В сборник "Чужие и бывшие"
В конце октября в программе «Уроки русского» её ведущий высказался по поводу установки в штаб-квартире СВР уменьшенной копии шестиметрового памятника Дзержинскому, который до августа 1991 года стоял на Лубянской площади. Прилепин вспомнил, как решался вопрос о присвоении аэропорту Мурманска имени последнего русского императора и как он, имея тогда в виду перспективы общенационального примирения, внутренне согласился – «Ну что ж, тоже один из периодов истории нашего народа». После такой «уступки» защитник большевизма очень удивился, когда его идейные противники вдруг не проявили ответной терпимости по поводу установки памятника Железному Феликсу, и стал обвинять их в углублении раскола, предвзятом отношении к историческим процессам и персонажам, а также в злостном противодействии восстановлению нашего общенародного единства.
Для меня личность Прилепина с некоторого времени прочно связана с именем другого публициста и политического деятеля – Егора Станиславовича Холмогорова, имя которого я слышал давно, но детально к этому персонажу присмотрелся только лет пять назад, когда обратил внимание на явно согласованную медийную кампанию с огульным осуждением его поведения, взглядов и морального облика. Особо удивили настойчивые упоминания его этнического – цыганского – происхождения, что в наше время считается исключительно дурным тоном, запрещённым приёмом и в приличной полемике не применяется.
Н-да-а – сразу подумал я. – Что-то они тут мухлюют. Надо бы прояснить…
При попытке разобраться в первопричинах такого наезда, у меня сложилось впечатление, что он вызван, среди прочего, довольно убедительной статьёй «12 ответов Захару Прилепину» - отповедью на статью постоянного ведущего программы «Уроки русского» «12 пунктов про революцию и гражданскую войну». В ответ Холмогорову прилетело несколько маловразумительных реплик, дескать приведённые им аргументы спорны и легко опровержимы, в том же духе высказался и сам Прилепин – однако никаких доказательных возражений, насколько мне известно, так и не последовало, а вместо этого стали мазать дёгтем ворота… Напрашивается очевидный вывод - реально крыть доводы Холмогорова защитникам большевизма нечем, но сидят они крепко, имеют хорошую поддержку в СМИ и возражать им не стоит, если, конечно, вы не хотите лишних неприятностей.
Я бы, наверное, и не стал заводиться – не столько из опасений, как из-за понимания бесперспективности подобных вылазок в современных условиях, при нынешних раскладах и постоянной нехватке свободного времени. Я и сборник-то этот, уже почти три года практически готовый, никак не соберусь окончательно скомпоновать и опубликовать целиком, а тут неожиданно целая дополнительная глава образовывается. И всё-таки завёлся.
Видимо потому, что тема национального примирения и памятников давно обрела для меня особое, глубоко личное, значение. Уже более тридцати лет это один из главных смыслообразующих мотивов всей моей жизни.
За эти годы я осознал, что главным моментом, определяющим место – в прямом и переносном смысле - всякого памятника, является не его художественная, материальная или историческая ценность, а идейная нагрузка, принципиальные характеристики персонажа, события или явления, в нём увековеченного. Соответствие этих факторов взглядам и намерениям сил, влияющих в данный момент на идеологию общества и пути его развития. Скажем, обнаружься сейчас изумительная статуя работы Родена, изображающая королеву-мать Екатерину Медичи, благословляющую католиков на Варфоломеевскую ночь, её бы, скорее всего, не выставили на всеобщее обозрение в центре Парижа или Ватикана, а поместили где-нибудь подальше от глаз, исключительно для специалистов. Так сказать, в спецхране.
Так в чём же состоит идейная нагрузка памятников Дзержинскому и что собой представляет в реальности этот исторический персонаж?
Специфика работы всех спецслужб такова, что личность каждого их более-менее значительного руководителя всегда окутана тайной, а также множеством самых разнонаправленных легенд и взаимоисключающих характеристик. Со временем становится всё труднее установить истину, особенно в тех случаях, когда одной из сторон удаётся надолго обеспечить себе монопольное право на работу с архивами и на трактовку исторических событий. Часто образ реального персонажа замещается в массовом сознании более или менее талантливыми творениями пропагандистов, писателей, режиссёров и актёров, а любое отступление от этого канонизированного варианта уже воспринимается большинством как ересь. Нечто подобное хорошо прослеживается на примере народных любимцев Чапаева и Петьки, про которых в реальности известно только то, что люди такие действительно существовали, но вот кто кем руководил, кто что реально планировал и кто как закончил свой жизненный путь до сих пор непонятно.
Общеизвестны и горячо любимы в народе не реальные личности, а некий стаффаж к революционному агитплакату, персонажи из романа Фурманова, который пару месяцев прослужил комиссаром 25-й дивизии, в реальности Чапаева, мягко говоря, недолюбливал и даже уверял, что гнать таких надо из партии. Попробуйте обсудить всё это с окружающими, только сначала бодягой запаситесь …
Всё же появляются иногда в стороне от основных, сфабрикованных и контролируемых, потоков информации, по касательной к ним, второстепенные, казалось бы, общедоступные материалы, которые выпукло противоречат официальной версии и дают возможность сформулировать для себя достаточно обоснованные и объективные выводы. В таких случаях охранители обычно применяют целый набор отработанных приёмов (здесь, на моей страничке - «Заминированные темы»), а могут и просто убрать слишком красноречивые факты из поля зрения общественности.
Ещё в детстве я слышал от современников революционных событий про «дело ксендзов». Когда в руки чекистов попала сотня католических священников, Железный Феликс сделал всё возможное, чтобы уберечь их от «высшей меры социальной защиты» и выслать в Польшу. Товарищи по партии с иронией спрашивали у Дзержинского, за что ксендзам такие привилегии, когда наших, православных, священников репрессируют пачками в полном соответствии с директивой Вождя мирового пролетариата о необходимости, пользуясь случаем, нанести церковникам такой удар, от которого они ещё долго не смогут оправиться. Лет пять назад я набрал в поисковике «Дзержинский. Дело ксендзов» - и компьютер в первой же позиции выдал всю интересующую информацию. А недавно попытался повторить эту операцию – не получилось. Стал искать более тщательно – тот же результат. Говорят, в интернете ничего не пропадает бесследно. Я бы сказал «беспричинно», поскольку неоднократно натыкался на исчезновение из общего доступа ключевой информации, явно неугодной в данный момент каким-либо влиятельным группировкам. Сегодня в сети висит много самых разных материалов о Дзержинском, вокруг которых постоянно ломается, и уже сломано, немало копий, но мне так и не удалось обнаружить ту статью, взвешенно, спокойно, без леденящих кровь рассказов и фотографий, иллюстрирующих самоотверженный героизм одних и зверства других, однако же вполне убедительно и неопровержимо, показывавшую, что боролся Феликс Эдмундович не за счастье трудящихся всего мира и не с опиумом для народа, а против православия и основ русской национальной культуры.
