«В беде — не сробеет,— спасет». Н.Некрасов
«Говорят, что у войны не женское лицо. Это расхожее выражение опровергнуто десятками тысяч женщин, которые в годы войны с оружием в руках в встали на защиту своей Отчизны и миллионами женщин, которые в поле или у станка заменили своих отцов братьев мужей или сыновей» (Из сборника Волжане защитники Сталинграда). Десятки тысяч — это, конечно, очень занижено.
По закону «О всеобщей воинской обязанности» от 1 сентября 1939 года согласно статье 13 Народным Комиссарам Обороны и Военно-Морского Флота предоставлялось право брать на учет и принимать на службу в Армию и Флот женщин, имеющих медицинскую, ветеринарную и специальную техническую подготовку, а также привлекать их на учебные сборы.
В Военное время женщины, имеющие указанную подготовку, могли быть призываемы в Армию и Флот для несения вспомогательной и специальной службы.
Но ситуация в начале войны сложилась такая, что мы за первые месяц-два потеряли почти всю кадровую армию. И на наших женщин взвалилась ещё одна, уже смертельная ноша.
Немкам жилось по-другому. В армию их не брали. И к попавшим в плен комсомолкам не было никакого снисхождения. «В Англии никому бы даже идея в голову не взбрела, что женщина вообще в состоянии приняться за такое». - М. Муркок, английский писатель.
«30 июня 1941 года, «учитывая большое стремление советских женщин принять непосредственное участие в вооруженной борьбе против фашизма», ГКО принял ряд постановлений о мобилизации женщин и девушек для несения службы в войсках ПВО, связи, внутренней охраны, на военно-автомобильных дорогах и т. д.
Было проведено также несколько специальных комсомольских мобилизаций девушек в Красную Армию. В 1942 году ЦК ВЛКСМ принял решение о мобилизации комсомолок для службы в ВМФ.
«В войска ПВО по мобилизации ЦК ВЛКСМ было направлено 106 тыс. женщин. Наиболее крупная комсомольская мобилизация «женской молодежи» в войска ПВО была проведена по постановлению ЦК ВЛКСМ, принятому 28 марта 1942 года, которое обязывало обкомы и крайкомы в течение двух недель — до 10 апреля — совместно с военкоматами призвать 100 тыс. девушек-комсомолок в возрасте от 19 до 25 лет. Осенью 1942 года прошла новая мобилизация женщин на службу в войска ПВО». - В.В.Бешанов, писатель-историк ВОВ.
«Только по комсомольским мобилизациям на службу попало примерно 550 тыс. девушек, причем 70% служили в действующей армии.
Среди фронтовых врачей женщины составляли 41%, среди военных хирургов — 43%, фельдшеров — 43%, медицинских сестер — 100%, санинструкторов и санитаров — 40%.
Женщины были не только прачками, поварами, телефонистками и санинструкторами. А также — шоферами, слесарями, артиллеристами, пулеметчиками, автоматчиками, снайперами, матросами, танкистами, летчиками, морскими пехотинцами, разведчиками, политруками и командирами батальонов». (В.В.Бешанов).
«Как удалось выяснить, женщин-фронтовиков было гораздо больше общепринятой цифры в 800 тысяч человек - как минимум 1 млн.150 тысяч. При этом неведомо сколько их воевало в составе партизанских отрядов и среди подпольщиков, сколько радисток и подрывников входили в диверсионные группы. Сколько при этом погибло женщин-военнослужащих точно установить невозможно и отдельно таким подсчетом едва ли кто занимался. Установлена приблизительная и далеко не полная цифра в 166 тысяч погибших женщин-фронтовичек. Это как минимум.
Мы говорим «женщины», а в реальности были то девчонки 18-25 годов» (Анатолий Овчинников 2, Проза.ру).
Бывший командующий Сталинградским фронтом А.Ерёменко написал: «Едва ли найдётся хоть одна военная специальность, с которой не справились бы наши отважные женщины так же хорошо, как их братья, мужья и отцы».
Даже в отдалении от передней линии фронта было очень непросто. Вносовцы, так называли себя девчонки-бойцы ВНОС (воздушного наблюдения оповещения и связи), молоденькие 19-летние в мороз и стужу, пургу и вьюгу жили почти под открытым небом, голодали, охраняя Сталинград от фашистов.
«Чутких приборов не было. И надо было разбираться во всех моделях самолётов, как своих так и чужих, определять их по силуэту и по звуку и вовремя сообщать в штаб ПВО» (Л.Репина, Волжский).
«В дни Сталинградской битвы женщины-бойцы демонстрировали не меньший, чем мужчины, героизм, мужество, самоотверженность буквально повсюду - в небе, на земле, на волжских переправах. Например, в Нижне-Волжском пароходстве работало около двух тысяч женщин - матросами, рулевыми-мотористами, бакенщицами и т. п. Тысячи женщин, девушек строили в дни сражения под бомбёжкой железнодорожные ветки «Иловля - Камышин» и «Сталинград - Владимировка», которые обеспечили в последующем подвоз войск и снабжения для будущего контрнаступления. А ещё известно о подвигах наших зенитчиц, пулемётчиц, женщин-танкистов, лётчиц, медиков, связисток, партизанок в тылу врага… (Об этом в следующих публикациях, А.Т.)
