Возле дома моих родителей в поселке медиков проживала небольшого роста тихая старушка. В летний период почти всегда она была в одном и том же ситцевом платьице, и обязательно, несмотря на жару, в пуховом платке, повязанном поверх собранных сзади головы в клубок седых волос. Бабулька не знала грамоты, внешне была ничем не примечательна, и только пытливый взгляд маленьких неопределенного цвета глаз, выдавал игру интеллекта за фасадом обыденности.
Проживала она в двух маленьких комнатках одноэтажного барака в пятидесяти метрах от моих родителей. О заселении ее в этот барак ходили легенды. Оказывается это было одно из первых жилых зданий, построенных в поселке медиков при открытии загородной больницы. В нем и поселилась женщина-врач, которая стала первым главным врачом больницы. Вскоре на лечение привезли белокурого красавца с ломкой, обусловленной употреблением опийного мака. Как гласит легенда, главный врач – молодая женщина- по уши влюбилась в наркомана. Ее отговаривали, уверяли, что такие браки плохо заканчиваются, но женщина была непреклонна и заявляла, что ее любви хватит, чтобы остановить зависимость возлюбленного. Они и поселились во вновь отстроенной квартире в барачного типа общежитии с небольшим двориком, находящимся в тени молодого дерева редкой для этих мест сосны. Уже через пару месяцев женщина перестала выходить на работу, через отверстие в двери для прохода собаки ей с возлюбленным доставляли пищу и забирали грязную посуду, а еще через месяц они оба угорели от загоревшегося матраса, на который упали угольки из кальяна. В эту квартиру долго никто не хотел заселяться, пока в больницу на работу не поступила баба Куля. Ну, тогда еще, наверное, без приставки «баба», правда, кто знает...?
Сколько я ее помнил, а помнил ее с пяти лет, когда меня пытались пристроить для пригляда к бабе Куле, она оставалась в одной поре, как будто время было не властно над ней. Я и имя то ее воспринимал слитно- БАБКУЛЯ, и только, пойдя в школу, сообразил, что это два разных слова. Жила она недалеко, поэтому часто захаживала к нам в гости. Так уж случилось, но старший ее сын женился на новом главном враче, назначенным руководить больницей. В народе баба Куля пользовалась большой популярностью, но не из-за того, что была свекровью главного врача, а за то, что была известна как народный целитель. Она бралась лечить энурез, падучую болезнь, исправляла плохой сон младенцев, лечила бесплодие, избавляла от бородавок, ячменей, предсказывала последовательность рождения детей. Бабу Кулю знали далеко за пределами республики, и почти ежедневно кто-нибудь приезжал к ней на исцеление.
Бабушка была занозиста, и с хорошим чувством юмора. Большую часть времени проводила на скамейке под выросшей за долгие годы огромной сосной. В Средней Азии из-за жары деловая древесина – большая редкость. При рождении сына хозяин подворья высаживал возле дома пирамидальный тополь и каждый год до совершеннолетия отпрыска высаживал по новому дереву. Как правило после возвращения из армии, которая, как и в России здесь считалась обязательной для полноценного мужчины, тополя спиливались, высушивались и шли на строительство дома для сына. Из них делался каркас, который потом обкладывался глиной и получался дом, который мог выстоять даже при самых сильных землетрясениях. А вот сосна в этих знойных условиях не выживала и только у дома бабы Кули наперекор погодным условиям и местным жителям, которые чуть ли не каждый день предлагали хорошие деньги, чтобы спилить сосну и пустить её на строительство, росла на зависть окружающим. Правда, мальчишки считали это дерево никчемным - плоды на нем, которыми можно было-бы поживиться, не росли, а шишки, хоть и были необычными для этих мест, но при попытке разгрызть их, отдавали смолой и горечью. Когда шишки высыхали и обнажали семена,они хоть и хрустели на молодых зубах, но были абсолютно безвкусными. Баба Куля на предложение спилить дерево качала головой, и утверждала, что оно им еще когда-нибудь определенно сгодится.
Когда приходили пациенты, бабушка опрашивала их здесь же на скамейке под деревом, а затем открывала старую скрипучую дверь и провожала страждущих в горницу, где и проходило таинство исцеления. За свою работу цену не назначала, но принимала подарки, принесенные в знак благодарности. Приходили к ней и европейцы, и местные жители, больные были всех возрастов – молодые, пожилые, и детишки, которых родители приводили, но чаще приносили на руках.
Так как я собирался стать врачом, мне было интересно – на чем, собственно, основан принцип ее лечебных мероприятий, но баба Куля никого не допускала до святая святых – этой заветной комнаты за скрипучей дверью, в сумраке которой она проводила свои таинства. И только моей молодой супруге, распознав в ее улыбке сарказм, говорила: «Ты напрасно не веришь в силу молитв, я вижу в тебе какое то отторжение, но, поверь мне, что если я кому- либо и передала бы свой опыт, то только тебе – есть в тебе какая-то цыганская начинка !" Прадед жены, об этом мы узнали лет двадцать спустя, действительно, был как кукушонок подкинут цыганами в русскую бездетную семью. Повзрослев, получил по тем временам приличное образование и обнаружил недюжий организаторский талант. Перед революцией владел свечным заводиком (не в переносном, а в прямом значении этого слова) и скобяными магазинами. Двоюродную бабку жены (одну из дочерей цыгана) все считали ведьмой за ее черные волосы до глубокой старости и «нехороший» глаз. Однажды, когда произошел спор с беспардонным соседом, который в администрации города занимал руководящую должность и хотел для себя «прихватизировать» их квартиру, она посоветовала ему оставить их в покое и лучше следить за своим здоровьем. Крупный мужчина – кровь с молоком, - рассмеялся ей в лицо, а через три месяца умер от скоротечного рака...!