Уроженец Виленской губернии Российской империи, сын польского шляхтича, несостоявшийся ксендз, профессиональный революционер Дзержинский фактически решал те же задачи, что сегодняшние польские фантазёры о возрождении Речи Посполитой – колониально-паразитические, антиправославные и антирусские, по сути своей, задачи. Безусловно, действовал он крайне результативно, вполне заслужив свои прозвища «Рыцарь революции» и «Железный Феликс».
Думаю, не было тогда (кроме Троцкого, загруженного на другом участке той же деятельности) столь же эффективной кандидатуры на роль председателя ВЧК – Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Именно этой борьбой фанатично и беспощадно занимался Феликс Эдмундович на всех участках, порученных ему после революции партией большевиков - на посту председателя ВЧК, на транспорте, в промышленности, в науке и при решении проблемы беспризорников, которых сперва сами наплодили в ходе гражданской войны, а потом пригрели и перепрограммировали под свои задачи. Давно известная технология порабощения непокорных народов – вспомним хотя бы янычар Турции или одну из фундаментальных заповедей единоверцев Железного Феликса - монахов католического ордена иезуитов – «хочешь победить врага – воспитай его детей». Да и сейчас этот приём охотно используют против России её недруги. Вот, пишут, американцы недавно приобрели пакет акций нашего «Союзмультфильма» и не скупясь выложили за него сумму, которая повергла в радостное изумление наших мастеров мультипликации. Жители деревеньки Простоквашино уже который год пропагандируют не человечность, а сметану, теперь логично ожидать ещё и попытки полного вытеснения наших Чебурашек их СкруджамиМакдаками…
В той идеологической системе, которая господствовала на территории страны до самой перестройки, Октябрьская революция – это главная святыня (помните– «Наша Родина – Революция, ей единственной мы верны!..» музыка А. Пахмутовой, слова Н. Добронравова, исполняет по красным датам М.Магомаев). Это распространяло ауру непогрешимости и на личность человека, обоснованно числившегося «рыцарем революции». Признавали изредка - ну да, бывал жёсток, порой жесток – но ведь куда загонял-то дикую, лапотную Россию железной своею рукой? В коммунизм загонял, к вечному, всеобщему и абсолютному счастью – так какие у тебя претензии, контра?
Присмотревшись к сегодняшним реалиям – чересполосице «цветных революций» суете иноагентов, линии определённой части чиновничества и т.п. – многие, если не большинство, ощущают подозрения о существовании внутри страны какого-то скрытого и вязкого слоя оппозиции – чтобы не сказать саботажа – официальной политике правительства. Большинству приходит мысль о «жёсткой руке» - это вполне закономерно и, возможно, именно по этой причине Дзержинскому опять ставят памятник. Только очень сомнительно, что на такую роль для России действительно подходят фигуры с русофобским мировоззрением гонористой польской шляхты, которое просматривается даже в открытых материалах о «Рыцаре революции».
Я думаю, логичнее было бы уделить внимание нашим национальным персонажам – есть же в истории России и свои «Железные деятели» аналогичных департаментов– скажем, Петр Андреевич Толстой, или Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский, более известный как Малюта Скуратов. Который, между прочим, погиб в бою, лично возглавляя русское войско при штурме ливонской крепости. К тому же сопоставив цифры, отражающие раздутую историками кровожадность Малюты и Ивана Грозного с численными показателями деятельности Рыцаря революции, а также действиями европейских монархов ХVI века, русских «тиранов» справедливее было бы поставить в один ряд с матерью Терезой или хрестоматийным гуманистом В.Г. Короленко…
В таких условиях памятник Дзержинскому превращается в памятник нашему беспамятству и не может не вызывать хотя бы внутреннего дискомфорта у живущей более-менее осмысленно части народа.
Изменения, произошедшие в стране и мире за двадцатый век, побуждают пересмотреть многие считавшиеся непререкаемыми положения, и теперь отношение к революции и её последствиям не столь однозначное. Мы уже знаем, что были у нас и свои очаги народного сопротивления. Русский юг, повторивший судьбу Вандеи, Тамбовщина – которая значительно севернее, но та же Вандея, те же процессы - стихийная народная контрреволюция, до мелочей повторившая пути и трагическую судьбу французского национального сопротивления. Знаем, что склонные к анархии крестьянские массы, составлявшие почти 80 процентов населения России и резко «красневшие» после дисциплинирующих мероприятий царского правительства, а потом белых, столкнувшись с продразвёрсткой и комбедами ещё более резко «зеленели», вплоть до стихийного появления целых крестьянских армий, которые большевики, естественно, называли бандами и на подавление которых вынуждены были бросать регулярные части РККА под командованием Тухачевского, Уборевича, Котовского, вооружённые артиллерией, бронетехникой, авиацией и даже химическим оружием.
Прилепин и сам признаёт – «для одних это были окаянные дни, а для других время великих свершений».
Давайте только ещё для ясности уточним - красные заявляли, что борются против богачей и эксплуататоров за интернационализм и счастливую жизнь для мирового пролетариата.
Белые позиционировали себя как защитники единой неделимой России, как русское национальное сопротивление несбыточному глобалистскому проекту земшарной республики пролетариев всех стран.
Объективно мы уже располагаем сегодня достаточным историческим опытом для того, чтобы исчерпывающе и справедливо оценить заявленные идеи противоборствовавших сторон и реальные последствия их применения на практике. Сказывается, однако, инерция длительной интенсивной пропаганды - сложившаяся за десятилетия монопольного права на истину система жёсткой самозащиты господствовавшей идеологии настолько затрудняет взаимопонимание, что попытки разобраться в ситуации на основании анализа накопленных за столетие фактов обычно перетекают в эмоциональную сферу и заканчиваются перебранкой. Лет 10 назад мне показалось, что достаточно было бы временно ограничить круг обсуждения революционно-контрреволюционной тематики людьми профессионально подготовленными (здесь -«Национальное примирение. Двадцать лет спустя»), а уж потом, досконально разобравшись во всех противоречиях, выносить на суд общественности научно выверенную, правдивую картину самого спорного периода нашей истории.
Вскоре, однако, стало очевидно, что при сегодняшней расстановке сил и такой вариант решения проблемы неосуществим. Нет, все, конечно, за единство народа, да и в экспертах нехватки не наблюдается – профессоров старого толка традиционно более чем достаточно, выросло и постсоветское поколение учёных, например, луганский профессор, доктор философских наук, Виталий Юрьевич Даренский («100-летие оккупации России», «Четвертая Отечественная война – за восстановление России» и т.д.), доступны стали не только Николай Островский, Фурманов, Фадеев, но и Солоневич, Туркул, Бунин, Булгаков, Шафаревич…
Понятно, что позиции сторон оформились и отстоялись, и все уверяют, что стремятся исключительно к социальной справедливости, к гармоничному устройству общества. Если это действительно так, если рубка за Правду, а не за собственную правоту и прилагаемые бонусы, то всё упрощается.