В тяжёлое для всей страны время испытаний трудно было найти сферу, которой не коснулось бы женское участие. Вклад женщин в общую победу поистине бесценен!». - Заместитель заведующего информационно-издательским отделом музея-заповедника «Сталинградская битва» Т.Приказчикова.
Вот один пример. Из волжанок для траления фарватера Волги, а он был во время Отечественной войны наполнен немецкими минами, сбрасываемыми с самолётов и пускаемых по течению, был сформирован единственный в истории русского и советского флота экипаж из девушек. Их было семь человек: командир Тоня Куприянова, мотористы Дуся Порхачева и Агния Нешина (Шабалина), рулевая Тамара Декалина, пулемётчик Вера Чапова, минёр Аня Тарасова, матрос Вера Ухлова. Они могли подорваться на мине или погибнуть при бомбёжках. Были на фронте до Победы (по воспоминаниям А.Нешиной, город Волжский).
Война приблизилась к Сталинградскому краю летом 1942 года. Многие мужчины ушли на фронт с сорок первого. С лета стали уже призывать работников не просто с разных производств и организаций и колхозов, а и с военных гигантов, как тракторный, Красный Октябрь и Баррикады. Только «с 23 августа по 15 сентября в армию взяли 8 тыс. мужчин» (М.А.Водолагин). На их рабочие места вставали женщины.
24 июня 1942 года женщины Краснооктябрьского района Сталинграда выступили с воззванием: "Товарищи женщины! в этот грозный час мы призываем вас, не теряя ни одной минуты, заменить на производстве ушедших защищать Родину мужей, братьев, сыновей стать... по примеру Ольги Ковалёвой (единственной ополченки, которая из первых ополченцев погибла при попытке отбить немцев от приближения к тракторному заводу, А.Т. ) у мартена, пойти работать на тракторе, на паровозе и своим самоотверженным трудом помогать нашим бойцам громить и истреблять врага".
А они не только пошли на заводы, к мартену, сели за трактора — а и добровольцами в ополчение и в армию.
Из мемуаров В.И.Чуйкова, командарма 62-й армии, главной защитницы Сталинграда.
«У нас были целые части – зенитные дивизионы, полки ночных бомбардировщиков У-2, в которых большинство боевых расчетов и экипажей состояло из женщин. И нужно сказать, что эти части выполняли боевые задачи, по-моему, не хуже, чем части, в которых было больше мужчин.
В Сталинградском корпусе противовоздушной обороны в боевых расчетах, будь то у зенитных орудий или у приборов прожекторных установок, большинство составляли женщины. Они не бросали орудий и продолжали вести огонь даже тогда, когда на них сыпались десятки бомб, когда казалось, что невозможно не только вести прицельный огонь, но и находиться возле орудий. В огне, в дыму, среди разрывов бомб, как бы не обращая внимания на поднимающиеся столбы земли, они стояли на своих местах до последней возможности.
И подразделения связи 62-й армии в основном были укомплектованы девушками».
«Многие женщины стали сандружинницами. Десятки, а может быть, и даже сотни девушек выполняли опасные задания в разведке, проникали в тыл противника. А сколько женщин пряталось в подвалах, развалинах, блиндажах! Но они не сидели сложа руки. Выстирать бельё для бойцов, приготовить им пищу - кажется, не такое уж это сложное дело, но в условиях обороны города оно приобретало особый смысл. Наши воины навсегда сохранят память о материнской заботе этих простых русских женщин». - А.Родимцев, командир легендарной 13-й гв. стрелковой дивизии, не давший немцам в середине сентября немцев захватить город.
Об уникальном случае спасения от крушения воинского эшелона этой дивизии в марте 1942 школьницей Раисой Балаговой расказал поэт Евгений Долматовский. Наградной лист на неё был в ходе боёв утерян. Но после войны в результате поиска её гвардейцами медаль «За боевые заслуги» нашла спасительницу в 1965 году. И «добавили к медали ещё два знака - «Ветеран 8-й гвардейской армии» (в Сталинграде она была как 62-я армия Чуйкова) и «Ветеран 13-й гвардейской дивизии».
Гитлер приказал вторгнувшимся в Сталинград войскам очистить его от гражданского населения.
А с начала войны в Сталинграде жило не менее 200 тысяч женщин, включая детей и пожилых. Да ещё были эвакуированные с северо-запада России и с Украины. Их тоже было не меньше. По максимальным данным в главный город хлебного края, защищённый овражистым и речным ландшафтом с четырьмя линиями обороны и именем Сталина, к лету 1942 въехало до 400 тысяч человек. По официальным данным незадолго перед бомбёжкой разрешили эвакуировать 100 тысяч.
