- Здесь одни старухи! - воскликнул мой муж, рассматривающий публику на пляже лежа на шезлонге.
В голосе были нотки разочарования и даже негодования из за оскорбленного, так присущего всему мужскому населению планеты, чувства прекрасного, благодаря которому они обречены с рождения до самой смерти искать свои идеал женской красоты.
- Ты куда меня привезла? - поинтересовался он, чувствуя интуитивно подвох с моей стороны.
- Дорогой, мы сюда ездим каждый раз уже много лет в одно и тоже время — начало сентября. И не ты ли меня заставляешь еще в марте открывать раннее бронирование, что бы не дай бог, кто-то занял твое место на этом пляже? - терпеливо голосом воспитательницы детского сада напомнила я своему благоверному очевидные истины, стараясь быть убедительной и не проколоться, потому что он был прав.
- В конце концов, они тебе нужны эти старухи? Смотри на ту, которая рядом, - смеясь, дала бесплатный совет своему мужчине.
Муж искоса посмотрел на меня и сделал вывод:
- Ты самая красивая старуха на этом пляже!
Когда бунт на корабле был подавлен, с благодарностью окинула взглядом этих чудесных женщин, спасибо им большое, что на их фоне, я со своим правильным питанием и ленивым фитнесом все таки еще и нормально смотрюсь.
на этом пляже у Черного моря в Курортном городке отдыхают исключительно люди со льготами со стороны профсоюза или собеса, среднего достатка, богатые могут себе позволить другие места и отели.
Поэтому приезжие отдыхающие тут не измучены как спортом, так и бьюти процедурами.
Скорее они измучены маленькими пенсиями, бытом, обязанностями по дому и перед семьей, а если позволяет здоровье, то еще и работой, которая им дает возможность в течение года откладывать деньги на отдых у моря в санатории со сбалансированным питанием, бесплатными лежаками и даже бассейном.
И когда наступает тот самый час икс, уделить себе время и подготовиться к отдыху, то единственное, что может позволить моя ровесница так это прилепить акриловые ногти ужасающих цветов и форм, нарисовать невероятной геометрии брови, и конечно же , наклеить ресницы, словно взятые напрокат опахало у султана из тех турецких сериалов.
А так же в конце августа, начале сентября молодые мамаши, еще сохранившие свою привлекательность, увозят школьников учиться домой.
Бессовестно красивые юные студентки отправляются в аудитории.
И я уже могу не волноваться по поводу своего мужа, (женщины вы меня поймете) а нечего пялиться на упругие попки!
Настает мое время спокойного отдыха для зрелой дамы, понимающей, что молодость, а с ней возможность соблазнять уже ушли безвозвратно, и с этим ничего не поделать. Никакие ногти, брови и ресницы, короткие юбки не вернут юношеского задора. Поэтому, наверное, не стоит уже себя раскрашивать, как клоун в цирке шапито, а вот о здоровье надо беспокоиться: зарядка, пробежки и правильное питание, делает фигуру стройной, походку легкой и это действительно привлекательно в «красивой старухе», как говорит мой муж, а не доверять ему нет причин — он же мужчина, главный ценитель женских прелестей. И я была очень умна, что бы на этой выставке стать главным экспонатом для него.
На самом деле на курорте особо и не чем заняться.
С утра лежишь на пляже, ешь, спишь в отеле, а вечером идешь на променад.
Толпы народу дефилируют по набережной туда-сюда. Глазеют на одни и те же аттракционы, заглядывают в кафе, поют караоке, танцуют.
Иногда можно сходить на какой-нибудь концерт, поехать на экскурсию.
Почему же так тянет к воде на отдых?
Я могу понять людей с крайнего севера, что едут погреться на солнце и зарядиться витамином Д на целый год, но холодные воды Балтийского моря, озера Байкал тоже востребованы. Любой полноценный отдых у нас обязательно ассоциируется с водной стихией, такой для нас чуждой, враждебной, исцеляющей и убивающей одновременно.
Каждый год все морские курорты собирают свой урожай смертей.
И это еще одна причина почему я езжу в сентябре, когда на пляже не так много деток с их бесшабашными мамашами.
