Батискаф

               
                Батискаф - самоходная специально               
                оборудованная камера для               
                глубоководных исследований.               
                (Малый академический словарь.
                Евгеньева А. П. 1957—1984)               
 
               
    Чёрт меня дёрнул пойти в этот поход…

    Точнее - брат жены, который рассказывал про "голодные" походы на несколько дней. Дескать, сложно только первые два дня, а потом привыкаешь... Угу... Два-три дня... Ну, неделя... Ха! Мы заблудились и бродили по лесу полторы недели…   
               
    Первые два дня голодного похода ощущения можно было описать так: наступило время обеда, который вдруг отменился. У нас был небольшой запас воды, которым можно было «забивать» сосущее чувство в желудке. Чуть позже мы сорвались, так как вода закончилась, искать её было проблематично, а немногочисленные ягоды не давали чувства утоления жажды. В ход пошли грибы, которые мы на свой страх и риск собирали, ориентируясь на моё чутьё и правило «незнакомые и подозрительные не брать». Да ещё начинали бесить вечные комары, от которых уже не помогал антикомариный спрей. Из снаряги мы взяли только минимум снаряжения и летние спальники. До сих пор не могу понять, откуда и как, но мои ноги и организм были в достаточно активном состоянии почти все время. Я имею в виду, что гликоген, по сути, должен был кончиться еще во вторые сутки голодания. Возможно, все дело тут в движении, перемешивании крови. В общем, голодание не было отрицательным моментом для силы и выносливости мышц ног.

    Наконец, мы набрели на странную палатку, установленную в водопаде. Она была растянута и утяжелена таким образом, чтобы вода протекала по ней и сквозь неё. Как объяснил нам хозяин палатки – это лучше скрывает её, позволяя жить в буквальном смысле в водопаде. Изнутри был обособленный отсек, в который вода не попадала. Если привыкнуть к постоянному шуму, то вполне можно жить. Но каким нужно быть глухим безбашенным психом для этого? Даже в пособиях для походов рекомендуют ставить палатку подальше от шумящей проточной воды. Впрочем, вид обитателя палатки говорил сам за себя.

    Мужик создавал очень странное впечатление: худой, обросший, грязный (несмотря на обилие воды), с бегающими глазками. Своё присутствие тут объяснил "голодным походом" (sic!) втроём с товарищами, отсутствие которых трудно было не заметить. У него и на это был ответ - один из них отвалился уже на третий день и ушёл в город, а со вторым он поругался и он ушёл недавно. Насколько недавно – он затруднился сказать. Тем временем мне стали попадаться на глаза детали, которых я ранее не заметил: топор, довольно сильно воткнутый в дерево, явно рубленые следы  на соседних деревьях, содранный дёрн и следы волочения на камнях... И ещё смущали глаза этого мужика – избегающие прямого взгляда, то и дело (я заметил!) возвращающиеся к топору в дереве. Его руки были постоянно в движении, суетливо теребя отрепье или шевелящиеся беспорядочно. Тут было что-то нечисто и мы поспешили распрощаться, несмотря на настойчивые уговоры этого мужика посидеть некоторое время с ним.

    Мы двинулись в примерном направлении, указанном странным мужиком, и Андрюха начал рассказывать страшилки: например, про полярную стоянку, на которую неожиданно явились два белых медведя. Сотрудники станции втиснулись вдвоём на узкую тесную среднюю полку в каком-то непонятном многоярусном жилище – у одного был нож-балисонг в качестве оружия, у другого – мачете... Хотели переждать, пока медведи расправятся с тем, кто на «полку» выше. Зачем мачете в узком пространстве? Как им пользоваться без возможности замаха? Тот, у которого была "бабочка", начал тыкать ей в щели, из которых вытарчивалась белая медвежья шерсть. Начали показываться длинные когти, от которых невозможно было уворачиваться –медведь начал выковыривать беспокоящее его существо... Вот что бы не оставить его в покое наедине с жертвами, для которых уже ничего нельзя было сделать? Запах крови перебил бы запахи потенциальных жертв и (возможно) медведь бы их не заметил... От этих рассказов и возникших вопросов у меня окончательно испортилось настроение, и я ещё чаще начал спотыкаться о коряги и валежник.

