Сентябрь, 2000 год.
В десять часов утра я сижу в студенческой столовой Афинского университета, за столом у кассы, и наслаждаюсь осознанием собственной способности планировать свое время - тайм-менеджментом по-современному. За кассой - молодая девушка с короткой стрижкой и светлыми волосами, в черной блузке. Она проверяет спецкарты студентов, которым положено бесплатное питание, взимает плату с тех, кому оно не положено.
Столовая временно находится в гостинице "Эль Греко", в центре города. По соседству - мэрия, площадь Согласия (знаменитая Омония), по аналогии с Парижем, и квартал "красных фонарей" - местная Пляс Пигаль. Сама гостиница - живая декорация для съемки фильмов с антуражем шестидесятых годов двадцатого века.
Шесть часов назад я вылетел из Еревана. Три часа назад я был в нашей съемной квартире, два часа назад я, без всяких очередей, получил студенческий временный вид на жительство в Отделе по делам иностранцев, час назад я обновил студенческий билет в секретариате нашего факультета. Сейчас, довольный тем, что за пару часов я избавил себя от различных бюрократических проволочек на целый год вперед, сижу, раскладываю бумаги, свидетельства, справки. На мне - черный костюм, на ногах - лакированные туфли, на шее - дорогой для студента (около тридцати евро)галстук. В те годы мне казалось, что раз я учусь на дипломата и политолога, то лететь на каникулы домой и возвращаться на учебу я должен только в костюме.
Открывается желтая старая дверь. В зал входят два ... старичка. Оба - среднего роста, в коричневых пиджаках и джинсах. Медленно оглядываются, быстрым шагом направляются в сторону кассы, т.е. в направлении стола, за которым нахожусь я.
- Что они тут делают? - думаю я. У нас на курсе учились мужчины и женщины, которым было под пятьдесят (чтобы получить диплом о высшем образовании с целью пробиться наверх по карьерной лестнице). Но таких старичков я видел впервые, и на наших преподавателей они были непохожи. Хотя бы вот этой быстрой ходьбой. О, а это кто? За старичками вошел молодой полицейский с автоматом и стал у дверей.
Не успел я собраться с мыслями, как старички подошли ко мне и вкрадчиво, беря меня под руки, представились:
- Департамент по борьбе с экономическими преступлениями.
Я хорошо знал, что это за департамент. Греки боялись его представителей больше, чем прокуроров, журналистов или политиков. В это департаменте работали серьезные ребята, попав в объятия которых, сложно было потом вывернуться из них.
Две мысли пронеслись в тот момент в моем сознании:
- За что? Что я успел натворить за прошедшие три года в этой стране, что мной заинтересовалась такая монтроузная структура?
- Что будет с родителями, когда они узнают о таком позоре?
Между тем, старички доведенным до автоматизма движение приподняли меня со стула в воздух, и под пиджаком одного из них я заметил кобуру пистолета. Более того, я узрел и пистолет. Ужас от увиденного придал мне сил:
- Я студент... - попытался воскликнуть я. На самом деле эти два слова я смог произнести полушепотом, который, однако, был услышан.
Старички при слове "студент" аккуратно, бережно усадили меня обратно за стол, бойко извинились и двинулись дальше - к двери, находящейся за стулом кассирши. Через минуту они вывели в столовую ее директора, тридцатилетнего бородатого парня с взглядом сытого теленка, еще секунд через пятнадцать старички, директор и полицейский-автоматчик исчезли за дверью.
Я поворачиваюсь к кассирше:
- Это что сейчас было?
- Тебя перепутали с Георгосом. Сам посмотри: одет не как студент, сидишь перед кассой, обложился бумагами, ни дать ни взять - директор.
- А лицо?
- Что не так с твоим лицом? - шутит она и добавляет негромко:
- Перепутали, с кем не бывает.
Не прошло и двух недель, как директора выпустили под залог. Наказать его собирались за продажу из столовой излишка апельсинов дому престарелых. Апельсины предназначались для студентов, продавать цитрусовые государство запрещало. Сыграл свою роль и тот факт, что директор приходился зятем одному известному в системе образования лицу.