Я не знаю, как Юрке Бакаеву могло придти в голову пригласить на свой день рождения профессора Левина, но я не удивился тому, что тот принял это приглашение, ибо Александр Соломонович был известен всему городу как человек со странностями. Например, он мог опоздать на работу на час или два, а в объяснительной записке на имя ректора написать, что не смог явиться на лекции вовремя по очень важной причине: по дороге в институт он был вынужден спасти от голода бездомного котенка или зайти в городскую администрацию для решения вопроса о строительстве приюта для брошенных собак.
Он читал нам курс психологии, на лекциях и семинарах был снисходителен и по-пустому разговорчив, а на экзаменах весьма требователен, а порой даже беспощаден. Получить у него отличную оценку было невозможно. Оценку «хорошо» по его предмету имели всего три студента из нашей группы, все остальные были упёртыми «троечниками».
И вот теперь он сидел за одним столом с нами и смотрел на нас как на своих неразумных детей.
Первый тост, за именинника, произнес его лучший друг и соратник Стас Варнавский , который любил говорить кратко и оригинально:
- Я предлагаю выпить за то, чтобы ты, Юрка, всегда оставался таким, какой ты есть!
Мы еще не успели закусить после первого тоста, как встал профессор Левин и попросил дать слово ему. И мне показалось, что я присутствую на его лекции, ибо свой тост он произнес в той же манере, в какой раскрывал нам тайны великой науки:
- Безмерно рад пообщаться в вами, ребята. Как говорится, в неофициальной обстановке. Такое общение спасает нас от одиночества. А одиночество – это главное зло в жизни человека. Семьдесят процентов случаев суицида вызваны именно им… Спасибо тебе за приглашение, Юрий! Но не надейся, что теперь я буду более снисходителен к твоим ответам на экзамене.
- Вот гад! – тихо сказал мне на ухо Стас Варнавский, сидевший рядом со мной. – Начал во здравие, а кончил за упокой. Знает же, что Юрка уже второй семестр стипендии не получает из-за «трояка» по его предмету. Даже в институтскую столовку перестал ходить, пустой чай пьёт по утрам. Ну, погоди . Александр Соломонович, ты нас плохо знаешь. Устрою я тебе неформальное общение лично со студентом Варнавским.
Спустя некоторое время, профессор Левин снова встал, и я со страхом подумал, что он будет говорить ещё один тост, и Стас, не выдержав такого глумления над нашими неокрепшими еще душами, затеет скандал.
Но Александр Соломонович неожиданно опроверг мои опасения, сказав с робкой улыбкой:
- А теперь разрешите откланяться. Завтра у меня три пары лекций, а это, сами понимаете…
- Ну, еще с полчасика, профессор! – вскричал именинник.
- Не могу даже пяти минут, дорогой Юрий, - твёрдо ответил ему наш преподаватель и решительными шагами направился в прихожую. А все гости дружной толпой пошли проводить его.
- Я сейчас вызову такси, - сказал Стас, доставая из кармана смартфон.
- Это излишне, - остановил его профессор. – Я живу буквально в двух шагах. И провожать меня дальше тоже не надо. На улице ещё холодно, и вы можете простудиться.
Когда мы вновь сели за стол, Стас опрокинул в себя стопку водки и закричал:
- Нет, ребята, этого терпеть больше нельзя! Его как любимого преподавателя приглашают на день рождения, а он обещает виновнику торжества твёрдый «трояк» на летней сессии! Я думаю, что этого зарвавшегося препода надо поставить на своё место!
- И как, Стасик, ты собираешься это сделать? – ехидно спросила его Настя Русакова, первая красавица и умница в нашей группе.
- Планов у меня, как сказал поэт, громадьё, но я уже выбрал тот, который можно осуществить в ближайшее время. Сегодня у нас двадцать первое марта, и через десять дней будет что?
- Первое апреля! – хором ответили мы
- Правильно! И в этот день я обещаю вам такой прикол, какого еще не знала история!