Горька история Сталинграда. Город рассеялся. 60 тыс. угнали в Германию. Тысяч 40 вместе со стариками погибло. Часть растеклась по сельской оккупированной территории. Переплывшие Волгу оказались в степях, где их тоже никто не ждал. Кормиться было нечем. Жить негде. Рыли землянки, «собирали колоски» (это где поля были), ловили сусликов, ели лебеду и ещё не известно что. Не до них было ещё долго. Солдат кормить было нечем.
До Саратова и Астрахани - более 300 км, на востоке - до села Владимировка сотня километров - на этом разъезде заканчивалась железная дорога от Сталинграда для связи с Уралом и железнодорожной сетью страны, завершенная в июне 1942 года. Но использовалась она только армией, была не для гражданских. Видимо, не было возможности. За Владимировкой (ныне Ахтубинск) - пустынный Казахстан. Дорога по Волге на север немцами перекрыта. Да и в Астрахань не везли. Не до граждан. К такому непредвиденному нашествию фашистов не были готовы. Судьба страны висела на волоске.
Примерно 12–15 тыс. человек остались на оккупированной территории, их использовали для нужд германской армии (В.В.Бешанов).
И после освобождения Сталинграда многих судили за сотрудничество с оккупантами, но как было прожить, чем детей кормить.
«Гражданское население оказалось между молотом и наковальней враждующих армий».
«Уже через несколько дней большая колонна беженцев направилась на запад. Люди катили на тележках, несли в чемоданах и корзинах свои немногочисленные уцелевшие пожитки. У тех, кто покидал город, не было почти никаких надежд найти себе пропитание... Вот что писал один из немецких офицеров. «На долю этих несчастных выпали ужасные страдания. Дети, женщины, старики лежат у дороги в лохмотьях, не имея защиты от холода».
Тысячам женщин и детей не сумевшим выбраться из города оставалось одно - попытаться укрыться в подвалах, подземных коммуникациях и пещерах, вырытых на склонах Волги». (Энтони Бивор).
«Из штаба тридцать седьмой дивизии (комдив Жёлудев, сентябрь, у тракторного и «Баррикад», А.Т.) докладывали - противник заставляет гражданское население выносить с поля боя убитых немецких солдат и офицеров. Нашим бойцам пришлось открывать огонь».
Многие три-четыре дня кряду жили на куске чёрствого хлеба, полученного от красноармейца или служащего Вермахта в зависимости от того на чьей территории они находились. Женщины были вынуждены предлагать солдатам свои высохшие тела, чтобы накормить детей и хоть что-то съесть самим» (Энтони Бивор).
Константин Симонов, приехавший в освобождённый Сталинград, ужаснулся:
«Овраг слева и справа, весь изрытый пещерами, кишел жизнью, как муравейник. Входы в пещеры были закрыты обугленными досками и тряпьём. Женщины собирали и использовали всё, что могло пригодиться».
Тысячи женщин и детей основных и северных районов города прятались в развалинах домов, подвалах, в системе канализации. В подвалах «дома Павлова», когда туда проникли наши разведчики, было около 30 жителей. Много оставалось в нижних посёлках тракторного завода и Баррикад. Ещё в к концу октября комдив Батюк продолжал эвакуацию семей из-под Мамаева кургана. Много жителей осталось в южной части города, в Кировском районе, в Бекетовке, в Красноармейске, куда немцы не прошли.
Вот что рассказал о кошмаре, случайно увиденном в подвале одного из сталинградских домов в центре города в декабре, 1942 Юрий Панченко. «Человек семь горожан, прижавшись друг к другу спинами, посильно сохраняли собственное тепло. У выхода из подвала молодая женщина пыталась кормить иссохшей грудью младенца, а ребёнок два дня назад как умер».
В феврале сорок третьего во всей центральной части города числился 751 житель. В трёх заводских районах — 764 жителя. В оккупированных районах с населением в 200 тыс. осталось 1515. Эти сведения опубликовал первый секретарь Сталинградского обкома партии Чуянов. За месяц население увеличилось до 12 тысяч. (Люди возвращались к родным местам. Но не было хлеба. А.Т.)
«Но чтобы иметь хлеб, нужно было работать, а чтобы работать — надо было иметь хлеб. Разбитые голодом, цингой дистрофией, надломленные окупацией и войной, мы продолжали страдать от недостатка пищи» (очевидец, описавший то время Юрий Панченко).
Душевными мыслями о них и их тяжким трудом держалась армия. А сколько матерей и девушек, не ставших матерями, погибло от бомб и снарядов, умерло от голода, тягот и болезней.
Видевшаяся на небе сталинградцам - бойцам и жителям - в день последнего наступления фашистов 11 ноября Богородица, стала легендой, бытующей в Волгограде до сих пор. И любопытно, что единственный сохранившийся в войну в Сталинграде храм был храмом Казанской Богоматери, помогавшей русским воинам с 16 века.
Не случайно на Мамаевом кургане стоит величественная фигура Родины-матери, чей сильный и мощный образ внешне и внутренне был собирательным и стал символом женщины, вставшей с мужским мечом в руке на защиту отечества и детей.