- Гашка! Иди, встречай маму! – крикнула Маня, увидев в окошко мать, медленно идущую к дому.
- Она там что-то несет с покоса! – увидев маму, крикнула Гашка, и вприпрыжку кинулась встречать мать.
Мама Домна, тяжело переступив через порожек калитки, бессильно села на колоду у ворот. Она положила серп, с которым сегодня утром ушла на покос, бережно отвернула край подола своей нижней рубахи и сказала:
- Ну вот, маленькая, ты и дома…
Малышка у нее в руках радостно засопела, как будто почувствовала тепло родного очага. Хотя она и не могла его знать. Ведь родилась она несколько часов назад.
Домна почувствовала, что ребенок уже идет, когда жала рожь на дальнем поле. Хорошо, ее повитуха, Михайливна, приглядывала за ней с соседнего поля. Михайливна затем и пошла вслед за Домной, чтобы успеть помочь при родах.
У нее была с собой и крынка колодезной воды, тряпица, чтобы стирать пот с лица. Михайливна уговаривала Домну, что не надо сегодня идти на покос.
Но Домна оказалась слушать наотрез:
- А кто же за меня рожь уберет? Старшие Якову помогают на поле. Малые девчонки, - мала-мала меньше. Самая старшая, - Маня за домом глядит, а младшая, Гашка, ей по хозяйству помогает…
Так и пришлось ей, по сути, принимать роды у самой себя. Михайливна, правда, вовремя подскочила, пуповину перерезала тем же серпом, которым жала, обтерев его о чистую тряпицу. Михайливна и отлежаться Домне позволила, и почти до дому проводила.
Ни словом сегодня, когда шла жать рожь, Домна не обмолвилась домашним о том, что вот-вот будет еще один ребенок у нее.
Ничего не сказала она и Якову, мужу своему, хотя и должен был он сам догадаться, что жена на сносях.
У Якова своя мысль в голове.
Красавец на всю Казакову Балку, а теперь и на село Глодосы, куда переехала семья несколько лет назад, - певец, чей голос славится на весь Елизаветградский уезд Херсонской губернии, и даже в Киев возили его весной, чтобы пел в церкви.
Она любила Якова! А как же нет? Вот и детки все по любви дадены!
- Доченьки мои! Маня, Гаша, Саша, Аня, Маша, Валюшка, маленькие Зина и Оля! И сыночек родненький, Васютка! – мысленно молясь, перекрестила она всех их, - И ты, моя маленькая! – она посмотрела на новорожденную…
Гаша с Маней подскочили к маме:
- Ой! Кто это? Мальчик?.. Девочка?.. А как зовут? – наперебой стрекотали дочки.
- Это ваша сестренка, - сказала Домна, - А как зовут, решим мы все вместе!
Она с помощью дочек добралась до хаты, положила новорожденную в подготовленную заранее колыбель, и прилегла на кровать…
Семья Добровольских, хотя и была из крестьянского сословия бывших вольных казаков, - жила безбедно. Вон и две коровки в хлеву стоят, и куры с утками по задворкам пасутся, и гуси есть. Да и лошадка Якову в хозяйстве помогает.
- Главное, - у Якова есть божий дар. Поет он так сладко, что душа теплеет.
В 15-м Яков сходил на войну. Слава богу, - живой и не покалеченный вернулся! Георгия получил. А то, вон, сколько баб по Глодосам без мужей осталось, да с малыми детками!
- Сейчас еще какая-то революция приключилась. Теперь мужики уже между собой воюют.
Чего надо? Живи, да детей и хлеб расти!… А тут… Какой-то атаман Григорьев лютует… Говорят Одессу он захватил, а еще своего пятилетнего сына убил… в Черкассах евреев порубил. Антихрист!.. – думала и вспоминала в полусне Домна, - Уже 23-й год скоро, а они все воюют и воюют…
Вот и Яков со старшими вернулся с покоса.
- Доченька у нас родилась, Яков! Посмотри, какая красавица! – встретила его Домна, вскинувшись с кровати.
