Мафиози

               
               
- Чего, браток, едем?
 Рядом с «Волгой» стоял дюжий мужик лет сорока пяти. Этакий мордоворот в черной шелковой рубашке и в таких же роскошных штанах.               
       - На Московский тракт! Да тормозни у  киоска, пивка бы купить! …Вспотел, как лошадь. А всё из-за бабы, - пояснил, приноравливаясь к просевшей под ним сидушке, - пойдем да пойдем,  Колька, к сестре после работы! …Оделся получше, а сейчас думаю:  нет, зараза, не пойду! Пусть одна топает… Не пью ведь водку-то, вот и нацелился прямо с завода домой.
         Выглядев просвет между машинами, я газанул, как следует, и вклинился в колонну. И вспомнил слова пассажира:
 - А с чего не пьешь-то? Такой здоровенный…
- А Бог его знает! – Колька опустошенно развел ручищи. – Напился, поди… А может от холодной воды! Я ведь прошлой весной решил холодной водой пообливаться! Для закалки… И с первого же дня обливки как отрезало: и водку пить перестал, и курить не тянет.
- Надо же так случиться: пиво – пьёшь, а водку - нет! …В ванной что ли обливаешься?
- Ну, включу холодную воду, потом крикну: «Мать твою так!» -  и под струю. Вот и сдвинулось что-то в башке от ледянки! 
Поскреб пятерней затылок, будто бы выискивая сдвинутое,  и вдруг склеив из пальцев огромную фигу, ткнул её в лобовое стекло.
- А это зачем?
- Так свадьба же…
Навстречу нам летел увешенный разноцветными шарами роскошный  «Мерседес» и яростно сигналил, за ним, пуча зажжённые фары на яркий июльский день, мчалась другая иномарка.
Колька-то, оказывается, все обычаи знает, и если, мол, при свадебной кавалькаде за деньги схватиться - к богатству! А не успел, так фигу покажи…
- Ну, молодец! – деланно позавидовал ему. -  Я вот ничего знаю, так беднее церковной крысы.
- Х-ха! – довольно отозвался Колька. – Как без того жить? Тормозни-ка!
Его не было минут пяток, потом вышагнул из магазина, колупнул язычок жестянки и только после этого уселся в машину.
Ну и времечко настало: хоть пиво в магазине  бери, хоть квас! Не то, что раньше… 
Помню как-то приехал свояк из Перми. Купил «Волгу» по страшному блату и пригнал в Тюмень: похвастаться перед родней. Пару дней мы на ней катались, а на третий день решил он машину помыть, а я пошёл за пивом. Да вот беда какая: все пивные   киоски  оказались вдруг закрытыми и лишь у одного, на самой  окраине города, толпился народ. Встал я в очередь и достоялся бы, поди, да уж больно много всякой дряни без очереди лезло.
Об этом я и рассказал сейчас пассажиру.
Колька сдул за окно лезущую из жестянки пену и удивлённо выпучился на меня:
- Да ну! Скажешь тоже…  Пивко-то в Советском Союзе всегда было! Только потом подзажали ту продажу, так чего из этого вышло? …Пивная мафия и только!
- Какая, какая?!
Пассажир снисходительно ухмыльнулся и сыто выдохнул:
- У каждой пивнушки ведь умные парни стояли! Я вон тоже свою точку имел… Васька Матрос ещё со мной у той пивнушки торчал, Витька Клык, других-то уже и не помню. Кому надо пивка – пожалуйста! Три рубля сверху - и поджидай... Классное было   времечко! – пассажир восхищённо потряс могучим кулаком.
- А после - у винного кучкуемся. Там свои законы, но путь-то один: по головам и к прилавку! Хоть бутылку, хоть ящик, что угодно возьмём!  Вечером иду домой: пивко в одной руке, водка - в другой, а про деньги и говорить нечего: пять червонцев всегда в кармане! 
 Утром вскочу: будто на работу, а баба: «На рублевку на обед!» Ну, думаю, дура!  …И к «Победе». Там ведь наша точка-то была.
                *   *   *
К «Победе»…  Я слушал шершавый от былых пьянок голос пассажира и видел тот жаркий летний день. Я же, пока свояк  «Волгу» намывал, в конце пивных поисков к тому кинотеатру  и примчался.    
Он был стар, как побитый жизнью пёс, и ежился почерневшим бревенчатым телом от обступивших его многоэтажек. От  былой славы  популярного когда-то заведения теперь оставалась лишь самая малость: пивной ларек  напротив ветхого крылечка.
У ларька роилась очередь:  интеллигентного вида очкарик со скромной двухлитровой банкой, побрякивающий медалями седой ветеран и ещё с десяток непримечательных граждан. Но странное было дело: будто бы, умерла та  очередь навсегда. И тормозом приросшей к земле очереди являлся нависший над ларёчной амбразурой лохматый детина в грязной тельняшке. Нет-нет да и задирал он вверх  татуированную лапу и некто, не менее  хмельной, совал ему через макушки страждущих то пустую алюминиевую канистру, то трехлитровую банку.
Этот некто, мордастый и пышущий здоровьем мужик лет тридцати пяти, возник вдруг возле меня:
- Чего, браток, пивка? – дыхнул в самое ухо. - Тогда  гони три рубля сверху и ускорим процесс! …Клавка-то медленно торгует.
- Нет у меня лишних денег! – для достоверности я даже похлопал себя по карману пиджака. - Нету, понял?! - И  добавил возмущенно: - Кончайте по головам лезти, совсем обнаглели! – Очередь одобрительно загудела в такт моему выпаду: в самую, мол, точку попал! 
- Ты чего, Казбек?! – изумился некто. – Возникаешь?
