В далеком детстве, когда Мишаня еще даже не задумывал стать водителем петербургского трамвая, его больно укусила собака. После этого случая он стал бояться, что та Жучка-злючка снова выскочит из той же зеленой облупленной калитки и набросится на него, когда он будет проходить мимо по улице. За укушенную пятку маленький Мишаня был зол и обижен на несчастную дворняжку и думал, что все собаки такие злые животные.
Около месяца спустя, когда пятка уже зажила, Мишаня шел в школу мимо Жучкиного двора, у которого всегда почему-то была приоткрыта калитка, по противоположной стороне улицы, как обычно, мысленно молясь «хоть бы не выскочила». Свирепая Жучка все же выскочила к нему с сумасшедшим лаем, но тут же попала под проезжавший в этот момент автомобиль. Полтела собаке раздавили колеса.
Перепугавшись уже не Жучку, а того, что с нею случилось, Мишаня внезапно забыл про свою обиду, кинулся к жалобно скулящей дворняжке, которой тоже уже не хотелось никого кусать, и стал гладить ее по голове. Посмотрев ей в глаза, мальчик увидел и понял вдруг навсегда, что на самом деле она совсем не плохая собака, и что собаки в принципе плохими не бывают, и только жизнь собачья портит некоторым из них душу.
Мальчик простил бедную Жучку, и она закатила глаза, конвульсии прекратились, свист ее серого носа затих. С горьким плачем он продолжал гладить ее, мертвую, сидя на корточках посреди пыльной грунтовой дороги. С того момента Мишаня всем сердцем полюбил собак, почти до умопомешательства. С тех пор с собаками у него только самые лучшие отношения.
Родители не разрешали завести дома четвероногого друга, и Мишаня по пути в школу подкармливал всех бездомных дворняжек, каких встречал. Однажды стая бродячих собак даже спасла его от напавших хулиганов, но, на следующий же день после этого, бродяжек кто-то принялся отстреливать.
Теперь уже взрослый Мишаня лично курирует барбосов, живущих в трамвайном парке, где он работает: поставил им будки, приносит корм и лечит по необходимости. Подопечные всегда радостно встречают его с виляющими хвостами и посвистывающими мокрыми носами.
В один из душных переменно-облачных летних дней Мишаня работал по любимому третьему маршруту на любимой «пчелке» - так на профессиональном жаргоне трамвайщики называют вагон ЛМ-99АВН. По выходным на дорогах пробок нет, и можно было особо не спешить, чтобы укладываться в расписание.
На Садовой улице перед Невским проспектом загорелся красный сигнал. У светофора рядом с «пчелкой» Мишани остановился малиновый «Рено», поравнявшись с дверью кабины своей второй дверью со спущенным до упора стеклом, над которым высунул довольную голову маламут, у чьей шерсти было столько пышности, в чертах морды столько плюшевости, и столько доброго и жизнерадостного собачьего обаяния в улыбке с толстым языком.
Тумблером на пульте Мишаня открыл дверь кабины и просто умилился вслух:
- Это кто такой холосый?
Очаровательный пес оказался падок на ласковые речи и… внезапно совсем не пристегнут. В радостном порыве юный маламут с легкостью пушистого облачка перепрыгнул из машины в кабину трамвая ласкаться.
- Ну что ж ты так буквально-то? – смеялся Мишаня, щурясь от собачьего языка.
А хозяйка собаки за рулем «Рено» была так увлечена телефонным разговором, что совсем не заметила, как упорхнул в окошко питомец, и, к испугу Мишани, поехала дальше, как только на светофоре загорелся зеленый сигнал. Пришлось закрыть кабину и везти с собою пса, одной рукой ведя вагон, а другой продолжая ласковую борьбу с замечательной собакой. Пес на радостях своими лапами выключил на «пчелке» фары, включил поворотник налево и стеклоочиститель, предсказав тем самым начавшийся через минуту дождь. В необычных условиях вождения Мишаня еще умудрялся делать остановки, следить за пассажирами и не упускать из виду малиновый «Рено» своего спонтанного попутчика.
«Только бы не свернул с Садовой!» - думал обалдевший водитель трамвая, делая очередную остановку. На всякий экстренный случай он на всю жизнь запомнил регистрационный номер этой машины, чтобы вернуть пса домой, даже если упустит его транспорт сейчас. Но «Рено» вдруг остановился, включил аварийные мигалки, сделал отчаянный разворот через двойную сплошную, и заспешил в обратном направлении, встречном трамваю Мишани.