Справедливость – это баланс. Соответствие деяний и воздаяния. Это когда каждый получает то, что заслужил и не претендует на заслуженное другими. В равноправном споре разобраться со всем этим можно без особых проблем. Общая цель в будущем – социальная справедливость - уже в настоящем подразумевает согласование действий, а это, в свою очередь, подразумевает объективный анализ общего прошлого, который теперь уже - в отличие от 1945-го и 1991-го - немыслим без равноправного публичного диалога. Да, необходимо, конечно, учитывать опыт и достижения советского периода – как и опыт имперского периода нашей истории, как и опыт прагматичного Китая, который, под руководством КПК, использовал открывшиеся вдруг возможности в своих национальных интересах. Экономика которого за несколько десятилетий выходит с задворков на первое место в мире, при том, что миллиардеров там немногим меньше, чем в США. Так может стремиться надо не к тому, чтобы все ездили в троллейбусах, а чтобы успешны – да-да, и в материальном смысле тоже, когда удобство, обеспеченность и даже роскошь - были те, кто создаёт реальные предпосылки для благополучия своего народа, а не члены какой-либо партии, чьи-то племянники, чьи-то собутыльники и уж никак не раскрашенные оторвы или юный рэпер с носком на конце. Государство должно ограничивать влияние опасных для народа перегибов – не только «правых», но и «левых», тех, что под известным лозунгом «у них денег куры не клюют, а у нас на водку не хватает».
Да, проблема сложна и запутана, публичные баталии могут на данном этапе вызвать ненужную и даже опасную раскачку в обществе – но вы же все хором уверяете, что за справедливость и процветание. Так разберитесь для начала хотя бы в своём кругу, как мобилизовать весь народ на общие, спасительные для него, усилия. Стройте свой, профессиональный, диалог, имея в виду не взаимные обиды и претензии в прошлом, а общие точки соприкосновения и возможные пути сотрудничества в будущем. Что мешает?
Казалось бы, ничего не мешает, обсуждай и уточняй – а вот не складывается никак уже который год. Статью Холмогорова без специальных поисков не отыщешь, а Прилепин на телеэкране регулярно и на отповедь Холмогорова может позволить себе просто лениво отмахнуться – дескать, всё это легко опровергается, говорить не о чем. Под предлогом необходимости признания всех этапов русской истории, не вникая в доводы оппонента, Прилепин продолжает отстаивать большевизм, как будто не замечая антинациональной направленности, открытой русофобии, сквозящей в наследии всех его Основоположников. А чего опасаться – он мэтр, боевой офицер, защитник России, пропагандист со свободным выходом в эфир – кто там заметит всю эту супротивную самодеятельность, кто станет обращать внимание на возражения какого-то сомнительного протестанта… Кого-то, конечно, вскрывающиеся факты могут заставить задуматься– но таких всегда и везде абсолютное меньшинство, процента два. Зюганов, правда, который за всеобщее равенство, в одном из выступлений обмолвился что пять, но всё-таки есть основания считать, что он преувеличивает. В массе своей люди предпочитают жить стереотипами, не имея ни времени на анализ потоков информации, ни возможности эти потоки самостоятельно систематизировать, дабы оценить, что из опыта прошлого можно использовать, а что необходимо осудить и упрятать в спецхранах под грифами «Смертельно опасно! Применять в самом крайнем случае и только на экспорт!».
Вот с этими-то 98-ю – ну ладно, пусть 95-ю – процентами и работают большевики тогда, когда ещё только прорываются к монопольной власти. Это их потенциальный электорат, как теперь принято выражаться. А шибко догадливые и несогласные… так сказать, буржуазная интеллигенция… Ну, тут всё ясно, ещё Ленин этот слой исчерпывающе охарактеризовал - если не ошибаюсь, в письме Горькому - взяв для примера некого Владимира Галактионовича Короленко… Опять-таки, два процента. Ну, пусть пять. Погоды на выборах не сделают, можно отложить, а уж потом и до них руки дойдут…
Мне кажется, такой подход приведёт только к подобию двухпартийных избирательных систем, где вечно лейбористы против консерваторов, демократы против республиканцев… Если это так, то нам подсовывают свой вариант мирового «демократического» подхода и собственную пару нанайских мальчиков – левый экстремизм (большевизм) против правого экстремизма (фашизма).
Ещё один персонаж, допущенный к этой скользкой тематике – Владимир Соловьёв, наш героический герой Донецкой республики.
Если прилепинские поучения построены в форме динамичного монолога, менее строгого к выбранной ведущим тональности, то у Соловьёва постоянно присутствует ещё несколько участников, что создаёт определённые эффекты взаимодействия и выпукло выявляет односторонность, назидательность и откровенно менторский тон ведущего. Как же, учитель-поучитель… Нагловатый, раскованный, может оборвать генерала, чтобы изложить свой взгляд на какую-нибудь военную проблему, может одёрнуть профессора, а если позиция проседает всегда готов поддать эмоций – просто включить повышенные тона, или перейти к своим фирменных псевдоаргументам на собственном псевдонемецком… Да просто рекламу вовремя поставить, чтобы охолонули. Прямо сэнсэй с телеэкрана!
Не упускает случая отрекомендоваться – «мы – марксисты!» и даже регулярно заявляет о своей готовности возглавить новый СМЕРШ (Господи, упаси Россию! Есть уже у нас исторические примеры таких ребят во главе таких контор!).
В общем, вместо непубличного научного спора, имеющего целью объективно оценить прошлое, выявить общие цели и направления взаимодействия, рационально спланировать дальнейшие совместные усилия и сплотить народ перед надвигающейся опасностью, нас через телевидение потчуют популистскими телешоу вроде охлобыстинского «СССР. Знак качества», в котором кошачий клоун Юрий Куклачёв ностальгически восклицает: - «Потеряли Советский Союз, такую сказку!». Ну да, для него и его кошек это была сказка… Я тоже считаю распад Советского Союза трагедией, бездарным уничтожением достижений народа в очередном "до основанья", но "сказка"... Обезлюдевшие русские деревни его не волнуют?
Нас щедро кормят идеологически выдержанной кинопродукцией советского периода, вроде «Неуловимых мстителей», фильма«Вечный зов», и псевдоисторическими сериалами разной степени увлекательности и задушевности. И почти всегда с первых кадров и первых аккордов уже понятно кто есть бескорыстный и человечный защитник трудового народа, а кто, напротив, кровожадный и алчный наймит мирового капитала.
