Ушёл человеком. А вернулся, как тело.
Невозможно осмыслить, понять и принять.
Был крепко любим. Слыл и добрым, и смелым.
Серьёзным был. Но как он любил хохотать!
На донецкой земле, узрев в перелеске,
Снайпер вражеский в цель, ухитрившись, попал
В тёзку. Он был по рождению - советским,
Даже русским. Он Пушкина в детстве читал.
Про Кота-баюна, про полк Черномора,
Признавался по-русски невесте в любви…
Но, запел на спевках нацистского хора,
Осквернивши навек родословья свои.
А в ответ прилетела русская мина.
Разрыв. И сердце осколок ему пробил…
Как в июле теперь справлять именины,
В тот день, когда русских Князь Владимир крестил.
Будьте прокляты, кто во имя наживы
Двух Владимиров свёл у черты роковой.
Они могли бы нынче оба быть живы -
И вечерять, вернувшись с работы домой.
Зачинать детишек в Диканьке, Калуге,
Ходить в храм, ставить свечки, поминая дедов.
Но вместо молитвы завывает вьюга
Убойная и для детей, и стариков.
Когда-нибудь эта война завершится
И вновь зазеленеет израненный лес…
А дети, которым уже не родиться,
Молча глядят на убитых с вечных небес.