- Ой, нет, дружище! Задним ходом я за твоим хозяином гоняться уже не буду! Даже не проси! – сказал испуганный Мишаня псу, который держал всю ситуацию под контролем, и разлаялся в оказавшийся включенным лохматой лапой микрофон так, что не только все пассажиры сбежались к кабине, но и хозяйка со встречной полосы его заметила. Опешив, она дала ногой по тормозам так, что ехавший сзади «Хёндай» стукнулся ей в задний бампер и ослеп на обе фары.
Даже не обратив внимания на довольно громкое столкновение, девушка в аккуратных очках и салатовом спортивном костюмчике вышла из своего автомобиля и спешно зашагала к трамваю. Ее русые волосы до плеч очаровательно кучерявились, увлажненные легкой моросью дождя. Навстречу ей взволнованный Мишаня вынес из кабины на руках ее пышного улыбающегося маламута.
- Миша!!! Как ты мог?! – чуть ли не рыдая, стала ругаться хозяйка собаки.
- Я не… он сам перепрыгнул… - стал оправдываться Мишаня, думая, что вопрос был адресован ему. – А откуда вы знаете, как меня зовут?
Хозяйка маламута Миши на секунду осеклась, не поняв сразу встречного вопроса, затем улыбнулась и стала извиняться перед водителем трамвая:
- Простите, что так получилось… он у меня совсем не любит быть пристегнутым за ошейник, начинает тянуть, орать, вырываться… маламуты же такие непослушные, вы бы знали!
- О, я-то знаю! Я сам - собачник, - заулыбался Мишаня. – Если вы не заняты этим вечером, я приглашаю вас встретиться вместе с собакеном в большом зоомагазине на Коломяжском, и мы подберем милахе что-нибудь удобное. Как к вам обращаться?
- Меня зовут Вика, а он – Мишка. – Ответила девушка, почесав лохматое ухо своего любимца. Познакомившись, собачники обменялись номерами телефонов, и Мишаня помог Вике быстренько сфотографировать ее ДТП и убрать машины с трамвайных путей, пока из-за них не встали под задержку встречные ему трамваи. Сам он из-за случившегося довольно сильно задержался, пассажиры гневно ворчали, и следующий трамвай его догнал, к своему недоумению.
Пол и сиденье в кабине были посыпаны собачьей шерстью, и в самом лучшем настроении Мишаня продолжил легкую и непринужденную езду на «пчелке» под свежим летним дождем. Когда он повернул на Троицкой площади налево, к мосту, над южной частью Северной столицы облака чуть приоткрыли свою завесу, выпустив навстречу серо-синей дождевой туче порцию солнечных лучей, и над Невой, от куполов Смольного собора до самого Финского залива, небо украсила яркая радуга.
- Миша! Один ты мне всю ведомость испортил! Почему ты так опоздал в выходной день? И в путевом листе ничего не пишешь! Мне на что теперь ссылаться? Где ты был?! – седые кудри пожилой диспетчера конечной буквально шевелились от гнева, когда Мишаня прибыл из рейса, а ругалась она такой громкой скороговоркой, что ни слова было не вставить в ответ.
- Зато я видел красивую радугу над Невой, а вы здесь, кроме этих стен и своей «простыни» на столе, ничего за сутки не видите! – выпалил наконец водитель трамвая в сердцах и, счастливый, пошел умываться от собачьей слюны. А когда вернулся забрать путевой лист с отметкой, то увидел, как диспетчер плачет за своим столом, сняв с лица стрекозиные очки, и попытался утешить пожилую даму:
- Нин Сергеевна, ну не плачьте, пожалуйста! Я нагоню эту ерунду за два круга-то, обещаю! Вот, смотрите, я эту радугу сфоткал! Вон она какая! Просто супер! Хотите, я вам это фото подарю?
…
Спустя ровно год, в тот же день у Мишани и Вики состоялась свадьба. Бракосочетание отмечали катанием по центру Петербурга на заказном старинном трамвае из музея, и довольный своей собачьей жизнью взрослый маламут Мишка катался вместе с молодоженами. И точно так же в этот день моросил легкий дождик, и точно так же, как ровно год назад, над Невой сияла яркая радуга.