Малолетнее население просто мастера высшего пилотажа в плане доведения до нервного срыва, ну и неужели я буду платить такие большие (для меня , во всяком случае) деньги, что бы терпеть выходки детей? А заметьте, что если свой ребенок плачет, то чужой — орет. И эта народная вековая мудрость придумана не мной.
Не потому ли я была неприятно удивлена, когда на выступлении каких-то музыкантов из местной филармонии на переднем ряду образовалась семейка с двумя девочками 8-6 лет: При этом мама с детками заняли места в середине, а остальные
по краям.
Они меня начали раздражать сразу: очень долго усаживались. вечер был подпорчен.
Мама была не молодая для такого возраста девочек, но очень активная и энергичная. Говорила она громко и уверенно:
- Девочки явно повзрослели, мы в-первые пошли не в кафе есть пироженки, а по магазинам с одеждой…, - в голосе звучала гордость , умиление и безграничная любовь, что придавало такому обыденному событию статус подвига.
Делать было нечего, и я досконально изучила эту семейку. Мама с выстриженным затылком и модным хвостом, на лице шрамы от пирсинга, видно почудила в юности, статная фигура со скидкой на возраст и деторождение. Все это не вязалось с ее одеждой, такой подчеркнуто простой: льняная светлая длиною до пят юбка, кофточка без декольте с воротничком.
Девочки тоже особо не нарядные: распущенные светлые волосы средней длинны безо всяких модных заколочек, резинок, и платья Бохо — широкие, удобные, размытых оттенков.
Интересно, это выбор самих девочек, таких пухленьких, просто кровь с молоком, или это мама одевает их? И что же они тогда выбирали в магазине?
формат выступления никак не вязался с помпезным концертным залом санатория.
Всем захотелось пуститься в пляс, но танцпол не был предусмотрен. Дети повыскакивали в проходы и весело зажигали. Естественно мои соседи тоже ринулись плясать из самого центра ряда, подняв всех сидящих, создав суету.
Мама двигалась уверенно и грациозно, ее полные, но еще упругие руки были пластичны, а бедра сохранили соблазнительность, на нее было приятно смотреть. Но больше всего меня поразили девочки, они как две почки на дереве, как два ее цветка молочной спелости вторили движениям женщины.
Ни тени смущения и стеснения, если мама так делала, значит так необходимо, так красиво и единственно верно. Они смотрели ей в глаза, держались за руки, и были продолжением той волны, что отходила от ее тела.
Они были красивы и искренны.
Я залюбовалась ими и совсем не смотрела на сцену.
Потом младшая что-то сказала маме на ушко, с мольбой посмотрела той в глаза, но даже этого взгляда не нужно было, что бы та вместе со старшей сестрой быстро собрались и ушли, хотя еще секунду назад наслаждались танцами и музыкой. Ребенку плохо, и все остальное стало неважно для них.
Я не раз их встречала на прогулках, они так же были в простой одежде, и это была не какая-то нарочитость, а образ жизни.
Как будто когда-то мама этих девочек очень долго чего-то искала в жизни, ошибалась, наверняка не раз. Ставила не на тех и не то, много теряла. Вся молодость ушла на ложные ценности. Даже любовь мужчины ее не могла спасти и направить. И только материнство открыло глаза.
Позднее, всеми осуждаемое (надумала рожать в сорок лет первого ребенка, мозга нет, конечно же, как была непутевая, так и не поумнела с годами). Может она и не родила бы, дети ведь это такая обуза, а как же ее поиски смысла жизни? Но он был рядом, тот кто всегда с ней, терпеливо ждущий, когда она его все таки заметит.
И оказалось, что все ее метания, отчаяния и депрессии были только для того, что бы понять: дети это ее главное достижение.
Она растворилась в них, а они в ней, никогда я не видела столько любви в движениях тела, во взглядах. Как девочки слушали маму, ловя каждое слово, не отводя глаз.
Зачем им какие-то наряды, выделяться среди толпы? что бы быть замеченными, получить модный лайк? Добиваться чужой любви и обожания?
Если мама для них целый океан чувств, неподдельных, они ее продолжение, цветы, а она ветка, серая, незаметная, все отдавшая для своих детей, и поэтому безмерно счастливая мать.