Да что там говорить о равноправном диалоге - помните, конечно, фильм «Корона Российской империи», который видело абсолютное большинство населения страны? А вот про «Письма из Русского музея» Владимира Солоухина, где отражено реальное отношение большевиков к достоянию народа и подлинная судьба национальных сокровищ, уверен – и десятая часть этого населения вряд ли хотя бы слышала…
Ситуация начинает до жути напоминать ту, предреволюционную, обстановку, когда никто уже не сомневается в Победе, закладывающей основы нового мира - и одни, напрягая все силы, сражаются за неё даже в беспримерной «атаке мертвецов», а другие попивают Мокко в тыловых кофейнях, делают свой гешефт и озабочены в первую очередь тем, чтобы обеспечить себе руководящую роль в новом, преобразованном не ими заложенной победой, гипотетическом мире. Не останавливаясь даже перед саботажем военных усилий властей.
В тот раз хитрецы доигрались до смуты, которая перечеркнула гарантированную, казалось бы, Победу, уничтожила наиболее перспективную мировую державу и значительную часть из них самих, а выживших сделала бывшими.
Тогдашние комбинаторы считали своим небитым козырем принадлежавшие им промышленные предприятия и банковские счета, нынешние ставят на инерцию десятилетий безальтернативной пропаганды.
Все вершины советской эпохи они представляют как следствие мудрого руководства ВКП(б) - КПСС и пытаются сохранить за собой право на непогрешимость и абсолютную правоту которая, по их мнению, обеспечит им ключевые позиции в будущем мире. Что ж, на популизме, как показывает новейшая история, действительно можно довольно долго выигрывать выборы – дальше что? Выдумывай сколько угодно прекрасных теорий – но жизнь-то идёт по своим реалистическим законам пренебрежение которыми до добра не доведёт.
«Но Иисус, зная помышления их, сказал им: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» Евангелие от Матфея, 12:25.
Это как раз про раскол и единство.
Но какое может быть единство, если одна из сторон упорно не желает признать несомненные разрушительные последствия для народа и страны применения в те давние годы своих теорий и лозунгов! Не в том вопрос, чтобы устроить публичное судилище и заставить одних целовать ноги другим, как это учинили за океаном. Скажем, после Победы ни у кого не было никакой необходимости каяться и посыпать голову пеплом. После того как, не считаясь с потерями, совместно отстояли страну и народ, вполне достаточно было бы не акцентировать классовое происхождение и прошлые раздоры - как это, кстати, к изумлению своих соратников, в конце тридцатых дальновидно проделал Сталин - а просто всем вместе продолжать работать на общее будущее. Уверяю вас, в этом случае раздуваемый ещё и сегодня раскол полностью зарубцевался бы уже полвека назад. Но наш правящий класс – верхушка компартии – предпочёл тогда тянуть одеяло на себя. Ограничиваясь дежурными реверансами в сторону народа, он упорно абсолютизировал роль своей партии в той войне и, заодно, во всей русской истории. В результате чего те самые полвека назад у нас в ряде анкет всё ещё существовала графа «Участвовали ли Ваши родственники в гражданской войне? На какой стороне?».
Теперь весь народ расхлёбывает последствия их выбора, но некоторые продолжают твёрдо стоять на платформе марксизма и отстаивать правоту большевиков-ленинцев. Всё реже по идейным соображениям, поскольку реальность уже открывает глаза самым близоруким. Всё чаще по откровенно своекорыстным резонам, ибо, как ни явно проявляется со временем приоритет национальных интересов над классовыми и абсолютная русофобия Основоположников, очень уж им хочется сохранить свою власть над страной и народом, которыми монопольно правили много десятилетий*. В погоне за этой лакомой целью они затыкают рты тем, кому неспособны возразить и применяют свой излюбленный приём – популизм, вовлекая в политические процессы массы случайных, неготовых, людей. При этом их мало заботят возможные последствия национального раскола и даже перспектива гражданской войны в России – почитайте работы их Основоположников, там всё это продвигается уже более полутора столетий.
Предшественники нынешних коммунистов за семь десятилетий монопольного правления уже исчерпали все возможности такого подхода. Славя советскую власть и партию, для которой «высшая цель – благо народа», они только тратили на свои эксперименты многовековые русские социальные, демографические, интеллектуальные, и прочие наработки. Они транжирили основной капитал народа – территории, людские ресурсы, веру, энтузиазм - совершенно не заботясь об их возобновлении, как будто считали всё это неисчерпаемым.
Кто-то при этом искренне верил в победу мировой революции, которая оправдает все утраты, кому-то нравился сам процесс – возможность говорить от имени всего народа, собственная исключительность, безнаказанность, могущество…
А кто-то из-за кулис незаметно направлял события таким образом, чтобы в России подольше продолжалась эта эпоха пирровых побед. Время великих свершений, по мнению Прилепина.
Выкорчевали веру, выгорел энтузиазм, обвалилась демография – после чего «Союз Нерушимый» был распродан вождями за чечевичную похлёбку при полной растерянности и непонимании ограбленного ими населения. Ибо уже не стало подлинной национальной элиты, без которой народ превращается в толпу. Этот слой основательно поредел на Великой войне, защищая Россию от внешнего нашествия. Потом его целенаправленно добивали на войне гражданской, потом сбросили в Чёрное море, те, кто остался, сгинули в подвалах чрезвычаек, а поднявшуюся в ходе Великой Отечественной войны от тех же русских корней отаву не мытьём так катаньем отстранили от реальной власти…
А гениальнейшие и эффективнейшие разработки Королёвых, Глушко, Челомеев, Янгелей и Курчатовых сами по себе стратегических проблем не решают.
Так что же теперь? Сдублировать 1917-й – и всё по новому кругу? Или, может быть, действительно, нужна, наконец, твёрдая рука – только не чужая, а своя, национальная, которая сделает всё как надо, а сомневающимся и несогласным объясним потом… Я не имею достаточной информации для того, чтобы выписывать конкретные рецепты, как именно можно противостоять этому навалу гибельного популизма – но и не видеть опасности момента тоже не могу. Что же, смотреть отстранённо как в погоне за своими частными интересами будущие бывшие опять делят шкуру неубитого медведя? Так ведь опять всё это не кончится добром. Только ещё одного шанса отыграться уже не будет…
В заключение вернусь к памятникам и прилепинским сетованиям на предвзятость оппонентов, их тупой антисоветизм, противодействие национальному примирению и злонамеренное углубление раскола.