Яков не знал, – радоваться или огорчаться ему еще одной доченьке в большой семье… Один Вася в сильных помощниках. Да ладно! Казацкие девки всегда справные были! Вон, - старшие какие… Уже невесты! Маня в нашу казацкую породу пошла. Время только все неспокойное. 22-й год.
Младшую назвали Галиной.
Через несколько недель Якова позвали в Полтавскую губернию. Где-то в Кобелякском уезде, несмотря на суровые времена, отстроили новую церковь. Глодосский батюшка зазвал его на освещение этой церкви, как лучшего певчего…
… Через неделю страшная новость обрушилась на семью Добровольских.
Яков погиб! Церковь, которую только что открыли, обрушилась, придавив своими стенами певчих и часть прихода…
Так большая семья осталась без кормильца…
***
… Я называл ее «Бабушка ДОМА».
Глядя на эту маленькую хрупкую старушку, невозможно было и представить ее себе матерью одиннадцати детей, - этих, огромных в моих глазах, теток и дяди… И конечно, моей мамы, - Оли…
Иногда я смотрел на медальку «Мать-героиня», висевшую у нее в комнате в Самборе, и не мог сопоставить своим детским умом… Как такая маленькая старушка может быть Героиней?
Я запомнил ее такой. Тихой и хрупкой. Она молча сидела у окна и вспоминала…
Вспоминала наверное о том, как после смерти Якова подняла на себе эту огромную ораву детей… Как, когда забрали коров в совхоз, бегали туда девчонки тайком, и подкармливали их свежим сеном… и со слезами отмывали от навоза и грязи…
Как, потихоньку повзрослев, разлетелись они по разным городам… Одна Маня оставалась с ней рядом в Глодосах, даже во время фашистской оккупации…
Вася уехал в Одессу. Отцовский дар пения передался ему. Пел сначала в Одесском оперном театре, а потом, уже в 60-е, переехал в Киев и пел в Киевском оперном… Даже снялся в эпизоде фильма «Тарас Шевченко».
Оля еще до войны поступила в Одесский химико-технологический. Во время войны была связной в партизанском отряде где-то под Одессой…
Маня, Гаша, Саша, Аня, Маша, Валюшка, Зина, Галя… Кем они стали?.. У каждого своя судьба! Это ли важно?
Они выросли. Состоялись как личности. И все это, - благодаря этой маленькой хрупкой женщине, которую они нежно звали по-украински – «матінка» и «ненько моя».
В те редкие мгновения, когда дочки и сын собирались все вместе, они вспоминали и говорили о себе и своих нескончаемых делах и проблемах. А глаза мамы Домны, моей БАБУШКИ ДОМЫ, - светились особенной теплотой и любовью.
… Тепло и с особенной нежностью звучала из Васиных губ песня о рушнике:
Рiдна мати моя, ти ночей не доспала,
Ти водила мене у поля край села,
I в дорогу далеку ти мене на зорi проводжала,
I рушник вишиваний на щастя дала.
I в дорогу далеку ти мене на зорi проводжала,
I рушник вишиваний на щастя, на долю дала.
И все пели вместе!.. И я тоже!
Я вiзьму той рушник, простелю наче долю,
В тихiм шелестi трав, в щебетаннi дiбров.
I на тiм рушничковi оживе все знайоме до болю -
I дитинство, й розлука, i вiрна любов.
I на тiм рушничковi оживе все знайоме до болю -
I дитинство, й розлука, й твоя материнська любов.
Только много позже я узнал, что полное имя ее, - Домника, означает, - Госпожа…
Она не была для меня Госпожой!.. Милая моя, маленькая БАБУШКА ДОМА!
Ты не знаешь уже, что пытаются сделать фашистские ублюдки - бандеровцы с твоей страной… Ты не знаешь, как пытаются они разделить нашу родную русскую и украинскую кровь, объединенную и сплоченную веками…
Не будет им мира и покоя! Ни на земле, и нигде больше!
А память о моей БАБУШКЕ ДОМЕ пусть живет!