Когда бабушка покинула этот мир, хоронить ее собралась целая толпа бабок и юродивых, которые перешептывались и тыкали в усопшую пальцами – она лежала как живая с копной густых черных волос без единой проседи. Во время отпевания, когда в горнице возле гроба набилось человек двадцать (многие хотели посмотреть, как покойница прореагирует на молитвы батюшки), застывшая до этого на груди рука упала как плеть, щека справа дернулась и глаз приоткрылся. Ощущение было такое, что бабка следит за происходящим вокруг непомутневшим глазом. Все юродивые вместе с зеваками посыпали из дома, словно сдавали на ГТО стометровку. Крик стоял жуткий, от чего в замешательство стали вовлекаться сторонние люди, которые к «смотринам» не имели никакого отношения. Люди уносили ного не понятно от чего и для чего! Такой массовый ажиотаж на короткое время парализовал движение автотранспорта на соседней улице. И только поп невозмутимо продолжал отпевание. Как потом выяснилось, он в прошлом - хирург, во время Великой Отечественной войны попал в концентрационный лагерь, где дал клятву, что если выживет, то примет сан. Он то и объяснил, что никакого чуда, тем более, чертовщины, здесь нет! Просто из-за жары, обусловленной скоплением большого количества людей, трупное окоченение нарушилось, что привело к расслаблению мускулатуры...!
Жена отмахивалась от предложения бабы Кули, ибо собиралась стать врачом (между прочим - в третьем поколении!). Помимо этого, давала о себе знать материалистическая пропаганда, которой нас пичкали фактически с пеленок. Её неверие поколебалось после того, как двухлетнего сына замучили ячмени, которые протекали с сильным воспалением и температурой. Все рекомендации, которые давались офтальмологами, выполнялись, но остановить череду ячменей не удавалось. Врачи ультимативно настаивали на оперативном лечении, но это грозило последствиями в виде шрамов, чего мы всеми силами старались избежать. Однажды баба Куля встретила жену вместе с сыном, по пути на физиотерапевтические процедуры, и задала вопрос: «Хочешь, навсегда избавлю сына от ячменей?». Затем неожиданно плюнула в глаз ребенку, слегка испугав его, после чего продолжила:- «Можешь идти на процедуры, а можешь не идти, но в обоих случаях этот ячмень пройдет завтра к вечеру, а через две недели на другом глазе появится новый, но он будет пустяшным. Вот тогда и приведи его ко мне на читку, и, после этого ячмени перестанут его беспокоить!». Что интересно, все произошло так, как она и предсказала.
В беседе баба Куля утверждала, что никакой тайны в ее целительстве нет, что лечит молитвами, делая начитки по памяти. На мой вопрос, а какие молитвы она читает мусульманам, баба Куля, на секунду замерев, как бы взвешивая вопрос, ответила, что всем читает православные, ибо мусульманских молитв она не ведает. Детям – грудничкам и не понимающим русского языка, читку проводила шепотом и, даже, когда ребенок спал.
Сын рассказывал, что к бабушке пошел с удовольствием. Она угостила мальчишку конфетой, и что-то стала нашептывать ему. «На душе от ее шёпота, который я не мог разобрать, стало так хорошо, как- будто бездна обволакивающего тепла и вселенского спокойствия разверзлась предо мною. Я заснул, а когда проснулся на руках у матери, баба Куля сказала, что теперь все будет хорошо, болезнь пройдет без операции».
- «К ней я с тех пор стал испытывать неимоверную благодарность и доверие!»-
Во время гражданской войны в Таджикистане, многие европейские семьи вернулись на свою историческую родину. Евреи отбыли в места обетованные, либо в Америку и Канаду, а русские, украинцы, татары, выходцы из других республик и краев, вернулись в большинстве своем в Россию. И только старики и одинокие люди, которым некуда было податься, оставались проживать в республике, перенося все тяготы войны. Старший сын к тому времени умер, невестка уехала в Россию, а баба Куля вместе с младшим сыном оставалась жить на прежнем месте в своей квартирке. Благо талант она свой не утеряла, нет-нет к ней приходили коренные жители для решения проблем с детьми, да и своих проблем. В самые суровые времена, когда больница продолжала существовать только за счет дотаций других стран и благотворительных фондов, местные жители стали разбирать опустевшие из-за отсутствия больных больничные строения. Разбирали «стахановским» методом по кирпичикам целыми семьями, в основном по ночам, от чего к утру можно было обозреть только фундамент от накануне стоявшего добротного строения.
Когда стало совсем невмоготу, Шурик, младший сын бабы Кули, подошёл к сосне в три обхвата, обнял её, пустил слезу (он вырос под ней и вместе с ней), и спилил дерево! Сосну попилили на доски, и продали большому начальнику, который помог с билетами и с переездом в Матушку Россию.
После этого, к сожалению, связь с бабой Кулей и её сыном была утеряна. Устроились ли на новом месте, смогли ли пережить безжалостную мясорубку девяностых – остается только догадываться. Но память о хорошем бескорыстном человеке, в силу каких то дарований, а возможно из-за крестьянской сметки и наблюдательности, веры в Бога, способного помочь в, казалось бы, безвыходных ситуациях, остается в нашей памяти!
Абинск, 23.02.2024