подошли к старенькому домику. «Зайдешь»?- Влад посмотрел с надеждой.
-Чайку попьем. Мать спать уже легла.
-Только если приставать не будешь. Я сделала строгое лицо.
-Ладно, не буду.
На лестнице пахло плесенью и котами. Влад долго ковырял ключом в ободранной двери.
-Я обычно дверь не закрываю, красть у нас нечего. Да и мать все время дома-у нее шейка бедра сломана, не выходит.
Шагнули в темную переднюю, чуть не споткнувшись об велосипед, и включили свет на кухне. Я обомлела -такого запустения не видела нигде и ни у кого. И даже не думала, что так бывает…
Паутина мерно колыхалась под потолком, едва не касаясь головы. Причем она была хорошо закопченной и похоже, многолетней. В углу весела икона -Влад перекрестился, вздохнул: «Надо же, какая мощная паутина!» Пол на пару сантиметров поднялся от налипшей грязи. Уголок кафеля возле плиты лоснился от пятен жира, а сама плита…Я посмотрела на заскорузлый чайник и на грязные занавески на годами не мытом окне.
«Не бойся, тараканов у меня нет, предупреждающе сказал Влад, а мама почти слепая, она всего этого не видит.» Он обаятельно улыбнулся.
Я брезгливо поежилась . «Ладно, будем пить чай на улице». Вышли. Влад поставил чайник на скамейку. «Не бойся, я чашки хорошо вымыл».
Трещали сверчки, Влад продолжал повествование, как жена нашла крутого бизнесмена, наверное, он давно на примете был. Как этот бизнесмен с женой развелся и к ней переехал, как дети стали называть его «папой». А дочка родного отца даже на свою свадьбу не пригласила.
Но он назло судьбе, не пропал! Даже пить бросил. Работает по минимуму, боится, что от перенапряжения опять сорвется. Да и за мамой уход нужен -он все-таки хороший сын. Музыку пишет -гитару он свою не забросил. Денег хватает -у мамы приличная пенсия. Да и потребности свои он минимизировал. «Да , видела»- я усмехнулась и спросила про личную жизнь.
Он оживился. В тусклых глазах появился огонек, сутулая спина выпрямилась.
«А как же, женщины липнут, простоя у меня почти не бывает. Я ведь не пьющий, не курящий и с квартирой.» Я откровенно засмеялась. « Что хохочешь, я и с завучихой нашей встречался, и с председателем профкома, и еще девочка у меня молодая была, тридцати пяти лет. Что они во мне находят? Я правда их всех выслушиваю, сочувствую, ну вроде психолога. И мужья у них грубые, у некоторых пьющие, а иногда даже бьющие. А женщины все достойные, красивые, хорошие». Влад печально и искренне вздохнул. « А ты почему с мужем развелась?» С трудом удержавшись от душевных излияний, я стала прощаться. «Не забывай, звони».
Я его иногда встречала в городе, с разными, вполне приличными дамами. Жизнь напряженная, и психотерапия нужна многим. Потом видеть перестала. На очередной встрече с однокурсниками ко мне подсел Леонид. «Знаешь, Синицын умер, еще в прошлом году. Возле озера в палатке нашли. Матери у него годом раньше не стало. Наверное, платить за квартиру было нечем. Похоронили в мешке, как бомжа. Потом дети по фотографии опознали.
Правда, где могила, не поинтересовались. И памятника на могиле до сих пор нет». Все замерли, ошарашенные новостью. Потом помянули и разошлись. Какой-то грустный вечер встречи получился.
Я посмотрела за окно. Синица резво прыгала, старательно клюя кусочки сала.
Вспомнила, как Влад при прощании сказал-«Когда все надоест, уйду в поле, в палатке жить, а меня не будет, увидишь синицу -меня вспомнишь.» Стало грустно. Задумалась-на что человек, наделенный многими талантами, жизнь свою расстратил? А ведь ничем не был обделен-ни красотой ни здоровьем. Вот разве что умом. Да и умом не был обделен-был обаятелен, умел нравиться, и самое главное-понимать и сочувствовать. Стержня внутреннего не было, наверное, воли, цели в жизни. Жаль.
24.02.2024 г.