Контраргументов столько, что нет смысла плодить новые. Возьми да почитай – давно опубликована масса отечественных исследований, информация об истинной роли Англии, Франции, США в «русских» революциях и т.д. Материала столько, что уже нечего добавить, да и смысла нет – ничего не докажешь тому, кто ничего слышать не намерен. Всё они знают, да знать не хотят. Но я о личном. О том, что знаю на собственном опыте.
Эта история другого памятника, посвящённого тем же революционным событиям, убедительно показывает, что главным тормозом на пути к реальному объединению нашего народа является вовсе не разного рода «недобитая контра», а совсем другие круги, популизм которых ведёт к углублению раскола и росту непримиримости даже людей, изначально настроенных миролюбиво.
В самом начале «лихих девяностых» у меня зародилась идея памятника «Всем жертвам гражданской войны в России» (здесь «Гражданское примирение – фальшь неспроста», «Национальное примирение. Двадцать лет спустя»).
«…Может быть, пора нам, наконец, заканчивать эти смертельно опасные игры в антиподов - красные против белых, бедные против богатых, молодые против стариков, женщины против мужчин... Мы - единый народ, и если суждено нам спастись, то лишь вместе. Общее у всех нас - Россия, без ее процветания все мы обречены. Одни чуть раньше, другие чуть позже - но все. Ибо противостоящие силы настолько чужды нам, что никакого компромисса быть не может - мы или объединимся и отбросим их, или будем уничтожены как американские индейцы. Мы должны разобраться, где противостояние истинное, а где искусственное, объединиться и заняться, наконец, тем, в чем каждый из нас силен.
Время сейчас такое, что далеко загадывать не приходится, но если даст мне срок Судьба, я хотел бы срубить своими руками часовню и поставить возле неё памятник из бронзы или иного вечного сплава. Объединённые общим терновым венцом, на постаменте будут лежать рядом косо разрубленный сабельным ударом красноармейский шлем и фуражка русского офицера с простреленным околышем».
Это концовка статьи, в которой я тогда изложил взгляды человека, с детства знакомого с позициями обеих противоборствовавших сторон - деды мои на той войне воевали по разную сторону линии фронта. О конфронтации и речи не шло – напротив, я подчёркивал, что абсолютное большинство втянутых в ту братоубийственную бойню людей были тогда носителями традиционного русского мировоззрения.
В начале 1993-го года эта статья была принята архитектурно-строительным и общественным журналом «Санкт-Петербургская панорама» и поставлена в ноябрьский номер. Потом «чёрный октябрь»… По общепонятным причинам номер не вышел, выпуск журнала был надолго приостановлен.
Первый печатный материал о задуманном памятнике – уже с фото элементов, скомпонованных на случайном валуне - появился только через два года, в 95-м, в редакционной заметке газеты «Голос Родины», значительная часть тиража которой распространялась через посольства в полусотне стран мира. Из редакции мне сообщали о благоприятной реакции читателей в стране и за рубежом на саму идею такого памятника и на её лаконичное воплощение. Летом того же года заместитель главного редактора Владимир Григорьевич Гнеушев гостил на родине своих предков, провёл несколько встреч с членами творческих союзов Дона и Кубани и оставил там, среди прочих, номер с заметкой и фотографией скульптуры. По его отзывам, казаки горячо одобрили идею общего памятника погибшим.
Гатчина, где начиналась реализация задуманного, исключением не стала – видимо, у многих к тому времени вызрело понимание, что необходимо искать объединяющие идеи, иначе, в битве каждого за свою правду, мы рискуем погубить нашу общую страну. Куда бы я ни приходил со своей задумкой, везде находил отклик. Сделав модели, обратился к рабочим-литейщикам, чтобы помогли отлить заготовки. Обрисовал замысел, предупредил, что оплатить работу мне нечем. В ответ услышал: - «Не в деньгах счастье! Разрешит начальство использовать оборудование - сделаем бесплатно».
Директор нашего научно-производственного экспериментального комплекса, член партии, опытный хозяйственник, много лет числившийся в номенклатуре, увидев макет, скомпонованный из подготовленных для отливки моделей, сначала вскинулся
– «А при чём здесь колючая проволока?»
- «Это не проволока, это терновый венец. Библейский символ искупительного страдания».
Директор подумал немного, получше рассмотрел фотографию, а потом снял трубку и позвонил в литейный цех:
- «У меня здесь сейчас Судзиловский сидит из НПК - 11… Да-да, именно... И как ваше мнение?... Ну что же, если в нерабочее время, я не возражаю».
Первоначально планировалось установить скульптуру где-нибудь у дороги, на обозрение прохожему и проезжему люду, однако против этого резко выступила поэтесса Зоя Степановна Бобкова. Она убедила, что идея имеет общенародное звучание, воплощена вполне достойно и композиция заслуживает лучшей участи, чем сиротливо пылиться на обочине, а потом быть украденной и пропитой каким-нибудь персонажем, у которого «трубы горят». Зоя Степановна внесла в мероприятие совершенно новую струю, придала ему какую-то завершающую обстоятельность, которой, чаще всего, так не хватает нам, творческим мужикам, склонным решать любую проблему в принципе, а, решив, терять к ней интерес и устремляться к новым свершениям. Думаю, наше знакомство с Бобковой, её участие в судьбе рождающегося памятника, стало главным моментом, который и определил весь дальнейший ход событий. Зоя Степановна сумела найти и привлечь к делу массу нужных людей. Кто-то добыл деньги для приобретения необходимого инструмента, кто-то подобрал глыбу гранита и приступил к её обработке, кто-то наладил и постоянно поддерживал неофициальную связь с людьми в Администрации и в Совете ветеранов… Сама поэтесса работала над надписью для памятника. Я всегда завидовал поэтам, способным в нескольких стихотворных строчках передать то, для чего мне самому понадобилось бы написать страницы текста, но впервые увидел тогда, чего стоит этот лаконизм. За два года мы рассмотрели и после обсуждения отвергли множество вариантов, прежде чем приняли то четверостишье, которое сегодня высечено на граните.
При изготовлении постамента произошёл случай, объяснить который я не берусь. Площадка для установки скульптуры была затёсана и отполирована и простояла в таком виде уже довольно долго. Плоскость как плоскость, мы много раз рассматривали её, примеряясь, как разместить символы. После того, как были пробурены крепёжные отверстия, мы установили на свои места детали композиции, рассмотрели со всех сторон, а убирать не стали. Несколько дней ходили вокруг, любовались результатом – а когда снимали, увидели вдруг на граните бурое пятно, будто мазок запёкшейся крови на однотонно окрашенном камне. Если бы даже кто-нибудь специально продумывал эту деталь, вряд ли он подобрал бы более удачное расположение и более уместный оттенок - но ведь проявление пятна оказалось полной неожиданностью для всех. Никто ничего специально не продумывал - хотя бы потому, что невозможно было заранее предвидеть в толще гранита эту цветную жилу.