    Вскоре мы прибрели к полуржавому заваливающемуся забору из сетки Рабица с намотанной колючкой поверху. За забором продолжался всё тот же смешанный лес и было непонятно – что он огораживает. На сетке там и сям были жёлто-красные облезшие таблички с запугивающими надписями «Стой! Проход запрещён! Ведётся стрельба на поражение!». И валялось почему-то много водочных бутылок – пустых и не очень. Выбрав правую сторону для обхода, мы нашли половину деревянного ящика с непочатыми бутылками водки. Решив, что они могут пригодиться, мы забрали их с собой.

    Сколько мы шли вдоль забора – я не знаю, но через некоторое время забор повернул под прямым углом влево вглубь леса, и оттуда начали доноситься какие-то звуки, похожие на песню. Мы повернули вслед за забором…

    "Орлята учатся летать!" – надрывалась трансляция на весь лес. Мне же в голову лезла всякая рифмованная чушь: "Медведю надо помогать!" Помогать – ЧТО? Учиться летать? Ловить орлят? По аналогии с медведем вылез в голову бегемот. "На шагающих утят (орлят) быть похожими хотят... (толстым голосом) даже толстый бегемот от утят (орлят?) не отстаё-о-от..." Что это? Пионерлагерь особого режима? Санаторий для особо опасных малолетних дебилов? Специнтернат для подготовки детсадовцев-террористов?

    Довольно скоро вопросы отпали, ибо мы увидели двигающуюся навстречу цепь людей в камуфляже. Очевидно, это были поисковики, отряжённые из заведения за забором для поимки нас. Предположение оправдалось, но не совсем, ибо встретили они нас не особо радушно, сразу же сноровисто обыскав и изъяв имущество, причём водка была изъята с особенным воодушевлением. Далее нас препроводили в… войсковую часть? Я не заметил на воротах ни номера, ни названия, а больше нигде никаких табличек не было. Потом нас с Андрюхой разделили и больше я его не видел.

    Никаких разборов, допросов и дознаний почему-то не последовало и я усомнился, что поисковики искали нас, как потерявшихся туристов. Меня зачем-то препроводили в казарму и поставили «на тумбочку» - дневальным у входа, даже не покормив. На ней я простоял, качаясь и засыпая с открытыми глазами восемь суток. Возможно, мне приносили какую-то пищу, я не помню. Не припомню также и «дедов» или командиров, кроме особо въедливого сержанта, который капал на мой голодный и сонный мозг громогласными придирками. Наконец, в каком-то исступлённом и помрачившемся состоянии, я обнаружил себя держащим отломанную ножку от стула и заталкивающим её в глотку трепыхающемся сержанту.
 
    После этого меня отвели в какой-то большой кабинет с огромным столом, за которым сидел сонный пожилой генерал. Он сочувственно кивал в такт моим оправданиям и объяснениям, а потом предложил дойти до КПП, так как меня кто-то там ожидал.

    Конечно же, просто так одного меня никто не отпустил. Под конвоем из двух камуфляжных личностей меня доставили к воротам КПП и там я увидел маму, одетую в белое платье с разноцветными яркими полевыми цветами. Платье слегка колыхалось под ветром, а мама махала мне рукой. Времени нам дали только перекинуться парой фраз, а затем меня повели на встречу с какой-то Комиссией.

    Комиссия состояла из нескольких человек незапоминающейся наружности и располагалась в обширной комнате за длинными столами. На некотором расстоянии перед ними был ещё один — почему-то застеленный белой простынёй. Рядом стоял простой деревянный стул.

    На столе лежала чёрная противогазовая маска с круглыми стёклами и большие чёрные же наушники. Мне предложили присесть и надеть всё это на себя. Я натянул противогаз, напялил сверху наушники и услышал баритон, размеренно читавший: "Александр Вагнер. Батискаф. Эпиграф: батискаф – самоходная специально оборудованная камера для глубоководных исследований. Малый академический словарь. Евгеньева А. П. 1957—1984.
Чёрт меня дёрнул пойти в этот поход..."               

               
                2014 – 20.02.2024