- Ты собираешься разыграть Левина? - с усмешкой спросила Настя. – Великого психолога, который может предугадать любое намерение человека по выражению его лица?
- Во-первых, твой великий психолог не сможет представить себе, что студенты наберутся наглости обмануть его даже день приколов и розыгрышей. Во-вторых, мой прикол строится на материале егоже предмета, и вопрос, который я ему задам, будет настолько серьёзен, что не вызовет у него даже мысли о злой шутке.
- А что требуется от нас? – спросил я.
- Почти ничего. Полное молчание об этом разговоре и небольшая техническая и материальная помощь. Мне надо всего лишь найти в Интернете статью какого-либо очень известного ученого - психолога
- А нельзя ли хотя бы чуть-чуть подробнее? – жалобно попросила Настя.
- Нельзя, - решительно ответил Стас. – Ответь на мой вопрос, и ты догадаешься обо всё сама. Ты заметила, что лекции Левина – это почти дословное цитирование нашего учебника?
- Да, это трудно не заметить. Особенно, когда начинаешь готовиться к сессии.
- Следовательно, профессор почти не читает первоисточники, то есть, труды ученых – психологов. Вот на этом я и собираюсь его подловить… Обо всем остальном вы узнаете первого апреля, когда, на наше счастье, в расписании стоит его пара. И да свершится мой розыгрыш, который я назвал: «Прощальная серенада студента Варнавского»!
- А почему «прощальная»? – не унималась Настя.
- А потому что после этого розыгрыша либо меня исключат из института, либо Левин подаст заявление об увольнении по собственному желанию.
Все великодушно промолчали, зная, что Стас всегда отличался самонадеянностью. на грани с обычным хвастовством.
Но тем не менее, мы стали считать дни, оставшиеся до первого апреля.
И вот этот день пришел…
Мы ждали чуда…
И дождались момента, когда в аудиторию лёгкой походкой уверенного в себе человека вошёл профессор Левин.
- С праздником вас, Александр Соломонович! - дружно приветствовали мы его.
Его брови вопросительно поползли вверх:
- С каким это еще праздником?
- С Днём смеха!
Брови опустились, но сомкнулись у переносицы:
- Не до смеха нам нынче, господа студенты. Проверил я ваши зачетные рефераты, и мне хочется плакать. Зачет автоматом я смог выставить лишь двум студентам: Русаковой и Варнавскому.
«Ну, всё, - подумал я. – Теперь Стас, получив этот дармовой зачёт, не захочет разыгрывать профессора»
Но в это время раздался голос Варновсгого:
- Правильно, Александр Соломонович. Как говорят: «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним». Тем более, у меня есть очень серьёзный вопрос к вам, возникший после прочтения книги известного американского психолога Абрахама Маслоу «Мотивация и личность». Вы, несомненно, знакомы с этим трудом?
- Да, да, конечно, - как- то не совсем уверенно ответил профессор.
- Меня поразили первые же строки этого произведения, - печально продолжал Стас. – Вот, послушайте.
В аудитории наступила мёртвая тишина, и шелест страниц разворачиваемой Варновским книги показался мне громом. А потом зазвучал его голос, скорбящий по поводу того, что сказал о своей науке этот известный авторитет:
«Я считаю, что психология – это лженаука, подобная алхимии. Только алхимики пытались понять сущность философского камня, а психологи - сущность человеческой души, («psyche» на древнегреческом языке – «душа», а «logos» - «учение») И то, и другое невозможно, ибо никто не видел ни философского камня, ни души человека. Невозможно познать то, чего нет.
Вы скажете мне: «Выходит, что ты сам признаёшь себя мошенником?»
Да, признаю, но моё мошенничество привлекательно и интересно по своей сути, и почему бы мне не успокоить сомневающихся в том, есть ли душа или её нет.
Таким же мошенничеством занимается армия физиологов, сексологов, политологов и им подобных лжеученых». Что вы можете сказать по этому поводу, Александр Соломонович?