Осенью 1996-го года памятник, в его современном виде, был готов. О нём знали в Администрации Гатчины, в Совете ветеранов, о нём писали гатчинские газеты, горожане спорили о наиболее подходящем для установки месте. Когда стало ясно, что мнения большинства сходятся к возвышенной площадке на углу главного проспекта Гатчины и улицы Чкалова, выяснилось, что район этот имеет особый статус. Незадолго до того был принят проект реставрации улицы Чкалова в соответствии с историческим обликом города, район был признан объектом ЮНЕСКО, руководитель проекта Н.В. Башинская стала экспертом и представителем этой международной организации и теперь без её визы здесь не могли проводиться никакие работы. Поговаривали, что получить такое разрешение почти невозможно, даже те, кто выкупил в собственность дома и участки, не могут ничего самовольно перестраивать по собственным вкусам и представлениям.
Строгий и неумолимый хранитель ключевого района исторической застройки Гатчины Нина Васильевна Башинская оказалась миловидной и приятной в общении женщиной средних лет. Рассмотрев фото, она сразу же категорически заявила:
– «Здесь этому памятнику не место. Он должен стоять перед Адмиралтейскими воротами, на противоположной им стороне проспекта».
Признаться, меня такое предложение озадачило – указанное место лежало на уровне проезжей части всего в полутораста шагах от предлагаемой горожанами возвышенности и, на мой взгляд, однозначно проигрывало ей в зрелищности. Меня, однако, вполне устроило неожиданно лёгкое согласие на установку памятника в «режимном» районе и отстаивать своё видение я тогда не стал. А некоторое время спустя, будучи в архитектурной мастерской Нины Васильевны на углу Литейного проспекта, увидел там макет набережной озера Чёрное, на которую выходит обратная, тыльная, сторона улицы Чкалова – и у меня буквально дыхание перехватило от неожиданности. Сразу стала понятна позиция Башинской. Этот небольшой, с километр, участок набережной открывал едва ли не главную городскую перспективу – на первом плане малоэтажная историческая застройка, особняки узнаваемого гатчинского облика, за ней ряды более поздних зданий, Госпитальный городок, присутственные места, среди которых высятся Покровский и Павловский соборы, Кирха, а на заднем плане, вдали, видны современные многоэтажки.
Справа этот ключевой километровый участок ограничивает Приоратский дворец, а слева, открывающим его, опытнейший профессионал, архитектор Нина Васильевна Башинская, сразу увидела совсем небольшой памятник, даже памятный знак, воплощающий идею нашего национального единства… Не могу передать словами ту бурю чувств, которую я, далёкий от архитектуры инженер оборонки, испытал тогда в той маленькой архитектурной мастерской…
В начале октября 1996-го года в вечерней программе новостей на Пятом канале был показан сюжет с практически готовым памятником, в конце того же октября, уже на главном канале телевидения страны, прозвучало выступление президента Ельцина с призывом к национальному согласию, сообщением о проведении конкурса на символизирующий окончание нашей гражданской войны памятник, который будет установлен на главной площади России, и о том, что следующий, 1997-й, год объявляется «Годом согласия и примирения». Мы тогда расценили всё это как хорошее предзнаменование – как же, на самых высоких уровнях признана пагубность раскола и важность народного единства, теперь-то дело пойдёт быстрее… Кабы не так!
Похоже, мы - люди далёкие от межпартийных схваток и политических игрищ – попали тогда со своим памятником в ловушку, оперативно раскинутую профессиональными интриганами, которые на словах ратуют за единство народа, а на деле раз за разом опасно заигрываются с пришедшим из тьмы веков управленческим приёмом «разделяй и властвуй».
Примиренческие призывы в исполнении Ельцина, незадолго до того нераскаянно расстрелявшего законно избранный парламент страны, прозвучали неубедительно и двусмысленно. Наследники большевиков увидели в этом свой шанс и начали свою игру.
Воплощённый в памятнике призыв к признанию самоубийственной гражданской войны нашей общенациональной трагедией был представлен как утопическая декларация всеобщего соглашательства, что только обострило ситуацию и на десятилетия отодвинуло возможность реального примирения.
Внешне как будто ничего не изменилось – с разной высоты трибун мощным потоком лились речи о согласии, примирении и национальном единстве, в газетах горожане одобрительно отзывались о нашей инициативе в целом и о памятнике в частности, предлагали всё новые места для его установки… У нас же дело постепенно застопорилось без всяких видимых причин. Вполне дружелюбные ранее гатчинские чиновники от архитектуры вдруг сообщили, что угловая возвышенность возле ДК отпадает – там давно уже намечена установка памятника А.С. Пушкину. Ну разумеется, Пушкин – наше всё, так что никаких вопросов с нашей стороны не последовало. Позже выяснилось, что и на предложенном Башинской месте давненько уж собираются возвести некий театральный объект, гатчинский Академический Большой драматический театр оперы и балета, дворец Мельпомены и Терпсихоры, храм высокого искусства - и даже закладной камень со временем установили.
А весной 1997-го года нашу инициативную группу вдруг пригласили на заседание гатчинского Совета ветеранов. В атмосфере зала ощущалось что-то такое, что я прошептал на ухо Зое Степановне:
- Похоже, прозвучало волшебное слово «фас!».
Через минуту нас дружно принялись размазывать по стенкам…
Всё произошло так быстро и слажено, что не оставалось никаких сомнений – решение уже принято. Сплетение множества частных интересов, амбиций и расчётов делает установку памятника в Гатчине невозможной. Озвучить решение поручено Совету ветеранов – организации на тот момент столь же непререкаемой, как санэпидстанция – значит, решение окончательное и обжалованию не подлежит.
Мы не знали, насколько радикальные меры могут быть приняты властями в отношении памятника, а гранитчик, хозяин мастерской, где под открытым небом хранился валун-постамент, был индивидуалом, человеком зависимым. Чтобы не подводить его под гнев начальства, мы решили срочно перебросить камень в более безопасное место. Именно тогда на нашем горизонте появился Александр Георгиевич Сафонов – директор 138-й Петербургской школы, носящей имя Александра Невского. Всё в очередной раз сложилось неожиданно удачно, как будто памятник хранили какие-то высшие силы – нашлись единомышленники, нашлось место, друзья обеспечили транспортом, дали деньги на горючее, помогли пробить в дорожном управлении пропуск на перевозку тяжеловесного груза по раскисшим от весенней распутицы дорогам… В общем, когда несколько гатчинских ветеранов всё-таки собрались взглянуть на произведение, которое они так решительно раскритиковали, и зашли в мастерскую, памятник уже был на территории школы № 138 Калининского района Санкт-Петербурга. Седьмого мая 1997-го года его, при стечении окрестных жителей, школьников и учителей, открывали ветераны из клуба кавалеров ордена Александра Невского.