Широченной грудью он так давнул на меня, что я качнулся на очередь, та ворохнулась к амбразуре и раздался стеклянный грохот. Это уронил на асфальт свою двухлитровку никак не ожидавший толчка интеллигент. Тот грохот и послужил сигналом для Клавки, хозяйки ларька.
Привыкшая к подобным передрягам, она пихнула только что сунутую тельником посудину наружу и откуда-то сверху обрушила на прилавок дюралевый ставень с намалеванной на нем пивной кружкой. Все, кончилась торговля!
- Колюха, дай тому козлу! – грозно рявкнул тельник. Сам же он так и не сдвинулся от окошка: видать, держал место, надеясь на скорое открытие амбразуры.
- Я тебе дам! – взорвавшийся от негодования ветеран дёрнул   над головой свою  канистру и злобно погрозил ею тельнику. – Я тебе так дам – костей не соберешь! Взяли моду, сволочуги, торчать тут с  самого утра до позднего вечера… Пойдем  отсюда, парень, видеть их больше не могу!
Я ещё малость поупирался, надеясь на солидарность, уже расползающейся очереди, но старик упрямо тянул меня от ларька:
- Пойдём, пойдём… Их тут целая бригада отирается. И Клавка, стерва такая, с ними заодно! Теперь она долго не откроет…
                *   *   *
Вот как оно: и пива, оказывается, в те годы навалом было, и времечко было классное! Только вот жаль, что я того классного времени не заметил, да вот такие же простаки, вроде ветерана... Тыкались, как слепые котята, а они, Колюхи да Васьки, мигом подсуетились: цапнули под  крыло пивные да винные забегаловки и понеслись  в капиталистический рай. 
И я с остервенением ткнул ногой в педаль тормоза. Да, знать, не рассчитал: жестянка шмякнулась из колюхиной лапы за окно, сам же он влип в бардачок.
- Ты чего, Казбек?! – услышал я знакомое. – Чего делаешь-то?
Того! Сунувшись через колени пассажира к ручке его двери, я   отпахнул её:
- Выходи из машины! Я ведь помню, как ты меня тогда из очереди толкал! Старик еще рядом стоял, ветеран… Выходи, говорю!   
И хотя мне было понятно Колькино недоумение:  пивных-то баталий у них, поди, в те годы было пруд пруди, но всё же он не отступал:
- Чего сидишь? – Равные мы теперь с ним были: один на один! – Тяжко без Витек да Матросов…
Крупные щеки пассажира пошли пятнами. Пот выступил  на лбу крупными градинами. Но все же он никак  не мог  припомнить меня:
- Не помню я такого, браток! Не помню…
Отовсюду неслись автомобильные гудки, вызванные нашей   внезапной остановкой.
- Из-за таких вот Советская власть и рухнула, из-за вас, подлецов! – я догнал сизый хвост машинного потока. – Мало того, что одни лишь вы тогда то пиво пили - ещё и распределиловку устроили!               
- Да ну! – ошеломленно выдавил из себя Колька. – Не ронял я Советской власти?! …Да и не от пива же она упала?
- Ясно, что не от пива! Но век бы она ещё стояла, если бы  я, опора-то её, и дальше ту власть на своих плечах  тянул. …Старшим мастером ведь тогда работал, человеком был! …Только любой слесаренок больше меня зарабатывал.  …А  ты ведь тогда меня мордой в асфальт и ткнул: «Дай три рубля!» Последней каплей ты был, понял? Вот и сломался я: ушел на такси. За  длинным рублём ушёл… Власть-то и грохнулась!
Колька буркнул чего-то неопределенное, потом дёрнулся на сиденье и отвернул багровую физиономию к окошку.
- Да и какая ты была мафия?!  …Три пьяных мужика у киоска! Мафия-то она, брат, сейчас! И в милиции, и в управе. …А про верхушку и говорить нечего: про министров да помощников. Правят народом, как черт болотом. Вот вывезут нефть да газ за границу и убегут следом. А что?! Они и сейчас как за границей живут. …А нам  про русское богатство толкуют. Только вражья это пропаганда, понял? Вражья…  Один  раз  земля-то народу дается. Вот и хозяйствуй на ней с умом!               
Такси уже летело по частному сектору, району деревянному и тихому в отличие от шумных многоэтажных улиц городского центра. Душой бы здесь отдыхать, а не лаяться, как собакам!
- Ты вот что… - пассажир замялся. Знать, не вытанцовывалось у него со словами-то. Сжёг весь словарный запас. – Не гони так  сильно…
Можно и потише, только машина, брат, должна ехать! Работа у нее такая…                                                
- Ты это, - нашелся, наконец, пассажир,  - лихо на Советский-то Союз  повернул! …Я бы никогда про это не догадался, - и замолчал. Но молчал он не долго: – Пиво-то сейчас пьешь? А то попили бы, поговорили… Говорить-то ты спец! Да и вообще мужик, что надо! …Старое-то забудь: дурачество это было, понимаешь? Поехали ко мне!
Хорошее предложение: через матерки да в дружбу! Но это и понятно: слаб человек… Чуть погладь  его по шерсти – он и отмякнет… А может мне и вправду закончить сейчас  работу? Вторую ведь неделю без выходных. …Да и порасспрашивать Кольку-то  хочется. Про его нынешнее житье-бытьё, про ремонтный завод, островок духа, так сказать, где бывших мафиози  на рабочий лад наставляют. …Вот ведь он какой теперь  стал! Хоть и помнит тогдашний раздрай, а всё равно к нему не стремится. …Холодной водой, говорит, обливается!
Только я, наверное, вот так сейчас сделаю: машину в огороде у тёщи оставлю, рядышком ведь живёт, а потом уже к Колюхе и загляну. …Рабочие люди должны объединяться, нельзя им без этого!