«Что делать, если молния попадет в мой трамвай?» - думала Ириска, ведя вагон сквозь густую стену ливня, через которую видны были лишь размытые тусклые силуэты на улице, и молнии, яркими трещинами возникавшие на полсекунды в небе, подсвечивая заревом нелепые многоэтажки. Встречные фары отражались от мокрого асфальта и сливались в белое световое пятно на лобовом стекле, а в контрастирующей с ними мокрой темноте прятались пешеходы-невидимки в темной одежде под темными зонтами, ничего за своими зонтами не видящие. Трамвайные пути тонули в бурлящих кучерявых лужах.
Пока Ириска размышляла о том, как сработает грозоразрядник на крыше ее вагона, позвонил центральный диспетчер с печальной новостью – обратно на конечную маршрута вернуться не получится из-за упавших от ветра деревьев, оборвавших контактную сеть. Кто-то будет пить чай да кофе в кабинах обесточенных трамваев, а Ириске придется гонять вагон по временно измененной трассе. На остановке у станции метро вышли оставшиеся сонные пассажиры, и в пустом салоне кондуктор позволила себе наконец вздремнуть, поставив ноги ближе к реостатной печке. Всегда улыбчивая Ириска решила, что все это к лучшему, ведь пассажиры никогда в толк не возьмут, зачем трамваи отправляют внезапно не по маршруту – для этого же надо знать, как устроены бусы!
Люк кабины старого ленинградского вагона оказался негерметичен, и небесная дождевая вода стала просачиваться внутрь и капать на голову водителя, как из худого кувшина. Для спасения от холодных капель Ириска остановила трамвай ненадолго и раскрыла прямо в кабине зонт, закрепила его над головой, и теперь вода стекала назад за сиденье. С кораллово-красным зонтом и в своих больших хипстерских очках молодая вагоновожатая Ириска смотрелась весьма гротескно и догадывалась об этом, отчего ехала, улыбаясь сама себе.
Ей нравятся старые вагоны, хоть и мороки с ними бывает выше крыши трамвайного депо. Больше всего она любит реостатную печку под пультом, что приятно греет ноги в сырую погоду и мороз. В детстве Ириска любила залезать в кладовки и на чердаки в домах, где приходилось жить с родителями – семья переезжала часто – и разглядывать там разные старые вещи. Теперь ей по душе открывать высоковольтный шкаф в вагоне, когда что-то перестает работать, и делает это всегда с таким видом, словно открывает вход в Нарнию.
Охранники на станции метро, которой часто пользуется Ириска, уже все помнят ее в лицо и любят разыгрывать своих новичков, прося их просмотреть на ретген-сканере ее милый рюкзак с котиками. На мониторе отображается, что, кроме термоса и складной ложки, хозяйка носит с собой на работу разнокалиберные отвертки, разнопрофильные ключи, пассатижи, маленькую монтировку, хомуты, запасную реверсивную рукоять, медную проволоку, изоленту и баллончик WD-40. Маленький розыгрыш заканчивается предъявлением удостоверения водителя трамвая, и смеющаяся Ириска проходит на эскалатор.
Остановившись на долгий красный перед светофором широкого проспекта, Ириска открыла свой небольшой термос со смеющимися авокадо – ароматный пар имбирного чая наполнил кабину уютом. Капли дождя, стекавшие по лобовому стеклу, пока отдыхал стеклоочиститель, подсвеченные красным от светофора, напоминали о новогодних гирляндах. Приятная атмосфера на рабочем месте сглаживает тяжесть и вредность труда. С большой благодарностью Ириска вспоминала прочитанную недавно книгу о секрете датского счастья. Даже в кабине трамвая бывает хюгге.
Неудобную, долгую и непонятную простым смертным трассу Ириска проехала на одном дыхании, пока аварийная бригада разбиралась с упавшими деревьями и оборванными проводами, и приехала передавать смену Петру на пятнадцать минут раньше, чем застала его врасплох, когда он импровизировал обед.
Продолжение следует...