На новом месте памятник неожиданно быстро прижился. За ним ухаживали школьники, полюбили окрестные жители и как-то раз меня самого, увидев у памятника с напильником, чуть не побили, приняв, видимо, за одного из расплодившихся охотников до металлолома.
Случился как-то и неприятный инцидент. Одна из городских газет, уже в 2007-м, поместила на первой полосе ёрническое стихотворение по поводу возвращения Родине имени и праха русского боевого генерала Владимира Оскаровича Каппеля – помните, конечно, кадры атаки из фильма «Чапаев» - «Каппелевцы… Красиво идут…»
«Нет ни хрена, ни редьки –
Всюду только поганки.
Где могила у Петьки?
Где могила у Анки?
И, что делать не зная,
Только горько заплакал я –
Нет могилы Чапая –
Зато будет у Каппеля…»
Я тогда не удержался и ответил. Что-то в таком роде: - «Кто же вам виноват? Вы семь десятилетий монопольно правили страной. Знаете, что такое «кенотаф»? Символическая могила, место для поминовения дорогих людей, от которых не осталось даже праха – как у Цветаевой, Арины Родионовны, архиепископа Иллариона Троицкого… Что, времени не хватило? Загубить целые кладбища русских героев времени хватило. Взорвать могилу и утратить прах Багратиона времени хватило. Уничтожить тысячи памятников и храмов времени хватило… Довольно воевать! Давно уже стоит общий памятник тем жертвам трагедий и междоусобиц – и люди приняли его, берегут и носят к нему цветы…».
Ответ мой напечатан не был, но автору, видимо, передали…
Вскоре кто-то облил памятник краской.
07.11.2012 года «Санкт-петербургские ведомости» вдруг напечатали статью своего ударного журналиста Сергея Глезерова «Камень на сердце», в которой была изложена история нашего памятника, сохранённого школьниками, принятого окрестными жителями, из-за перепланировок оказавшегося в совершенно неподходящем месте и высказана тревога о его дальнейшей судьбе. Вскоре после этого нас, вместе с работниками школы, пригласили в районную администрацию, где один из руководителей кратко и компетентно поставил перед нами ряд вопросов, связанных с переносом памятника в Любашинский парк, и, удовлетворённый ответами, попросил сделать эскизные наброски. В кратчайшие сроки всё было выполнено и по реакции руководства мы поняли, что дело принято в работу настоящими профессионалами-хозяйственниками. Вскоре нам с Зоей Степановной позвонили и попросили подъехать для встречи с губернатором Г.С. Полтавченко, который будет осматривать на месте подлежащий переносу памятник. В указанный час мы приехали, собрались работники школы, представители районной администрации – но в последний момент встреча была отменена – у губернатора возникли какие-то неотложные дела. А через некоторое время выяснилась и настоящая причина отмены. Знакомые передали мне районную газету, в которой, в статье «Гражданское примирение – фальшивые ноты», некто В. Соловейчик изощрённо поливал – уже не краской - наш памятник и всех причастных к его изготовлению, установке и популяризации. Статья была выполнена на высшем уровне пилотажа. Автор не стал спорить с официозами и чиновниками высокого ранга. Наглядно используя их в качестве макивары - в русском варианте мальчика для битья - он наехал на муниципальную многотиражку «Финляндский округ» и журналиста Светлану Титову, озабоченно писавшую о судьбе памятника. Ох, он нам всем и навешал! Сам Карл Маркс, наверное, в гробу заулыбался от удовольствия..
Что же это за птичка такая певучая, что губернатору на раз программы корректирует? – заинтересовался я, полез в интернет и обнаружил там целое гнездовье. Династию, стало быть, не одну сотню лет фигурировавшую в истории. Религиозные, общественные, культурные и политические деятели… а венец, вершина, жемчужина, так сказать – автор статьи. Владимир Матвеевич Соловейчик представитель высшего руководящего звена Региональной партии коммунистов Северо-запада. Это да, это уровень! Тяжёлая артиллерия.
В лучших хулиганских традициях показательно измордовав противника-легковеса, Соловейчик достаточно убедительно продемонстрировал более сильному оппоненту свою решительность. Время тогда сгущалось сложное, предгрозовое – зачем начальству лишние социальные эксцессы на подотчётной территории? А с этих станется – в два счёта раскачают ситуацию под своими отработанными за семь десятилетий лозунгами про счастье трудового народа, классовую борьбу и недобитых беляков… Популизм – это сила. Технология испытанная и почти безотказная…
Через несколько лет, в Севастополе, они уже готовились заранее. Там в роли памятника Пушкину альтернативой назначили памятник защитникам Севастополя, заранее инспирировали шквал протестных статей и даже организовали показательные пикеты протестантов, широко осветив их в левой партийной печати. Основательно поработав с общественностью и подраскачав ситуацию, они по тем же проверенным технологиям попытались действовать и против комплекса окончания гражданской войны. Только ситуация там сложилась другая - позади уже был год 2014-й и весовые категории были совсем иные…
Но вернёмся к петербургскому памятнику. В новых условиях школе стало не под силу сохранять его, а перенести на свою территорию было невозможно – восьмитонный валун-постамент повредил бы густо проложенные неглубоко под землёй коммуникации. Мы довольно долго искали подходящий вариант размещения – и, наконец, нашли его. Если вместо тяжёлого монолитного основания сделать каркасный пьедестал, вес всей конструкции можно уменьшить раз в 15 – 20. Обсудили с работниками школы, прикинули варианты – всё получалось практически идеально. Параллельно решали и другую задачу - что делать с оригинальным вариантом памятника. Для начала я снял с него для реставрации металлическую композицию, пострадавшую таки от долгого стояния в луже. Один из штырей, поддерживавших фуражку, оставил на месте, дополнительно закрепив за него брезент, которым укутали постамент, для большей надёжности обмотанный по нижней части скотчем. Завхоз школы ещё готовил табличку «Памятник на реставрации», но не успел – в одну из ближайших ночей брезент исчез. В подобных случаях у нас чуть ли не в обычай вошло закатывать глаза и глубокомысленно резюмировать: - «Ро-осси-ия!». Уверяю вас, стащить безнадзорный брезент, чтобы выручить за него бутылку водки, настолько просто и быстро, что даже в таких замечательных, культурных и цивилизованных странах, как США, Англия и даже вымуштрованная Германия обязательно найдётся соответствующий персонаж. Отметив это обстоятельство, я сообразил, что сам виноват и решил больше не провоцировать граждан на нехорошее.
