Милена наливает отцу чай, подаёт к чаю свою выдающуюся
выпечку. Они с отцом снова одни и эти несколько минут
для них, как подарок.
Милена однажды сказала, что она с отцом очень близка,
а мать близка с Климом, её мужем. И он с ней с удовольствием
разговаривает, всегда заступаются друг за друга.
- Они разговаривают так мирно, тихо... такие противные,-
говорит и смеётся.
Милена с отцом часто вспоминают что-то интересное
из прошлого, любит она послушать отца о его детстве,
юношестве. Алмаст был очень горячим мальчишкой, парнем,
с обострённым чувством справедливости. Теперь он говорит,
что уверен был, что справедливо, а что нет. Иногда оправдывает
свои поступки этой справедливостью, но чаще стал сомневаться:
я ведь по-своему справедливость понимал, глубже не вдумывался,
а может ещё рано было задуматься, судил поверхностно.
Сегодня он решил поведать дочери одну историю.
Теперь я не знаю, прав я был или не прав. Когда прошло
более полувека с той поры, я думаю, что не должен был
так поступать. Ты послушай, дочь, рассуди.
Наша большая семья жила в трёхкомнатной квартире.
Мне на то время было 16-17 лет. С Зоей, своей будущей женой,
я ещё не был знаком.
Мы с братом спали в одной кровати в отдельной от родителей
комнате. Однажды рано утром я проснулся от того, что мама
разговаривает с отцом. Я прислушался - она рассказывала, что
приходила их дочка, моя старшая сестра, жаловалась на Акопа,
своего мужа: оскорбляет её, бьёт, и вот опять избил.
Она так плакала...
Я слушал и во мне всё закипало! Я решил сам разрулить эту
ситуацию. Я подумал и позвал своего знакомого, у которого была
кличка "Бандит". Звали его Олег, но тогда многих наделяли
кличками, это даже считалось "по блатному". Он был высокий,
но такой... худощавый. Я борьбой занимался, штангу поднимал -
крепкий был. В хорошей форме.
Олег в совершенстве владел воровским жаргоном, хотя в тюрьме
не сидел. Но был он щипач - воровал часы в автобусах, трамваях.
Я расспрашивал его, как он ворует - тогда ведь всё интересно было.
Он рассказал, что "работает" с помощником, который
"поддерживает ситуацию" - трётся около намеченного человека,
отвлекает его внимание, а ему остаётся только снять часы.
- А где ты с ним, таким познакомился? - спрашивает Милена.
- На Четвёртой Нагорной возле базара.
- А что ты делал на базаре? - не унимается Милена.
- На базаре? - уточняет Алмаст,- что только я ни делал
на базаре. Когда хотел деньги заработать, арбузы выгружал.
Азербайджанцы машинами их привозили. Мы помогали разгружать.
Деньги зарабатывали. Мне 16-17 лет. Здоровый. Не воровал никогда.
Вот и прихожу я к этому Олегу, говорю:
- Олег, надо моего зятя попугать. Немного.
- А что мы будем с ним делать?
- Мы просто пойдём, напугаем его. Он обижает мою сестру,
такие слова на неё говорит...
- А ещё что будем делать?
- Ну... выведем его на балкон и, как будто,
хотим сбросить его.
- Какой этаж?
- Пятый.
- Сильно напугаем... Ну, хорошо.
Это была суббота. Мы договорились в воскресенье пойти. Утром.
Я всю ночь не спал: волновался, думал, как мы всё это разрулим.
Утром, примерно в полдевятого, мы приехали к ним. Звоним. Заходим.
Сестра удивилась: ты зачем пришёл?
Я вижу у неё под глазом и на щеке синяк. Это меня ещё больше
взорвало.
- Сейчас всё объясню...
- Прямо, как Мимино,- комментирует Милена.
Выходит зять. Ещё в пижаме. Я сразу попёр на него: схватил
за грудки, потом обхватил его голову и потащил родственника
на балкон. Говорю ему:
- Не ори! Не пугай ребёнка!
Во мне всё бурлило! Бандит помог мне и, не ожидая разговоров,
стал Акопа поднимать. Я подхватил его за ноги и мы уже подняли
брыкающегося зятя до уровня перил.
Он такой вопль поднял, такой крик, я думал,
что всей сбегутся. На балкон прибежала сестра:
- Вы что, с ума сошли?
- Мы его сейчас сбросим и больше он не поднимет
на тебя руку!- в бешенстве отвечаю я.
Зять кричит, мол, пальцем никогда не трону!
Мы отпустили его. Я сказал, что повториться, сброшу
с пятого этажа, заранее говорю!
Когда мы пришли его пугать, они, оказывается,
с сестрой уже помирились, всё у них было хорошо. А я-то не знал!
Алмаст впервые засмеялся весело и почти счастливо.
Вечером к нам домой приехал участковый. Я думал Акоп заявил
на меня. А у нас же любят на ровном месте денег заработать.
Забрали меня в милицию. Стали допрашивать. Я отказываюсь - ничего
не знаю, нигде не был!
Мне показали заявление. Отец Акопа подписал заявление...
Пришлось моему отцу раскошелиться. 100 рублей дал.
Это были большие деньги: месяц работать надо было!
Моя "разрулёвка" отцу обошлась в кругленькую сумму.
И теперь сомневаюсь, прав я был или нет. Но с тех
пор синяков у моей сестры не было.
Промелькнули несколько десятков лет. Однажды я с ней говорю
по скайпу, а у меня в душе бегущая строка: я тебя очень
уважаю, люблю. Всё, что я сделал и делаю для твоих детей,
внуков - это для тебя. Но открыто, вслух, я это не сказал.
Я теперь так жалею об этом. На следующий день её не стало...
Алмаст борется с охватившим его волнением, слезами.
- Папа, она видит нас, слышит, что мы говорим.
- Может быть... Мы не должны скупиться на хорошие слова.
И говорить их надо вовремя...