Но профессор молчал, беспомощно шаря руками по кафедре, будто отыскивал на ней какую-то несуществующую вещь. Но затем, собравшись с мыслями, твердо и отчетливо произнес:
- Психолог Абрахам Маслоу такого сказать не мог. Дайте мне эту книжонку, я должен сам прочесть этот текст.
Стас неторопливо и с достоинством первооткрывателя прошел к кафедре и вручил профессору брошюру в красивой обложке, на которой была изображена огромная белая бабочка.
Дрожащими руками Левин открыл ее и начал молча читать напечатанное там предисловие, усердно шевеля губами. Потом неожиданно спросил:
- Вы, Варнавский, дочитали эту книгу до конца?
- Нет, профессор, - гордо ответил Стас. – После подобного вступления мне расхотелось читать дальше. Терпеть не могу исповедей отпетых мошенников.
- Зря вы так. Порой авторы прибегают к такому приему, чтобы заинтриговать читателей.
- Даже ценой предательства?
- А кого, поясните, предал Абрахам Маслоу?
- Не кого, а что. Он предал науку, которой служил всю свою жизнь.
- У меня нет времени для препирательства с вами. Вы позволите взять эту брошюру домой? Если нет, я возьму её в нашей институтской библиотеке.
- Конечно, берите. Зачем вам терять время на хождение по библиотекам.
- Спасибо! Я перечитаю ее ещё раз, и на следующей лекции – она будет у вас послезавтра – отвечу на ваш вопрос. А пока считайте слова этого известного психолога шуткой. Ведь не зря вы ознакомили меня с этим высказыванием именно в День смеха.
Мы все рассмеялись, и это был смех победителей. После лекции мы окружили Варнавского и попросили его рассказать нам обо всех подробностях этого розыгрыша.
- Всё очень просто, ребята, - не чванясь, ответил нам Стас, - Сначала я отыскал в Интернете краткие сведения обо всех известных ученых – психологах. Больше всех мне понравился Абрахам Маслоу, потому что его фамилия похожа на русскую, Маслов. Затем я нашел его труд под названием «Мотивация и личность», скачал его на свой компьютер и, сократив до размера небольшой брошюры, добавил к нему предисловие, в котором обозвал психологию лженаукой. Затем распечатал на принтере этот уже совместный труд в двух экземплярах и отнес их в переплетную мастерскую. Один из уже готовых экземпляров я взял себе, а другой отнес в институтскую библиотеку, где уломал библиотекаршу Танечку не выставлять книгу на полку, а вручить только профессору Левину по его просьбе. Но он предпочел воспользоваться моим экземпляром. Вот и всё…
Теперь мы с нетерпением ждали следующую лекцию профессора Левина. Как ни странно, он явился на неё без опоздания. Сосредоточенно взошел на кафедру, нацепил очки на свой длинный нос, и окинул нас внимательным, но не строгим взглядом.
Потом произнес очень короткую, но впечатляющую речь:
- Можете, господа студенты, считать, что ваш розыгрыш удался. И цель его достигнута . Вы доказали, что преподаватель, не знающий первоисточников, не имеет права читать курс такого сложного и важного предмета, как психология. Спешу вас обрадовать: больше мы встречаться не будем. Сегодня я положил на стол ректору заявление об увольнении по собственному желанию. Сочувствовать мне не надо. Я стал психологом, потому что этого хотела моя мама. А сам я желал быть ветеринаром, так как с детства очень любил животных. И новую работу себе я уже нашел. Ровно через неделю я открываю единственный в нашем городе приют для бездомных собак. Так что, если кое-кто из вас решит расстаться со своим питомцем, добро пожаловать ко мне, по адресу: улица Ростовская, 37. Будьте счастливы, ребята…
Он ушел, а мы еще долго сидели молча, стараясь понять, что мы сотворили этим розыгрышем, добро или зло…