Дирекция школы рекомендовала поспешить с облегчённым вариантом – приближалось время очередных проверок, целесообразно было «предъявить товар лицом» чтобы инспектирующие наглядно представили себе конечный результат и, возможно, оказали некоторую организационную поддержку. Чтобы ускориться весьма желательны были дополнительные средства. Вышел на петербургского представителя авторитетной общественной организации, который уже был в курсе наших дел, представил свои соображения, эскизный проект и поинтересовался, нет ли у них возможности выделить мне на полгода-год беспроцентную ссуду в 300 или хотя бы 100 тысяч рублей. Такой возможности не было, взамен он предложил написать заявление на материальную помощь в размере 20 тысяч рублей. Я написал и продолжил работы на собственных возможностях. Заканчивал металлический каркас, подгонял и доводил до ума металлическую композицию, в кладовых школы уже стояли гранитные плиты облицовки, а во внутреннем дворе завершалась опалубка для заливки фундамента под пьедестал… К инспекции мы не успели – но, как оказалось, никакой роли это не сыграло. Кто-то из проверяющих, видимо, заранее ознакомленный с вопросом, сразу же категорически запретил установку на школьной территории «объекта не имеющего отношения к образовательному процессу».
Прямо-таки день сурка. По-научному выражаясь, дежавю. Но выражаться почему-то хотелось не по-научному…
Повторялась гатчинская история. Когда-то директор школы казался мне самым главным начальником, но с возрастом пришло понимание, что любая несанкционированная инициатива для него чревата куда более серьёзными последствиями, чем для мастера гранитчика. Я позвонил заместителю директора по хозяйственной части и, не вдаваясь в ненужные обсуждения, просто поинтересовался – «Как Вы считаете, плиты облицовки постамента можно оставить в школе, или лучше их убрать?» - «Лучше убрать». – так же кратко ответил он.
Чтобы определиться с неприкаянным первоначальным вариантом, позвонил тому же общественному представителю, напомнил о памятнике, заметил, что как-то резко пропала связь. – «Так вы же сразу денег запросили» - «Положим, не запросил, а поинтересовался нельзя ли занять ненадолго. Не связываюсь с банками, а друзья на тот момент выручить не могли. Вы мне сами предложили написать заявление на матпомощь… Но всё это уже не имеет значения, облегчённый вариант я вчерне сделал, надо разбираться с оригинальным памятником».
Представитель предложил связаться от имени своей общественной организации с Гатчиной, для которой первоначально делался памятник. Выход так себе, но у меня вообще не было никаких предложений, так что решили попробовать.
В положенные сроки пришёл ответ. Поблагодарив за внимание к истории города и учтиво расшаркавшись, администрация Гатчинского муниципального района сообщила, что в Гатчине уже есть памятник Всем жертвам гражданской войны и ещё один такой памятник городу не нужен. Когда мне переслали ответ, я сначала не понял и полез в интернет. Там в качестве гатчинского памятника «Всем жертвам гражданской войны в России» фигурировал выдержанный в лучших традициях соцреализма монумент на улице Солодухина. Сражённый вражеской пулей атлетически сложённый мужчина с обнажённым торсом, одетый лишь в солдатские брюки и ботинки с обмотками, из последних сил вздымает над головой развевающееся знамя. Частью этого памятника ранее был литой бронзовый венок у пьедестала с литой же надписью – «Павшим в борьбе за советскую власть в 1918 – 1919 годах». Венок этот уже отсутствует. Видимо, перенесли в другое историческое место. Толково.
Когда в очередной раз буду в Москве обязательно зайду в Третьяковку, поинтересуюсь как там монумент «Булыжник – оружие пролетариата». Не переименовали - скажем, в «Памяти жертв непосильного труда в ГУЛАГе»? Хотя это вряд ли. Шадр всё-таки. Советский классик…
Подведу итог. После более чем трёх десятилетий работы по памятнику «ВСЕМ ЖЕРТВАМ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В РОССИИ» у меня на руках оказались две металлические скульптуры, каркасный постамент к облегчённому варианту и гранитный валун-пьедестал, на котором изначально была смонтирована композиция. Он находится в луже возле школы, а все прочие компоненты развезены по гаражам друзей.
Представитель авторитетной общественной организации предлагал связаться с Лугой, с другими городами и сёлами – не примут ли где-нибудь попавший в немилость памятный знак. Я обещал подумать.
Так вот, я подумал. Я не буду его никуда убирать. Если власти считают нужным, пусть убирают сами. Это будет не первый русский памятник, уничтоженный именем очередной глобалистской химеры.
Как бы то ни было, памятник уже состоялся, ибо памятник – это не сталь и не гранит. Памятник - это три символа и исчерпывающее четверостишие Зои Степановны Бобковой. Это народный памятник, памятник-предтеча, черты которого сегодня узнаваемы в ряде более поздних, парадных, профессионально исполненных мемориалов.
В него безвозмездно вложили свой труд и время десятки людей – рабочие, инженеры, архитекторы, журналисты, литераторы… У него было своё место, свои друзья и хранители. Окрестные жители оберегали и ремонтировали его. Педагоги школы и несколько поколений учеников много лет приносили к нему цветы. Я всем им обязан, перед всеми ими в неоплатном долгу за то сотрудничество, за те годы - и не стану своими руками рушить память об этом счастливом времени.
Каркасный вариант по совести принадлежит школе, я постараюсь сохранить его в надежде на то, что ситуация когда-нибудь ещё изменится.
А если в каком-нибудь городке или посёлке действительно захотят иметь такой памятник – ну что же, мои банковские карты уже разблокировали после истории с изготовлением облегчённого постамента, есть в запасе и ещё несколько отливок, сделанных тогда, в начале девяностых. А может быть решим, что лучше отлить бетонный вариант, как в Краснодаре, где на аналогичный, второй в России, памятник, с которого металлисты стащили бронзовые шлем и папаху, сделали бетонные копии, удачно окрасили – и вот уже много лет не опасаются этих аферистов. Всё-таки, как уже было сказано, памятник – это вовсе не металл или гранит…
P. S. - Памятник Пушкину на выбранном горожанами месте так и не поставили. Лет через двадцать после той истории Гатчине было присвоено звание «Город Воинской Славы» и на нём установили посвящённый этому событию роскошный мемориал из полированного гранита.
Театральный закладной камень на указанном Ниной Васильевной Башинской месте не сохранился, сейчас там располагается автостоянка…
Примечание*- В интернете висит сообщение, что диссертация доктора философских наук Геннадия Зюганова исчезла из каталога. Насколько мне известно, в одном из пунктов этого труда был сделан вывод, что в мире идёт непримиримая борьба наций, а не классов.
Эквилибристика, какая и Анналене Бербок не снилась – одновременный разворот не только на 180 градусов – от классов к нациям – но ещё и на 360 градусов. Ну понятно, как же большевикам без непримиримой борьбы?